сточно-азіатскомъ вопросѣ. Кромѣ того на отношеніе Франціи къ восточно-азіатскому конфликту сильно вліяетъ ея новѣйшее сближеніе съ Англіей, которому чрезвычайно содѣйствуетъ безсмысленная, но тѣмъ не менѣе безспорно существующая и даже растущая враждебность нѣмцевъ къ англичанамъ и обратно. Въ общемъ, нельзя не замѣтить, что отношеніе общественнаго мнѣнія другихъ странъ къ Россіи теперь по сравненію съ эпохой Крымской войны 1853—1855 гг. и Балканской войны 1877—1878 г. очень сильно и знаменательно измѣнилось: исчезла огульная враждебность ко всему русскому, къ Россіи, какъ къ націи, и въ то же время въ широкихъ демократическихъ массахъ осталась не только непоколебленной, но даже расширилась и углубилась враждебность къ русскому правительству. Другими словами, отношеніе къ русскимъ дѣламъ стало гораздо трезвѣе и сознательнѣе.
Но неизмѣримо важнѣе, чѣмъ отношеніе иностранцевъ къ наступившимъ событіямъ, наше собственное отношеніе къ нимъ. Во время войны нужно и нельзя не драться съ „ внѣшнимъ врагомъ , и не объ этой сторонѣ дѣла, само собой понятной для огромнаго большинства русскаго общества, мы говоримъ. Юбилейная война — мы въ этомъ увѣрены — сильнѣе всякой революціонной пропаганды разбудитъ русское общество; она самымъ чувствительнымъ образомъ покажетъ ему, какихъ огромныхъ и безцѣльныхъ жертвъ стоитъ привилегія русскаго народа — имѣть безотвѣтственное правительство, отъ произвола котораго зависятъ и тысячи человѣческихъ жизней, и огромныя, потомъ и кровью смоченныя, народныя средства. Урокъ простой и разительный, смыслъ котораго русское общество должно понять или, вѣрнѣе, не можетъ не понять!
Въ самомъ дѣлѣ, большинство русскаго общество, до самыхъ консервативныхъ элементовъ включительно, не сочувствовало той политикѣ экономическихъ и военно-морскихъ приключеній, которая привела къ войнѣ. Князь Ухтомскій только что передъ лицемъ всей Европы удостовѣрилъ, что это была политика не культурная, а предпринимательская. 1 Вѣрнѣе было бы сказать, что это была политика биржевыхъ и еще болѣе политическихъ спекулянтовъ подъ удобной и пышной фирмой самодержавной монархіи. Имя предпринимателей заслуживаютъ солидные элементы, опирающіеся на настоящія потребности производства и потребленія и на реальную экономическую силу; тѣ же политическіе и коммерческіе авантюристы, въ рукахъ которыхъ оказалось русское государство съ его внѣшней политикой, опирались только на военно-политическую силу государства и больше ни на что. И вотъ, вся эта блестящая спекуляція оборвалась.
По своему идейному значенію и историческому смыслу Японская война имѣетъ очень мало общаго съ Крымской кампаніей. Крымская кампанія вмѣстѣ со всѣми русскими войнами противъ Турціи велась, по существу, изъ за великой культурной цѣли — уничтоженія въ Европѣ турецкаго владычества. Николаевское самодержавіе, конечно, не могло ни правильно поставить, ни удовлетворительно разрѣшить этой задачи, но нація и тогда всетаки могла въ сумасбродной политикѣ самодержавнаго царя учуять намекъ на выполненіе великой исторической миссіи. Теперь нѣтъ ничего подобнаго. Японія не Турція, а культурное, на европейскихъ началахъ развивающееся государство, и русскіе, безъ всякой реальной нужды и идеальной цѣли, пришли на Желтое море, чтобы стать поперекъ дороги японцамъ. Это безцѣльно и безславно. И никакіе патріотическіе клики, раздающіеся теперь на улицахъ, никакія обиды, наносимыя намъ теперь японцами, не могутъ устранить этой самой скверной и самой обидной для насъ дѣйствительности. До боли обидно, что теперь патріотическое возбужденіе народа и подвиги арміи призваны покрывать и украшать эту безславную политику, которая уже уготовила русскому флоту первое въ его исторіи крупное пораженіе... Моднымъ въ настоящее
время толкамъ о панмонголизмѣ, въ которыхъ, на русской почвѣ, эсхатологическія фееріи Владиміра Соловьева 2 при
чудливо смѣшиваются съ самой низменной политической ловлей простаковъ изъ европейцевъ, серьезная политическая мысль не можетъ придавать никакого значенія, и во всякомъ случаѣ не флотомъ адмирала Алексѣева и не концессіями статсъ-секретаря Безобразова можно было бы остановить натискъ такихъ монголовъ, какъ японцы, если бы онъ угрожалъ Россіи и Европѣ. Не лучше ли, вмѣсто того, чтобы призывать весь свѣтъ на священную борьбу съ монгольской расой, желѣзной метлой вымести у себя дома всю мерзость культурнаго монгольства, гнѣздящуюся со временъ Батыя и его московскихъ учениковъ на Святой Руси. Увы! — и до сихъ поръ
„Татарщину всю безъ препоны Легко и въ Москвѣ изучить .
Татарщины, и при томъ кичащейся и нагло издѣвающейся надъ истинной культурой татарщины, къ нашему жгучему стыду, въ Москвѣ больше, чѣмъ въ Токіо, и на проповѣдь священной борьбы съ монгольствомъ намъ съ полнымъ правомъ могутъ отвѣтить и отвѣчаютъ: „врачу, исцѣлися самъ“.
„Миролюбивое и „мирное царствованіе окончилось, и мы вступаемъ въ какую-то новую эпоху. Думали ли „мы“ о сохраненіи мира, когда въ 1898 году занимали Портъ- Артуръ, думали ли о немъ, когда — на страхъ японцамъ — дѣлали адмирала Алексѣева вицекоролемъ Дальняго Востока и „высокимъ хозяиномъ Портъ-Артура? Вотъ вопросы, которые заключаютъ въ себѣ и отвѣтъ. И этотъ отвѣтъ есть судъ. Онъ пришелъ съ огненнымъ мечемъ и безжалостно творитъ свое дѣло, изъ-за немногихъ виноватыхъ разя тысячи невинныхъ.
Впрочемъ, всѣ русскіе люди, и въ томъ числѣ и жертвы войны, виноваты въ одномъ и привлечены исторіей къ отвѣтственности за одно — за безотвѣтственность своего правительства. Русскому флоту и русской арміи приходится — послѣ долгихъ лѣтъ мирнаго времени — имѣть дѣло съ сильнымъ, превосходно подготовленнымъ и организованнымъ противникомъ. Въ отличіе отъ Турціи, этотъ противникъ безспорно стоитъ выше насъ въ политическомъ отношеніи, и его натискъ является для Россіи урокомъ государственной науки. Сумѣемъ же усвоить этотъ урокъ! Редакторъ.
„Предпринимательская политика.
Петербургскій корреспондентъ „Frankfurter Zeitung сообщаетъ разговоръ съ княземъ Ухтомскимъ о русско-японской войнѣ. Удивляясь апатіи публики въ Петербургѣ въ день разрыва дипломатическихъ сношеній, корреспондентъ рѣшилъ обратиться за разъясненіемъ этого страннаго для европейца явленія къ „авторитету по азіатскимъ вопросамъ , князю Ухтомскому.
„Почему публика апатична? — повторилъ князь вопросъ корреспондента. „Да потому, что не можетъ быть войны менѣе популярной, чѣмъ настоящая. Мы абсолютно ничего не можемъ выиграть, принося огромныя жертвы людьми и деньгами. И вы можете повѣрить, что если чье-либо миролюбіе было искренно, то это именно русское въ настоящемъ случаѣ. Въ восточноазіатскую авантюру мы вовлечены противъ воли народа, употребляя это слово въ самомъ широкомъ смыслѣ.
„И это говорите вы, Ухтомскій-Азіатскій, истинный родоначальникъ азіатской имперіалистской идеи?
„Это одна изъ тѣхъ ошибокъ, которыхъ, кажется, ничѣмъ не искоренишь. Я былъ „азіатскимъ только въ томъ смыслѣ, что призналъ Азію культурной миссіей Россіи, ибо русскіе сами наполовину азіаты (?! Ред. ) Но мои оговорки къ этому положенію забыты. Я всегда предостерегалъ отъ военныхъ авантюръ, я говорилъ объ открытіи доступа въ Азію, а не о завоеваніи Азіи. Мы должны были концентрическими кругами двигаться изъ центра Россіи вширь, не оккупируя военной силой новыхъ земель, а под
1 Въ какой мѣрѣ именно князь Ухтомскій, директоръ Китайскаго банка, имѣлъ нравственное право говорить объ этомъ, мы оставляемъ здѣсь въ сторонѣ.
Эсхатологіей называется богословское ученіе о концѣ міра. Соловьевъ въ „трехъ разговорахъ“ нашествіе панмонголовъ на западный міръ считалъ однимъ изъ событій, предваряющихъ конецъ міра. Соловьевская картина конца міра, быв
шая въ его умѣ плодомъ болѣзненно настроеннаго и разстроеннаго воображенія, становится въ другихъ рукахъ средствомъ политической агитаціи. Это напоминаетъ чудовищно-кощунственное лживое объявленіе Св. Сѵнода, но желанію Александра I, провозгласившаго въ 1806 г. Наполеона возстановителемъ еврейскаго синедріона и лжемессіей, идущимъ на православную церковь. „Нельзя не удивляться искусству, съ которымъ извращалась въ этомъ объявленіи историческая обстановка данной минуты, говоритъ историкъ Александра I Шильдеръ. То же можно сказать о современныхъ разговорахъ на тему о панмонголизмѣ.
Но неизмѣримо важнѣе, чѣмъ отношеніе иностранцевъ къ наступившимъ событіямъ, наше собственное отношеніе къ нимъ. Во время войны нужно и нельзя не драться съ „ внѣшнимъ врагомъ , и не объ этой сторонѣ дѣла, само собой понятной для огромнаго большинства русскаго общества, мы говоримъ. Юбилейная война — мы въ этомъ увѣрены — сильнѣе всякой революціонной пропаганды разбудитъ русское общество; она самымъ чувствительнымъ образомъ покажетъ ему, какихъ огромныхъ и безцѣльныхъ жертвъ стоитъ привилегія русскаго народа — имѣть безотвѣтственное правительство, отъ произвола котораго зависятъ и тысячи человѣческихъ жизней, и огромныя, потомъ и кровью смоченныя, народныя средства. Урокъ простой и разительный, смыслъ котораго русское общество должно понять или, вѣрнѣе, не можетъ не понять!
Въ самомъ дѣлѣ, большинство русскаго общество, до самыхъ консервативныхъ элементовъ включительно, не сочувствовало той политикѣ экономическихъ и военно-морскихъ приключеній, которая привела къ войнѣ. Князь Ухтомскій только что передъ лицемъ всей Европы удостовѣрилъ, что это была политика не культурная, а предпринимательская. 1 Вѣрнѣе было бы сказать, что это была политика биржевыхъ и еще болѣе политическихъ спекулянтовъ подъ удобной и пышной фирмой самодержавной монархіи. Имя предпринимателей заслуживаютъ солидные элементы, опирающіеся на настоящія потребности производства и потребленія и на реальную экономическую силу; тѣ же политическіе и коммерческіе авантюристы, въ рукахъ которыхъ оказалось русское государство съ его внѣшней политикой, опирались только на военно-политическую силу государства и больше ни на что. И вотъ, вся эта блестящая спекуляція оборвалась.
По своему идейному значенію и историческому смыслу Японская война имѣетъ очень мало общаго съ Крымской кампаніей. Крымская кампанія вмѣстѣ со всѣми русскими войнами противъ Турціи велась, по существу, изъ за великой культурной цѣли — уничтоженія въ Европѣ турецкаго владычества. Николаевское самодержавіе, конечно, не могло ни правильно поставить, ни удовлетворительно разрѣшить этой задачи, но нація и тогда всетаки могла въ сумасбродной политикѣ самодержавнаго царя учуять намекъ на выполненіе великой исторической миссіи. Теперь нѣтъ ничего подобнаго. Японія не Турція, а культурное, на европейскихъ началахъ развивающееся государство, и русскіе, безъ всякой реальной нужды и идеальной цѣли, пришли на Желтое море, чтобы стать поперекъ дороги японцамъ. Это безцѣльно и безславно. И никакіе патріотическіе клики, раздающіеся теперь на улицахъ, никакія обиды, наносимыя намъ теперь японцами, не могутъ устранить этой самой скверной и самой обидной для насъ дѣйствительности. До боли обидно, что теперь патріотическое возбужденіе народа и подвиги арміи призваны покрывать и украшать эту безславную политику, которая уже уготовила русскому флоту первое въ его исторіи крупное пораженіе... Моднымъ въ настоящее
время толкамъ о панмонголизмѣ, въ которыхъ, на русской почвѣ, эсхатологическія фееріи Владиміра Соловьева 2 при
чудливо смѣшиваются съ самой низменной политической ловлей простаковъ изъ европейцевъ, серьезная политическая мысль не можетъ придавать никакого значенія, и во всякомъ случаѣ не флотомъ адмирала Алексѣева и не концессіями статсъ-секретаря Безобразова можно было бы остановить натискъ такихъ монголовъ, какъ японцы, если бы онъ угрожалъ Россіи и Европѣ. Не лучше ли, вмѣсто того, чтобы призывать весь свѣтъ на священную борьбу съ монгольской расой, желѣзной метлой вымести у себя дома всю мерзость культурнаго монгольства, гнѣздящуюся со временъ Батыя и его московскихъ учениковъ на Святой Руси. Увы! — и до сихъ поръ
„Татарщину всю безъ препоны Легко и въ Москвѣ изучить .
Татарщины, и при томъ кичащейся и нагло издѣвающейся надъ истинной культурой татарщины, къ нашему жгучему стыду, въ Москвѣ больше, чѣмъ въ Токіо, и на проповѣдь священной борьбы съ монгольствомъ намъ съ полнымъ правомъ могутъ отвѣтить и отвѣчаютъ: „врачу, исцѣлися самъ“.
„Миролюбивое и „мирное царствованіе окончилось, и мы вступаемъ въ какую-то новую эпоху. Думали ли „мы“ о сохраненіи мира, когда въ 1898 году занимали Портъ- Артуръ, думали ли о немъ, когда — на страхъ японцамъ — дѣлали адмирала Алексѣева вицекоролемъ Дальняго Востока и „высокимъ хозяиномъ Портъ-Артура? Вотъ вопросы, которые заключаютъ въ себѣ и отвѣтъ. И этотъ отвѣтъ есть судъ. Онъ пришелъ съ огненнымъ мечемъ и безжалостно творитъ свое дѣло, изъ-за немногихъ виноватыхъ разя тысячи невинныхъ.
Впрочемъ, всѣ русскіе люди, и въ томъ числѣ и жертвы войны, виноваты въ одномъ и привлечены исторіей къ отвѣтственности за одно — за безотвѣтственность своего правительства. Русскому флоту и русской арміи приходится — послѣ долгихъ лѣтъ мирнаго времени — имѣть дѣло съ сильнымъ, превосходно подготовленнымъ и организованнымъ противникомъ. Въ отличіе отъ Турціи, этотъ противникъ безспорно стоитъ выше насъ въ политическомъ отношеніи, и его натискъ является для Россіи урокомъ государственной науки. Сумѣемъ же усвоить этотъ урокъ! Редакторъ.
„Предпринимательская политика.
Петербургскій корреспондентъ „Frankfurter Zeitung сообщаетъ разговоръ съ княземъ Ухтомскимъ о русско-японской войнѣ. Удивляясь апатіи публики въ Петербургѣ въ день разрыва дипломатическихъ сношеній, корреспондентъ рѣшилъ обратиться за разъясненіемъ этого страннаго для европейца явленія къ „авторитету по азіатскимъ вопросамъ , князю Ухтомскому.
„Почему публика апатична? — повторилъ князь вопросъ корреспондента. „Да потому, что не можетъ быть войны менѣе популярной, чѣмъ настоящая. Мы абсолютно ничего не можемъ выиграть, принося огромныя жертвы людьми и деньгами. И вы можете повѣрить, что если чье-либо миролюбіе было искренно, то это именно русское въ настоящемъ случаѣ. Въ восточноазіатскую авантюру мы вовлечены противъ воли народа, употребляя это слово въ самомъ широкомъ смыслѣ.
„И это говорите вы, Ухтомскій-Азіатскій, истинный родоначальникъ азіатской имперіалистской идеи?
„Это одна изъ тѣхъ ошибокъ, которыхъ, кажется, ничѣмъ не искоренишь. Я былъ „азіатскимъ только въ томъ смыслѣ, что призналъ Азію культурной миссіей Россіи, ибо русскіе сами наполовину азіаты (?! Ред. ) Но мои оговорки къ этому положенію забыты. Я всегда предостерегалъ отъ военныхъ авантюръ, я говорилъ объ открытіи доступа въ Азію, а не о завоеваніи Азіи. Мы должны были концентрическими кругами двигаться изъ центра Россіи вширь, не оккупируя военной силой новыхъ земель, а под
1 Въ какой мѣрѣ именно князь Ухтомскій, директоръ Китайскаго банка, имѣлъ нравственное право говорить объ этомъ, мы оставляемъ здѣсь въ сторонѣ.
Эсхатологіей называется богословское ученіе о концѣ міра. Соловьевъ въ „трехъ разговорахъ“ нашествіе панмонголовъ на западный міръ считалъ однимъ изъ событій, предваряющихъ конецъ міра. Соловьевская картина конца міра, быв
шая въ его умѣ плодомъ болѣзненно настроеннаго и разстроеннаго воображенія, становится въ другихъ рукахъ средствомъ политической агитаціи. Это напоминаетъ чудовищно-кощунственное лживое объявленіе Св. Сѵнода, но желанію Александра I, провозгласившаго въ 1806 г. Наполеона возстановителемъ еврейскаго синедріона и лжемессіей, идущимъ на православную церковь. „Нельзя не удивляться искусству, съ которымъ извращалась въ этомъ объявленіи историческая обстановка данной минуты, говоритъ историкъ Александра I Шильдеръ. То же можно сказать о современныхъ разговорахъ на тему о панмонголизмѣ.