чѣмъ УШИБСЯ, ТѢМЪ и лѣчись.
Сидятъ два купца въ трактирѣ и пьютъ чай. У одного въ рукахъ газета.
— Что нынче въ театрѣ-то представляютъ? смотритъ одинъ купецъ въ газету. — «Чѣмъ ушибся, тѣмъ и лѣчись»... Надо быть, занятная игра, русская... Сходить, посмотрѣть...
— Брось, Иванъ Парфенычъ! откликается второй купецъ. — Просто вниманія не стоющее представленіе!.. — А ты нешто былъ?
— Какъ же! Умудрился!.. Дочерей провѣтривалъ... Только задарма двѣ сажени дровъ на ложу стравилъ... — Да въ чемъ же комедь-то эта самая?
— На манеръ, какъ бы на святкахъ... Всѣ ряженые... гишпанцами вырядились... — Это зачѣмъ же?..
— А, вишь, у одного купца дочь блажная, замужъ не хочетъ за приказчика итти, а безпремѣнно подавай ей офицера, либо принца... А отецъ-то ейный норовитъ, чтобы за приказчика выдать, — потому, обстоятельный приказчикъ будетъ солидарнѣе иного купеческаго сынка... Ну, вотъ, этотъ самый купецъ и затѣялъ, значитъ, у себя въ домѣ маскарадъ... и чтобы всѣ гишпанцами. И три приказчика тутъ же, которыхъ онъ, значитъ, въ женихи своей дочери прочитъ...
— Да зачѣмъ же маскарадъ-то?
— Чудакъ человѣкъ! Ужъ игра такая!.. Только дочьто евонная отъ всѣхъ жениховъ носъ воротитъ... Ну, вотъ, старшій-то приказчикъ одного изъ жениховъ и научи: «Дѣвка, говоритъ, брыкается, а ты — вдвое. Тѣмъ ее и пронзишь. Баба — она любитъ, чтобъ надъ ней власть показывали! »
— Это вѣрно!..
— Сказано — сдѣлано... Она-то фыркаетъ, а женихъ-то ейный кочевряжится... Она-то кобянится, а онъ-то фордыбачитъ... — Ну?
— А дальше-то я и не видѣлъ: сморило меня очень, въ буфетъ ушелъ, да тамъ до копца представленія и просидѣлъ... Дочери дома разсказывали, что дѣвка то скверно кончила: состарѣла, женихами брезгравши, а въ концѣ концовъ за какого-то жениха изъ долгового отдѣленія и вышла *)...
И. Грэкъ.
КЪ БИРЖЕВЫМЪ КВАДРАТАМЪ.
(признаніе купца).
Чревомъ я — обширный «кругъ», Самъ мечтаю о захватѣ
И своей персоной вдругъ Умѣщаюся въ «квадратѣ»!
Трр.
ОЧЕРКЪ 25-ЛѢТІЯ НИКОЛАЕВСКОЙ ДОРОГИ.
По случаю юбилея Николаевской желѣзной дороги въ самомъ скоромъ времени будетъ выпущенъ въ свѣтъ «историческій обзоръ», въ которомъ будутъ заключаться слѣдующія свѣдѣнія:
О количествѣ лицъ, составившихъ себѣ кругленькіе капитальцы службою на этой желѣзной дорогѣ.
Краткія біографіи лицъ, изъ числа «начальства», оставившихъ послѣ себя въ сердцахъ служащихъ-подчиненныхъ «незабвенную память».
Число столкновеній и «задавленій» — наиболѣе крупныхъ (такъ какъ привести въ извѣстность мелкія — нѣтъ возможности).
Переименованіе тѣхъ опереточныхъ и драматическихъ примадоннъ, которыя всѣ 25 лѣтъ ѣздили по Николаевской дорогѣ внутрь Россіи изъ Петербурга и обратно въ Петербургъ.
Арсеникъ.
НА ИППОЦИКЛОДРОМѢ.
— Что же это велосипедисты такъ поздно открыли свой ипподромъ?..
— Нешто возможно лѣтомъ, при жарѣ, да состязанія этакія устраивать?... Сопрѣешь!
— Тебѣ, Маня, лучше, видно, нравятся состязанія велосипедистовъ, чѣмъ бѣга?..
— Конечно! Здѣсь не кучера, а благородные мучаются... Урсусъ.
НА „ОСТРОВА — ЗА ПЯТЬ КОПѢЕКЪ.
Пассажиръ. — Какъ ты смѣешь мнѣ грубить?..
— Экая важность!.. Когда мы публику за пятіалтынный возили, такъ и то грубили, а теперича всего только пятачокъ беремъ, такъ... Нечего тутъ много-то разговаривать!..
—z.
ТУЛОНЪ.
— Въ Тулонъ, въ Тулонѣ, изъ Тулона, — Тулонъ — герой главнѣйшій дня... И даже выписана бонна Почти оттуда у меня... — Вотъ какъ!
— Ну да, почти оттуда... Стройна, прилежна и умна...
— Но бонна все-таки откуда? — Изъ Тулы собственно она.
Пеэмпе.
*) Очевидно, купеческія дочери все перепутали. Въ тотъ же спектакль, послѣ главной испанской пьесы «Чѣмъ ушибся, тѣмъ и лѣчись» шла старинная русская комедія «Женихъ изъ долгового отдѣленія»; а купеческія дочери сочли одноактную русскую пьесу продолженіемъ испанской трехъ-актной! Вотъ, послѣ этого и ставьте для нашей публики пьесы классическаго репертуара! Ред.
ТАМОЖЕННЫЯ „ОТКРЫТІЯ .
— Слышали? Въ таможнѣ открыли ліонскій бархатъ, который былъ выдѣланъ въ Пруссіи, редереръ изъ Баваріи, женевскіе часы изъ Берлина, французскія сардинки изъ Кенигсберга и т. д., и т. д.
— Нѣмецъ хитеръ! Да у насъ и русскіе не хуже нѣмцевъ: какой угодно редереръ поддѣлаютъ!
Урсусъ.
НЕ-ДѢЛАНІЕ.
(новое ученіе графа Л. Н. Толстого).
— Цѣлый день ты, Катя, валяешься съ книжкой по диванамъ и ровно ничѣмъ заняться не хочешь! упрекаетъ мать взрослую дочь. — Матери ни въ чемъ помочь не можешь!..
— Я занимаюсь не-дѣланіемъ... по ученію Толстого... — Это еще что за новыя выдумки?
— Ничего не выдумки!.. Я не виновата, что вы ничего не читаете!.. Прочтите въ послѣдней книжкѣ «Сѣвернаго Вѣстника» статью графа Толстого «Не-дѣланіе»: онъ прямо говоритъ, что трудиться — такъ же безнравственно, какъ курить табакъ или пить вино... Я думаю, Толстой поумнѣе насъ съ вами!..
— Ты, Женя, рѣшаешься выйти за богатаго старика, не любя его?.. Это что-то на тебя совсѣмъ не похоже!..
— Я перемѣнила свои убѣжденія, прочтя статью графа Толстого «Не-дѣланіе»... Прежде я мечтала о трудѣ, теперь — рѣшила выйти за богатаго, чтобы заниматься недѣланіемъ по теоріи Толстого...
— Отчего вы, Петровъ, урока не знаете?
— У насъ вчера, господинъ учитель, читали вслухъ сочиненіе Толстого, что не надо уроковъ готовить... — А я, вотъ, вамъ за это единицу поставлю!..
— А я на васъ письмо графу Толстому напишу!..
— Читали, ваше превосходительство, статью графа Толстого «Не-дѣланіе»?.. Я съ нимъ совершенно согласенъ во взглядахъ!..
— Я тоже... Онъ какъ будто выразилъ мою мысль! Конечно, у меня въ департаментѣ всѣ чиновники тоже ничего не дѣлаютъ...
Монологъ толстовца. — Вотъ положеніе!.. Сначала учитель писалъ, чтобы шить сапоги и класть печи... Теперь и сапоги отрицаетъ!.. Что же дѣлать?.. Говоритъ: ничего не дѣлайте!.. Значитъ, милостыню остается просить!.. Поѣду за разъясненіемъ въ Ясную Поляну... Кстати, погощу тамъ мѣсяцъ... Давно не видались, потолкуемъ. Поди, соскучился Толстой безъ меня...
— Что вы дѣлаете? — Долги...
— Ну, это по теоріи Толстого не воспрещается... Тонкій.
ИЗЪ ПЕТЕРБУРГСКИХЪ ОМУТОВЪ.
— Слышали, какой странный видъ принялъ одинъ мошенникъ? Студентомъ вырядился!..
— Что жъ... Онъ, можетъ быть, въ нѣкоторомъ родѣ студентъ мошеннической науки...
— Какіе-то ловкачи на мѣдныя кольца накладывали золотую пробу!..
— Вотъ, можно сказать, у людей руки-то золотыя!... А—къ.
ПРИ НОВЫХЪ ПРАВИЛАХЪ НА БИРЖЪ.
— Меня, у котораго собственной земли нѣсколько тысячъ десятинъ, и посадили на отведенный квадратный аршинъ!.. Каково это покажется?
— Это, по крайней мѣрѣ, доказываетъ, что и для такихъ всесильныхъ господъ, какъ вы, всегда рамки найдутся!..
— Итакъ, отнынѣ всѣ зайцы изгоняются съ биржи... — Значитъ, пустое говорится, что если погонишься за двумя зайцами, то ни одного не убьешь: тутъ не только двухъ, а цѣлую сотню зайцевъ однимъ ударомъ убили!.. Свифтъ.
НА ГИГІЕНИЧЕСКОЙ ВЫСТАВКѢ — ПЕРЕДЪ НАГРАДАМИ.
Буфетчикъ у пивною буфета. — Вотъ, мнѣ бы слѣдовало подучить награду-то, потому, я тоже гигіенѣ способствовалъ тѣмъ, что кружки пивныя въ непроточной водѣ полоскалъ... Будь эта вода постоянно проточная, въ ней былъ бы постоянно новый притокъ бактерій, а такъ какъ она не проточная, то послѣ пяти-шести выполосканныхъ кружекъ всѣ бактеріи въ водѣ подохнутъ отъ пива и вода дѣлается безвредною...
Шляпочникъ Ландратъ. — Меня упрекаютъ въ томъ, что я для выясненія степени вреда кожи для шляпъ, пробую эту кожу на головахъ рабочихъ, заставляя ихъ носить шапки и фуражки съ испытываемой кожей... Говорятъ, что такіе эксперименты всѣ другіе ученые дѣлаютъ надъ животными, а я надъ людьми... Во позвольте... Да развѣ я могу поступать такъ же? Вѣдь собаки, лягушки и кролики никогда шляпъ не носятъ!..
Экспонентъ пряниковъ Абрамовъ. — Мнѣ тоже слѣдовало бы награду получить за пряники, потому что изъ десяти человѣкъ, поѣвшихъ пряниковъ, почувствуютъ разстройство желудка едва только семь-восемь человѣкъ, тогда какъ будь мои пряники хуже, могли бы захворать и всѣ десятеро!..
Свифтъ.
ДЕЗИНФЕЦИРУЮЩЕЕ СРЕДСТВО — ДЕГОТЬ. Въ купечествѣ: дочь и отецъ.
Дочъ. — Институтъ экспериментальной медицины рекомендуетъ деготь для обеззараживанія помѣщеній... Вотъ вы его купили бы, папенька.
Отецъ. — Что? Деготь купить?.. Ни за что!.. Я еще такъ недавно въ цивилизованные купцы вышелъ, только что изъ дегтярныхъ сапоговъ въ лакированные ботинки переобулся, да чтобъ опять сталъ дегтемъ пахнуть?.. Я эфтого запаху теперича и терпѣть не могу... Вотъ что!.. Boz.
СЛУХИ и новости.
— Кондитеръ «Габонъ», недавно оштрафованный мировымъ судьею за неопрятное содержаніе мастерской, выпускаетъ новыя конфеты, подъ названіемъ «Гигіеническія».
— Огнеупорный антрепренеръ М. В. Лентовскій открываетъ въ Петербургѣ банкирскую контору съ продажею выигрышныхъ билетовъ въ разсрочку.
— Издатель «Нивы» г. Марксъ изобрѣлъ новый составъ для удобренія полей.
— Автору сценической передѣлки «Вторая часть мертвыхъ душъ» явился во снѣ Гоголь и, горько плача, упрекалъ за изувѣченіе своего творенія. Авторъ оправдывался тѣмъ, что «деньги надо». Дѣло передано на третейскій судъ спиритовъ.
— «Бюро похоронныхъ процессій» намѣрено издавать свою газету, гдѣ объявленія о покойникахъ (какъ о городскихъ, такъ и о гг. иногородныхъ) будутъ печататься безплатно. Въ видѣ безплатной преміи гг. подписчики получатъ «Похоронный маршъ», соч. г. Деккеръ-Шенка.
— Учитель танцевъ г. Давингофъ изобрѣлъ «гигіеническій вальсъ» для гг. подагриковъ.
— При казенной русской оперѣ въ Петербургѣ учреждается новая должность: учителя русскаго языка, спеціально для иностранныхъ пѣвцовъ и пѣвицъ, приглашаемыхъ въ русскую оперу.
— Предстоитъ однодневная перепись всѣхъ поэтовъ въ Россіи. Затѣмъ поэтамъ будутъ розданы особыя бляхи съ нумерами.
И. Грэкъ.
ЛЕВЪ.
— А читалъ ты, Илья Ильичъ, про бабу? Какъ это она ловко тигра-то за хвостъ поймала!
— Что мнѣ читать! У меня своя баба какого хочешь звѣря въ минуту обезхвоститъ. А насчетъ тигровъ я не вѣрю. Можетъ, всю эту штуку нѣмецъ въ кіатрѣ производитъ.
— Какой нѣмецъ?
— Обыкновенный нѣмецъ. Который морочитъ всѣхъ. Я, братъ, и самъ по его милости не то что тигромъ — не повѣришь — львомъ былъ. Съ гривой! — Львомъ?
— Львомъ. Много народу видѣло! Однако такъ на повѣрку вышло, что православный я человѣкъ. Въ вѣрѣ я твердъ! А поэтому самому нѣмецъ меня сконфузилъ. — Разскажи толкомъ. Любопытно.
— Толкомъ и говорю. Вылъ у меня знакомый, въ кіатрѣ у нѣмца околачивался. Пиво, бывало, въ портерной во какъ дулъ! Три бутылки безъ передышки! И чтобъ хозяинъ наливалъ. Выпьетъ — чтобъ сейчасъ налить! Выпьетъ — налить! Послѣ третьей уже самъ разливалъ, съ прохладой. Нечего говорить, обстоятельный былъ человѣкъ.
— Да что же про льва-то?
— Да я про льва. Приходитъ, это, онъ ко мнѣ... — Левъ?
— Нѣтъ! Левъ-то я самъ. А тотъ — Павелъ Егорычъ, знакомый-то. Приходитъ и говоритъ: «Ты, говоритъ, Илья Ильичъ, по малярной части. Безстрашный, говоритъ, народъ маляры! Можешь ли со второго этажа внизъ головой упасть? » Вытаращилъ я на него глаза, думаю — не ряхнулся ли? Однако отвѣчаю: «Можно, говорю, и упасть, ежели оборвешься. Отчего не упасть! » — «Такъ будь, говоритъ, ты львомъ». И досконально онъ мнѣ все описалъ, какъ, что. Одѣнутъ меня въ шкуру, поставятъ на гору, придетъ по своимъ дѣламъ охотникъ, хватитъ меня изъ ружья (не бойся, говоритъ, не застрѣлитъ). Ну, я и долженъ буду съ этой горы летѣть на манеръ какъ убитый. Хорошія деньги отъ нѣмца посулилъ. — «Что же, говорю, ладно». Приходимъ. Все ничего. Нѣмецъ, это, меня объѣхалъ. — «Гутъ», говоритъ. Все, въ лучшемъ видѣ мнѣ показалъ! Грохнулся я. Ничего, всталъ, почесался. Кто же, думаю, деньги будетъ платить? Однако никто не заплатилъ. Видишь ли, проба это была, а денежное паденіе вечеромъ, говорятъ, на представленіи. Прихожу вечеромъ. Обрядили меня въ львиную амуницію, заставили въ дырки глазами потрафлять — этакія на мордѣ у льва дырки. Потрафилъ. Гляжу. Смѣхъ меня разбираетъ. Однако жарко. Сталъ головой вертѣть — потерялъ дырки. Не видно ничего. А тутъ, какъ на зло, прибѣжалъ кто-то, тащитъ. — «Пора! говоритъ. Да смотри, разомъ падай! » Притащили, поставили. Кручу головой, въ ушахъ звонъ, тошно стало. И оторопь меня начала брать. Вдругъ музыка, слышу, какъ загудитъ! Ну, думаю, гдѣ наше не пропадала! Жду, когда выстрѣлитъ. Разъ! Выстрѣлили! Готово! Значитъ, убили меня. Вотъ, братецъ ты мой, когда я на себя страху-то принялъ! Не вижу, куда падать, да еще зацѣпился обо что-то. Ну, моментально оторвалъ. Упаду, думаю, костей не соберу.
— Что же, такъ и не упалъ?
— Зачѣмъ? Упалъ! Не захотѣлъ я малярнаго своего достоинства посрамить. Упалъ! Перекрестился и грохнулся. Лежу. Долго лежалъ. Не приказано было вставать безъ позволенія. Лежу и разсчитываю, сколько изъ полученныхъ денегъ пропить.
— Левъ развѣ пьетъ?
— И я не выпилъ. Налетѣлъ нѣмецъ, зашумѣлъ, заоралъ... ужъ онъ ругался, ругался... «Все ты, говоритъ, мнѣ, мерзавецъ, испортилъ»... Ну, выгналъ по шеѣ... Такъ денегъ и не отдалъ... — Это за что же?
— «Зачѣмъ, говоритъ, крестился, ежели ты на львиную точку былъ поставленъ». Нѣмецъ — одно слово!
Пиѳикъ.
Сидятъ два купца въ трактирѣ и пьютъ чай. У одного въ рукахъ газета.
— Что нынче въ театрѣ-то представляютъ? смотритъ одинъ купецъ въ газету. — «Чѣмъ ушибся, тѣмъ и лѣчись»... Надо быть, занятная игра, русская... Сходить, посмотрѣть...
— Брось, Иванъ Парфенычъ! откликается второй купецъ. — Просто вниманія не стоющее представленіе!.. — А ты нешто былъ?
— Какъ же! Умудрился!.. Дочерей провѣтривалъ... Только задарма двѣ сажени дровъ на ложу стравилъ... — Да въ чемъ же комедь-то эта самая?
— На манеръ, какъ бы на святкахъ... Всѣ ряженые... гишпанцами вырядились... — Это зачѣмъ же?..
— А, вишь, у одного купца дочь блажная, замужъ не хочетъ за приказчика итти, а безпремѣнно подавай ей офицера, либо принца... А отецъ-то ейный норовитъ, чтобы за приказчика выдать, — потому, обстоятельный приказчикъ будетъ солидарнѣе иного купеческаго сынка... Ну, вотъ, этотъ самый купецъ и затѣялъ, значитъ, у себя въ домѣ маскарадъ... и чтобы всѣ гишпанцами. И три приказчика тутъ же, которыхъ онъ, значитъ, въ женихи своей дочери прочитъ...
— Да зачѣмъ же маскарадъ-то?
— Чудакъ человѣкъ! Ужъ игра такая!.. Только дочьто евонная отъ всѣхъ жениховъ носъ воротитъ... Ну, вотъ, старшій-то приказчикъ одного изъ жениховъ и научи: «Дѣвка, говоритъ, брыкается, а ты — вдвое. Тѣмъ ее и пронзишь. Баба — она любитъ, чтобъ надъ ней власть показывали! »
— Это вѣрно!..
— Сказано — сдѣлано... Она-то фыркаетъ, а женихъ-то ейный кочевряжится... Она-то кобянится, а онъ-то фордыбачитъ... — Ну?
— А дальше-то я и не видѣлъ: сморило меня очень, въ буфетъ ушелъ, да тамъ до копца представленія и просидѣлъ... Дочери дома разсказывали, что дѣвка то скверно кончила: состарѣла, женихами брезгравши, а въ концѣ концовъ за какого-то жениха изъ долгового отдѣленія и вышла *)...
И. Грэкъ.
КЪ БИРЖЕВЫМЪ КВАДРАТАМЪ.
(признаніе купца).
Чревомъ я — обширный «кругъ», Самъ мечтаю о захватѣ
И своей персоной вдругъ Умѣщаюся въ «квадратѣ»!
Трр.
ОЧЕРКЪ 25-ЛѢТІЯ НИКОЛАЕВСКОЙ ДОРОГИ.
По случаю юбилея Николаевской желѣзной дороги въ самомъ скоромъ времени будетъ выпущенъ въ свѣтъ «историческій обзоръ», въ которомъ будутъ заключаться слѣдующія свѣдѣнія:
О количествѣ лицъ, составившихъ себѣ кругленькіе капитальцы службою на этой желѣзной дорогѣ.
Краткія біографіи лицъ, изъ числа «начальства», оставившихъ послѣ себя въ сердцахъ служащихъ-подчиненныхъ «незабвенную память».
Число столкновеній и «задавленій» — наиболѣе крупныхъ (такъ какъ привести въ извѣстность мелкія — нѣтъ возможности).
Переименованіе тѣхъ опереточныхъ и драматическихъ примадоннъ, которыя всѣ 25 лѣтъ ѣздили по Николаевской дорогѣ внутрь Россіи изъ Петербурга и обратно въ Петербургъ.
Арсеникъ.
НА ИППОЦИКЛОДРОМѢ.
— Что же это велосипедисты такъ поздно открыли свой ипподромъ?..
— Нешто возможно лѣтомъ, при жарѣ, да состязанія этакія устраивать?... Сопрѣешь!
— Тебѣ, Маня, лучше, видно, нравятся состязанія велосипедистовъ, чѣмъ бѣга?..
— Конечно! Здѣсь не кучера, а благородные мучаются... Урсусъ.
НА „ОСТРОВА — ЗА ПЯТЬ КОПѢЕКЪ.
Пассажиръ. — Какъ ты смѣешь мнѣ грубить?..
— Экая важность!.. Когда мы публику за пятіалтынный возили, такъ и то грубили, а теперича всего только пятачокъ беремъ, такъ... Нечего тутъ много-то разговаривать!..
—z.
ТУЛОНЪ.
— Въ Тулонъ, въ Тулонѣ, изъ Тулона, — Тулонъ — герой главнѣйшій дня... И даже выписана бонна Почти оттуда у меня... — Вотъ какъ!
— Ну да, почти оттуда... Стройна, прилежна и умна...
— Но бонна все-таки откуда? — Изъ Тулы собственно она.
Пеэмпе.
*) Очевидно, купеческія дочери все перепутали. Въ тотъ же спектакль, послѣ главной испанской пьесы «Чѣмъ ушибся, тѣмъ и лѣчись» шла старинная русская комедія «Женихъ изъ долгового отдѣленія»; а купеческія дочери сочли одноактную русскую пьесу продолженіемъ испанской трехъ-актной! Вотъ, послѣ этого и ставьте для нашей публики пьесы классическаго репертуара! Ред.
ТАМОЖЕННЫЯ „ОТКРЫТІЯ .
— Слышали? Въ таможнѣ открыли ліонскій бархатъ, который былъ выдѣланъ въ Пруссіи, редереръ изъ Баваріи, женевскіе часы изъ Берлина, французскія сардинки изъ Кенигсберга и т. д., и т. д.
— Нѣмецъ хитеръ! Да у насъ и русскіе не хуже нѣмцевъ: какой угодно редереръ поддѣлаютъ!
Урсусъ.
НЕ-ДѢЛАНІЕ.
(новое ученіе графа Л. Н. Толстого).
— Цѣлый день ты, Катя, валяешься съ книжкой по диванамъ и ровно ничѣмъ заняться не хочешь! упрекаетъ мать взрослую дочь. — Матери ни въ чемъ помочь не можешь!..
— Я занимаюсь не-дѣланіемъ... по ученію Толстого... — Это еще что за новыя выдумки?
— Ничего не выдумки!.. Я не виновата, что вы ничего не читаете!.. Прочтите въ послѣдней книжкѣ «Сѣвернаго Вѣстника» статью графа Толстого «Не-дѣланіе»: онъ прямо говоритъ, что трудиться — такъ же безнравственно, какъ курить табакъ или пить вино... Я думаю, Толстой поумнѣе насъ съ вами!..
— Ты, Женя, рѣшаешься выйти за богатаго старика, не любя его?.. Это что-то на тебя совсѣмъ не похоже!..
— Я перемѣнила свои убѣжденія, прочтя статью графа Толстого «Не-дѣланіе»... Прежде я мечтала о трудѣ, теперь — рѣшила выйти за богатаго, чтобы заниматься недѣланіемъ по теоріи Толстого...
— Отчего вы, Петровъ, урока не знаете?
— У насъ вчера, господинъ учитель, читали вслухъ сочиненіе Толстого, что не надо уроковъ готовить... — А я, вотъ, вамъ за это единицу поставлю!..
— А я на васъ письмо графу Толстому напишу!..
— Читали, ваше превосходительство, статью графа Толстого «Не-дѣланіе»?.. Я съ нимъ совершенно согласенъ во взглядахъ!..
— Я тоже... Онъ какъ будто выразилъ мою мысль! Конечно, у меня въ департаментѣ всѣ чиновники тоже ничего не дѣлаютъ...
Монологъ толстовца. — Вотъ положеніе!.. Сначала учитель писалъ, чтобы шить сапоги и класть печи... Теперь и сапоги отрицаетъ!.. Что же дѣлать?.. Говоритъ: ничего не дѣлайте!.. Значитъ, милостыню остается просить!.. Поѣду за разъясненіемъ въ Ясную Поляну... Кстати, погощу тамъ мѣсяцъ... Давно не видались, потолкуемъ. Поди, соскучился Толстой безъ меня...
— Что вы дѣлаете? — Долги...
— Ну, это по теоріи Толстого не воспрещается... Тонкій.
ИЗЪ ПЕТЕРБУРГСКИХЪ ОМУТОВЪ.
— Слышали, какой странный видъ принялъ одинъ мошенникъ? Студентомъ вырядился!..
— Что жъ... Онъ, можетъ быть, въ нѣкоторомъ родѣ студентъ мошеннической науки...
— Какіе-то ловкачи на мѣдныя кольца накладывали золотую пробу!..
— Вотъ, можно сказать, у людей руки-то золотыя!... А—къ.
ПРИ НОВЫХЪ ПРАВИЛАХЪ НА БИРЖЪ.
— Меня, у котораго собственной земли нѣсколько тысячъ десятинъ, и посадили на отведенный квадратный аршинъ!.. Каково это покажется?
— Это, по крайней мѣрѣ, доказываетъ, что и для такихъ всесильныхъ господъ, какъ вы, всегда рамки найдутся!..
— Итакъ, отнынѣ всѣ зайцы изгоняются съ биржи... — Значитъ, пустое говорится, что если погонишься за двумя зайцами, то ни одного не убьешь: тутъ не только двухъ, а цѣлую сотню зайцевъ однимъ ударомъ убили!.. Свифтъ.
НА ГИГІЕНИЧЕСКОЙ ВЫСТАВКѢ — ПЕРЕДЪ НАГРАДАМИ.
Буфетчикъ у пивною буфета. — Вотъ, мнѣ бы слѣдовало подучить награду-то, потому, я тоже гигіенѣ способствовалъ тѣмъ, что кружки пивныя въ непроточной водѣ полоскалъ... Будь эта вода постоянно проточная, въ ней былъ бы постоянно новый притокъ бактерій, а такъ какъ она не проточная, то послѣ пяти-шести выполосканныхъ кружекъ всѣ бактеріи въ водѣ подохнутъ отъ пива и вода дѣлается безвредною...
Шляпочникъ Ландратъ. — Меня упрекаютъ въ томъ, что я для выясненія степени вреда кожи для шляпъ, пробую эту кожу на головахъ рабочихъ, заставляя ихъ носить шапки и фуражки съ испытываемой кожей... Говорятъ, что такіе эксперименты всѣ другіе ученые дѣлаютъ надъ животными, а я надъ людьми... Во позвольте... Да развѣ я могу поступать такъ же? Вѣдь собаки, лягушки и кролики никогда шляпъ не носятъ!..
Экспонентъ пряниковъ Абрамовъ. — Мнѣ тоже слѣдовало бы награду получить за пряники, потому что изъ десяти человѣкъ, поѣвшихъ пряниковъ, почувствуютъ разстройство желудка едва только семь-восемь человѣкъ, тогда какъ будь мои пряники хуже, могли бы захворать и всѣ десятеро!..
Свифтъ.
ДЕЗИНФЕЦИРУЮЩЕЕ СРЕДСТВО — ДЕГОТЬ. Въ купечествѣ: дочь и отецъ.
Дочъ. — Институтъ экспериментальной медицины рекомендуетъ деготь для обеззараживанія помѣщеній... Вотъ вы его купили бы, папенька.
Отецъ. — Что? Деготь купить?.. Ни за что!.. Я еще такъ недавно въ цивилизованные купцы вышелъ, только что изъ дегтярныхъ сапоговъ въ лакированные ботинки переобулся, да чтобъ опять сталъ дегтемъ пахнуть?.. Я эфтого запаху теперича и терпѣть не могу... Вотъ что!.. Boz.
СЛУХИ и новости.
— Кондитеръ «Габонъ», недавно оштрафованный мировымъ судьею за неопрятное содержаніе мастерской, выпускаетъ новыя конфеты, подъ названіемъ «Гигіеническія».
— Огнеупорный антрепренеръ М. В. Лентовскій открываетъ въ Петербургѣ банкирскую контору съ продажею выигрышныхъ билетовъ въ разсрочку.
— Издатель «Нивы» г. Марксъ изобрѣлъ новый составъ для удобренія полей.
— Автору сценической передѣлки «Вторая часть мертвыхъ душъ» явился во снѣ Гоголь и, горько плача, упрекалъ за изувѣченіе своего творенія. Авторъ оправдывался тѣмъ, что «деньги надо». Дѣло передано на третейскій судъ спиритовъ.
— «Бюро похоронныхъ процессій» намѣрено издавать свою газету, гдѣ объявленія о покойникахъ (какъ о городскихъ, такъ и о гг. иногородныхъ) будутъ печататься безплатно. Въ видѣ безплатной преміи гг. подписчики получатъ «Похоронный маршъ», соч. г. Деккеръ-Шенка.
— Учитель танцевъ г. Давингофъ изобрѣлъ «гигіеническій вальсъ» для гг. подагриковъ.
— При казенной русской оперѣ въ Петербургѣ учреждается новая должность: учителя русскаго языка, спеціально для иностранныхъ пѣвцовъ и пѣвицъ, приглашаемыхъ въ русскую оперу.
— Предстоитъ однодневная перепись всѣхъ поэтовъ въ Россіи. Затѣмъ поэтамъ будутъ розданы особыя бляхи съ нумерами.
И. Грэкъ.
ЛЕВЪ.
— А читалъ ты, Илья Ильичъ, про бабу? Какъ это она ловко тигра-то за хвостъ поймала!
— Что мнѣ читать! У меня своя баба какого хочешь звѣря въ минуту обезхвоститъ. А насчетъ тигровъ я не вѣрю. Можетъ, всю эту штуку нѣмецъ въ кіатрѣ производитъ.
— Какой нѣмецъ?
— Обыкновенный нѣмецъ. Который морочитъ всѣхъ. Я, братъ, и самъ по его милости не то что тигромъ — не повѣришь — львомъ былъ. Съ гривой! — Львомъ?
— Львомъ. Много народу видѣло! Однако такъ на повѣрку вышло, что православный я человѣкъ. Въ вѣрѣ я твердъ! А поэтому самому нѣмецъ меня сконфузилъ. — Разскажи толкомъ. Любопытно.
— Толкомъ и говорю. Вылъ у меня знакомый, въ кіатрѣ у нѣмца околачивался. Пиво, бывало, въ портерной во какъ дулъ! Три бутылки безъ передышки! И чтобъ хозяинъ наливалъ. Выпьетъ — чтобъ сейчасъ налить! Выпьетъ — налить! Послѣ третьей уже самъ разливалъ, съ прохладой. Нечего говорить, обстоятельный былъ человѣкъ.
— Да что же про льва-то?
— Да я про льва. Приходитъ, это, онъ ко мнѣ... — Левъ?
— Нѣтъ! Левъ-то я самъ. А тотъ — Павелъ Егорычъ, знакомый-то. Приходитъ и говоритъ: «Ты, говоритъ, Илья Ильичъ, по малярной части. Безстрашный, говоритъ, народъ маляры! Можешь ли со второго этажа внизъ головой упасть? » Вытаращилъ я на него глаза, думаю — не ряхнулся ли? Однако отвѣчаю: «Можно, говорю, и упасть, ежели оборвешься. Отчего не упасть! » — «Такъ будь, говоритъ, ты львомъ». И досконально онъ мнѣ все описалъ, какъ, что. Одѣнутъ меня въ шкуру, поставятъ на гору, придетъ по своимъ дѣламъ охотникъ, хватитъ меня изъ ружья (не бойся, говоритъ, не застрѣлитъ). Ну, я и долженъ буду съ этой горы летѣть на манеръ какъ убитый. Хорошія деньги отъ нѣмца посулилъ. — «Что же, говорю, ладно». Приходимъ. Все ничего. Нѣмецъ, это, меня объѣхалъ. — «Гутъ», говоритъ. Все, въ лучшемъ видѣ мнѣ показалъ! Грохнулся я. Ничего, всталъ, почесался. Кто же, думаю, деньги будетъ платить? Однако никто не заплатилъ. Видишь ли, проба это была, а денежное паденіе вечеромъ, говорятъ, на представленіи. Прихожу вечеромъ. Обрядили меня въ львиную амуницію, заставили въ дырки глазами потрафлять — этакія на мордѣ у льва дырки. Потрафилъ. Гляжу. Смѣхъ меня разбираетъ. Однако жарко. Сталъ головой вертѣть — потерялъ дырки. Не видно ничего. А тутъ, какъ на зло, прибѣжалъ кто-то, тащитъ. — «Пора! говоритъ. Да смотри, разомъ падай! » Притащили, поставили. Кручу головой, въ ушахъ звонъ, тошно стало. И оторопь меня начала брать. Вдругъ музыка, слышу, какъ загудитъ! Ну, думаю, гдѣ наше не пропадала! Жду, когда выстрѣлитъ. Разъ! Выстрѣлили! Готово! Значитъ, убили меня. Вотъ, братецъ ты мой, когда я на себя страху-то принялъ! Не вижу, куда падать, да еще зацѣпился обо что-то. Ну, моментально оторвалъ. Упаду, думаю, костей не соберу.
— Что же, такъ и не упалъ?
— Зачѣмъ? Упалъ! Не захотѣлъ я малярнаго своего достоинства посрамить. Упалъ! Перекрестился и грохнулся. Лежу. Долго лежалъ. Не приказано было вставать безъ позволенія. Лежу и разсчитываю, сколько изъ полученныхъ денегъ пропить.
— Левъ развѣ пьетъ?
— И я не выпилъ. Налетѣлъ нѣмецъ, зашумѣлъ, заоралъ... ужъ онъ ругался, ругался... «Все ты, говоритъ, мнѣ, мерзавецъ, испортилъ»... Ну, выгналъ по шеѣ... Такъ денегъ и не отдалъ... — Это за что же?
— «Зачѣмъ, говоритъ, крестился, ежели ты на львиную точку былъ поставленъ». Нѣмецъ — одно слово!
Пиѳикъ.