За все время нашей поездки нам била в глаза бездна противоречий капиталистического мира. Лазурное море, голубое небо и яркое солнце Италии улыбаются лишь небольшой кучке людей. Для основной массы населения их заслонил черный цвет фашизма. Нас поражали приглушенные разговоры прохожих, всеобщая боязнь.
Мы убедились, что нигде нет столько рахитиков, столько горбатых, сколько в этой солнечной стране.
Во всех городах мы могли сравнивать прекрасные особняки буржуазии с рабочими кварталами и районами. Мы видели там грязные, узкие трущобы, куда не попадает солнечный свет, где нет канализации, воды и электричества и где живет немецкий и итальянский рабочий, где ютится беднота Стамбула. На ряду со сказочным богатством до
мов, разнообразием витрин в магазинах — невиданная нищета масс. Одним из символов этой нищеты нам казались огромные и многочи
сленные ленты вывешенного для сушки белья. Мы видели это белье
в Неаполе и по линии железной дороги при поездке в Помпею. Тысячу раз стиранное, состоящее нередко сплошь из заплат, заношенное донельзя, оно говорило об изнанке богатств капиталистического мира.
Мы читали в книгах, что в Италии на каждые 28 человек населения приходится один чиновник. Нам говорили, что каждый пятна
дцатый итальянец, это — поп или монах. В статьях и книгах о фашистском режиме написано об огромном количестве полиции, какая обслуживает фашистский режим. Приехав в Италию, мы убедились, что все это так, все это верно. Полчища полиции и духовенства, иду
щие в одиночку, группами, отрядами, буквально заливают город. Мы наблюдали полицейский режим на фабриках и заводах. Из разговоров мы узнали о предательской работе социал-фашистов.
Мы имели возможность узнать о той ненависти к стране Советов, о той боязни их, какой охвачена буржуазия. В Неаполе трое рабо
чих, попытавшихся подойти к нашему теплоходу, были немедленно арестованы. Также был арестован один итальянец, говоривший порусски и участвовавший в одной из наших прогулок по городу. Для нас всех было бесспорно, что крест и маузер, штык и икона заключили один союз для борьбы с рабочим движением, за господство буржуазии.
Мы запомнили отряды фашистской полиции и солдат, мы запомнили пушки Гибралтара для того, чтобы у себя в стране сказать:
«Будьте на чеку, зорко охраняйте Советский Союз, берегите Красную армию, будьте готовы в любой момент встретить военную опасность стальной щетиной пролетарской самообороны».
эта техника, весь производственный аппарат стран буржуазии упи
Мы убедились, что нигде нет столько рахитиков, столько горбатых, сколько в этой солнечной стране.
Во всех городах мы могли сравнивать прекрасные особняки буржуазии с рабочими кварталами и районами. Мы видели там грязные, узкие трущобы, куда не попадает солнечный свет, где нет канализации, воды и электричества и где живет немецкий и итальянский рабочий, где ютится беднота Стамбула. На ряду со сказочным богатством до
мов, разнообразием витрин в магазинах — невиданная нищета масс. Одним из символов этой нищеты нам казались огромные и многочи
сленные ленты вывешенного для сушки белья. Мы видели это белье
в Неаполе и по линии железной дороги при поездке в Помпею. Тысячу раз стиранное, состоящее нередко сплошь из заплат, заношенное донельзя, оно говорило об изнанке богатств капиталистического мира.
Мы читали в книгах, что в Италии на каждые 28 человек населения приходится один чиновник. Нам говорили, что каждый пятна
дцатый итальянец, это — поп или монах. В статьях и книгах о фашистском режиме написано об огромном количестве полиции, какая обслуживает фашистский режим. Приехав в Италию, мы убедились, что все это так, все это верно. Полчища полиции и духовенства, иду
щие в одиночку, группами, отрядами, буквально заливают город. Мы наблюдали полицейский режим на фабриках и заводах. Из разговоров мы узнали о предательской работе социал-фашистов.
Мы имели возможность узнать о той ненависти к стране Советов, о той боязни их, какой охвачена буржуазия. В Неаполе трое рабо
чих, попытавшихся подойти к нашему теплоходу, были немедленно арестованы. Также был арестован один итальянец, говоривший порусски и участвовавший в одной из наших прогулок по городу. Для нас всех было бесспорно, что крест и маузер, штык и икона заключили один союз для борьбы с рабочим движением, за господство буржуазии.
Мы чувствовали, видели, как капиталистические страны лихорадочно готовятся к новой бойне. Проезжая Гибралтар, мы видели первоклассную военно-морскую крепость английского империализма. Мы имели не мало случаев убедиться, как разогревается буржуазией шовинизм — ненависть одних народов к другим.
Мы запомнили отряды фашистской полиции и солдат, мы запомнили пушки Гибралтара для того, чтобы у себя в стране сказать:
«Будьте на чеку, зорко охраняйте Советский Союз, берегите Красную армию, будьте готовы в любой момент встретить военную опасность стальной щетиной пролетарской самообороны».
Мы видели достижения техники, но мы видели также, что вся
эта техника, весь производственный аппарат стран буржуазии упи