1917 — тридцать лет назад — 1947 Нарастание революционного кризиса
В конце августа 1917 года корниловский мятеж был подавлен.
Разгром корниловщины показал, что большевистская партия выросла в решающую силу революции. Выросло, как никогда, влияние большевиков в Советах, оно стало быстро расти также и в деревне.
9 сентября в центральном, органе партии, газете «Рабочий путь», была напечатана статья И. В. Сталина «Вторая волна». Сталин писал о том, что в борьбе с генеральско-кадетской контрреволюцией оживают, крепнут переставшие было существовать Советы и Комитеты в тылу и на фронте, что «в огне этой борьбы формируются новые органы власти на местах, в Москве и на Кавказе, в Питере и на Урале, в Одессе и Харькове».
После июльских дней большевики на время сняли лозунг «Вся власть Советом! », так как в Советах в то время перевес имели эсеры и меньшевики. Этот лозунг был вновь выдвинут в условиях подъема революции.
«Революция идет, — писал Сталин в передовой «Рабочего пути» 17 сентября 1917 года. — Обстрелянная в июльские дни и «похороненная» на Московском совещании, она вновь подымает голову, ломая старые преграды, творя новую власть. Первая линия окопов контрреволюции взята. Вслед за Корниловым отступает Каледин. В огне борьбы оживают умершие было Советы. Они вновь становятся у руля, ведя революционные массы.
Вся власть Советам! — такое лозунг нового движения».
В первых рядах борцов шли рабочие. Все чаще вспыхивали стачки, все более организованными становились выступления пролетариата. Пример показывали петроградские и московские металлисты, за ними шли металлисты Урала и Украины. Не отставали текстильщики Иванова, печатники крупных городов, железнодорожники. Бастовали горняки Донбасса. Быстро росли профсоюзы. В октябре они объединяли два миллиона членов — на полмиллиона больше, чем в июле.
Но самое важное — изменились формы и характер борьбы. Начались открытые революционные выступления. Рабочие стали прогонять владельцев и администрацию предприятий и брать производство в свои руки. Правда, в ответ усиливалось противодействие капиталистов, которых поддерживало Временное правительство. Но остановить начавшийся революционный подъем они уже не могли.
Изменился за это время состав Советов; происходил процесс обновлений, боль
шевизации Советов. 31 августа руководство Петроградским советом перешло в руки большевиков. То же произошло вскоре в Москве и в других городах.
Влияние большевиков быстро росло в деревне. Крестьяне увидели, к чему стремятся помещики и генералы, пытавшиеся сохранить свою землю и восстановить царизм. После разгрома корниловщины крестьянская беднота еще теснее сплотилась вокруг большевистской партии, а середняки объединились с беднотой. Широкие массы крестьянства начали понимать, что только большевики могут дать мир и землю. Все чаще крестьяне стали громить помещичьи имения, захватывать инвентарь. В июне 1917 года таких случаев было 112, а в сентябре — 958. Крестьяне выкуривали помещиков из их дворянских «гнезд»; разгромленные имения пылали.
Оценивая обстановку, Ленин писая в это время о переломном моменте революции, о том, что в крестьянской стране при республиканском правительстве, которое пользовалось поддержкой партий эсеров и меньшевиков, вчера еще имевших господство среди мелкобуржуазной демократии, растет крестьянское восстание. «Это невероятно, но это факт», писал Ленин.
Солдаты в тылу и на фронте все чаще и чаще отказывались выполнять приказы ненавистных офицеров.
Усиливалось движение среди угнетенных национальностей окраин.
Пролетариат России имея в это время поддержку большинства населения, так как только он проводил последовательную и решительную революционно-демократическую национальную и аграрную политику.
Рабочая революция, крестьянские восстания, национально-освободительное движение слились к Октябрю в общем русле.
Солдаты и матросы во главе крестьянских восстаний.
С рис. П. Васильева
Письмо правления профессионального союза кожевников о созыве заседания по вопросу
об организации забастовки.
Ярослав СЕЙФЕРТ
Воспоминание
о Москве
Тот день в конце зимы в багровом дыме горит меж всеми днями остальными.
Как мчались танки в отсвете багряном по всем дорогам тяжким ураганом!
На звеньях гусеничных кровь пылала, иль время то отсвечивало ало?
Была ли это кровь иль пламень славы? Мы все горели, как сухие травы.
И за отчаяньем, за ночью страшной услышали мы звон с кремлевской башни. Под этот звон я снова, молодея,
по Красной площади шел к мавзолею и, вставши на гранитные ступени,
я прошептал родное слово: «Ленин». Тот день в стальном плаще горит, как знамя, над родиной моей, над всеми нами.
Земля ему навстречу на рассвете вся забелела в яблоневом цвете,
и с ним пришла весна — какая нега! — и расцвели сады белее снега.
Салют гремел, взвивался флаг, алея. О сон мой на ступенях мавзолея!
Перевел с чешского
Мих. ЗЕНКЕВИЧ
Душан КОСТИЧ
Здравица в Москве
За все, что мы пронесли под сердцем, чрез все застенки, сквозь все терзанья, сквозь горькие дни и полынные ночи,
сквозь все засады, костры партизаньи, за все, что свершилось, за правую кару поднимем в Москве заздравную чару!..
За то, чтоб рубинами вечно горели кремлевские звезды над праздником улиц... За все испытанья, что мы претерпели,
поднимем чашу, чтоб вновь не вернулись!
За вечную молодость, вечные весны, за небо спокойное и голубое,
за шумные улицы, грохот колесный, за труд созидающий после боя, за приводные ремни и за шины,
за новостройки, метро и машины, за все, что свершится, что сердце хочет, поднимем чашу в московской ночи!
За нашу Москву, куда мы стремимся, за сердце земли, что в сердце мы косим, за героев, которыми мы гордимся,
за слово живое, что в души мы бросим, за всю страну от севера к югу,
за ширь степного, морского простора, за вечное братство, за верность друг другу, от сопок Камчатки до скал Дурмитора, за всеславянскую дружбу нашу
осушим в Москве заздравную чашу!
Перевел с сербского
Мих. ЗЕНКЕВИЧ
В конце августа 1917 года корниловский мятеж был подавлен.
Разгром корниловщины показал, что большевистская партия выросла в решающую силу революции. Выросло, как никогда, влияние большевиков в Советах, оно стало быстро расти также и в деревне.
9 сентября в центральном, органе партии, газете «Рабочий путь», была напечатана статья И. В. Сталина «Вторая волна». Сталин писал о том, что в борьбе с генеральско-кадетской контрреволюцией оживают, крепнут переставшие было существовать Советы и Комитеты в тылу и на фронте, что «в огне этой борьбы формируются новые органы власти на местах, в Москве и на Кавказе, в Питере и на Урале, в Одессе и Харькове».
После июльских дней большевики на время сняли лозунг «Вся власть Советом! », так как в Советах в то время перевес имели эсеры и меньшевики. Этот лозунг был вновь выдвинут в условиях подъема революции.
«Революция идет, — писал Сталин в передовой «Рабочего пути» 17 сентября 1917 года. — Обстрелянная в июльские дни и «похороненная» на Московском совещании, она вновь подымает голову, ломая старые преграды, творя новую власть. Первая линия окопов контрреволюции взята. Вслед за Корниловым отступает Каледин. В огне борьбы оживают умершие было Советы. Они вновь становятся у руля, ведя революционные массы.
Вся власть Советам! — такое лозунг нового движения».
В первых рядах борцов шли рабочие. Все чаще вспыхивали стачки, все более организованными становились выступления пролетариата. Пример показывали петроградские и московские металлисты, за ними шли металлисты Урала и Украины. Не отставали текстильщики Иванова, печатники крупных городов, железнодорожники. Бастовали горняки Донбасса. Быстро росли профсоюзы. В октябре они объединяли два миллиона членов — на полмиллиона больше, чем в июле.
Но самое важное — изменились формы и характер борьбы. Начались открытые революционные выступления. Рабочие стали прогонять владельцев и администрацию предприятий и брать производство в свои руки. Правда, в ответ усиливалось противодействие капиталистов, которых поддерживало Временное правительство. Но остановить начавшийся революционный подъем они уже не могли.
Изменился за это время состав Советов; происходил процесс обновлений, боль
шевизации Советов. 31 августа руководство Петроградским советом перешло в руки большевиков. То же произошло вскоре в Москве и в других городах.
Влияние большевиков быстро росло в деревне. Крестьяне увидели, к чему стремятся помещики и генералы, пытавшиеся сохранить свою землю и восстановить царизм. После разгрома корниловщины крестьянская беднота еще теснее сплотилась вокруг большевистской партии, а середняки объединились с беднотой. Широкие массы крестьянства начали понимать, что только большевики могут дать мир и землю. Все чаще крестьяне стали громить помещичьи имения, захватывать инвентарь. В июне 1917 года таких случаев было 112, а в сентябре — 958. Крестьяне выкуривали помещиков из их дворянских «гнезд»; разгромленные имения пылали.
Оценивая обстановку, Ленин писая в это время о переломном моменте революции, о том, что в крестьянской стране при республиканском правительстве, которое пользовалось поддержкой партий эсеров и меньшевиков, вчера еще имевших господство среди мелкобуржуазной демократии, растет крестьянское восстание. «Это невероятно, но это факт», писал Ленин.
Солдаты в тылу и на фронте все чаще и чаще отказывались выполнять приказы ненавистных офицеров.
Усиливалось движение среди угнетенных национальностей окраин.
Пролетариат России имея в это время поддержку большинства населения, так как только он проводил последовательную и решительную революционно-демократическую национальную и аграрную политику.
Рабочая революция, крестьянские восстания, национально-освободительное движение слились к Октябрю в общем русле.
Солдаты и матросы во главе крестьянских восстаний.
С рис. П. Васильева
Письмо правления профессионального союза кожевников о созыве заседания по вопросу
об организации забастовки.
Ярослав СЕЙФЕРТ
Воспоминание
о Москве
Тот день в конце зимы в багровом дыме горит меж всеми днями остальными.
Как мчались танки в отсвете багряном по всем дорогам тяжким ураганом!
На звеньях гусеничных кровь пылала, иль время то отсвечивало ало?
Была ли это кровь иль пламень славы? Мы все горели, как сухие травы.
И за отчаяньем, за ночью страшной услышали мы звон с кремлевской башни. Под этот звон я снова, молодея,
по Красной площади шел к мавзолею и, вставши на гранитные ступени,
я прошептал родное слово: «Ленин». Тот день в стальном плаще горит, как знамя, над родиной моей, над всеми нами.
Земля ему навстречу на рассвете вся забелела в яблоневом цвете,
и с ним пришла весна — какая нега! — и расцвели сады белее снега.
Салют гремел, взвивался флаг, алея. О сон мой на ступенях мавзолея!
Перевел с чешского
Мих. ЗЕНКЕВИЧ
Душан КОСТИЧ
Здравица в Москве
За все, что мы пронесли под сердцем, чрез все застенки, сквозь все терзанья, сквозь горькие дни и полынные ночи,
сквозь все засады, костры партизаньи, за все, что свершилось, за правую кару поднимем в Москве заздравную чару!..
За то, чтоб рубинами вечно горели кремлевские звезды над праздником улиц... За все испытанья, что мы претерпели,
поднимем чашу, чтоб вновь не вернулись!
За вечную молодость, вечные весны, за небо спокойное и голубое,
за шумные улицы, грохот колесный, за труд созидающий после боя, за приводные ремни и за шины,
за новостройки, метро и машины, за все, что свершится, что сердце хочет, поднимем чашу в московской ночи!
За нашу Москву, куда мы стремимся, за сердце земли, что в сердце мы косим, за героев, которыми мы гордимся,
за слово живое, что в души мы бросим, за всю страну от севера к югу,
за ширь степного, морского простора, за вечное братство, за верность друг другу, от сопок Камчатки до скал Дурмитора, за всеславянскую дружбу нашу
осушим в Москве заздравную чашу!
Перевел с сербского
Мих. ЗЕНКЕВИЧ