какъ оно нисколько не препятствовало агрессивной политикѣ Россіи. „New York Herald“ замѣчаетъ, что, судя по этому сообщенію, русское правительство совершенно потеряло голову. 1
Такъ говорятъ не отдѣльныя газеты, такъ говорятъ всѣ и всюду въ Европѣ; русское правительство передъ всѣмъ міромъ обнаружило и свою виновность въ пораженіи русскаго флота, и лживость своихъ оправданій. Хорошо, что за границей мало читаютъ русскія газеты — иначе Европа узнала бы, что въ дѣлѣ безстыднаго и глупаго лганья правительству не уступаетъ и часть нашей прессы, добровольно взявшая на себя эту незавидную задачу. Это „патріотическое“ лганье совершается систематически и по всякому поводу, касается какъ сообщенія фактовъ, такъ и ихъ оцѣнки. Неудивительно, что оно либо тотчасъ же опровергается обнаруживающейся истиной, либо побивается новымъ лганьемъ. Для его констатированія не нужно поэтому какими-либо спеціальными средствами возстановлять истину: чтобы убѣдиться въ немъ, достаточно сопоставить два номера газеты, иногда даже двѣ статьи одного и того же номера. Вотъ нѣкоторые образчики. Въ день разрыва дипломатическихъ сношеній „Новое Время“ писало, что веденіе переговоровъ со стороны Японіи было комедіей; она дожидалась лишь прибытія новыхъ крейсеровъ, чтобы прервать переговоры. На слѣдующій день Сыромятниковъ въ томъ же „Новомъ Времени“ разсуждалъ весьма резонно: „Цѣль всякихъ переговоровъ есть пріобрѣтеніе какогонибудь права или какой-нибудь выгоды .... Съ точки зрѣнія Японіи, Россія, начавъ переговоры объ уступкѣ своихъ правъ и выгодъ Японіи, могла имѣть только одну разумную цѣль: затянуть время и воспользоваться имъ для приготовленія войскъ и флота. А при такомъ положеніи ясно, что Японія должна была рано или поздно прервать переговоры.“ Такъ „Новое Время“ побило „Новое Время“, объявивъ, что комедію при переговорахъ играла не Японія, а Россія. Тотчасъ же вслѣдъ за изступленными и нелѣпыми криками о „коварствѣ“ и „вѣроломствѣ“ японцевъ, „Новое Время“ объявило (въ номерѣ отъ 29 января): „Россія отнеслась къ нападенію врасплохъ такъ, какъ это ей приличествовало. Она сказала себѣ, что отъ азіатовъ нельзя требовать соблюденія всякихъ тонкостей, въ особенности, когда они начали безумную борьбу, ставящую на карту всѣ основы ихъ государственнаго существованія.“ Вчерашнее „неслыханное коварство“ оказывается сегодня „всякими тонкостями“, о которыхъ много распространяться „не приличествуетъ“, и газета не стѣсняется такимъ признаніемъ расписаться въ томъ, что она и ея сподвижники въ печати вели себя неприлично. Черезъ нѣсколько дней послѣ этого то же „Новое Время“ спокойно печатаетъ письмо командира „Корейца“ Руднева, изъ котораго слѣдуетъ, что нападенія японцевъ ждали уже въ декабрѣ. Гдѣ же осталось „коварство“ нападенія „врасплохъ“? Точно также и „Петербургскія Вѣдомости“, которыя клялись погубить и уничтожить всю Японію за „вѣроломное“ и „неожиданное“ ночное нападеніе, вскорѣ вслѣдъ за тѣмъ устами г. Столыпина объявили, что русскіе прозѣвали нападеніе оттого, что „сторожили цѣлый годъ и устали сторожить“. Очевидно, вѣроломство японцевъ состоитъ въ томъ, что они рѣшились напасть на нашъ флотъ не годъ тому назадъ, когда мы его еще сторожили, а черезъ два дня послѣ разрыва дипломатическихъ сношеній, какъ разъ въ ту минуту, когда мы „устали сторожить“ ! Статья г. Столыпина, появившаяся за день до правительственнаго сообщенія, замѣчательна также тѣмъ, что предваряетъ послѣднее по части предсказаній будущихъ пораженій и несчастій русскаго войска. Если правительственное сообщеніе признаетъ нашу полную неподготовленность къ войнѣ и обѣщаетъ утѣшительныя вѣсти только черезъ неопредѣленно долгое время, то г. Столыпинъ спокойно увѣряетъ насъ, что будутъ „и тифъ, и лихорадки, и голодъ, и пораженія“. Уже не писалъ ли г. Столыпинъ правительственное сообщеніе? Впрочемъ, есть и нѣкоторая разница между послѣдишь и статьей „Петербургскихъ Вѣдомостей“ : правительство объясняетъ наши пораженія миролюбіемъ, а г. Столыпинъ — тѣмъ, что мы слишкомъ усердно сторожили врага. Кому вѣрить? Которое объясненіе глупѣе и безстыднѣе?
Въ той же статьѣ г. Столыпинъ распинается за адмирала Алексѣева: „Любимый войсками, спокойный, прозорливый ... намѣстникъ предотвратитъ все, что только предотвратить — въ мѣрѣ человѣческаго генія.“ (!) А въ чемъ доказательство правильно
сти этого отзыва, который, мы увѣрены, не можетъ быть искреннимъ въ устахъ сознательнаго человѣка? Доказательство состоитъ въ томъ, что „таковымъ его (Алексѣева) считаютъ всѣ, близко знающіе его“. Въ политикѣ, г. Столыпинъ, о людяхъ судятъ по ихъ дѣйствіямъ, а пе по мнѣніямъ ихъ добрыхъ знакомыхъ. Даже „Новое Время“ вело себя въ этомъ отношеніи болѣе достойно: оно ограничилось скромнымъ указаніемъ, что „не время теперь критиковать тактическія дѣйствія нашей эскадры“ и тѣмъ молчаливо признало, что эти дѣйствія во всякомъ случаѣ не были безупречны.
Непровѣренные слухи, если они благопріятны для Россіи, тотчасъ же признаются за истину и становятся предметомъ шумныхъ восторговъ нашихъ „патріотическихъ“ газетъ, которыя, повидимому, забываютъ, что чѣмъ сильнѣе неосновательная радость, тѣмъ глубже слѣдующее за ней разочарованіе, и не думаютъ о смутѣ, происходящей отъ этихъ искусственно вызываемыхъ колебаній общественнаго настроенія. Всѣ газеты обошло извѣстіе, что владивостокская эскадра бомбардировала Хакодате и прошла черезъ проливъ, „совершивъ чудеса храбрости“. „Новое Время“ по этому случаю не преминуло пройтись насчетъ японцевъ, которые молчатъ о своихъ неудачахъ. На слѣдующій день изъ японскаго оффиціальнаго источника было сообщено, что слухъ о бомбардировкѣ Хакодате ложенъ, и одновременно пришло донесеніе адмирала Алексѣева о томъ, что владивостокская эскадра безплодно проблуждала въ бурю по океану. Особенно плодотворной темой для лганья оказалась битва при Чемульпо. Сначала ее упорно скрывали, хотя весь міръ уже точно зналъ о ней. Когда несчастія нельзя было больше скрывать, газеты принялись утѣшать публику восторженными описаніями геройской гибели экипажа „Варяга“ и „Корейца“, не провѣривъ, какъ въ дѣйствительности происходило дѣло. Г. Самойловъ въ „Петерб. Вѣдомостяхъ“ написалъ даже некрологъ командира „Варяга“, капитана Руднева, некрологъ, въ которомъ называлъ его не болѣе и не менѣе, какъ „полубогомъ“. А между тѣмъ, капитанъ Рудневъ оказался живымъ и лишь легко контуженнымъ, и самъ далъ телеграфный отчетъ о битвѣ, помѣщенный, между прочимъ, и въ „Петербургскихъ Вѣдомостяхъ“. И хоть бы газета однимъ словомъ упомянула о своей ошибкѣ! Мы не сомнѣваемся, что капитанъ Рудневъ велъ себя честно и мужественно, но мы думаемъ, что и все русское общество, и самъ г. Рудневъ и его семья вправѣ негодовать на такіе, хоть и восторженные, но преждевременные некрологи по живымъ людямъ.
Но тотъ же г. Самойловъ отличился еще болѣе беззастѣнчивымъ лганьемъ по поводу другого трагическаго событія — ужасной гибели „Енисея“. Его статья „Героямъ“ („Пет. Вѣд.“, 1-го февраля) своею наглостью превосходитъ положительно всѣ предѣлы. Г. Самойловъ набрасываетъ фантастическую картину, какъ капитанъ гибпущаго „Енисея“ распоряжается о спасеніи команды. „Съ молніеносной быстротой катера и шлюпки освобождаются отъ канатовъ. Вотъ ужъ они — на водѣ. Люди спасены. — „Всѣ ли?“ — „Всѣ!“ И командиръ счастливымъ взглядомъ окидываетъ команду, возвращенную имъ къ жизни.“ Далѣе тѣмъ же высокопарнымъ стилемъ описывается, какъ командиръ, оставшись одинъ на суднѣ, погибаетъ вмѣстѣ съ судномъ. Черезъ нѣсколько строкъ статья заканчивается словами: „Такъ 29-го января погибъ командиръ миннаго транспорта „Енисея“, капитанъ 2-го ранга Степановъ. Съ нимъ вмѣстѣ умерли его вѣрные помощники: механикъ Яновскій, мичманы Хрущевъ и Дриженко и 92 нижнихъ чина . . .“ Неужели въ Россіи не найдется людей, которые публично заклеймили бы такое доходящее до бреда лганье, такое „патріотическое“ паясничаніе надъ могилами несчастныхъ жертвъ войны?!
Добровольцы по части снабженія русской публики лживыми извѣстіями находятъ себѣ поддеряску въ лицѣ самого правительства, Главный морской штабъ, какъ это уже было отмѣчено въ прошломъ номерѣ „Освобожденія“ 1, не постѣснился, воспользовавшись совершенно невѣроятнымъ сообщеніемъ торгово-телеграфнаго агентства, объявить, что „по имѣющимся у него свѣдѣніямъ“, въ битвѣ при Портъ-Артурѣ убито 50 японцевъ и ранено 150. Сообщеніе это, разумѣется, лишено всякаго основанія, такъ какъ никто изъ русскихъ не можетъ знать, каковы были потери японскаго экипажа. Тѣмъ не менѣе „Новое Время“ подхватило эту нелѣпость и, чтобъ сдѣлать ее болѣе правдоподобной, прибѣгло къ радикальному средству объявило, что это извѣстіе идетъ изъ оффиціальныхъ японскихъ источниковъ! Точно также въ настоящее время правительство и „собственный корреспондентъ“ „Новаго Времени“ опровергаютъ извѣстіе о нападеніи японскихъ миноносцевъ на портъ - артурскій флотъ 1-го (14-го) февраля, кончившееся, повидимому, поврежденіемъ одного или двухъ русскихъ судовъ, хотя это нападеніе удостовѣряется не только оффиціальнымъ японскимъ сообщеніемъ, по и извѣстіемъ, что микадо благодарилъ офицеровъ, принимавшихъ уча
1 Изъ этихъ указаній видно, въ какомъ тонѣ говоритъ иностранная печать объ оффиціальной Россіи. (Ср. также статью „Иностранная печать о войнѣ“ въ № 17 (41) „Освобожденія“.) Въ числѣ прочей лжи, распространяемой нашими газетами, надо отмѣтить и увѣреніе, будто вся европейская (по крайней мѣрѣ континентальная) пресса въ русско-японскомъ конфликтѣ стоитъ на сторонѣ Россіи. Это утверждаетъ не только „Новое Время“ и ему подобные органы („Гражданинъ“, впрочемъ, сознается, что „мы одиноки“), но и нѣкоторыя газеты, отъ которыхъ мы не могли ожидать такого легкомысленнаго отношенія къ печатному слову, напримѣръ, „Кіевская Газета“ (въ передовой статьѣ № 36 отъ 5-го февраля). Очень жаль, что органъ съ такой хорошей репутаціей, который къ тому же до начала войны ясно указывалъ на нелѣпость и опасность восточно-азіатской политики русскаго правительства, также поддается лжепатріотическому гипнозу и не остановливается
передъ нарушеніемъ элементарныхъ требованій публицистической этики.1 См. „Освобожденіе“ № 17 (41), „Положеніе дѣлъ на театрѣ войны“, примѣчаніе.
Такъ говорятъ не отдѣльныя газеты, такъ говорятъ всѣ и всюду въ Европѣ; русское правительство передъ всѣмъ міромъ обнаружило и свою виновность въ пораженіи русскаго флота, и лживость своихъ оправданій. Хорошо, что за границей мало читаютъ русскія газеты — иначе Европа узнала бы, что въ дѣлѣ безстыднаго и глупаго лганья правительству не уступаетъ и часть нашей прессы, добровольно взявшая на себя эту незавидную задачу. Это „патріотическое“ лганье совершается систематически и по всякому поводу, касается какъ сообщенія фактовъ, такъ и ихъ оцѣнки. Неудивительно, что оно либо тотчасъ же опровергается обнаруживающейся истиной, либо побивается новымъ лганьемъ. Для его констатированія не нужно поэтому какими-либо спеціальными средствами возстановлять истину: чтобы убѣдиться въ немъ, достаточно сопоставить два номера газеты, иногда даже двѣ статьи одного и того же номера. Вотъ нѣкоторые образчики. Въ день разрыва дипломатическихъ сношеній „Новое Время“ писало, что веденіе переговоровъ со стороны Японіи было комедіей; она дожидалась лишь прибытія новыхъ крейсеровъ, чтобы прервать переговоры. На слѣдующій день Сыромятниковъ въ томъ же „Новомъ Времени“ разсуждалъ весьма резонно: „Цѣль всякихъ переговоровъ есть пріобрѣтеніе какогонибудь права или какой-нибудь выгоды .... Съ точки зрѣнія Японіи, Россія, начавъ переговоры объ уступкѣ своихъ правъ и выгодъ Японіи, могла имѣть только одну разумную цѣль: затянуть время и воспользоваться имъ для приготовленія войскъ и флота. А при такомъ положеніи ясно, что Японія должна была рано или поздно прервать переговоры.“ Такъ „Новое Время“ побило „Новое Время“, объявивъ, что комедію при переговорахъ играла не Японія, а Россія. Тотчасъ же вслѣдъ за изступленными и нелѣпыми криками о „коварствѣ“ и „вѣроломствѣ“ японцевъ, „Новое Время“ объявило (въ номерѣ отъ 29 января): „Россія отнеслась къ нападенію врасплохъ такъ, какъ это ей приличествовало. Она сказала себѣ, что отъ азіатовъ нельзя требовать соблюденія всякихъ тонкостей, въ особенности, когда они начали безумную борьбу, ставящую на карту всѣ основы ихъ государственнаго существованія.“ Вчерашнее „неслыханное коварство“ оказывается сегодня „всякими тонкостями“, о которыхъ много распространяться „не приличествуетъ“, и газета не стѣсняется такимъ признаніемъ расписаться въ томъ, что она и ея сподвижники въ печати вели себя неприлично. Черезъ нѣсколько дней послѣ этого то же „Новое Время“ спокойно печатаетъ письмо командира „Корейца“ Руднева, изъ котораго слѣдуетъ, что нападенія японцевъ ждали уже въ декабрѣ. Гдѣ же осталось „коварство“ нападенія „врасплохъ“? Точно также и „Петербургскія Вѣдомости“, которыя клялись погубить и уничтожить всю Японію за „вѣроломное“ и „неожиданное“ ночное нападеніе, вскорѣ вслѣдъ за тѣмъ устами г. Столыпина объявили, что русскіе прозѣвали нападеніе оттого, что „сторожили цѣлый годъ и устали сторожить“. Очевидно, вѣроломство японцевъ состоитъ въ томъ, что они рѣшились напасть на нашъ флотъ не годъ тому назадъ, когда мы его еще сторожили, а черезъ два дня послѣ разрыва дипломатическихъ сношеній, какъ разъ въ ту минуту, когда мы „устали сторожить“ ! Статья г. Столыпина, появившаяся за день до правительственнаго сообщенія, замѣчательна также тѣмъ, что предваряетъ послѣднее по части предсказаній будущихъ пораженій и несчастій русскаго войска. Если правительственное сообщеніе признаетъ нашу полную неподготовленность къ войнѣ и обѣщаетъ утѣшительныя вѣсти только черезъ неопредѣленно долгое время, то г. Столыпинъ спокойно увѣряетъ насъ, что будутъ „и тифъ, и лихорадки, и голодъ, и пораженія“. Уже не писалъ ли г. Столыпинъ правительственное сообщеніе? Впрочемъ, есть и нѣкоторая разница между послѣдишь и статьей „Петербургскихъ Вѣдомостей“ : правительство объясняетъ наши пораженія миролюбіемъ, а г. Столыпинъ — тѣмъ, что мы слишкомъ усердно сторожили врага. Кому вѣрить? Которое объясненіе глупѣе и безстыднѣе?
Въ той же статьѣ г. Столыпинъ распинается за адмирала Алексѣева: „Любимый войсками, спокойный, прозорливый ... намѣстникъ предотвратитъ все, что только предотвратить — въ мѣрѣ человѣческаго генія.“ (!) А въ чемъ доказательство правильно
сти этого отзыва, который, мы увѣрены, не можетъ быть искреннимъ въ устахъ сознательнаго человѣка? Доказательство состоитъ въ томъ, что „таковымъ его (Алексѣева) считаютъ всѣ, близко знающіе его“. Въ политикѣ, г. Столыпинъ, о людяхъ судятъ по ихъ дѣйствіямъ, а пе по мнѣніямъ ихъ добрыхъ знакомыхъ. Даже „Новое Время“ вело себя въ этомъ отношеніи болѣе достойно: оно ограничилось скромнымъ указаніемъ, что „не время теперь критиковать тактическія дѣйствія нашей эскадры“ и тѣмъ молчаливо признало, что эти дѣйствія во всякомъ случаѣ не были безупречны.
Непровѣренные слухи, если они благопріятны для Россіи, тотчасъ же признаются за истину и становятся предметомъ шумныхъ восторговъ нашихъ „патріотическихъ“ газетъ, которыя, повидимому, забываютъ, что чѣмъ сильнѣе неосновательная радость, тѣмъ глубже слѣдующее за ней разочарованіе, и не думаютъ о смутѣ, происходящей отъ этихъ искусственно вызываемыхъ колебаній общественнаго настроенія. Всѣ газеты обошло извѣстіе, что владивостокская эскадра бомбардировала Хакодате и прошла черезъ проливъ, „совершивъ чудеса храбрости“. „Новое Время“ по этому случаю не преминуло пройтись насчетъ японцевъ, которые молчатъ о своихъ неудачахъ. На слѣдующій день изъ японскаго оффиціальнаго источника было сообщено, что слухъ о бомбардировкѣ Хакодате ложенъ, и одновременно пришло донесеніе адмирала Алексѣева о томъ, что владивостокская эскадра безплодно проблуждала въ бурю по океану. Особенно плодотворной темой для лганья оказалась битва при Чемульпо. Сначала ее упорно скрывали, хотя весь міръ уже точно зналъ о ней. Когда несчастія нельзя было больше скрывать, газеты принялись утѣшать публику восторженными описаніями геройской гибели экипажа „Варяга“ и „Корейца“, не провѣривъ, какъ въ дѣйствительности происходило дѣло. Г. Самойловъ въ „Петерб. Вѣдомостяхъ“ написалъ даже некрологъ командира „Варяга“, капитана Руднева, некрологъ, въ которомъ называлъ его не болѣе и не менѣе, какъ „полубогомъ“. А между тѣмъ, капитанъ Рудневъ оказался живымъ и лишь легко контуженнымъ, и самъ далъ телеграфный отчетъ о битвѣ, помѣщенный, между прочимъ, и въ „Петербургскихъ Вѣдомостяхъ“. И хоть бы газета однимъ словомъ упомянула о своей ошибкѣ! Мы не сомнѣваемся, что капитанъ Рудневъ велъ себя честно и мужественно, но мы думаемъ, что и все русское общество, и самъ г. Рудневъ и его семья вправѣ негодовать на такіе, хоть и восторженные, но преждевременные некрологи по живымъ людямъ.
Но тотъ же г. Самойловъ отличился еще болѣе беззастѣнчивымъ лганьемъ по поводу другого трагическаго событія — ужасной гибели „Енисея“. Его статья „Героямъ“ („Пет. Вѣд.“, 1-го февраля) своею наглостью превосходитъ положительно всѣ предѣлы. Г. Самойловъ набрасываетъ фантастическую картину, какъ капитанъ гибпущаго „Енисея“ распоряжается о спасеніи команды. „Съ молніеносной быстротой катера и шлюпки освобождаются отъ канатовъ. Вотъ ужъ они — на водѣ. Люди спасены. — „Всѣ ли?“ — „Всѣ!“ И командиръ счастливымъ взглядомъ окидываетъ команду, возвращенную имъ къ жизни.“ Далѣе тѣмъ же высокопарнымъ стилемъ описывается, какъ командиръ, оставшись одинъ на суднѣ, погибаетъ вмѣстѣ съ судномъ. Черезъ нѣсколько строкъ статья заканчивается словами: „Такъ 29-го января погибъ командиръ миннаго транспорта „Енисея“, капитанъ 2-го ранга Степановъ. Съ нимъ вмѣстѣ умерли его вѣрные помощники: механикъ Яновскій, мичманы Хрущевъ и Дриженко и 92 нижнихъ чина . . .“ Неужели въ Россіи не найдется людей, которые публично заклеймили бы такое доходящее до бреда лганье, такое „патріотическое“ паясничаніе надъ могилами несчастныхъ жертвъ войны?!
Добровольцы по части снабженія русской публики лживыми извѣстіями находятъ себѣ поддеряску въ лицѣ самого правительства, Главный морской штабъ, какъ это уже было отмѣчено въ прошломъ номерѣ „Освобожденія“ 1, не постѣснился, воспользовавшись совершенно невѣроятнымъ сообщеніемъ торгово-телеграфнаго агентства, объявить, что „по имѣющимся у него свѣдѣніямъ“, въ битвѣ при Портъ-Артурѣ убито 50 японцевъ и ранено 150. Сообщеніе это, разумѣется, лишено всякаго основанія, такъ какъ никто изъ русскихъ не можетъ знать, каковы были потери японскаго экипажа. Тѣмъ не менѣе „Новое Время“ подхватило эту нелѣпость и, чтобъ сдѣлать ее болѣе правдоподобной, прибѣгло къ радикальному средству объявило, что это извѣстіе идетъ изъ оффиціальныхъ японскихъ источниковъ! Точно также въ настоящее время правительство и „собственный корреспондентъ“ „Новаго Времени“ опровергаютъ извѣстіе о нападеніи японскихъ миноносцевъ на портъ - артурскій флотъ 1-го (14-го) февраля, кончившееся, повидимому, поврежденіемъ одного или двухъ русскихъ судовъ, хотя это нападеніе удостовѣряется не только оффиціальнымъ японскимъ сообщеніемъ, по и извѣстіемъ, что микадо благодарилъ офицеровъ, принимавшихъ уча
1 Изъ этихъ указаній видно, въ какомъ тонѣ говоритъ иностранная печать объ оффиціальной Россіи. (Ср. также статью „Иностранная печать о войнѣ“ въ № 17 (41) „Освобожденія“.) Въ числѣ прочей лжи, распространяемой нашими газетами, надо отмѣтить и увѣреніе, будто вся европейская (по крайней мѣрѣ континентальная) пресса въ русско-японскомъ конфликтѣ стоитъ на сторонѣ Россіи. Это утверждаетъ не только „Новое Время“ и ему подобные органы („Гражданинъ“, впрочемъ, сознается, что „мы одиноки“), но и нѣкоторыя газеты, отъ которыхъ мы не могли ожидать такого легкомысленнаго отношенія къ печатному слову, напримѣръ, „Кіевская Газета“ (въ передовой статьѣ № 36 отъ 5-го февраля). Очень жаль, что органъ съ такой хорошей репутаціей, который къ тому же до начала войны ясно указывалъ на нелѣпость и опасность восточно-азіатской политики русскаго правительства, также поддается лжепатріотическому гипнозу и не остановливается
передъ нарушеніемъ элементарныхъ требованій публицистической этики.1 См. „Освобожденіе“ № 17 (41), „Положеніе дѣлъ на театрѣ войны“, примѣчаніе.