очень въ ходу у заграничной прессы, и это есть любопытный симптомъ настроенія европейскаго общества, какъ бы ни оцѣнивать по существу подобныя мрачныя предсказанія.
Извѣстіе о разрывѣ дипломатическихъ сношеній между Россіей и Японіей вызвало, конечно, въ различныхъ органахъ весьма различныя чувства. Оставляя въ сторонѣ болѣе или менѣе субъективно окрашенныя соображенія о томъ, которая сторона несетъ вину за наступившій конфликтъ — соображенія, къ тому же замолкшія при первомъ выстрѣлѣ на дальнемъ Востокѣ, — остановимся на болѣе важныхъ въ политическомъ отношеніи мнѣніяхъ. Всѣ газеты сходились въ признаніи, что тревожные слухи изъ англійскихъ и японскихъ источниковъ имѣли гораздо больше основанія, чѣмъ имъ до тѣхъ поръ приписывали. Эта тема особенно занимала нѣмецкія газеты, которыя негодовали на то, что германскій оффиціозъ, „Norddeutsche Allgemeine Zeitung , какъ оказалось, систематически вводилъ публику въ заблужденіе своими успокоительными извѣстіями. Умѣренная „Frankfurter Zeitung“ не сомнѣвается, что руководители нѣмецкой внѣшней политики и инспирируемая ими пресса не просто ошибались въ оцѣнкѣ положенія вещей, а сознательно настраивали публику на оптимистическій ладъ, желая этимъ подчеркнуть передъ Россіей свою лойяльность. „Ѵоrwarts обрушивается на „Norddeutsche Allgemeine Zeitung и осыпаетъ эту газету насмѣшками за то, что она еще недавно предупреждала публику о несостоятельности и пристрастности англійскихъ сужденій и еще въ воскресенье, 7-го февраля (25-го января), т. е. въ день, когда уже распространилось извѣстіе о дипломатическомъ разрывѣ, въ утреннемъ листкѣ увѣряла своихъ читателей въ отсутствіи причинъ для опасеній. Для насъ не подлежитъ сомнѣнію, что нѣмецкіе дипломаты и оффиціозная пресса дѣйствительно были введены въ заблужденіе русскимъ правительствомъ. Именно русское правительство своимъ необъяснимымъ легкомысліемъ смущало общественное мнѣніе Европы и заставляло думать, что японскія угрозы и англійскія опасенія, которыя въ послѣднее время нашли себѣ откликъ даже въ французской прессѣ, не имѣютъ серьезныхъ основаній. Вопреки утвержденіямъ, обвинявшимъ англійскія газеты въ тенденціозномъ распространеніи преувеличеннопессимистическихъ взглядовъ на восточно-азіатскій кризисъ, необходимо отмѣтить, что именно свѣдѣнія, исходившія изъ оффиціальныхъ русскихъ источниковъ, оказались тенденціозными въ смыслѣ умаленія дѣйствительной опасности и вводили въ заблужденіе общественное мнѣніе Европы. Петербургскій корреспондентъ „Frankfurter Zeitung“ сообщаетъ даже, будто и русскій царь крайне недоволенъ окружающими его лицами, которые сдѣлали войну необходимой и вмѣстѣ съ тѣмъ постоянно увѣряли его, что война будетъ избѣгнута.
О неосвѣдомленности царя болѣе подробно сообщаетъ также петербургскій корреспондентъ „Daily Telegraph ; сообщеніе это обошло многія иностранныя газеты, и мы отмѣчаемъ его, какъ характерный слухъ, не беря на себя ручательство за его достовѣрность:
„До послѣдней минуты въ Петербургѣ никто не подозрѣвалъ близости войны, и меньше всего царь. Еще въ четвергъ, за два дня до разрыва дипломатическихъ сношеній, царь сказалъ вел. кн. Николаю Николаевичу: „Все сойдетъ благополучно. Японія успокоится. Нѣтъ основанія опасаться войны. Я началъ и буду продолжать мое царствованіе мирно, и закончу его также мирно . Въ пятницу въ Зимнемъ дворцѣ былъ спектакль, на которомъ присутствовали сановники и дипломатическіе представители, въ томъ числѣ и японскій посланникъ. Царь подошелъ къ нему и разговаривалъ съ нимъ особенно любезно, чтобы показать міру, что Россія можетъ уладить свои недоразумѣнія съ Японіей безъ войны. Въ это же время японскій посланникъ въ Лондонѣ Гайаши и англійскій министръ иностранныхъ дѣлъ Лэнсдоунъ уже обсуждали предстоящее открытіе военныхъ дѣйствій. Но этого мало; уже два англійскихъ банка получили предостереженіе, что военная гроза разражается. Царь же но имѣлъ ни одного человѣка въ Россіи или на Дальнемъ Востокѣ, который освѣдомилъ бы его о ходѣ событій. Наоборотъ, всѣ близкіе ему сановники единогласно утверждали, что Японія хочетъ только пугать Россію. Въ 2 часа ночи царю, наконецъ, сообщили о разрывѣ дипломатическихъ сношеній, но и тогда еще его увѣрили, что это не означаетъ войны, и царь повѣрилъ этому. Поэтому не были приняты энергичныя мѣры.
Колебанія и нерѣшительность царили во всѣхъ вѣдомствахъ и стѣсняли дѣятельность. Введенный въ заблужденіе, царь еще въ понедѣльникъ посѣтилъ оперу, гдѣ былъ встрѣченъ оваціями. Въ то время, какъ царь изъ своей ложи слѣдилъ за представленіемъ, въ Зимнемъ дворцѣ была получена телеграмма адмирала Алексѣева, извѣщавшая о нападеніи японскихъ миноносцевъ на русскій флотъ въ Портъ-Артурѣ. Чтобы не обезпокоить царя, отвѣтственные сановники рѣшили не сообщать телеграммы въ театръ. Лишь по возвращеніи во дворецъ царь узналъ это извѣстіе. Когда на слѣдующій день графъ Ламсдорфъ явился во дворецъ для доклада, онъ пашелъ царя въ слезахъ.
Особенно любопытно отношеніе французскаго общественнаго мнѣнія къ русско-японской войнѣ. Отношеніе это обнаруживаетъ, что русско-французскій союзъ фактически, можно сказать, пересталъ существовать. Какъ извѣстно, Делькассэ, уклонившись отъ прямого объясненія въ палатѣ, далъ понять, что новѣйшее тайное франко-русское соглашеніе по восточно-азіатскому вопросу ни къ чему Францію не обязываетъ и что поэтому Франція будетъ безусловно соблюдать нейтралитетъ. Это указаніе не удовлетворило французское общественное мнѣніе только въ томъ отношеніи, что въ немъ не видѣли достаточно рѣзкаго и открытаго признанія полной незаинтересованности Франціи въ судьбѣ его союзника. Огромное большинство газетъ не только отрицало возможность и желательность вмѣшательства Франціи въ войну, но и не обнаруживало даже живой симпатіи къ Россіи. Исключеніе составляютъ націоналистическія и умѣренно-либеральныя газеты, которыя, изъ желанія повредить министерству, подчеркивали свою любовь къ Россіи. Но и изъ ихъ числа одинъ лишь „Gaulois осмѣлился заявить, что Франція не уклонится отъ своего долга помочь Россіи, если, вопреки всѣмъ вѣроятіямъ, наступятъ предусмотрѣнныя соглашеніемъ условія, при которыхъ эта помощь была бы обязательна. Въ противоположность этому, вождь націоналистовъ, Дерулэдъ, пишетъ въ „Patrie : „Я по прежнему надѣюсь, что Франція не будетъ насильственно вовлечена въ эту азіатскую экспедицію, въ которой отъ болѣзней и вражескихъ пуль мы потеряли бы столькихъ же людей, какъ въ какой-нибудь битвѣ въ нашей странѣ, но не принесли бы пользы ни одному французу . Консервативный „Temps замѣчаетъ, что важнѣйшая обязанность Франціи есть соблюденіе абсолютнаго нейтралитета; это не мѣшаетъ Франціи обнаруживать дружескія чувства къ своему союзнику, проявленіе которыхъ можно видѣть въ томъ, что французское судно въ Чемульпо пріютило спасшихся моряковъ „Варяга и „Корейца . Гораздо рѣзче проводятъ мысль объ отсутствіи какихъ-либо обязательствъ Франціи передъ Россіей радикальные и соціалистическіе органы. Органъ Мильерана „Lanterne писалъ: „Франція хочетъ мира и не могла бы допустить, чтобы ея союзъ съ Россіей, въ которомъ она видѣла залогъ мира, принудилъ ее выступить противъ дружественной ей Англіи и драться за охрану русскихъ интересовъ на Дальнемъ Востокѣ безъ малѣйшей выгоды для себя. Русскій народъ, который не имѣетъ другихъ правъ, кромѣ права молчать, повиноваться и платить деньги, можетъ итти туда, куда его посылаетъ его начальство; это его дѣло. Граждане французской республики имѣютъ другія права — и прежде всего право требовать отчета отъ своихъ министровъ . Еще рѣзче замѣчаетъ „Radical : „Всему виною ненасытное честолюбіе Россія, которая хочетъ поглотить весь азіатскій континентъ. Европа имѣетъ всѣ основанія оберегаться этого царства кнута . Извѣстная газета „Gil Bias прямо обвиняетъ Россію въ нечестности и обманываніи японцевъ. Клемансо въ „Аurоrе насмѣхается надъ русскимъ военнымъ управленіемъ по поводу первыхъ неудачъ Россіи и замѣчаетъ, что военное управленіе должно было бы больше думать о своихъ собственныхъ дѣлахъ, вмѣсто того, чтобы критиковать въ русскихъ реакціонныхъ газетахъ дѣйствія французскихъ военнаго и морского министерствъ. Россія построила желѣзную дорогу и заняла Манчжурію на средства французскаго народа, и хочетъ теперь еще втянуть французовъ въ ненужную и гибельную для нихъ войну. Японія борется съ Россіей за неприкосновенность Китая, которая именно и соотвѣтствуетъ интересамъ Франціи. Америка предлагаетъ теперь гарантировать неприкосновенность Китая, а Франція
Извѣстіе о разрывѣ дипломатическихъ сношеній между Россіей и Японіей вызвало, конечно, въ различныхъ органахъ весьма различныя чувства. Оставляя въ сторонѣ болѣе или менѣе субъективно окрашенныя соображенія о томъ, которая сторона несетъ вину за наступившій конфликтъ — соображенія, къ тому же замолкшія при первомъ выстрѣлѣ на дальнемъ Востокѣ, — остановимся на болѣе важныхъ въ политическомъ отношеніи мнѣніяхъ. Всѣ газеты сходились въ признаніи, что тревожные слухи изъ англійскихъ и японскихъ источниковъ имѣли гораздо больше основанія, чѣмъ имъ до тѣхъ поръ приписывали. Эта тема особенно занимала нѣмецкія газеты, которыя негодовали на то, что германскій оффиціозъ, „Norddeutsche Allgemeine Zeitung , какъ оказалось, систематически вводилъ публику въ заблужденіе своими успокоительными извѣстіями. Умѣренная „Frankfurter Zeitung“ не сомнѣвается, что руководители нѣмецкой внѣшней политики и инспирируемая ими пресса не просто ошибались въ оцѣнкѣ положенія вещей, а сознательно настраивали публику на оптимистическій ладъ, желая этимъ подчеркнуть передъ Россіей свою лойяльность. „Ѵоrwarts обрушивается на „Norddeutsche Allgemeine Zeitung и осыпаетъ эту газету насмѣшками за то, что она еще недавно предупреждала публику о несостоятельности и пристрастности англійскихъ сужденій и еще въ воскресенье, 7-го февраля (25-го января), т. е. въ день, когда уже распространилось извѣстіе о дипломатическомъ разрывѣ, въ утреннемъ листкѣ увѣряла своихъ читателей въ отсутствіи причинъ для опасеній. Для насъ не подлежитъ сомнѣнію, что нѣмецкіе дипломаты и оффиціозная пресса дѣйствительно были введены въ заблужденіе русскимъ правительствомъ. Именно русское правительство своимъ необъяснимымъ легкомысліемъ смущало общественное мнѣніе Европы и заставляло думать, что японскія угрозы и англійскія опасенія, которыя въ послѣднее время нашли себѣ откликъ даже въ французской прессѣ, не имѣютъ серьезныхъ основаній. Вопреки утвержденіямъ, обвинявшимъ англійскія газеты въ тенденціозномъ распространеніи преувеличеннопессимистическихъ взглядовъ на восточно-азіатскій кризисъ, необходимо отмѣтить, что именно свѣдѣнія, исходившія изъ оффиціальныхъ русскихъ источниковъ, оказались тенденціозными въ смыслѣ умаленія дѣйствительной опасности и вводили въ заблужденіе общественное мнѣніе Европы. Петербургскій корреспондентъ „Frankfurter Zeitung“ сообщаетъ даже, будто и русскій царь крайне недоволенъ окружающими его лицами, которые сдѣлали войну необходимой и вмѣстѣ съ тѣмъ постоянно увѣряли его, что война будетъ избѣгнута.
О неосвѣдомленности царя болѣе подробно сообщаетъ также петербургскій корреспондентъ „Daily Telegraph ; сообщеніе это обошло многія иностранныя газеты, и мы отмѣчаемъ его, какъ характерный слухъ, не беря на себя ручательство за его достовѣрность:
„До послѣдней минуты въ Петербургѣ никто не подозрѣвалъ близости войны, и меньше всего царь. Еще въ четвергъ, за два дня до разрыва дипломатическихъ сношеній, царь сказалъ вел. кн. Николаю Николаевичу: „Все сойдетъ благополучно. Японія успокоится. Нѣтъ основанія опасаться войны. Я началъ и буду продолжать мое царствованіе мирно, и закончу его также мирно . Въ пятницу въ Зимнемъ дворцѣ былъ спектакль, на которомъ присутствовали сановники и дипломатическіе представители, въ томъ числѣ и японскій посланникъ. Царь подошелъ къ нему и разговаривалъ съ нимъ особенно любезно, чтобы показать міру, что Россія можетъ уладить свои недоразумѣнія съ Японіей безъ войны. Въ это же время японскій посланникъ въ Лондонѣ Гайаши и англійскій министръ иностранныхъ дѣлъ Лэнсдоунъ уже обсуждали предстоящее открытіе военныхъ дѣйствій. Но этого мало; уже два англійскихъ банка получили предостереженіе, что военная гроза разражается. Царь же но имѣлъ ни одного человѣка въ Россіи или на Дальнемъ Востокѣ, который освѣдомилъ бы его о ходѣ событій. Наоборотъ, всѣ близкіе ему сановники единогласно утверждали, что Японія хочетъ только пугать Россію. Въ 2 часа ночи царю, наконецъ, сообщили о разрывѣ дипломатическихъ сношеній, но и тогда еще его увѣрили, что это не означаетъ войны, и царь повѣрилъ этому. Поэтому не были приняты энергичныя мѣры.
Колебанія и нерѣшительность царили во всѣхъ вѣдомствахъ и стѣсняли дѣятельность. Введенный въ заблужденіе, царь еще въ понедѣльникъ посѣтилъ оперу, гдѣ былъ встрѣченъ оваціями. Въ то время, какъ царь изъ своей ложи слѣдилъ за представленіемъ, въ Зимнемъ дворцѣ была получена телеграмма адмирала Алексѣева, извѣщавшая о нападеніи японскихъ миноносцевъ на русскій флотъ въ Портъ-Артурѣ. Чтобы не обезпокоить царя, отвѣтственные сановники рѣшили не сообщать телеграммы въ театръ. Лишь по возвращеніи во дворецъ царь узналъ это извѣстіе. Когда на слѣдующій день графъ Ламсдорфъ явился во дворецъ для доклада, онъ пашелъ царя въ слезахъ.
Особенно любопытно отношеніе французскаго общественнаго мнѣнія къ русско-японской войнѣ. Отношеніе это обнаруживаетъ, что русско-французскій союзъ фактически, можно сказать, пересталъ существовать. Какъ извѣстно, Делькассэ, уклонившись отъ прямого объясненія въ палатѣ, далъ понять, что новѣйшее тайное франко-русское соглашеніе по восточно-азіатскому вопросу ни къ чему Францію не обязываетъ и что поэтому Франція будетъ безусловно соблюдать нейтралитетъ. Это указаніе не удовлетворило французское общественное мнѣніе только въ томъ отношеніи, что въ немъ не видѣли достаточно рѣзкаго и открытаго признанія полной незаинтересованности Франціи въ судьбѣ его союзника. Огромное большинство газетъ не только отрицало возможность и желательность вмѣшательства Франціи въ войну, но и не обнаруживало даже живой симпатіи къ Россіи. Исключеніе составляютъ націоналистическія и умѣренно-либеральныя газеты, которыя, изъ желанія повредить министерству, подчеркивали свою любовь къ Россіи. Но и изъ ихъ числа одинъ лишь „Gaulois осмѣлился заявить, что Франція не уклонится отъ своего долга помочь Россіи, если, вопреки всѣмъ вѣроятіямъ, наступятъ предусмотрѣнныя соглашеніемъ условія, при которыхъ эта помощь была бы обязательна. Въ противоположность этому, вождь націоналистовъ, Дерулэдъ, пишетъ въ „Patrie : „Я по прежнему надѣюсь, что Франція не будетъ насильственно вовлечена въ эту азіатскую экспедицію, въ которой отъ болѣзней и вражескихъ пуль мы потеряли бы столькихъ же людей, какъ въ какой-нибудь битвѣ въ нашей странѣ, но не принесли бы пользы ни одному французу . Консервативный „Temps замѣчаетъ, что важнѣйшая обязанность Франціи есть соблюденіе абсолютнаго нейтралитета; это не мѣшаетъ Франціи обнаруживать дружескія чувства къ своему союзнику, проявленіе которыхъ можно видѣть въ томъ, что французское судно въ Чемульпо пріютило спасшихся моряковъ „Варяга и „Корейца . Гораздо рѣзче проводятъ мысль объ отсутствіи какихъ-либо обязательствъ Франціи передъ Россіей радикальные и соціалистическіе органы. Органъ Мильерана „Lanterne писалъ: „Франція хочетъ мира и не могла бы допустить, чтобы ея союзъ съ Россіей, въ которомъ она видѣла залогъ мира, принудилъ ее выступить противъ дружественной ей Англіи и драться за охрану русскихъ интересовъ на Дальнемъ Востокѣ безъ малѣйшей выгоды для себя. Русскій народъ, который не имѣетъ другихъ правъ, кромѣ права молчать, повиноваться и платить деньги, можетъ итти туда, куда его посылаетъ его начальство; это его дѣло. Граждане французской республики имѣютъ другія права — и прежде всего право требовать отчета отъ своихъ министровъ . Еще рѣзче замѣчаетъ „Radical : „Всему виною ненасытное честолюбіе Россія, которая хочетъ поглотить весь азіатскій континентъ. Европа имѣетъ всѣ основанія оберегаться этого царства кнута . Извѣстная газета „Gil Bias прямо обвиняетъ Россію въ нечестности и обманываніи японцевъ. Клемансо въ „Аurоrе насмѣхается надъ русскимъ военнымъ управленіемъ по поводу первыхъ неудачъ Россіи и замѣчаетъ, что военное управленіе должно было бы больше думать о своихъ собственныхъ дѣлахъ, вмѣсто того, чтобы критиковать въ русскихъ реакціонныхъ газетахъ дѣйствія французскихъ военнаго и морского министерствъ. Россія построила желѣзную дорогу и заняла Манчжурію на средства французскаго народа, и хочетъ теперь еще втянуть французовъ въ ненужную и гибельную для нихъ войну. Японія борется съ Россіей за неприкосновенность Китая, которая именно и соотвѣтствуетъ интересамъ Франціи. Америка предлагаетъ теперь гарантировать неприкосновенность Китая, а Франція