стіе въ битвѣ 1-го февраля. А отчего до сихъ поръ не сообщатъ русской публикѣ, что собственно случилось съ нашимъ крейсеромъ „Бояринъ“, о гибели котораго — по несчастной ли случайности, аналогичной происшествію съ „Енисеемъ“, или въ упомянутой битвѣ 1-го февраля при Портъ-Артурѣ — упорно говорятъ уже цѣлую недѣлю во всѣхъ иностранныхъ газетахъ? 1
Но наши „патріоты“ не ограничиваются сообщеніемъ отдѣльныхъ ложныхъ извѣстіи и лживымъ комментированіемъ всякаго рода извѣстій. Еще гораздо хуже въ этомъ отношеніи ихъ оцѣнка общаго положенія дѣлъ. Въ минуту величайшей опасности для вооруженныхъ силъ на театрѣ войны, когда даже правительство принуждено было во всеуслышаніе признать какъ полную неподготовленность воепныхъ силъ Россіи, такъ и безспорную серьезность положенія, наша печать говоритъ еще о японцахъ, какъ о какихъ-то ничтожныхъ существахъ, борьбѣ съ которыми не слѣдуетъ даже придавать большого значенія. „Русь“, напримѣръ, нашла, что Японія — это „мордашка“, укусившая исполинскую Россію, и что изъ за этого непріятнаго, но ничтожнаго инцидента не стоитъ много волноваться. А послушайте, какъ разсуждаетъ одинъ изъ тѣхъ людей, въ рукахъ которыхъ находится судьба русской арміи — членъ Военнаго Совѣта, бывшій корпусный командиръ генералъ Батьяновъ. Петербургскій корреспондентъ „Figaro“— газеты, преданной русскому правительству — совершенно точно и стараясь скрыть невольный смѣхъ, передаетъ слѣдующее свое интервью съ этимъ, по его словамъ, заслуженнымъ русскимъ генераломъ и однимъ изъ наиболѣе видныхъ членовъ Военнаго Совѣта.
„Наши враги японцы, замѣтилъ генералъ, болѣе коварны, чѣмъ даже англичане. И они вмѣстѣ съ тѣмъ враги всей Европы. Отчего вся Европа не идетъ вмѣстѣ съ нами? Въ этой войнѣ мы защищаемъ цивилизацію. Каждый русскій шагъ впередъ въ Азіи есть успѣхъ цивилизаціи, которую Россія вноситъ въ царство желтой расы; весь міръ долженъ былъ бы поддерживать насъ.“
„Я сказалъ генералу: „но что вы думаете о дальнѣйшемъ ходѣ войны, о ея послѣдствіяхъ, объ ея исходѣ?“
„Это очень просто. Россія можетъ выставить пять милліоновъ солдатъ (! !), а маленькая Японія только триста тысячъ. Какъ это вамъ понравится, а? Стоитъ ли еще намъ разговаривать о нашихъ шансахъ и рискѣ войны? Бѣдная Японія! . . . Одна бѣда: японцы — канальи и коварные люди, мы же честны и не очень тверды. Они подстерегали насъ уже давно, а мы этого не замѣчали. Вотъ отчего мы были такъ неувѣренны при первыхъ столкновеніяхъ.“ „Кто-то замѣтилъ:
„Въ худшемъ случаѣ, чѣмъ мы рискуемъ? Наполеонъ, который побивалъ насъ въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ, попалъ въ Москвѣ въ западню и ушелъ побѣжденнымъ. Россія непобѣдима и недоступна благодаря своей огромности: если мы шагъ за шагомъ будемъ уступать поле дѣйствія японцамъ, они все же будутъ задушены и покорены пространствомъ: микадо не окажется сильнѣе геніальнаго Наполеона.“
„Ну пѣтъ, это другое дѣло — возразилъ генералъ. Японія имѣетъ за собой Китай. Если мы начнемъ отступать, то весь Китай, вся Азія станетъ на сторону Японіи: это было бы цѣлымъ наводненіемъ.... Но до этого дѣло дойти не можетъ. Никто не знаетъ, какъ могуча наша армія, какъ велики наши силы. Наши силы неизмѣримы, наша армія непобѣдима для японцевъ. У насъ есть поговорка: „Что русскому здорово, то нѣмцу смерть.“ Но я не хочу побѣды на сушѣ, я хочу побѣды на морѣ, посредствомъ флота.“ „Я сдѣлалъ жестъ изумленія.
„Да, да. посредствомъ флота. Выслушайте меня. Побитые на сушѣ, японцы уходятъ, вы понимаете, по-просту уходятъ, возвращаются къ себѣ домой. Тогда мы уже многаго добились! Но я не хочу, чтобы они вернулись домой. Такъ какъ они пришли къ памъ, я ихъ истребляю, истребляю всѣхъ. Для этого я имъ отрѣзываю море. Кто попался?
„Вы имъ отрѣзываете море, это легко сказать. . . .“
„И легко сдѣлать, если только захотѣть. Чего недостаетъ нашему флоту для превосходства надъ японскимъ? Полдюжины хорошихъ судовъ, не больше. А у насъ въ Кронштадтѣ восемь броненосцевъ, семь крейсеровъ; я ихъ беру и посылаю въ Портъ- Артуръ. Мнѣ говорятъ, что это старые суда, что они дѣлаютъ десять узловъ, девять узловъ, восемь узловъ. Но что изъ этого? Мнѣ не къ спѣху. Я ихъ посылаю туда, они придутъ, когда смогутъ. Я даю имъ хорошую артиллерію — и дѣло съ концомъ. Пятнадцать судовъ въ Кронштадтѣ, четыре или пять въ Джибути, это уже двадцать судовъ для подкрѣпленія эскадры. Пока они путешествуютъ, я забавляю моихъ японцевъ на сушѣ. Потомъ всѣ мои суда вмѣстѣ нападаютъ на ихъ суда, захватываютъ ихъ и потопляютъ. Нѣтъ больше японскаго флота. На сушѣ я гоню моихъ милыхъ друзей къ морю, я заставляю ихъ нырнуть.
Нѣтъ больше японцевъ. Гдѣ мой японцы? И вотъ, Японія надолго успокоена.“
„Генерала вдругъ осѣнила новая мысль, и онъ весело воскликнулъ :
„Ахъ, если бы Франція захотѣла, дѣло пошло бы много быстрѣе! Пусть она дастъ намъ четыре броненосца и двѣ подводныхъ лодки, не больше, и все моментально кончено. Конечно, мы за нихъ заплатимъ. И если мой планъ удастся, я обязуюсь служить въ французской арміи простымъ солдатомъ до конца жизни. Хотите Вы мнѣ дать четыре броненосца и двѣ подводныхъ лодки?“
„Такъ генералъ, полушутливо, полусерьезно, строилъ планъ компаніи. Я сказалъ ему:
„Можетъ ли Россія оставить безъ защиты всѣ свои порты? Она должна все предусмотрѣть; представьте себѣ нападеніе морской державы: въ такомъ случаѣ придется серьезно охранять Петербургъ.“
„Какая держава? Англія, Соединенные Штаты? Ни съ той, ни съ другой нашъ флотъ не можетъ бороться. На насъ нападутъ Соединенные Штаты? Я имъ говорю : „Я ничего не покупаю у васъ больше; поберегите ваши товары, я запираю свою кассу.“ Что они тогда съ нами подѣлаютъ? Англія? Я посылаю солдатиковъ прогуляться около Тибета: моя армія тамъ позабавится немножко; я извинюсь, я скажу: „прошу извиненія, дѣло военное ...“ Кто окажется побитымъ? Впрочемъ, Англія и не имѣетъ намѣренія нападать на насъ. Будемъ думать только о японцахъ, и на этомъ покончимъ разговоръ о нихъ!“
Такой милой causerie въ хлестаковскомъ духѣ забавляется членъ Военнаго Совѣта въ то время, какъ на театрѣ войны одно за другимъ тонутъ паши суда, и японцы спокойно высаживаютъ стотысячную армію въ Кореѣ, подвергая насъ риску ежеминутно захватить врасплохъ наши, пока еще ничтожныя сухопутныя силы, какъ они захватили врасплохъ нашъ флотъ. Да, въ бесѣдѣ съ корреспондентомъ французской газеты, который, въ качествѣ представителя „союзной державы“, по долгу службы обязанъ подавлять приступы смѣха и съ дипломатическимъ видомъ выслушивать всю эту хлестаковщину — въ такомъ положеніи не трудно топить японскій флотъ и японскую армію и даже побѣждать англичанъ и американцевъ. Генералы - Хлестаковы, газетчики-Подхалимовы — таковы люди, стоящіе на стражѣ интересовъ Россіи! Мудрено ли, что японцы насъ бьютъ?. Мудрено ли, что наши суда, на которыя пошли выколоченные изъ мужика десятки и сотни милліоновъ, тонутъ одно за другимъ, что дѣти русскаго парода безплодно, безцѣльно гибнутъ отъ вражескихъ ударовъ и еще больше отъ нераспорядительности и небрежности начальства?
Всюду ложь. Лжетъ правительство, лгутъ газетчики, лгутъ генералы въ бесѣдахъ съ корреспондентами, лгутъ и министры въ демонстративныхъ рѣчахъ. Читатели, вѣроятно, помнятъ, какъ 3-го іюля прошлаго года военный министръ, нынѣ командующій манчжурской арміей, генералъ Куропаткинъ, послѣ осмотра Портъ-Артура заявилъ о полной боевой готовности крѣпости и провозгласилъ тостъ „за добраго генія-создателя Е. И. Алексѣева“. Не говоря уже о томъ, что этотъ „добрый геній“ явно оскандалился теперь на весь міръ, намъ достовѣрно извѣстно, что тотъ же генералъ Куропаткинъ въ особой конфиденціальной запискѣ указывалъ на неподготовленность Россіи къ войнѣ, т. е. на то, въ чемъ теперь уже открыто должно было признаться правительство. Вотъ плоды русскаго двуязычія, канцелярскаго прятанія истины, сопровождающагося громогласными возвѣщеніями сознательной лжи. Вы думали обмануть японцевъ, русское общество, весь міръ — и обманули, усыпили только себя самихъ, а правда, неумолимо торжествующая грозная правда всетаки сказалась — и какимъ ужаснымъ громовымъ ударомъ раскатился по всей Россіи ея голосъ, раздавшійся въ Портъ-Артурѣ и Чемульпо! И этотъ урокъ еще не отрезвилъ васъ? И послѣ этого вы находите возможнымъ и нужнымъ лгать еще безстыднѣе и безпардоннѣе, лгать въ ту минуту, когда лишь самое добросовѣстное, серьезное, честное и вдумчивое отношеніе къ событіямъ можетъ помочь Россіи справиться съ испытаніемъ, которое вы на нее накликали?! „Не терпитъ Богъ людской гордыни — писали „Петербургскія Вѣдомости“ 26 января, еще не успѣвъ окончательно обезумѣть отъ „патріотическаго“ угара — и поэтому и намъ, готовясь принять возможную чашу испытаній, слѣдуетъ провѣрить себя....... Во многомъ мы грѣшны, далеко и часто уклонялись на пути ненависти, нетерпимости, были слѣпы, были злобны, неправосудны и преступны“. Да, „намъ“ или, вѣрнѣе, вамъ слѣдовало бы провѣрить себя — и мы видимъ, какъ вы послѣдовали этому призыву, какъ первый взрывъ японской мины сразу лишилъ васъ послѣднихъ остатковъ разума и совѣсти и превратилъ въ какихъ-то одержимыхъ, безсмысленно испускающихъ лже-патріотискіе вопли и потерявшихъ всякое представленіе о правдѣ. „Не терпитъ Богъ людской гордыни“ и прежде всего не терпитъ
1 По сообщенію петербургскаго корреспондента „Figaro“, объ этомъ открыто говорилось въ Петербургѣ въ обществѣ офицеровъ, въ числѣ которыхъ были и великіе князья. См. „Листокъ Освобожденія“ № 1, „Положеніе дѣлъ на театрѣ войны“.
Но наши „патріоты“ не ограничиваются сообщеніемъ отдѣльныхъ ложныхъ извѣстіи и лживымъ комментированіемъ всякаго рода извѣстій. Еще гораздо хуже въ этомъ отношеніи ихъ оцѣнка общаго положенія дѣлъ. Въ минуту величайшей опасности для вооруженныхъ силъ на театрѣ войны, когда даже правительство принуждено было во всеуслышаніе признать какъ полную неподготовленность воепныхъ силъ Россіи, такъ и безспорную серьезность положенія, наша печать говоритъ еще о японцахъ, какъ о какихъ-то ничтожныхъ существахъ, борьбѣ съ которыми не слѣдуетъ даже придавать большого значенія. „Русь“, напримѣръ, нашла, что Японія — это „мордашка“, укусившая исполинскую Россію, и что изъ за этого непріятнаго, но ничтожнаго инцидента не стоитъ много волноваться. А послушайте, какъ разсуждаетъ одинъ изъ тѣхъ людей, въ рукахъ которыхъ находится судьба русской арміи — членъ Военнаго Совѣта, бывшій корпусный командиръ генералъ Батьяновъ. Петербургскій корреспондентъ „Figaro“— газеты, преданной русскому правительству — совершенно точно и стараясь скрыть невольный смѣхъ, передаетъ слѣдующее свое интервью съ этимъ, по его словамъ, заслуженнымъ русскимъ генераломъ и однимъ изъ наиболѣе видныхъ членовъ Военнаго Совѣта.
„Наши враги японцы, замѣтилъ генералъ, болѣе коварны, чѣмъ даже англичане. И они вмѣстѣ съ тѣмъ враги всей Европы. Отчего вся Европа не идетъ вмѣстѣ съ нами? Въ этой войнѣ мы защищаемъ цивилизацію. Каждый русскій шагъ впередъ въ Азіи есть успѣхъ цивилизаціи, которую Россія вноситъ въ царство желтой расы; весь міръ долженъ былъ бы поддерживать насъ.“
„Я сказалъ генералу: „но что вы думаете о дальнѣйшемъ ходѣ войны, о ея послѣдствіяхъ, объ ея исходѣ?“
„Это очень просто. Россія можетъ выставить пять милліоновъ солдатъ (! !), а маленькая Японія только триста тысячъ. Какъ это вамъ понравится, а? Стоитъ ли еще намъ разговаривать о нашихъ шансахъ и рискѣ войны? Бѣдная Японія! . . . Одна бѣда: японцы — канальи и коварные люди, мы же честны и не очень тверды. Они подстерегали насъ уже давно, а мы этого не замѣчали. Вотъ отчего мы были такъ неувѣренны при первыхъ столкновеніяхъ.“ „Кто-то замѣтилъ:
„Въ худшемъ случаѣ, чѣмъ мы рискуемъ? Наполеонъ, который побивалъ насъ въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ, попалъ въ Москвѣ въ западню и ушелъ побѣжденнымъ. Россія непобѣдима и недоступна благодаря своей огромности: если мы шагъ за шагомъ будемъ уступать поле дѣйствія японцамъ, они все же будутъ задушены и покорены пространствомъ: микадо не окажется сильнѣе геніальнаго Наполеона.“
„Ну пѣтъ, это другое дѣло — возразилъ генералъ. Японія имѣетъ за собой Китай. Если мы начнемъ отступать, то весь Китай, вся Азія станетъ на сторону Японіи: это было бы цѣлымъ наводненіемъ.... Но до этого дѣло дойти не можетъ. Никто не знаетъ, какъ могуча наша армія, какъ велики наши силы. Наши силы неизмѣримы, наша армія непобѣдима для японцевъ. У насъ есть поговорка: „Что русскому здорово, то нѣмцу смерть.“ Но я не хочу побѣды на сушѣ, я хочу побѣды на морѣ, посредствомъ флота.“ „Я сдѣлалъ жестъ изумленія.
„Да, да. посредствомъ флота. Выслушайте меня. Побитые на сушѣ, японцы уходятъ, вы понимаете, по-просту уходятъ, возвращаются къ себѣ домой. Тогда мы уже многаго добились! Но я не хочу, чтобы они вернулись домой. Такъ какъ они пришли къ памъ, я ихъ истребляю, истребляю всѣхъ. Для этого я имъ отрѣзываю море. Кто попался?
„Вы имъ отрѣзываете море, это легко сказать. . . .“
„И легко сдѣлать, если только захотѣть. Чего недостаетъ нашему флоту для превосходства надъ японскимъ? Полдюжины хорошихъ судовъ, не больше. А у насъ въ Кронштадтѣ восемь броненосцевъ, семь крейсеровъ; я ихъ беру и посылаю въ Портъ- Артуръ. Мнѣ говорятъ, что это старые суда, что они дѣлаютъ десять узловъ, девять узловъ, восемь узловъ. Но что изъ этого? Мнѣ не къ спѣху. Я ихъ посылаю туда, они придутъ, когда смогутъ. Я даю имъ хорошую артиллерію — и дѣло съ концомъ. Пятнадцать судовъ въ Кронштадтѣ, четыре или пять въ Джибути, это уже двадцать судовъ для подкрѣпленія эскадры. Пока они путешествуютъ, я забавляю моихъ японцевъ на сушѣ. Потомъ всѣ мои суда вмѣстѣ нападаютъ на ихъ суда, захватываютъ ихъ и потопляютъ. Нѣтъ больше японскаго флота. На сушѣ я гоню моихъ милыхъ друзей къ морю, я заставляю ихъ нырнуть.
Нѣтъ больше японцевъ. Гдѣ мой японцы? И вотъ, Японія надолго успокоена.“
„Генерала вдругъ осѣнила новая мысль, и онъ весело воскликнулъ :
„Ахъ, если бы Франція захотѣла, дѣло пошло бы много быстрѣе! Пусть она дастъ намъ четыре броненосца и двѣ подводныхъ лодки, не больше, и все моментально кончено. Конечно, мы за нихъ заплатимъ. И если мой планъ удастся, я обязуюсь служить въ французской арміи простымъ солдатомъ до конца жизни. Хотите Вы мнѣ дать четыре броненосца и двѣ подводныхъ лодки?“
„Такъ генералъ, полушутливо, полусерьезно, строилъ планъ компаніи. Я сказалъ ему:
„Можетъ ли Россія оставить безъ защиты всѣ свои порты? Она должна все предусмотрѣть; представьте себѣ нападеніе морской державы: въ такомъ случаѣ придется серьезно охранять Петербургъ.“
„Какая держава? Англія, Соединенные Штаты? Ни съ той, ни съ другой нашъ флотъ не можетъ бороться. На насъ нападутъ Соединенные Штаты? Я имъ говорю : „Я ничего не покупаю у васъ больше; поберегите ваши товары, я запираю свою кассу.“ Что они тогда съ нами подѣлаютъ? Англія? Я посылаю солдатиковъ прогуляться около Тибета: моя армія тамъ позабавится немножко; я извинюсь, я скажу: „прошу извиненія, дѣло военное ...“ Кто окажется побитымъ? Впрочемъ, Англія и не имѣетъ намѣренія нападать на насъ. Будемъ думать только о японцахъ, и на этомъ покончимъ разговоръ о нихъ!“
Такой милой causerie въ хлестаковскомъ духѣ забавляется членъ Военнаго Совѣта въ то время, какъ на театрѣ войны одно за другимъ тонутъ паши суда, и японцы спокойно высаживаютъ стотысячную армію въ Кореѣ, подвергая насъ риску ежеминутно захватить врасплохъ наши, пока еще ничтожныя сухопутныя силы, какъ они захватили врасплохъ нашъ флотъ. Да, въ бесѣдѣ съ корреспондентомъ французской газеты, который, въ качествѣ представителя „союзной державы“, по долгу службы обязанъ подавлять приступы смѣха и съ дипломатическимъ видомъ выслушивать всю эту хлестаковщину — въ такомъ положеніи не трудно топить японскій флотъ и японскую армію и даже побѣждать англичанъ и американцевъ. Генералы - Хлестаковы, газетчики-Подхалимовы — таковы люди, стоящіе на стражѣ интересовъ Россіи! Мудрено ли, что японцы насъ бьютъ?. Мудрено ли, что наши суда, на которыя пошли выколоченные изъ мужика десятки и сотни милліоновъ, тонутъ одно за другимъ, что дѣти русскаго парода безплодно, безцѣльно гибнутъ отъ вражескихъ ударовъ и еще больше отъ нераспорядительности и небрежности начальства?
Всюду ложь. Лжетъ правительство, лгутъ газетчики, лгутъ генералы въ бесѣдахъ съ корреспондентами, лгутъ и министры въ демонстративныхъ рѣчахъ. Читатели, вѣроятно, помнятъ, какъ 3-го іюля прошлаго года военный министръ, нынѣ командующій манчжурской арміей, генералъ Куропаткинъ, послѣ осмотра Портъ-Артура заявилъ о полной боевой готовности крѣпости и провозгласилъ тостъ „за добраго генія-создателя Е. И. Алексѣева“. Не говоря уже о томъ, что этотъ „добрый геній“ явно оскандалился теперь на весь міръ, намъ достовѣрно извѣстно, что тотъ же генералъ Куропаткинъ въ особой конфиденціальной запискѣ указывалъ на неподготовленность Россіи къ войнѣ, т. е. на то, въ чемъ теперь уже открыто должно было признаться правительство. Вотъ плоды русскаго двуязычія, канцелярскаго прятанія истины, сопровождающагося громогласными возвѣщеніями сознательной лжи. Вы думали обмануть японцевъ, русское общество, весь міръ — и обманули, усыпили только себя самихъ, а правда, неумолимо торжествующая грозная правда всетаки сказалась — и какимъ ужаснымъ громовымъ ударомъ раскатился по всей Россіи ея голосъ, раздавшійся въ Портъ-Артурѣ и Чемульпо! И этотъ урокъ еще не отрезвилъ васъ? И послѣ этого вы находите возможнымъ и нужнымъ лгать еще безстыднѣе и безпардоннѣе, лгать въ ту минуту, когда лишь самое добросовѣстное, серьезное, честное и вдумчивое отношеніе къ событіямъ можетъ помочь Россіи справиться съ испытаніемъ, которое вы на нее накликали?! „Не терпитъ Богъ людской гордыни — писали „Петербургскія Вѣдомости“ 26 января, еще не успѣвъ окончательно обезумѣть отъ „патріотическаго“ угара — и поэтому и намъ, готовясь принять возможную чашу испытаній, слѣдуетъ провѣрить себя....... Во многомъ мы грѣшны, далеко и часто уклонялись на пути ненависти, нетерпимости, были слѣпы, были злобны, неправосудны и преступны“. Да, „намъ“ или, вѣрнѣе, вамъ слѣдовало бы провѣрить себя — и мы видимъ, какъ вы послѣдовали этому призыву, какъ первый взрывъ японской мины сразу лишилъ васъ послѣднихъ остатковъ разума и совѣсти и превратилъ въ какихъ-то одержимыхъ, безсмысленно испускающихъ лже-патріотискіе вопли и потерявшихъ всякое представленіе о правдѣ. „Не терпитъ Богъ людской гордыни“ и прежде всего не терпитъ
1 По сообщенію петербургскаго корреспондента „Figaro“, объ этомъ открыто говорилось въ Петербургѣ въ обществѣ офицеровъ, въ числѣ которыхъ были и великіе князья. См. „Листокъ Освобожденія“ № 1, „Положеніе дѣлъ на театрѣ войны“.