Плеханов о художественной критике

К 10-летию со дня смерти Г. В. Плеханова
Плеханов является не только основоположником марксистского искусствоведения, но и марк
систской критики. Что же противопоставлял он в этом труднейшем из искусств прежней субъективно-вкусовой критике?
В основном ясно, что буржуазная критика была критикой идеалистической, а марксистская критика должна быть материалистической. Критик-идеалист излагает свое эмоционально-импрессионистское впечатление от произведения, не пы
таясь объективизировать свою точку зрения, и даже видя в ее индивидуалистической заострен
ности особое достоинство критической мысли. У критика-марксиста—подход иной. Он моментом возникновения художественного произведения считает не «таинственную глубину человеческого духа» из себя, не самозарождение, не абсо
лют какой-то интуиции, а окружающую среду, давшую художнику не только материал, но и известное закономерное отношение к этому материалу, как в его содержании, так и в стиле.
Вера в «абсолютную идею», была по словам Плеханова, поколеблена еще в самом начале XIX ве
ка книгою Сталь, выдвигавшей,—правда, еще достаточно путанно,—принцип, что—«духовное развитие человечества есть лишь отражение его общественного развития».
В России отход от философской художественной критики и переход к критике реальной Плеханов в своих статьях о «Судьбах русской кри
тики» совершенно правильно определяет с эпохи 60-х годов прошлого столетия. С этого времени критика начинает особенно ценить произведения, являющиеся «учебниками жизни». А поскольку
это так, тем самым критика начинает требовать от художественных произведений не философ
ских обобщений, а точного воспроизведения эпохи.
Это еще, конечно, ни в какой мере не был материализм диалектический, а эмпирический. В противовес идеологической философии, считавшей, что ничего не существует кроме идей, биологический материализм 60-х годов нигилистиче
ски сбрасывал за борт всякие философские науки и поэзию, признавая двигателями интеллектуального развития человечества только есте
ственно-научные дисциплины. Так, например, соратник Писарева критик Зайцев предлагает принять такой список людей, не приносящих пользы обществу: канатные плясуны, цирковые на
ездники, балетные танцоры, фокусники, актеры, певцы, музыканты, композиторы, поэты, живо
писцы, ваятели, философы. Формулированное Чернышевским «отношение искусства к действи
тельности» критики-нигилисты доводили до отрицания искусства, признавая его лишь в непосредственных утилитарно-общественных про
явлениях, т.-е. там, где оно публицистично. Этот утилитаризм соответствовал нарождению технической капиталистической интеллигенции, оста
вавшейся в то же время в своем существе глубоко индивидуалистической и не имевшей обобщающе-социологического горизонта. Крайние ее позиции объяснялись реакцией на недавнее дворянско-романтическое увлечение отвлеченно-философскими проблемами.
Плеханов, начавший свою литературную дея

тельность на стыке реалистического нигилизма Советская оперетта

В порядке обсуждения *
Создание новой советской оперетты признано в настоящее время одним из основных вопросов нашего театрального строительства. Но, чтобы
действительно содействовать, а не препятствовать созданию советской оперетты, нужно, на
конец, уяснить, в чем сущность и смысл этого театрального жанра и каковы его особенности.
Об оперетте у нас много пишут, но знают о ней чрезвычайно мало. Да и знания-то эти, зачастую, не слишком солидны.
Знают, например, что Анатоль Франс сказал об оперетте: «показывая дессу, она преподносит памфлет». Это изречение служит у нас эпигра
фом почти для всех статей об оперетте. Я помню
ряд рецензий, в которых цитируются эти слова. На самом же деле Анатоль Франс никогда ничего подобного не говорил. Это изречение придумано одним из наших фельетонистов и приписано Анатолю Франсу очевидно для того, чтобы
лишний раз убедиться, что всякая чепуха, приписанная великому человеку, может очень скоро сделаться принятой к руководству и обязательной для всех формулой определения явления.
Что же касается Анатоля Франса, то об оперетте он, действительно, где-то говорил, но гово
рил, если не ошибаюсь, нечто как раз обратное приведенному афоризму.
Таким же совершенно необоснованным, но почему-то обязательным для всех положением является утверждение, что оперетта, в эпоху сво
его наивысшего расцвета во Франции, другими словами «классическая» оперетта представляла из себя особый род бытовой и политической сатиры. Это не вполне верно.
Оперетта никогда не была жанром социальной сатиры. В качестве примера политической оперетты-сатиры «теоретики» приводят «Прекрасную Елену». Но исключение нельзя выдавать за правило. Из ста оперетт Оффенбаха, ста оперетт Эрве и пятидесяти оперетт Лекока, только «Прекрасная Елена» имела в свое время характер политического памфлета. Да и то сенсационность ее в то время заключалась в смелом приеме литературно-музыкальной пародии
* В связи с успехом «Людовика... надцатого», редакция открывает дискуссию о советской опе
ретте, и предоставляет страницы журнала для
широкого обсуждения вопросов, затронутых в статье тов. В. Масса.