ПУТЕШЕСТВИЕ НА ДНЕПРОГЭС
А. ЛИТВАК
1
Третьего марта тысяча девятьсот сорок седьмого года, в 20 часов 23 минуты, главному диспетчеру Днепроэнерго была передана телефонограмма: «Монтаж и испытание первого агрегата Днепровской гидроэлектрической станции имени Ленина закончены. Просим дать разрешение на синхронизацию и подключение агрегата в систему». Разрешение было получено в 21 час 13 минут, и спустя две минуты энергия Днепра потекла по проводам.
На следующий день в Запорожье, на Днепрогэс имени Ленина, прибыла телеграмма товарища Сталина. Иосиф Виссарионович поздравлял рабочих, инженеров, техников и служащих с производственной победой— завершением основных работ по восстановлению Днепрогэса и пуском первого агрегата мощностью в 72 тысячи киловатт.
«Партия и Правительство придают особое значение быстрейшему восстановлению Днепровской гидроэлектростанции — творению и гордости нашего народа.
Успешное восстановление Днепрогэса показывает, что советский народ полон решимости быстрее залечить раны, нанесенные войной, и обеспечить дальнейшие успехи нашей родины».
Так писал товарищ Сталин днепростроевцам и в той же телеграмме поставил перед ними задачу, которую назвал новой и серьезной: смонтировать и пустить в 1947 году второй и третий агрегаты, закончить восстановление плотины, шлюза, открыть сквозное судоходство в навигацию этого года и в дальнейшем завершить полное восстановление Днепровской гидростанции.
«Желаю вам дальнейших успехов»—так заканчивалась эта телеграмма.
И пожелание товарища Сталина сопутствует людям, которые стремятся быстрее залечить раны, нанесенные войной, и сделать Днепрогэс краше, чем он был до войны.
2
Мы стоим на массиве четвертой головы шлюза. Рядом Иннокентий Иванович Кандалов — загорелый, в белой фуражке, такой же спокойный и собранный, каким мы знали его в ту пору, когда впервые покорялся Днепр воле советского человека... И, словно из глубины времен, врывается в нашу беседу узенький пожелтевший листок, протянутый человеком, который стоит невдалеке:
— Посмотрите, Иннокентий Иванович... Помните?
Как же не помнить?
Экстренный выпуск знаменитой в ту пору газеты «Пролетар Днипробуду». Номер сотый. Дата — 1 мая 1933 года,
«Сегодня через Днепровский шлюз проходит пароход «Софья Перовская»,— читаем мы вслух, и, привлеченные чтением, собираются вокруг нас люди. Они тоже пришли посмотреть, как через Днепровский шлюз пойдет первый послевоенный караван судов.
«Днепр стал судоходен от Орши до Херсона,— продолжает читать Евгений Канонов, человек сохранивший листовку и пронесший ее сквозь бури и грозы прожитых лет.— Проблему сплошного судоходства по Днепру разрешили большевики. Ударный коллектив шлюза выполнил директиву Партии и Правительства».
Он был тогда в этом ударном коллективе, девятнадцатилетний бетонщик Евгений Кононов, пришедший по комсомольской мобилизации на Днепрострой. Он работал потом на действующей электростанции. А сейчас снова стал строителем возрождающегося Днепрогэса.
— Как вы сохранили это?—удивляется Кандалов.
Кононов показывает оборот экстренного выпуска газеты, исписанный мелким почерком:
— Вот видите, Иннокентий Иванович, это запись моих впечатлений о том дне... Я вклеил экстренный выпуск в свой дневник... Так и сохранилось,—словно оправдываясь, разводит руками Кононов и прибавляет:— А ведь мы не дочитали до конца...
И Кононов продолжает чтение:
«Пароход стоит у четвертой головы...» (это — то же место, где стоим сейчас мы). «У главного щита здания центрального управления дежурит начальник гидротехнических работ И. И. Кандалов».
Это тот же Кандалов, который стоит сейчас рядом с нами, который видел два рождения Днепрогэса. Иннокентий Иванович Кандалов — один из заслуженных и уважаемых страной строителей нашей индустрии — сейчас главный инженер строительства. Годы посеребрили его голову, но годы обогатили его опытом, огромным опытом, помогающим сегодня сделать Днепрогэс еще более мощным, чем он был до войны.
3
Идут последние приготовления к пропуску судов. Начальник шлюза Николай Григорьевич Третьяков, с орденом Красного знамени на кителе, не может скрыть волнения. Шесть лет назад, з августе 1941 года, он под артиллерийским обстрелом шлюзовал последний пароход.
И вот наступил момент, когда Третьяков подошел к Федору Георгиевичу Логинову— начальнику Днепростроя. Короткий разговор. И звучит команда:
— Открыть затворы! Наполнять камеры! Подготовиться к приему судов с нижнего бьефа!
Нелегко далась людям эта победа. Гитлеровцы не пощадили днепровского шлюза. Они взорвали его ворота. Они вывезли все электрооборудование. Они подняли в воздух арочный мост через шлюз и здание центрального управления. Они сделали это с подлым расчетом: обрушившийся мост должен был разрушить водопроводную галлерею во второй камере шлюза. Подъемные краны на первой и четвертой головах шлюза были обращены в груду покареженного металла. В низовом подходном канале оказались затопленными цилиндрические шандоры.
Казалось, никак не разобраться людям в хаосе, который образовался после этих дьявольских разрушений.
Но советские люди разобрались!
И сделали шлюз еще лучшим, чем он был до войны! Они нарастили его стены и увеличили высоту ворот. Они улучшили систему подхода судов к шлюзу из озера Ленина. Они изменили конструкции, на которых подвешиваются и поворачиваются ворота шлюза. Они заново соорудили арочный мост через шлюз и кроме того возвели специальный поворотный мост между берегами— для железнодорожного сообщения.
Когда будет написана история станции, в ней вехами станут даты, относящиеся к первому рождению: 29 октября 1926 года, когда был утвержден проект Днепровской гидроэлектростанции; 15 марта 1927 года, когда над скалой «Любовь» взвился флаг: «Днепрострой начат»; 8 ноября 1927 года, когда обнаженная скала приняла на свою грудь первый кубометр бетона и в этот бетон была замурована бронзовая доска с надписью о закладке величайшей гидростанции; 1 мая 1932 года, когда первый агрегат Днепрогэса дал промышленный ток; 10 октября 1932 года, когда Михаил Иванович Калинин и Серго Орджоникидзе объявили Днепрогэс пущенным. Товарищ Сталин в приветствии строителям назвал
Днепрострой великим историческим строительством. И вехами станут дни второй истории электростанции: день, когда советские солдаты подняли над руинами Днепрогэса флаг Родины; когда строители пустили первый движок в три киловатта (три киловатта на былом Днепрогэсе!); день укладки первого кубометра бетона; день возрождения первого агрегата Днепровской станции и, несомненно, этот день, который мы провели на Днепрогэсе, день выполнения сталинского задания—открыть сквозное судоходство по Днепру.
4
Стол Константина Еремеевича Бобок стоит рядом с первой турбиной. На столе — оперативный журнал ГЭС, в котором отражено дыхание огромного агрегата, вот уже с 3 марта дающего ток. Я листаю этот журнал. Каждые сутки ГЭС имени Ленина на Днепре отпускает сотни тысяч киловаттчасов электроэнергии. Таков ежедневный вклад первого агрегата Днепровской станции в общий баланс нашего энергоснабжения.
Восемнадцатилетним пареньком пришел Константин Бобок на Днепрогэс. Он участвовал в монтаже станции, был слесарем, впоследствии мастером. В 1941 году Бобок ушел в Красную Армию. Он стал командиром роты, дрался под Смоленском и Калинином, был ранен. А когда выздоровел, Запорожье уже было освобождено, и Вобок снова попал на Днепрогэс. Снова работал он на монтаже. Сейчас Константин Бобок — начальник смены.
Он знакомит меня с машинистом Степаном Катусь, ведет меня по пятидесяти ступеням вниз, в машинное отделение, где матовосерая поверхность вала рабочего колеса мелькает со скоростью восьмидесяти трех оборотов в минуту и где на вахте стоит помощник машиниста — высокая, стройная девушка Вера Бобруй.
Пройдут месяцы, годы и они — молодые люди — поднимутся по ступеням труда и знаний, как поднялся Константин Бобок. Они будут опытными специалистами, Степан Катусь и Вера Бобруй, к тому времени, когда вслед за первым агрегатом пустят остальные и когда всюду потребуются новые кадры техников. Товарищ Сталин сказал: смонтировать и пустить во втором году новой пятилетки второй и третий агрегаты. А за вторым и третьим агрегатами пойдут остальные — они начали уже прибывать из Ленинграда, — пойдут один за другим, покуда полностью не завершится в нынешней пятилетке возрождение Днепрогэса, более мощного, чем был он раньше.
И кто знает, на каком агрегате будет начальником смены Степан Катусь или Вера Бобруй!
5
Константин Бобок ведет меня ко второй турбине. Здесь происходила в тот час окончательная центровка статора генератора. Уже установлен был так называемый паук турбины — опора всей вращающейся части. Покрытый брезентом и обдуваемый ветрами Днепра, стоял пока на монтажной площадке ротор генератора второй турбины, который весит 460 тонн и имеет в диаметре 13 метров. Приближался день, когда два крана, слегка прикоснувшись к ротору, должны были зацепить махину и опустить ее на положенное место.
С каждым днем усиливались темпы монтажных работ — приближался день ввода в строй второго агрегата Днепрогэса имени Ленина.
Та часть здания, где работает первая турбина, уже выложена туфом. Старики говорят, что облицовка теперь даже красивее, чем раньше,— я постараюсь впоследствии объяснить, почему.
Над той частью здания, где будет работать второй агрегат, уже возведен потолок. Но на месте, где предназначено стать третьему турбогенератору, еще высятся краны и в просветы видны плывущие облака.
В пору первого рождения Днепрогэса мы сразу построили машинный зал и устанавливали в нем одну турбину за другой. А сейчас, когда с каждым кварталом, с каждым годом нужно усиливать энергетику страны, мы не можем ждать окончания сооружения всего зала. Война научила строителей находить выход из сложных положений, и они восстанавливают машинное здание секциями. Монтировался первый агрегат — и вокруг него вырастали стены, над ним возводилась крыша; монтируется второй — и тянутся стены дальше, примыкая к выстроенным прежде, и вырастает над новым турбогенератором продолжение крыши.
Я обещал сообщить, почему, по мнению стариков, облицовка здания Днепрогэса превосходит довоенную. Может быть, рассказ о Порфирии Дегтяре объяснит причину...
6
Двадцать лет назад артель каменотесов, в которой состоял Дегтярь, выполняла за
каз Днепрогэса. Люди тесали камень, делали боковые кромки, ставили на камне металлические крепления. На стройке Днепровской станции шестнадцатилетний юноша, унаследовавший профессию родичей, проходил первую школу труда.
После окончания строительства на Днепре Порфирий Дегтярь работал в Ереване. Там он тесал базальт и гранит для зданий Дома правительства, театра оперы и балета, большого универмага и кинотеатра «Армения».
Потом работал в Кисловодске. Если вы поднимались когда-нибудь к «Храму воздуха», ваше внимание, несомненно, привлекал санаторий работников нефтяной промышленности, Белым доломитом выложено круглое здание медицинского корпуса, мрамором облицован корпус «Люкс» — все это дело рук Порфирия Дегтяря, который в годы второй пятилетки стал среди каменотесов знаменитостью. Надо ли было удивляться тому, что когда Москва сооружала Центральный аэропорт во Внукове, она призвала Порфирия Дегтяря и поручила ему выложить мрамором и полированным гранитом воздушный вокзал столицы.
Из Москвы ушел Дегтярь на бой с врагом. Войну закончил в Берлине. Здесь на исходе лета 1945 года Порфирий узнал, что соседняя инженерная часть собирается строить памятник воинам Советской Армии, павшим в битвах за честь и независимость Родины,—огромный монумент солдатам и офицерам, погибшим при штурме фашистской твердыни.
Не выдержало сердце каменотеса Порфирия Дегтяря! Он подал рапорт, что вот, дескать, имеется сапер-каменотес с коекакими заслугами в своем деле и этот сапер просит удостоить его чести — разрешить участвовать в сооружении памятника. В рапорте было кратко и скромно упомянуто, какие здания выложены Дегтярем. Самые названия говорили за. себя — здания оказались знакомыми многим. Рапорту был дан ход, и Порфирия Дегтяря перевели в ту часть, которой поручено было построить в Берлине монумент славы советского оружия и героизма советских людей.
Этот памятник видели многие. Мрамор колонн, гранит ступеней, бронза гербов, фигура солдата Советской Армии... Этот памятник стоит в Берлине, куда дошел русский каменотес, советский солдат, который
сегодня снова стал тружеником первой послевоенной пятилетки...
Порфирия Дегтяря я увидел во время своего путешествия на Днепрогэс. Худощавый среднего роста человек с серыми глазами, в фигуре которого трудно было распознать каменотеса, рассказывал о том, как командование наградило его золотыми часами за искусную работу в Берлине, как работает он здесь, на Днепрострое, где артикским туфом выложил уже «этак тысячи три кубических метров стен». Говорил Дегтярь о своих учениках—демобилизованном солдате Иване Корниенко, о комсомольце Александре Капто, о кладчиках Алексее Северине и Григории Носенко, которым смело можно поручать самостоятельную работу. И рассказ ею дышал проникновенным чувством гордости за свою профессию.
Двадцать лет назад, когда Дегтярь пришел на Днепрогэс, у него не было опыта. И не было высокого строительного опыта даже у тех, кто учил его. Ибо не было в нашей стране тогда еще монументальных зданий в Ереване, великолепного санатория в Кисловодске, аэропорта в Москва Дегтярь прошел вместе со страной большую школу пятилеток. Сын народа прошел вместе со всем народом и по дорогам войны. Враг разрушил часть творений Дегтяря, но не сломил воли и характера строителя. И сейчас Дегтярь действует на прежнем поприще, работает упорно, признав весь накопленный опыт. Надо ли удивляться тому, что теперь из-под рук Дегтяря камни выходят более красивыми и лучше отделанными, чем прежде?!
Кет! Не нужно удивляться — как и тому, что днепровские шлюзы сейчас более совершенны, чем раньше, и днепровские турбины более мощны.
Это — величие и сила, красота и размах, широта и смелость, завоеванные и выстраданные на лесах пятилеток и в огне войны. Величие и силу, красоту и размах, широту и смелость народную мы ощутили во время путешествия на Днепрогэс, убеждаясь в том, как шаг за шагом, на более высоком уровне, людьми зрелыми, возмужавшими, многое пережившими и многому научившимися, возрождается гигантская электростанция — творение и гордость нашего народа. Этим людям Сталин пожелал дальнейших успехов, и, согретые лаской сталинских слов, они добиваются новых свершений,
Сквозное судоходство по Днепру восстановлено.
s Параход Ильич проходит шлюз. Слева видна плотина Днепрогэса.
Фото Н. Колли
А. ЛИТВАК
1
Третьего марта тысяча девятьсот сорок седьмого года, в 20 часов 23 минуты, главному диспетчеру Днепроэнерго была передана телефонограмма: «Монтаж и испытание первого агрегата Днепровской гидроэлектрической станции имени Ленина закончены. Просим дать разрешение на синхронизацию и подключение агрегата в систему». Разрешение было получено в 21 час 13 минут, и спустя две минуты энергия Днепра потекла по проводам.
На следующий день в Запорожье, на Днепрогэс имени Ленина, прибыла телеграмма товарища Сталина. Иосиф Виссарионович поздравлял рабочих, инженеров, техников и служащих с производственной победой— завершением основных работ по восстановлению Днепрогэса и пуском первого агрегата мощностью в 72 тысячи киловатт.
«Партия и Правительство придают особое значение быстрейшему восстановлению Днепровской гидроэлектростанции — творению и гордости нашего народа.
Успешное восстановление Днепрогэса показывает, что советский народ полон решимости быстрее залечить раны, нанесенные войной, и обеспечить дальнейшие успехи нашей родины».
Так писал товарищ Сталин днепростроевцам и в той же телеграмме поставил перед ними задачу, которую назвал новой и серьезной: смонтировать и пустить в 1947 году второй и третий агрегаты, закончить восстановление плотины, шлюза, открыть сквозное судоходство в навигацию этого года и в дальнейшем завершить полное восстановление Днепровской гидростанции.
«Желаю вам дальнейших успехов»—так заканчивалась эта телеграмма.
И пожелание товарища Сталина сопутствует людям, которые стремятся быстрее залечить раны, нанесенные войной, и сделать Днепрогэс краше, чем он был до войны.
2
Мы стоим на массиве четвертой головы шлюза. Рядом Иннокентий Иванович Кандалов — загорелый, в белой фуражке, такой же спокойный и собранный, каким мы знали его в ту пору, когда впервые покорялся Днепр воле советского человека... И, словно из глубины времен, врывается в нашу беседу узенький пожелтевший листок, протянутый человеком, который стоит невдалеке:
— Посмотрите, Иннокентий Иванович... Помните?
Как же не помнить?
Экстренный выпуск знаменитой в ту пору газеты «Пролетар Днипробуду». Номер сотый. Дата — 1 мая 1933 года,
«Сегодня через Днепровский шлюз проходит пароход «Софья Перовская»,— читаем мы вслух, и, привлеченные чтением, собираются вокруг нас люди. Они тоже пришли посмотреть, как через Днепровский шлюз пойдет первый послевоенный караван судов.
«Днепр стал судоходен от Орши до Херсона,— продолжает читать Евгений Канонов, человек сохранивший листовку и пронесший ее сквозь бури и грозы прожитых лет.— Проблему сплошного судоходства по Днепру разрешили большевики. Ударный коллектив шлюза выполнил директиву Партии и Правительства».
Он был тогда в этом ударном коллективе, девятнадцатилетний бетонщик Евгений Кононов, пришедший по комсомольской мобилизации на Днепрострой. Он работал потом на действующей электростанции. А сейчас снова стал строителем возрождающегося Днепрогэса.
— Как вы сохранили это?—удивляется Кандалов.
Кононов показывает оборот экстренного выпуска газеты, исписанный мелким почерком:
— Вот видите, Иннокентий Иванович, это запись моих впечатлений о том дне... Я вклеил экстренный выпуск в свой дневник... Так и сохранилось,—словно оправдываясь, разводит руками Кононов и прибавляет:— А ведь мы не дочитали до конца...
И Кононов продолжает чтение:
«Пароход стоит у четвертой головы...» (это — то же место, где стоим сейчас мы). «У главного щита здания центрального управления дежурит начальник гидротехнических работ И. И. Кандалов».
Это тот же Кандалов, который стоит сейчас рядом с нами, который видел два рождения Днепрогэса. Иннокентий Иванович Кандалов — один из заслуженных и уважаемых страной строителей нашей индустрии — сейчас главный инженер строительства. Годы посеребрили его голову, но годы обогатили его опытом, огромным опытом, помогающим сегодня сделать Днепрогэс еще более мощным, чем он был до войны.
3
Идут последние приготовления к пропуску судов. Начальник шлюза Николай Григорьевич Третьяков, с орденом Красного знамени на кителе, не может скрыть волнения. Шесть лет назад, з августе 1941 года, он под артиллерийским обстрелом шлюзовал последний пароход.
И вот наступил момент, когда Третьяков подошел к Федору Георгиевичу Логинову— начальнику Днепростроя. Короткий разговор. И звучит команда:
— Открыть затворы! Наполнять камеры! Подготовиться к приему судов с нижнего бьефа!
Нелегко далась людям эта победа. Гитлеровцы не пощадили днепровского шлюза. Они взорвали его ворота. Они вывезли все электрооборудование. Они подняли в воздух арочный мост через шлюз и здание центрального управления. Они сделали это с подлым расчетом: обрушившийся мост должен был разрушить водопроводную галлерею во второй камере шлюза. Подъемные краны на первой и четвертой головах шлюза были обращены в груду покареженного металла. В низовом подходном канале оказались затопленными цилиндрические шандоры.
Казалось, никак не разобраться людям в хаосе, который образовался после этих дьявольских разрушений.
Но советские люди разобрались!
И сделали шлюз еще лучшим, чем он был до войны! Они нарастили его стены и увеличили высоту ворот. Они улучшили систему подхода судов к шлюзу из озера Ленина. Они изменили конструкции, на которых подвешиваются и поворачиваются ворота шлюза. Они заново соорудили арочный мост через шлюз и кроме того возвели специальный поворотный мост между берегами— для железнодорожного сообщения.
Когда будет написана история станции, в ней вехами станут даты, относящиеся к первому рождению: 29 октября 1926 года, когда был утвержден проект Днепровской гидроэлектростанции; 15 марта 1927 года, когда над скалой «Любовь» взвился флаг: «Днепрострой начат»; 8 ноября 1927 года, когда обнаженная скала приняла на свою грудь первый кубометр бетона и в этот бетон была замурована бронзовая доска с надписью о закладке величайшей гидростанции; 1 мая 1932 года, когда первый агрегат Днепрогэса дал промышленный ток; 10 октября 1932 года, когда Михаил Иванович Калинин и Серго Орджоникидзе объявили Днепрогэс пущенным. Товарищ Сталин в приветствии строителям назвал
Днепрострой великим историческим строительством. И вехами станут дни второй истории электростанции: день, когда советские солдаты подняли над руинами Днепрогэса флаг Родины; когда строители пустили первый движок в три киловатта (три киловатта на былом Днепрогэсе!); день укладки первого кубометра бетона; день возрождения первого агрегата Днепровской станции и, несомненно, этот день, который мы провели на Днепрогэсе, день выполнения сталинского задания—открыть сквозное судоходство по Днепру.
4
Стол Константина Еремеевича Бобок стоит рядом с первой турбиной. На столе — оперативный журнал ГЭС, в котором отражено дыхание огромного агрегата, вот уже с 3 марта дающего ток. Я листаю этот журнал. Каждые сутки ГЭС имени Ленина на Днепре отпускает сотни тысяч киловаттчасов электроэнергии. Таков ежедневный вклад первого агрегата Днепровской станции в общий баланс нашего энергоснабжения.
Восемнадцатилетним пареньком пришел Константин Бобок на Днепрогэс. Он участвовал в монтаже станции, был слесарем, впоследствии мастером. В 1941 году Бобок ушел в Красную Армию. Он стал командиром роты, дрался под Смоленском и Калинином, был ранен. А когда выздоровел, Запорожье уже было освобождено, и Вобок снова попал на Днепрогэс. Снова работал он на монтаже. Сейчас Константин Бобок — начальник смены.
Он знакомит меня с машинистом Степаном Катусь, ведет меня по пятидесяти ступеням вниз, в машинное отделение, где матовосерая поверхность вала рабочего колеса мелькает со скоростью восьмидесяти трех оборотов в минуту и где на вахте стоит помощник машиниста — высокая, стройная девушка Вера Бобруй.
Пройдут месяцы, годы и они — молодые люди — поднимутся по ступеням труда и знаний, как поднялся Константин Бобок. Они будут опытными специалистами, Степан Катусь и Вера Бобруй, к тому времени, когда вслед за первым агрегатом пустят остальные и когда всюду потребуются новые кадры техников. Товарищ Сталин сказал: смонтировать и пустить во втором году новой пятилетки второй и третий агрегаты. А за вторым и третьим агрегатами пойдут остальные — они начали уже прибывать из Ленинграда, — пойдут один за другим, покуда полностью не завершится в нынешней пятилетке возрождение Днепрогэса, более мощного, чем был он раньше.
И кто знает, на каком агрегате будет начальником смены Степан Катусь или Вера Бобруй!
5
Константин Бобок ведет меня ко второй турбине. Здесь происходила в тот час окончательная центровка статора генератора. Уже установлен был так называемый паук турбины — опора всей вращающейся части. Покрытый брезентом и обдуваемый ветрами Днепра, стоял пока на монтажной площадке ротор генератора второй турбины, который весит 460 тонн и имеет в диаметре 13 метров. Приближался день, когда два крана, слегка прикоснувшись к ротору, должны были зацепить махину и опустить ее на положенное место.
С каждым днем усиливались темпы монтажных работ — приближался день ввода в строй второго агрегата Днепрогэса имени Ленина.
Та часть здания, где работает первая турбина, уже выложена туфом. Старики говорят, что облицовка теперь даже красивее, чем раньше,— я постараюсь впоследствии объяснить, почему.
Над той частью здания, где будет работать второй агрегат, уже возведен потолок. Но на месте, где предназначено стать третьему турбогенератору, еще высятся краны и в просветы видны плывущие облака.
В пору первого рождения Днепрогэса мы сразу построили машинный зал и устанавливали в нем одну турбину за другой. А сейчас, когда с каждым кварталом, с каждым годом нужно усиливать энергетику страны, мы не можем ждать окончания сооружения всего зала. Война научила строителей находить выход из сложных положений, и они восстанавливают машинное здание секциями. Монтировался первый агрегат — и вокруг него вырастали стены, над ним возводилась крыша; монтируется второй — и тянутся стены дальше, примыкая к выстроенным прежде, и вырастает над новым турбогенератором продолжение крыши.
Я обещал сообщить, почему, по мнению стариков, облицовка здания Днепрогэса превосходит довоенную. Может быть, рассказ о Порфирии Дегтяре объяснит причину...
6
Двадцать лет назад артель каменотесов, в которой состоял Дегтярь, выполняла за
каз Днепрогэса. Люди тесали камень, делали боковые кромки, ставили на камне металлические крепления. На стройке Днепровской станции шестнадцатилетний юноша, унаследовавший профессию родичей, проходил первую школу труда.
После окончания строительства на Днепре Порфирий Дегтярь работал в Ереване. Там он тесал базальт и гранит для зданий Дома правительства, театра оперы и балета, большого универмага и кинотеатра «Армения».
Потом работал в Кисловодске. Если вы поднимались когда-нибудь к «Храму воздуха», ваше внимание, несомненно, привлекал санаторий работников нефтяной промышленности, Белым доломитом выложено круглое здание медицинского корпуса, мрамором облицован корпус «Люкс» — все это дело рук Порфирия Дегтяря, который в годы второй пятилетки стал среди каменотесов знаменитостью. Надо ли было удивляться тому, что когда Москва сооружала Центральный аэропорт во Внукове, она призвала Порфирия Дегтяря и поручила ему выложить мрамором и полированным гранитом воздушный вокзал столицы.
Из Москвы ушел Дегтярь на бой с врагом. Войну закончил в Берлине. Здесь на исходе лета 1945 года Порфирий узнал, что соседняя инженерная часть собирается строить памятник воинам Советской Армии, павшим в битвах за честь и независимость Родины,—огромный монумент солдатам и офицерам, погибшим при штурме фашистской твердыни.
Не выдержало сердце каменотеса Порфирия Дегтяря! Он подал рапорт, что вот, дескать, имеется сапер-каменотес с коекакими заслугами в своем деле и этот сапер просит удостоить его чести — разрешить участвовать в сооружении памятника. В рапорте было кратко и скромно упомянуто, какие здания выложены Дегтярем. Самые названия говорили за. себя — здания оказались знакомыми многим. Рапорту был дан ход, и Порфирия Дегтяря перевели в ту часть, которой поручено было построить в Берлине монумент славы советского оружия и героизма советских людей.
Этот памятник видели многие. Мрамор колонн, гранит ступеней, бронза гербов, фигура солдата Советской Армии... Этот памятник стоит в Берлине, куда дошел русский каменотес, советский солдат, который
сегодня снова стал тружеником первой послевоенной пятилетки...
Порфирия Дегтяря я увидел во время своего путешествия на Днепрогэс. Худощавый среднего роста человек с серыми глазами, в фигуре которого трудно было распознать каменотеса, рассказывал о том, как командование наградило его золотыми часами за искусную работу в Берлине, как работает он здесь, на Днепрострое, где артикским туфом выложил уже «этак тысячи три кубических метров стен». Говорил Дегтярь о своих учениках—демобилизованном солдате Иване Корниенко, о комсомольце Александре Капто, о кладчиках Алексее Северине и Григории Носенко, которым смело можно поручать самостоятельную работу. И рассказ ею дышал проникновенным чувством гордости за свою профессию.
Двадцать лет назад, когда Дегтярь пришел на Днепрогэс, у него не было опыта. И не было высокого строительного опыта даже у тех, кто учил его. Ибо не было в нашей стране тогда еще монументальных зданий в Ереване, великолепного санатория в Кисловодске, аэропорта в Москва Дегтярь прошел вместе со страной большую школу пятилеток. Сын народа прошел вместе со всем народом и по дорогам войны. Враг разрушил часть творений Дегтяря, но не сломил воли и характера строителя. И сейчас Дегтярь действует на прежнем поприще, работает упорно, признав весь накопленный опыт. Надо ли удивляться тому, что теперь из-под рук Дегтяря камни выходят более красивыми и лучше отделанными, чем прежде?!
Кет! Не нужно удивляться — как и тому, что днепровские шлюзы сейчас более совершенны, чем раньше, и днепровские турбины более мощны.
Это — величие и сила, красота и размах, широта и смелость, завоеванные и выстраданные на лесах пятилеток и в огне войны. Величие и силу, красоту и размах, широту и смелость народную мы ощутили во время путешествия на Днепрогэс, убеждаясь в том, как шаг за шагом, на более высоком уровне, людьми зрелыми, возмужавшими, многое пережившими и многому научившимися, возрождается гигантская электростанция — творение и гордость нашего народа. Этим людям Сталин пожелал дальнейших успехов, и, согретые лаской сталинских слов, они добиваются новых свершений,
Сквозное судоходство по Днепру восстановлено.
s Параход Ильич проходит шлюз. Слева видна плотина Днепрогэса.
Фото Н. Колли