Не... „дай боже, чтоб завтра тоже!

Тов. П. Кер—цев в «Правде» (№ 104 от 6 мая) справедливо отмечает, как «обманчивы были надежды добродушных теакритиков, полагавших, что мелкими шажками Большой театр придет к новой, современной опере. Оказалось, что театр не только топчется на месте, но просто погрязает в самой затхлой художественной реакционности».
«Добродушные теакритики», с поразительной снисходительностью ожидающие медленного применительно к возможностям» движения те
атральной воды в современность, с неменьшим, чем к. ГАБТу терпением относится и к другому унаследованному от прошлого колоссу—МХАТ I.
Между Тем, пути этого театра также вызывают не менее сомнений и опасений.
Если внимательно присмотреться к последним работам этого театра,—отчетливо выявится ха
рактернейшая устремленность к политической п
общественной реабилитации «бывших» и чуждых для над людей.
Выросший на чеховских настроениях интеллигенции начала девятисотых годов, МХАТ I, естественно, пошел по пути углубленного пси
хологизма, с особой любовью стремясь всюду и везде раскрыть внутренний мир людей, показать их душу, хоть «поганенькую, но все же веч
ную и человеческую душу». Было время, когда подобные задачи театра находили известный зрительский отклик, утверждаемый огрюмной.
бесспорно, культурой этого театра. Да и сейчас психологическое , раскрытие сущности нового че
ловека—носителя новой культуры, нового быта, революционера и борца современности—было бы весьма почтенной и нужной задачей.
Мы знаем уже, по последним сезонам, целый ряд талантливых советских драматургов, которых при добром желании театр этот мог бы при
влечь к работе также, как он привлек целый ряд близких ему «попутчиков» и сопутствующих, хорошо очевидно ощущающих основную линию
и своеобразный заказ, предъявляемый им театром. Советский драматург-революционер чужд, как видно, этому театру, который не в состоянии или просто не хочет итти в ногу с современно
стью, который корнями своими еще крепко и глубоко сидит в привычном и близком ему прошлом. Героика и пафос нашего времени, строительство новой жизни, видимо чуждые театру внутренне и выходящие из привычных МХАТ I старых рамок, всячески подмениваются психическим анализом внутреннего человеческого естества, Все происходящее у. нас процеживается через субъективное миропонимание и мироощуще
ние близких ему по духу людей. Все новое, и
революционное воспринимается этим театром сквозь призму ущемленного человеческого «я» и передается » сценическом показе только, как восприятие кем-то (чуждым нам и безусловно нас непонимающим), определенных явлений.
В плане подобной работы МХАТ’а I, характерной особенностью, как уже указывалось вы
ше, являются всемерные попытки реабилитации близких ему по духу людей.
Для. подкрепления высказанных положений нам нет нужды затрагивать ни ряд постановок прошлых лет, ни неведомо для кого и почему
возобновленную, размягченную и интеллигентски слюнявую пьесу Гамсуна «У врат царства», ни
поданную в духе графских забав с «барелюбивыми пейзанами», «Женитьбу Фигаро», из кото
рой театр начисто вытравил всю революционную зарядку, всю социальную ее ценность. Достаточно остановиться на четырех последних, принадлежащих перу современных драматургов, пьесах: «Дни Турбиных», «Бронепоезд», «Унтиловск» и «Растратчики».
Политическая несостоятельность «Дней Турбиных» в свое время была блестяще вскрыта А. В. Луначарским и рядом других товарищей.
Разве не является логическим продолжением
«Дней Турбиных» и реабилитацией того же бе
ние театра, его заправил, от НОВЫХ ЛЮДЕЙ и—
«...Режиссерское Управление оказывает ФАК­ ТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ продвижению молодых художественных сил и производит рас
пределение работы, основывая его в большин
стве НЕ НА ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ основаниях, а на оценке взаимодействия отдельных группиро
вок СРЕДИ КОЛЛЕКТИВОВ СОЛИСТОВ»..., а—
«...Фактическое художественное руководство театром осуществляется группой артистов, положение ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ ЧАСТИ которых в про
изводстве ОБРАТНО ПРОПОРЦИОНАЛЬНО их квалификационным данным»...
Н. С. Голованов в своей беседе («Н. 3.» № 18) заявляет, что «пока не будут выметены из ГАБТ а всю люди, занимающиеся МЕЛКИМ шкурниче
ством, склокой и очень дурно понятым словом «общественность», пока все эти люди, ПЛОХИЕ МУЗЫКАНТЫ И АРТИСТЫ будут играть в те
атре роль, якобы «общественников»—до тех пор никакой планомерной и художественной работы в театре быть не может».
Ну, а КРУПНЫЕ шкурники, гражданин Голованов?
Ну, а люди, с «обратко-пропорциональной своему значению КВАЛИФИКАЦИЕЙ»?
Буквально невозможно использовать в статье весь материал постановления комиссии. Придется далее, почти не обращаясь к цитатам, невозможности бегло передать содержание еще
хотя бы некоторой части этого красноречивого документа.
Итак, «крупные шкурники»—не только занимались рвачеством, не только разрушали производство, не создавали никаких новых художе
ственных ценностей, а новые, претендующие на революционность вещи («Смерч», «Героическое действо»), ухитрялись делать так, что эти вещи приходилось снимать, не только душили молодежь, но и РАЗЛОЖИЛИ, растлили и Художе
ственный Совет театра, «превратив его в АРЕНУ БОРЬБЫ за распределение опер и партий между отдельными дирижерами и солистами, ЧЛЕНАМИ этих художественных органов... (секций оперы и балета)»...
Организационно-репертуарная комиссия Худ. Совета была искусственно подобрана и превра
щена в послушное орудие «старой руководящей группы работников театра»... и т. д,, и т. д.
Отмечается и «сильное ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ дирекции работе пвоизводственных комиссий», и «ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ продвижению нового ре
пертуара (как это имело место с постановкой «Фленго»), и «ОТСУТСТВИЕ у директора театра ИНФОРМАЦИИ о новых операх и балетах, нахо
дящихся в течение продолжительного времени в портфеле дирекции театра»...
Все это побудило комиссию сделать те выводы о снятии ряда работников во главе с Головановым и Лосским, которые уже известны чита