О НОВОЙ ФОРМЕ

Предпринятая нами анкета по вопросу о современном репертуаре показала, прежде всего, характерный разброд мнений, царящий в среде активнейших работников театра — среди тех, кто как-никак строит театр сегодняшнего дня. Но одна тенденция обща огромному большинству наших
режиссеров — это тяга к традиционным формам, какой-то органический консерватизм.
Они как-будто не мыслят себе драматургии вне и в стороне от исторически сложившихся форм. Даже те, кто требуют от драматургии полноценного, нового, ультрасовременного содержания, кто не одержим страхом перед «политграмо
той», вздыхает о почтенной вековой форме — трагедии. Немножко вроде того, как чеховская старушка: «Давно я, грешница, лапши не едала»...
Конечно, действительность сложна и диалектична. Особенно в нашей стране — с ее знаменитыми пятью экономическими укладами. С этой точки зрения, в ней, действительно, «всем места хватит — и старым и новым формам» («и содержаниям» — пришлось бы добавить к этой чехов
ской формуле). Но как в экономике мы палец о палец не ударили, чтобы способствовать укреплению первых четырех укладов, а работаем на социализм, так и в специальной области театральной формы наша установка — на поиски драма
тургической формы, «аналогичной» новому самосознанию.
И мы твердо знаем, что не среди старых форм надо искать эти аналогии. О какой «трагедииможет итти речь для нашего времени? Пафос трагедии сосредоточен около идеи рока, он на
сквозь сверхдетерминистичен, природа трагедии остается, по существу, религиозной, а социалисти
ческая настроенность уже предполагает, в известной мере, «прыжок из царства необходимости в царство свободы»... Все наше внимание и обостренный интерес — к новым формам.
Мы далеки от мысли ставить знав равенства между любой новой формой и социализмом. Ни
чего нет «пролетарского» и социалистического только в разодрании текста пьесы на эпизоды или звенья, или в торжестве исключительно конструктивистского принципа в оформлении и т. п. Они могут вылиться в упадочное ревю-обозрение, в мюзик-холл и т. п. Но поскольку строющийся в наши дни социализм ярко урбанистичен, между ним и новыми, хотя бы и буржуазными формами драматургии совершенно естественен некоторый... взаимный интерес друг к другу. Вот почему мы видим аналогичные «буржуазному ревю» драма
тургические и театральные формы там, откуда придет — и уже идет — новое содержание театра: в рабочем клубе, в продукции пролетарского драматурга, в пролеткульте...
Культура нового класса блокируется с всетаки новой буржуазной формой — может быть еще и потому, что ее легче преодолеть и приспособить. И в самом деле разве можно сказать, что форма
«Шторма» есть упадочное ревю?.. Что «Синяя Блуза» культивирует мюзик-холл? Именно здесь, на этом участке современной драматургии мы уже имеем знаменательные достижения. Коэффициент,
выросший уже здесь рядом с буржуазной «новой формой», чрезвычайно показателен и он должен и будет расти. Для любителей культурной преемственности утешительное зрелище эволюции...
Но — никаких воздыханий о бесповоротно ушед
шей «лапше»!

ТЕНДЕНЦИЯ „РЕВЮ“ НА НАШЕМ ТЕАТРЕ

Ярмарочный театр Лесажа, искрящийся сатирической злободневностью, водевильные театры
парижских бульваров, золотой век комической оперы, сказочные оперетты-феерии (Лентовский у нас, венская оперетта и американский «мюзикхолл») — вот генеалогическая линия современного европейского ревю.
На этой генеалогической линии нужно отметить два основных момента:
1. Оформление злободневных тем (политическая тематика).
2. Использование, как основы представления, малых форм, различных аттракционных жанров — музыки, танца, акробатики и т. д. Этот момент является результатом тематической предпосылки.
Все эти (вышеперечисленные) жанры, рожденные на улицах и площадях, как протест против «высокого» исскуства — являлись в то же время и протестом политическим.
По мере развития и укрепления каждого из этих жанров, по мере их общественного признания, в силу укрепления формального мастер
ства — форма становилась самоцелью — задача внешней занимательности ставилась во главу угла.
На нашем советском театре тенденция ревю также несомненно имеет свое место.
Что в этом направлении прежде всего бросается в глаза? Конечно, это характер нашей современной драматургии. Целый ряд пьес («Евграф искатель приключений», «Путь дорога»,
«Цемент», «Д. В. » и т. д. ) написаны именно в плане обозрения, в стиле пьес-хроник.
Та же тенденция налицо и в приемах инсценировки — Мейерхольд в «Д. Е. » (частично в «Лесе»), «Мудрец» — Эйзенштейна, «Кукироль», в постановке Таирова, все эти постановки увязаны стремлением к синтетике и разнообразию жанров к вве
дению в спектакль, как приема, аттракционных номеров. Тенденция налицо.
Наш новый советский театр открыл широко двери тематике сегодняшнего дня. В противовес пессимистической аналитике какой-либо одной темы буржуазного театра — наш театр выдвигает задачу действенной синтетики всей многообразной тематики сегодняшнего дня.
Широкий кругозор, разностороннесть тематики в одном спектакле требуют создания эпической пьесы-хроники, пьесы-обозрения.
Аттракционный дивертисмент западного ревю подменяется дивертисментом тем, тематическим многообразием.
Действенность нашего ревю не в противопоставлении острых формальных приемов, а в контрастном монтаже явлений тематики сегодняшнего дня.
Наш путь — путь подмены монтажа аттракцио
нов монтажом бытовых куcкoв, действенно оформленных кусков жизни — путь бытового аттракциона (сцена матросов в «Д. Е. ), путь воздей
ствия реальным материалом (здесь нам придет
на помощь использование физкультуры, массовой песни и т. д. ) В. ЛЮЦЕ