3. ХИРЕН 

АНГЕЛУШ 

Специальные корреспонденты «Огонька» 

Дорога в Ангелуш мало напоминает другие дороги Румынии. Не встретишь здесь ни крытой цыновкой румынской каруцы, в глубине которой дремлет возвращающийся с базара крестьянин, ни пастуха в длинной, почти до колен, домотканной белой рубахе и в таких же белых узких штанах, ни женщину с огромным кувшином или высокой корзиной на голове. Бросаются в глаза другая одежда, другие обычаи, другие дома: здесь живут большей частью венгры. 

Кто бывал в Трансильвании, тот не раз, наверное, изумлялся ее горам, лесам, просторным пастбищам, долинам. Случилось так, что на этих-то благодатных землях, где, казалось бы, людям только и жить счастливо, пожиная плоды своего труда, на протяжении многих десятилетий не остывала жесточайшая, несправедливейшая битва. Румыния страна многонациональная, рядом с румынами живут пятнадцать других народностей. Где-нибудь в районе Сибиу встретите вы немцев в таких старинных нарядах, которые вряд ли сохранились в самой Германии; на берегах бурной Тиссы услышите те же песни, которые распевают у нас на Полтавщине; в дельте Дуная, среди живописных ериков, найдете вы липован русских людей, потомков тех сектантов, что были сосланы сюда в далекие времена за свою веру. Живут в Румынии греки, албанцы, татары, болгары, сербы... Но венгров больше других, они составляют чуть ли не десятую часть населения страны. В разные времена все эти народы вместе с румынами отстаивали честь и свободу родины. Вместе с румынами они сражались под знаменами Тудора Владимиреску и Николае Бэлческу. А в феврале 1933 года участвовали в знаменитых революционных боях, начавшихся в железнодорожных мастерских Гривица. И вот против этой вековой дружбы населяющих Румынию народов в годы фашистской диктатуры действовало 400 законов, волчьих расистских законов. 

Бухарестские друзья не раз говорили нам, что нельзя понять все новое, что произошло у них в стране, не побывав в Венгерской автономной области, расположенной в сердце Румынии — Трансильвании. 

Мы увидели там институты, в которых молодые венгры учатся на родном языке; побывали в венгерских школах и техникумах, в театрах и клубах; познакомились с крупнейшей в стране теплоэлектроцентралью Сынджурджу-де-Пэдуре, которую венгры построили вместе с румынами; разговаривали с 

8 

Фото А. НОВИКОВА. 

крестьянами, рабочими, учеными, художниками. Сейчас в Румынии 77 депутатов Великого Национального Собрания и свыше 17 500 депутатов Народных Советов представители национальных меньшинств; более чем в 3200 начальных, семилетних и средних школах преподавание идет на родном языке этих народов. 

Здесь мы хотим рассказать об одном из сел Венгерской автономной области, о селе Ангелуш. Оно расположено в двухстах пятидесяти километрах от областного города ТыргуМуреш. Когда мы подъезжали к Сфынту-Георге районному центру, куда входит Ангелуш, попалась нам навстречу толпа венгерских крестьян и крестьянок. Вечер был воскресный, и веселье, начавшееся, должно быть, с обеда или раньше, не утихало. 

...Почти прозрачные облака, словно боясь опоздать, торопливо проносились над холмами. С красных черепичных крыш глядели на людей, как где-нибудь на Украине в такой же веселый воскресный сельский вечер, аисты, которых там, у нас, ласково называют «бузьку» или «лелека». Двое деревенских скрипачей, переходя от одной компании к другой, не переставали играть, приглашая всех на танцы. Заглушая смех и громкий говор, неистовствовал чардаш. Еще недавно, всего несколько дней тому назад, мы видели и слушали вот таких же, а может быть, и этих самых, музыкантов и танцоров в Бухаресте, в саду «Арена свободы». Вместе с румынами, немцами, сербами, украинцами выступали и они в концерте художественной самодеятельности перед многотысячной аудиторией, где было немало зарубежных гостей. Сейчас у себя, в селе, музыканты и танцоры выглядели еще задорнее. 

И вот мы снова на той же дороге, которую впервые увидели вчера вечером. Сейчас она залита ярким полуденным солнцем. С ближних холмов, потонувших в мареве, спускаются отары овец. Впереди шествует заросший длинной шерстью черный козел с медным колоколом на шее. Неподалеку от него лениво плетется, мотая головой, серый от пыли ослик, видимо, главный гужевой транспорт двух молоденьких пастухов, которые, то сбегая вниз, то вновь карабкаясь наверх, хлопочут возле порученного им стада. Жарко, и овцы не очень-то спешат, часто останавливаются и, уткнувшись мордочками в землю, с жадностью вдыхают прохладу густых трав. 

На старшем пастушонке темная фетровая шляпа с опущенными полями, но, видно, поля эти плохо защищают от солнца: мальчик загорел так, что одни зубы белеют. На плече 

длинный посох, жилет расстегнут, рукава белой сорочки закатаны до локтей, широкие коричневые штаны снизу перевязаны тесемками. Это Болинт Андраш. Лет ему шестнадцать, не больше. Но с помощником, веснушчатым пареньком Фабианом Михаем, он держится довольно строго. Оба они из коллективного хозяйства имени Габора Арона, что в Ангелуше. Старший объясняет, что и поля, раскинувшиеся по обе стороны дороги, и темнеющие вдали сады, и красная башенка,— словом, все, что мы тут видим, принадлежит Ангелушу. Как бы невзначай он добавляет, что, пока они с товарищем пасут овец, там, в Ангелуше, счетовод отщелкивает им на счетах трудодни и что их у него и у семьи теперь столько, что зимой обойдутся и без его заработка, а он собирается поступать в железнодорожный техникум. Почему именно в железнодорожный? На этот вопрос он отвечает не сразу, что-то обдумывает. Но помощнику не терпится, и он выпаливает, густо при том покраснев: «Чтоб кататься бесплатно». Андраш сердится: «Ты бы лучше за овцами глядел, видишь, куда полезли». И правда, несколько овец, перейдя дорогу, устремились к сжатому хлебу. Михай кидает в них комьями земли, и они бегут к отаре. 

Пока мы разговаривали, неподалеку остановилась повозка, запряженная парой белых быков, с нее соскочил высокий широколицый мужчина. Ему как раз нужен был Андраш товарищ его сына, который тоже едет учиться. Его-то сын избрал железнодорожный техникум потому, что и отец был когда-то путевым обходчиком. Впрочем, давно пришлось оставить эту профессию. Должность, казалось бы, простая, особенного образования не требует, так нет же в старой Румынии каждый год устраивали экзамены по румынскому языку даже для уличных метельщиков. 

Не выдержал я экзамена, и с работы выгнали, говорит крестьянин.— Теперь у нас и университет и институты, где преподают на венгерском языке, а было прежде так, что даже в самом паршивеньком учреждении на стенках висели таблички: «Здесь разговаривают только по-румынски». Почему вся беднота шла в батраки? Может быть, многим сподручнее было в городе остаться, особенно мастеровым, да вот экзамены эти проклятые... Но это что! Тут вот неподалеку гвардия Маниу еще в 1944 году во дворе школы казнила десятерых венгров, а за что, спрашивается? Венгры вот и вся причина... 

Услышав, что мы собираемся к ним в село, Андраш дает нам в проводники своего помощника. 

Рядом с нами шагает Михай. То и дело поглядывает он на поля и, видно, что-то хочет сказать, но не решается. Наконец, густо покраснев, как и в первый раз, он начинает говорить, да так быстро, что переводчик едва за ним поспевает. А вот он слышал, что скоро