ОСВОБОЖДЕНІЕ
Издается подъ редакціей Петра Струве.
Освобожденіе выходитъ два раза въ мѣсяцъ въ размѣрѣ 16 страницъ въ четвертую долю листа. Подписная цѣна на четверть года (3 мѣсяца) 5 марокъ = 6 франковъ 25 с., съ пересылкой 5 марокъ 60 пф. = 7 франковъ. Цѣна отдѣльнаго номера безъ пересылки 80 пф. = 1 фр., съ пересылкой 90 пф. = 1 фр. 10 с. Для Россіи (изданіе на тонкой бумагѣ для пересылки въ конвертахъ) — на четверть года 3 руб. = 6 М. 60 Pf. — Подписка принимается въ конторѣ изданія у Дитца въ Штутгартѣ (J. H. W. Dietz Nachf. in Stuttgart, Furtbachstrasse 12) и у всѣхъ книгопродавцевъ.
Письма и рукописи въ редакцію просятъ изъ заграницы направлять по вышеуказанному адресу конторы изданія, причемъ необходимо, во избѣжаніе какихъ-либо недоразумѣній, дѣлать на внутреннемъ конвертѣ или на самомъ письмѣ (рукописи) четкую надпись „для Освобожденія“.
Изъ Россіи письма и рукописи должны быть посылаемы отправителями на имя живущихъ заграницей знакомыхъ для дальнѣйшей пересылки по адресу конторы изданія, опять таки съ обязательной надписью „для Освобожденія“.
№ 15/16 (39/40).Штутгартъ, 19-го января (1-го февраля) 1904 г.Годъ второй.
Изолгались!
Болѣе драматическій моментъ, чѣмъ теперешній, рѣдко переживала Европа. На Дальнемъ Востокѣ каждый день можетъ разразиться буря, послѣдствія которой неисчислимы — не только для непосредственно замѣшанныхъ странъ, но и для всего остального міра. Вся дальнѣйшая исторія Азіи можетъ зависѣть отъ результатовъ этого столкновенія. Раздѣлъ или обновленіе Китая; окончательное вступленіе Японіи въ семью великихъ державъ, политика „открытыхъ дверей“ или замкнутыхъ „сферъ вліянія“, судьба милліоновъ, вложенныхъ въ торговлю и промышленность — всѣ эти вопросы и интересы разомъ возникаютъ вновь и рискуютъ принять самую обостренную форму, въ связи съ исходомъ русско-японскаго столкновенія. Но и этимъ еще далеко не ограничиваются возможныя осложненія, которыя оно можетъ принести съ собою. Всѣ нерѣшенные и отложенные, болѣе или менѣе деликатные вопросы и счеты между европейскими державами, всѣ аппетиты и затаенныя чувства злобы, мести и шовинизма готовы подняться и разыграться вновь въ благопріятной атмосферѣ, какую создастъ война. И на Ближнемъ Востокѣ тлѣетъ уже искра, которая, можетъ быть, зажжетъ этотъ общій пожаръ.... Самому спокойному наблюдателю становится жутко при одной мысли о
тѣхъ возможностяхъ и вѣроятностяхъ, связанныхъ съ русской войной на Дальнемъ Востокѣ.
Драматизмъ положенія еще усиливается тѣмъ, что въ положеніи есть что-то фатальное — особенно для европейскаго наблюдателя, далекаго отъ непосредственной сферы столкновенія. Съ одной стороны, слѣпой, почти зоологическій инстинктъ роста и расширенія; съ другой — самоувѣренность молодой націи, только-что возрожденной для новой жизни и руководимой не умершими еще традиціями военнаго дворянства; націи единой въ себѣ, проникнутой одной мыслью и однимъ чувствомъ, горящей тѣмъ огнемъ, какимъ горѣли когда-то древніе греки при великомъ столкновеніи Европы и Азіи... Не придется ли новому Ксерксу въ безсильномъ гнѣвѣ сѣчь русскимъ кнутомъ волны новаго Геллеспонта? Или, наоборотъ, сѣверный колоссъ задавитъ своей грубой, чисто физической массой молодые, неокрѣпшіе всходы?
Но драматизмъ растетъ еще болѣе, когда на аренѣ слѣпыхъ міровыхъ силъ, фатально столкнувшихся другъ съ другомъ, является личность, „герой“, воплощающій въ себѣ всю моральную отвѣтственность за столкновеніе и держащій въ своихъ рукахъ судьбу войны и міра. Драматизмъ достигаетъ высшей точки, когда эта личность сознаетъ свою отвѣтственность и дѣлаетъ отчаянныя насилія предотвратить неизбѣжное.
Герой этотъ — русскій царь. Старый и новый свѣтъ съ напряженіемъ ждутъ его послѣдняго слова, отъ котораго, повидимому, зависитъ все. И онъ готовъ говорить самыя мягкія, самыя сердечныя слова. Онъ готовъ обѣщать все,
что нужно для предотвращенія войны. Онъ уже предвкушаетъ великій результатъ своихъ добровольныхъ уступокъ: „новый годъ мира и благоденствія“ для Россіи, покой для Европы. Онъ сохранитъ репутацію миротворца, и міръ проникнется къ нему чувствомъ благодарности...
Напрасныя мечты! Тщетныя ожиданія! Послѣдняго русскаго отвѣта еще нѣтъ въ тотъ моментъ, когда пишутся эти строки; но онъ, вѣроятно, будетъ уже совершившимся фактомъ, когда онѣ выйдутъ въ свѣтъ; и не надо быть большимъ пророкомъ, чтобы предсказать, каковы будутъ послѣдствія отвѣта.
Нѣтъ, русскому царю не удастся пожать лавровъ благодѣтеля человѣчества, не удастся предотвратить неотвратимое. Я даже исключаю тотъ случай, когда отвѣтъ Россіи окажется въ такомъ же несогласіи съ добрыми чувствами царя, въ какомъ оказался февральскій манифестъ царя съ его добрыми намѣреніями во внутренней политикѣ. Если отвѣтъ будетъ такой, то, конечно, онъ только вызоветъ саркастическій смѣхъ и подтвердитъ русскую репутацію византійства въ политикѣ. Но допустимъ, что отвѣтъ будетъ содержать уступки по всѣмъ пунктамъ, что Россія признаетъ за Японіей право трактовать съ ней о Манджуріи, признаетъ китайскій суверенитетъ; пусть даже она пойдетъ дальше и дастъ увѣреніе въ томъ, что готова очистить Манджурію, даже, пожалуй, назначитъ новое 8-ое октября — срокъ эвакуаціи. Что будетъ тогда? Ничего не будетъ. Или, точнѣе, будетъ то, что русскій царь почувствуетъ на себѣ всю тяжесть Немезиды, карающей его за смертные грѣхи его царствованія.
Никто русскому царю больше не повѣритъ. Макбетъ убилъ сонъ, а русское самодержавіе убило вѣру въ себя и въ оффиціальную Россію.
Оффиціальная Россія изолгалась. Она лгала передъ всѣмъ свѣтомъ систематически, лгала нагло и ненужно, неумѣло и по-дѣтски. Она лгала устами ф. -Плеве, что въ Финляндіи все обстоитъ благополучно, и вся бѣда въ томъ, что финляндцы не понимаютъ прелестей русской автономіи. И она дождалась, что даже симпатизирующій ей британскій публицистъ прочелъ ей элементарный урокъ не какой-нибудь высшей морали, а простой дѣловой честности, безъ которой никакія отношенія между людьми невозможны. 1 Россія оффиціальная лгала, что въ еврейскихъ погромахъ виновата невѣжественная чернь или даже сами евреи: и она дождалась того, что кишиневскій процессъ обнаружилъ передъ всѣмъ всѣтомъ прямую руку высшей государственной полиціи въ погромѣ; и къ эпитету „лжеца“, которымъ Стэдъ заклеймилъ г. Плеве — а въ его лицѣ и все русское правительство — прибавился новый эпитетъ — „убійцы“, брошенный ему въ лицо публицистами „дружественной и союзной націи“. И, какъ-бы для того, чтобы міръ не забывалъ, что такое русское правительство, Россія держитъ въ Вашингтонѣ салон
1 Ср. Статью „Самодержавіе передъ судомъ его бывшаго сторонника“ въ № 14 (38)
„Освобожденія“. Ред.
Издается подъ редакціей Петра Струве.
Освобожденіе выходитъ два раза въ мѣсяцъ въ размѣрѣ 16 страницъ въ четвертую долю листа. Подписная цѣна на четверть года (3 мѣсяца) 5 марокъ = 6 франковъ 25 с., съ пересылкой 5 марокъ 60 пф. = 7 франковъ. Цѣна отдѣльнаго номера безъ пересылки 80 пф. = 1 фр., съ пересылкой 90 пф. = 1 фр. 10 с. Для Россіи (изданіе на тонкой бумагѣ для пересылки въ конвертахъ) — на четверть года 3 руб. = 6 М. 60 Pf. — Подписка принимается въ конторѣ изданія у Дитца въ Штутгартѣ (J. H. W. Dietz Nachf. in Stuttgart, Furtbachstrasse 12) и у всѣхъ книгопродавцевъ.
Письма и рукописи въ редакцію просятъ изъ заграницы направлять по вышеуказанному адресу конторы изданія, причемъ необходимо, во избѣжаніе какихъ-либо недоразумѣній, дѣлать на внутреннемъ конвертѣ или на самомъ письмѣ (рукописи) четкую надпись „для Освобожденія“.
Изъ Россіи письма и рукописи должны быть посылаемы отправителями на имя живущихъ заграницей знакомыхъ для дальнѣйшей пересылки по адресу конторы изданія, опять таки съ обязательной надписью „для Освобожденія“.
№ 15/16 (39/40).Штутгартъ, 19-го января (1-го февраля) 1904 г.Годъ второй.
Изолгались!
Болѣе драматическій моментъ, чѣмъ теперешній, рѣдко переживала Европа. На Дальнемъ Востокѣ каждый день можетъ разразиться буря, послѣдствія которой неисчислимы — не только для непосредственно замѣшанныхъ странъ, но и для всего остального міра. Вся дальнѣйшая исторія Азіи можетъ зависѣть отъ результатовъ этого столкновенія. Раздѣлъ или обновленіе Китая; окончательное вступленіе Японіи въ семью великихъ державъ, политика „открытыхъ дверей“ или замкнутыхъ „сферъ вліянія“, судьба милліоновъ, вложенныхъ въ торговлю и промышленность — всѣ эти вопросы и интересы разомъ возникаютъ вновь и рискуютъ принять самую обостренную форму, въ связи съ исходомъ русско-японскаго столкновенія. Но и этимъ еще далеко не ограничиваются возможныя осложненія, которыя оно можетъ принести съ собою. Всѣ нерѣшенные и отложенные, болѣе или менѣе деликатные вопросы и счеты между европейскими державами, всѣ аппетиты и затаенныя чувства злобы, мести и шовинизма готовы подняться и разыграться вновь въ благопріятной атмосферѣ, какую создастъ война. И на Ближнемъ Востокѣ тлѣетъ уже искра, которая, можетъ быть, зажжетъ этотъ общій пожаръ.... Самому спокойному наблюдателю становится жутко при одной мысли о
тѣхъ возможностяхъ и вѣроятностяхъ, связанныхъ съ русской войной на Дальнемъ Востокѣ.
Драматизмъ положенія еще усиливается тѣмъ, что въ положеніи есть что-то фатальное — особенно для европейскаго наблюдателя, далекаго отъ непосредственной сферы столкновенія. Съ одной стороны, слѣпой, почти зоологическій инстинктъ роста и расширенія; съ другой — самоувѣренность молодой націи, только-что возрожденной для новой жизни и руководимой не умершими еще традиціями военнаго дворянства; націи единой въ себѣ, проникнутой одной мыслью и однимъ чувствомъ, горящей тѣмъ огнемъ, какимъ горѣли когда-то древніе греки при великомъ столкновеніи Европы и Азіи... Не придется ли новому Ксерксу въ безсильномъ гнѣвѣ сѣчь русскимъ кнутомъ волны новаго Геллеспонта? Или, наоборотъ, сѣверный колоссъ задавитъ своей грубой, чисто физической массой молодые, неокрѣпшіе всходы?
Но драматизмъ растетъ еще болѣе, когда на аренѣ слѣпыхъ міровыхъ силъ, фатально столкнувшихся другъ съ другомъ, является личность, „герой“, воплощающій въ себѣ всю моральную отвѣтственность за столкновеніе и держащій въ своихъ рукахъ судьбу войны и міра. Драматизмъ достигаетъ высшей точки, когда эта личность сознаетъ свою отвѣтственность и дѣлаетъ отчаянныя насилія предотвратить неизбѣжное.
Герой этотъ — русскій царь. Старый и новый свѣтъ съ напряженіемъ ждутъ его послѣдняго слова, отъ котораго, повидимому, зависитъ все. И онъ готовъ говорить самыя мягкія, самыя сердечныя слова. Онъ готовъ обѣщать все,
что нужно для предотвращенія войны. Онъ уже предвкушаетъ великій результатъ своихъ добровольныхъ уступокъ: „новый годъ мира и благоденствія“ для Россіи, покой для Европы. Онъ сохранитъ репутацію миротворца, и міръ проникнется къ нему чувствомъ благодарности...
Напрасныя мечты! Тщетныя ожиданія! Послѣдняго русскаго отвѣта еще нѣтъ въ тотъ моментъ, когда пишутся эти строки; но онъ, вѣроятно, будетъ уже совершившимся фактомъ, когда онѣ выйдутъ въ свѣтъ; и не надо быть большимъ пророкомъ, чтобы предсказать, каковы будутъ послѣдствія отвѣта.
Нѣтъ, русскому царю не удастся пожать лавровъ благодѣтеля человѣчества, не удастся предотвратить неотвратимое. Я даже исключаю тотъ случай, когда отвѣтъ Россіи окажется въ такомъ же несогласіи съ добрыми чувствами царя, въ какомъ оказался февральскій манифестъ царя съ его добрыми намѣреніями во внутренней политикѣ. Если отвѣтъ будетъ такой, то, конечно, онъ только вызоветъ саркастическій смѣхъ и подтвердитъ русскую репутацію византійства въ политикѣ. Но допустимъ, что отвѣтъ будетъ содержать уступки по всѣмъ пунктамъ, что Россія признаетъ за Японіей право трактовать съ ней о Манджуріи, признаетъ китайскій суверенитетъ; пусть даже она пойдетъ дальше и дастъ увѣреніе въ томъ, что готова очистить Манджурію, даже, пожалуй, назначитъ новое 8-ое октября — срокъ эвакуаціи. Что будетъ тогда? Ничего не будетъ. Или, точнѣе, будетъ то, что русскій царь почувствуетъ на себѣ всю тяжесть Немезиды, карающей его за смертные грѣхи его царствованія.
Никто русскому царю больше не повѣритъ. Макбетъ убилъ сонъ, а русское самодержавіе убило вѣру въ себя и въ оффиціальную Россію.
Оффиціальная Россія изолгалась. Она лгала передъ всѣмъ свѣтомъ систематически, лгала нагло и ненужно, неумѣло и по-дѣтски. Она лгала устами ф. -Плеве, что въ Финляндіи все обстоитъ благополучно, и вся бѣда въ томъ, что финляндцы не понимаютъ прелестей русской автономіи. И она дождалась, что даже симпатизирующій ей британскій публицистъ прочелъ ей элементарный урокъ не какой-нибудь высшей морали, а простой дѣловой честности, безъ которой никакія отношенія между людьми невозможны. 1 Россія оффиціальная лгала, что въ еврейскихъ погромахъ виновата невѣжественная чернь или даже сами евреи: и она дождалась того, что кишиневскій процессъ обнаружилъ передъ всѣмъ всѣтомъ прямую руку высшей государственной полиціи въ погромѣ; и къ эпитету „лжеца“, которымъ Стэдъ заклеймилъ г. Плеве — а въ его лицѣ и все русское правительство — прибавился новый эпитетъ — „убійцы“, брошенный ему въ лицо публицистами „дружественной и союзной націи“. И, какъ-бы для того, чтобы міръ не забывалъ, что такое русское правительство, Россія держитъ въ Вашингтонѣ салон
1 Ср. Статью „Самодержавіе передъ судомъ его бывшаго сторонника“ въ № 14 (38)
„Освобожденія“. Ред.