НА И30 фронте
Художники со стеклянными глазами
Из интимных бесед с художниками ОМХ
«Человек, обладающий мыслящим умом и отзывчивым сердцем, в самом деле не может оставаться равнодушным зрителем гражданской войны, происходящей в современном обществе. Если его поле зрения сужено буржуазными предрассудками, он окажется по одну сторону «барикады», если он этими предрассудками не зараражен, то — по другую. (Плеханов. «Искусство и общественная жизнь»).
Даже для таких художников, как Же
рико, достаточно было какого-нибудь случая из обычной хроники происшествий, чтобы написать прекраснейшую картину, а вы, что видите вы...?
— Я не понимаю при чем тут Жерико. Жерико, сколько мне известно, был романтиком и очень мало интересовался современной жизнью. Его картина «Плот медузы» прекрасно это доказывает.
«Плот медузы?! Вы ошибаетесь. Вас сбило с толку античное слово «Медуза». На самом деле темой для этой картины послужила не какая-нибудь мифологическая легенда, как вам кажется, а событие, случившееся именно во время жизни Жерико.
— Я что-то не помню этого.
— Не помните, так я вам расскажу. Во времена Людовика XVIII, когда жил и работал Жерико, французское искусство было взволновано гибелью фрегата, носившего название «Медуза», и особенно трагической участью пассажиров этого фрегата, сорок дней носившихся по морю на обломках судна, испытывая невероятные лишения. Из них спаслось пятнадцать, — и какой трагический и художественный образ нам дал Жерико, воспользовавшись этой темой!
— Все это хорошо, но вы ведь хотели мне доказать, что советский художник должен давать вещи, имеющие общественное значение. Какое же общественное значение могла иметь картина Жерико, темой для которой послужил простой несчастный случай? По-моему, художник просто, как говорится, раздул кадило и утилизировал нездоровое любопытство буржуа ко всякого рода скандалам.
— Представьте себе, что это не совсем так. Картина Жерико обострила борьбу радикальной части общества с правительством короля. Вызнала сочувствие к потерпевшим кораблекрушение, заставила разобраться в тех, как у нас говорится, неполадках, виной которых было правительство.
Да, наконец, возьмите картины Делакруа, посвященные арабским сюжетам, разве они не были связаны с жизнью современного ему общества? Разве не отвечали они на стремление французской буржуазии расширить свои колониальные владения? Повышая доблесть и экзотическую красоту арабов, не повышал ли он таким образом в глазах общества и величие капиталистической Фран
ции, подчинявшей себе арабские земли?
— Ха, ха, ха! По-вашему Делакруа был нечто вроде наших плакатистов, агитирующих по заказу издательств за посевную кампанию!
— А почему бы и нет? Живописные и поэтические призывы Делакруа и других французских художников и писателей ориенталистов вольно или невольно агитировали за вполне конкретные, вполне прозаические вещи: за акционерные кампании для эксплоатации африканских земель, за приток сбережений в колониальные банки, за кредиты на военные предприятия правительства в колониях и так далее и так далее.
Вопрос идет только о том, чтобы наши художники так же добросовестно относились к агитации, как к ней относился Делакруа, чтобы они так же искренно, горячо и не по-казенному откликались на зовы нашей жизни. Вы же смотрите на современную нам действительность — и какую действительность! — стеклянными глазами. Разве цели, которые себе ставит пролетариат, не благороднее, не выше, не грандиознее тех, которые себе ставило и ставит капиталистическое общество? Индиферентность к современной им действительности многих из тех больших мастеров, перед которыми вы преклоняетесь, — часто только кажущаяся.
— Нам дорога живописная маэстрия Жерико и Делакруа. Нас мало интересует, откуда взяты, чему и для кого служат сюжеты их картин. Яблоки Сезанна выше любой общественно-значительной картины, так как в них с наибольшей отчетливостью и строгостью поставлены и разрешены чисто художественные задачи. С этой точки зрения мы преклоняемся и перед Делакруа. Служил ли он колониальным авантюрам французских буржуа, или нет — какое нам до этого дело? Своим творчеством художник обогащает жизнь такими переживаниями, которых вам никогда не даст суета вашей общественной жизни. То, о чем вы сейчас заботитесь, пройдет, заменится другими заботами, произведения же великих, настоящих, а не «прикладныххудожников, настоящих поэтов, настоящих музыкантов останутся действенными века и тысячелетия, как вещи Фидия, Микель-Анджело, Джиотто.
Не сюжет, не тема, не связь художественных произведений с современностью ценна для человечества, а мастерство, особый художественный взгляд на мир.
— Я понимаю, художническое объединение ОМХ, к которому вы принадлежите, стоит на той точке зрения, которую пятнадцать лет тому назад вам дал французский художник Ле-Феконье?
— Ле-Феконье? Сознаюсь, я забыл, о чем он тогда говорил.
— Забыли, а между тем «Бубновый Валет», руководящая группа вашего объединения, тогда подписался под истинами Ле-Феконье, как говорится, и руками и ногами. Вот его положение: «Дело не в том, чтобы только получить на красочной поверхности ощущение субстанции предметов (забота реализма) или их беглую внешность (импрессионизм), но в том, чтобы заставить созерцать это удивительное могу
Г. Гюрджян. (АХР)
Сооружение Ширакского канала
А. Коджоян Расстрел коммунаров
(АХР) в Зунгезуре
С. Степанян Бюст памятника
(АХР) т. Азизбекову
Художники со стеклянными глазами
Из интимных бесед с художниками ОМХ
«Человек, обладающий мыслящим умом и отзывчивым сердцем, в самом деле не может оставаться равнодушным зрителем гражданской войны, происходящей в современном обществе. Если его поле зрения сужено буржуазными предрассудками, он окажется по одну сторону «барикады», если он этими предрассудками не зараражен, то — по другую. (Плеханов. «Искусство и общественная жизнь»).
Даже для таких художников, как Же
рико, достаточно было какого-нибудь случая из обычной хроники происшествий, чтобы написать прекраснейшую картину, а вы, что видите вы...?
— Я не понимаю при чем тут Жерико. Жерико, сколько мне известно, был романтиком и очень мало интересовался современной жизнью. Его картина «Плот медузы» прекрасно это доказывает.
«Плот медузы?! Вы ошибаетесь. Вас сбило с толку античное слово «Медуза». На самом деле темой для этой картины послужила не какая-нибудь мифологическая легенда, как вам кажется, а событие, случившееся именно во время жизни Жерико.
— Я что-то не помню этого.
— Не помните, так я вам расскажу. Во времена Людовика XVIII, когда жил и работал Жерико, французское искусство было взволновано гибелью фрегата, носившего название «Медуза», и особенно трагической участью пассажиров этого фрегата, сорок дней носившихся по морю на обломках судна, испытывая невероятные лишения. Из них спаслось пятнадцать, — и какой трагический и художественный образ нам дал Жерико, воспользовавшись этой темой!
— Все это хорошо, но вы ведь хотели мне доказать, что советский художник должен давать вещи, имеющие общественное значение. Какое же общественное значение могла иметь картина Жерико, темой для которой послужил простой несчастный случай? По-моему, художник просто, как говорится, раздул кадило и утилизировал нездоровое любопытство буржуа ко всякого рода скандалам.
— Представьте себе, что это не совсем так. Картина Жерико обострила борьбу радикальной части общества с правительством короля. Вызнала сочувствие к потерпевшим кораблекрушение, заставила разобраться в тех, как у нас говорится, неполадках, виной которых было правительство.
Да, наконец, возьмите картины Делакруа, посвященные арабским сюжетам, разве они не были связаны с жизнью современного ему общества? Разве не отвечали они на стремление французской буржуазии расширить свои колониальные владения? Повышая доблесть и экзотическую красоту арабов, не повышал ли он таким образом в глазах общества и величие капиталистической Фран
ции, подчинявшей себе арабские земли?
— Ха, ха, ха! По-вашему Делакруа был нечто вроде наших плакатистов, агитирующих по заказу издательств за посевную кампанию!
— А почему бы и нет? Живописные и поэтические призывы Делакруа и других французских художников и писателей ориенталистов вольно или невольно агитировали за вполне конкретные, вполне прозаические вещи: за акционерные кампании для эксплоатации африканских земель, за приток сбережений в колониальные банки, за кредиты на военные предприятия правительства в колониях и так далее и так далее.
Вопрос идет только о том, чтобы наши художники так же добросовестно относились к агитации, как к ней относился Делакруа, чтобы они так же искренно, горячо и не по-казенному откликались на зовы нашей жизни. Вы же смотрите на современную нам действительность — и какую действительность! — стеклянными глазами. Разве цели, которые себе ставит пролетариат, не благороднее, не выше, не грандиознее тех, которые себе ставило и ставит капиталистическое общество? Индиферентность к современной им действительности многих из тех больших мастеров, перед которыми вы преклоняетесь, — часто только кажущаяся.
— Нам дорога живописная маэстрия Жерико и Делакруа. Нас мало интересует, откуда взяты, чему и для кого служат сюжеты их картин. Яблоки Сезанна выше любой общественно-значительной картины, так как в них с наибольшей отчетливостью и строгостью поставлены и разрешены чисто художественные задачи. С этой точки зрения мы преклоняемся и перед Делакруа. Служил ли он колониальным авантюрам французских буржуа, или нет — какое нам до этого дело? Своим творчеством художник обогащает жизнь такими переживаниями, которых вам никогда не даст суета вашей общественной жизни. То, о чем вы сейчас заботитесь, пройдет, заменится другими заботами, произведения же великих, настоящих, а не «прикладныххудожников, настоящих поэтов, настоящих музыкантов останутся действенными века и тысячелетия, как вещи Фидия, Микель-Анджело, Джиотто.
Не сюжет, не тема, не связь художественных произведений с современностью ценна для человечества, а мастерство, особый художественный взгляд на мир.
— Я понимаю, художническое объединение ОМХ, к которому вы принадлежите, стоит на той точке зрения, которую пятнадцать лет тому назад вам дал французский художник Ле-Феконье?
— Ле-Феконье? Сознаюсь, я забыл, о чем он тогда говорил.
— Забыли, а между тем «Бубновый Валет», руководящая группа вашего объединения, тогда подписался под истинами Ле-Феконье, как говорится, и руками и ногами. Вот его положение: «Дело не в том, чтобы только получить на красочной поверхности ощущение субстанции предметов (забота реализма) или их беглую внешность (импрессионизм), но в том, чтобы заставить созерцать это удивительное могу
Г. Гюрджян. (АХР)
Сооружение Ширакского канала
А. Коджоян Расстрел коммунаров
(АХР) в Зунгезуре
С. Степанян Бюст памятника
(АХР) т. Азизбекову