ПОДЪ ПОКРОВОМЪ ТЕМНОЙ ночи.
Рис. В. И. Порфирьева.
Музыкантъ Хохриковъ, возвращаясь въ темную ночь къ себѣ на дачу и войдя въ садикъ, услышалъ какой-то трескъ, точно кто-нибудь обдиралъ съ балкона парусину, что происходило и на самомъ дѣлѣ.
— Надо потихоньку пробраться на задній дворъ, къ дворнику и разбудить его! рѣшилъ Хохриковъ. — А то одному-то опасно! Не справиться будетъ, пожалуй...
Тихонько пробравшись около изгороди сада, онъ вышелъ на зады и какъ разъ наткнулся на какого-то человѣка.
— Степанъ! Ты это? спросилъ Хохриковъ, воображая, что встрѣтилъ дворника.
— Я! отвѣчалъ голосъ, принадлежавшій одному изъ рыцарей индустріи, который стоялъ вблизи ледника и караулилъ, въ то время, какъ его сподвижникъ работалъ тутъ же, въ ледникѣ, а другой на балконѣ.
— Идемъ скорѣе, тамъ парусину обдираютъ!
— И то иду... Слышу... Услыхалъ еще раньше васъ... — Я вотъ что думаю, Степанъ... У меня съ собой корнетъ-а-пистонъ, я въ него тутъ затрублю, воры испугаются и бросятся къ выходу на улицу, а ты возьми дубину, да и угости ихъ хорошенько, когда они мимо тебя побѣгутъ!.. Проучимъ! А если можешь, то и задержи котораго-нибудь! говорилъ Хохриковъ, такъ какъ не хотѣлъ связываться съ ворами собственноручно...
— Хорошо!.. Я пойду... А вы тутъ трубите...
Рыцарь индустріи, котораго Хохриковъ принялъ за дворника, тихо вопросилъ:
— Содралъ, что ли, парусину-то? — Готово дѣло!..
— Такъ иди скорѣе, утекай на улицу, а то
погоня!
Когда обдиравшій балконъ воришка перелѣзалъ уже черезъ рѣшетку палисадника на улицу, Хохриковъ во всю силу легкихъ затрубилъ въ корнетъа-пистонъ.
Но вдругъ на него налетѣлъ мнимый дворникъ, рванулъ у него изъ рукъ инструментъ и сильнымъ ударомъ свалилъ бѣднаго «сигналиста» въ густую крапиву.
— Батюшки мои! Да они, дьяволы, въ мою сторону побѣжали! думалъ Хохриковъ, боясь даже подняться на ноги и лежа въ травѣ. — И что бы мнѣ, дураку, встать на переднюю часть дачи, а сюда бы Степана поставить!.. Ужъ, конечно, воры не побѣгутъ на улицу, а непремѣнно на зады устремятся!.. Мошенники, еще по шеѣ дали, да и корнетъ-а-пистонъ уперли!.. Что же это Степанъ не идетъ?.. Неужели все еще дожидаетъ ихъ?..
Когда Хохриковъ рѣшился осторожно выползти въ передній садикъ, въ дачномъ саду не только не было мнимаго дворника, но даже успѣлъ удрать, встревоженный трубнымъ звукомъ, и тотъ, который «орудовалъ» въ ледникѣ.
— Степанъ! Степанъ!.. Гдѣ ты?.. осторожно подымаясь на ноги, окрикивалъ Хохриковъ дворника. Но отвѣта не было...
Нѣсколько минутъ спустя, также встревоженные «трубнымъ звукомъ», въ саду появились сосѣди и семейство Хохрикова, кто съ лампой, кто со свѣчей.
Парусины на балконѣ какъ не бывало. Потирая затылокъ и удивляясь отсутствію Степана, Хохриковъ разсказывалъ происшествіе.
Кто-то побѣжалъ въ дворницкую и притащилъ оттуда совершенно заспаннаго Степана.
— Ты что это дрыхнешь?!.. Тутъ убійство можетъ произойти, а ты все спать будешь?!. Тутъ въ трубу даже трубили, а ты и то не проснулся!
— Чаво въ трубу?.. Слышалъ трубу-то!.. Такъ што жъ?.. Труба у насъ обыкновенное дѣло... Цѣлый день трубятъ... Я такъ и полагалъ, что это они на трубѣ липитицію дѣлали... А то я нешто бы не всталъ?.. Труба у насъ не диво...
Рис. В. И. Порфирьева.
Музыкантъ Хохриковъ, возвращаясь въ темную ночь къ себѣ на дачу и войдя въ садикъ, услышалъ какой-то трескъ, точно кто-нибудь обдиралъ съ балкона парусину, что происходило и на самомъ дѣлѣ.
— Надо потихоньку пробраться на задній дворъ, къ дворнику и разбудить его! рѣшилъ Хохриковъ. — А то одному-то опасно! Не справиться будетъ, пожалуй...
Тихонько пробравшись около изгороди сада, онъ вышелъ на зады и какъ разъ наткнулся на какого-то человѣка.
— Степанъ! Ты это? спросилъ Хохриковъ, воображая, что встрѣтилъ дворника.
— Я! отвѣчалъ голосъ, принадлежавшій одному изъ рыцарей индустріи, который стоялъ вблизи ледника и караулилъ, въ то время, какъ его сподвижникъ работалъ тутъ же, въ ледникѣ, а другой на балконѣ.
— Идемъ скорѣе, тамъ парусину обдираютъ!
— И то иду... Слышу... Услыхалъ еще раньше васъ... — Я вотъ что думаю, Степанъ... У меня съ собой корнетъ-а-пистонъ, я въ него тутъ затрублю, воры испугаются и бросятся къ выходу на улицу, а ты возьми дубину, да и угости ихъ хорошенько, когда они мимо тебя побѣгутъ!.. Проучимъ! А если можешь, то и задержи котораго-нибудь! говорилъ Хохриковъ, такъ какъ не хотѣлъ связываться съ ворами собственноручно...
— Хорошо!.. Я пойду... А вы тутъ трубите...
Рыцарь индустріи, котораго Хохриковъ принялъ за дворника, тихо вопросилъ:
— Содралъ, что ли, парусину-то? — Готово дѣло!..
— Такъ иди скорѣе, утекай на улицу, а то
погоня!
Когда обдиравшій балконъ воришка перелѣзалъ уже черезъ рѣшетку палисадника на улицу, Хохриковъ во всю силу легкихъ затрубилъ въ корнетъа-пистонъ.
Но вдругъ на него налетѣлъ мнимый дворникъ, рванулъ у него изъ рукъ инструментъ и сильнымъ ударомъ свалилъ бѣднаго «сигналиста» въ густую крапиву.
— Батюшки мои! Да они, дьяволы, въ мою сторону побѣжали! думалъ Хохриковъ, боясь даже подняться на ноги и лежа въ травѣ. — И что бы мнѣ, дураку, встать на переднюю часть дачи, а сюда бы Степана поставить!.. Ужъ, конечно, воры не побѣгутъ на улицу, а непремѣнно на зады устремятся!.. Мошенники, еще по шеѣ дали, да и корнетъ-а-пистонъ уперли!.. Что же это Степанъ не идетъ?.. Неужели все еще дожидаетъ ихъ?..
Когда Хохриковъ рѣшился осторожно выползти въ передній садикъ, въ дачномъ саду не только не было мнимаго дворника, но даже успѣлъ удрать, встревоженный трубнымъ звукомъ, и тотъ, который «орудовалъ» въ ледникѣ.
— Степанъ! Степанъ!.. Гдѣ ты?.. осторожно подымаясь на ноги, окрикивалъ Хохриковъ дворника. Но отвѣта не было...
Нѣсколько минутъ спустя, также встревоженные «трубнымъ звукомъ», въ саду появились сосѣди и семейство Хохрикова, кто съ лампой, кто со свѣчей.
Парусины на балконѣ какъ не бывало. Потирая затылокъ и удивляясь отсутствію Степана, Хохриковъ разсказывалъ происшествіе.
Кто-то побѣжалъ въ дворницкую и притащилъ оттуда совершенно заспаннаго Степана.
— Ты что это дрыхнешь?!.. Тутъ убійство можетъ произойти, а ты все спать будешь?!. Тутъ въ трубу даже трубили, а ты и то не проснулся!
— Чаво въ трубу?.. Слышалъ трубу-то!.. Такъ што жъ?.. Труба у насъ обыкновенное дѣло... Цѣлый день трубятъ... Я такъ и полагалъ, что это они на трубѣ липитицію дѣлали... А то я нешто бы не всталъ?.. Труба у насъ не диво...