Фото Я. Рейсманна.
	осмотрите на карту, — писал ЪЛенин одиннадцать лет назад,... к Wry
	от Оренбурга и от Омска, к северу от Томска идут необ’ятнейшие: простран-
	ства, на которых Уместились бы десятки громадных культурных государств.
	На всех этих пространствах царит патриархальщина, полудикость и самая
	настоящая дикость“.

Сибирь... Редкими нитками железных дорог была прошита Сибирь. Зато
костьми арестантских партий проложен другой путь, по которому шла,
закованная в кандалы, русская революция. Этот тракт знает лишь тюрьмы
да каторжные централи.

Взгляните на карту. Чем жили тусклые сибирские городки? Что они записали
	в свой исторический актив? Вот Челябинск — граница Сибири. Старая Челяба —
	 
	огромный каменный массив тюрьмы, мрачный ящик, окруженный пугливым
	табором карликовых домишек... Вот Каинск — серые улички ведут туда же:
	в тюрьму... Вот Мариинск, Ачинск, Красноярск, Иркутск — тюрьма, острог,
тюрьма...

Что могут они сегодня рассказать? O погребенных живьем в „мертвых
домах “. О декабристах, которые „во глубине сибирских руд хранили гордое
молчанье “. О Чернышевском, заточенном в гиблом Вилюйске. Об Ильиче,
‘прогнанном сквозь пешие версты в Минусинскую ссылку. О Сталине, упря-

танном в ледяную тюрьму Туруханска.
	О тысячах большевиков, лучших из лучших, пронесших через Владимирку
	и Колесуху в эшелонах смерти неумирающую бодрость.