ГОДЪ ТРИНАДЦАТЫЙ.
ОСКОЛКИ
ЕЖЕНЕДѢЛЬНЫЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЖУРНАЛЪ.
21 Августа(Въ этомъ № 8 страницъ).
№ 34.
(Выходитъ по Субботамъ).1893 года.
ПРІЕМЪ ПОДПИСКИ: Въ С. -Петербургѣ: въ конторѣ редакціи, Спасская ул., № 17. Въ Москвѣ: въ конторѣ Н. Н. Печковской, Петровскія линіи.
Условія подписки.
3а годъ съ перес. и дост.
(съ безпл. преміей). 9 р. За годъ безъ пересылки (съ
безплатной преміей) 8 » За полгода съ перес. и дост.
(безъ преміи) 5 » За три мѣсяца съ перес. и
дост. (безъ преміи) 3 »
Объявленія по 25 коп. за строчку петита (страница въ 4 столбца).
Адресъ редакціи:
С. -Петербургъ, Спасская ул. 17.
Контора открыта ежедневно, кромѣ воскресныхъ и праздничныхъ дней, съ 10 час. утра до
5 час. дня.
Для личныхъ объясненій съ редакторомъ — по Вторникамъ отъ
12 до 1 час. дня.
За пересылку преміи на 1893 годъ: «Разговоры безсловесныхъ», приплаты не полагается.
ПОДЪ КРОВОМЪ НОЧИ.
Лунная ночь надъ землей опрокинула щитъ Часто унизанный искрами звѣздныхъ огней...
Хоръ полунощный кузнечиковъ въ полѣ трещитъ, Сердце смирилось и грудь задышала вольнѣй. Длинныя тѣни въ садовыхъ аллеяхъ легли,
Словно гиганты тутъ мирный раскинули станъ, Озеро блещетъ стальной полосою вдали
И надъ водою клубится прозрачный туманъ. Рѣетъ незримо богиня отраднаго сна
Здѣсь на землѣ и въ бездонномъ эѳирѣ небесъ... Мысль ожиданій несбыточныхъ смутно полна,
Ждешь не дождешься какихъ-то волшебныхъ чудесъ. Хочется вѣрить, что, свой покидая пріютъ, Выйдутъ русалки веселой толпою изъ водъ,
Выйдутъ на берегъ и вольную пѣснь запоютъ, Добраго молодца пляской маня въ хороводъ.
Хочется слышать, какъ лѣшій аукнетъ въ лѣсу, Видѣть, какъ въ избахъ дозоромъ пройдетъ домовой... Хочется видѣть родимой природы красу
Въ образахъ сказки и вымыслахъ тайны живой. Кротко надъ міромъ царитъ благодатная ночь...
Дремлетъ земля, улыбаясь, сквозь сонъ, небесамъ... Скорбныя думы невольно уносятся прочь,
Жаждешь чего-то... чего же — не вѣдаешь самъ... Л. Медвѣдевъ.
ОСКОЛКИ ПЕТЕРБУРГСКОЙ ЖИЗНИ.
Появленіе на увеселительномъ горизонтѣ всеяднаго капитана де-Ветріо мы считаемъ многознаменательнымъ явленіемъ.
Почему? Мы сейчасъ объяснимся.
Человѣчество съ древнихъ временъ требовало преимущественно двухъ вещей: хлѣба и зрѣлищъ. Русское, такъ сказать, человѣчество, правда, не довольствовалось однимъ только хлѣбомъ, но привыкло кушать хлѣбъ съ солью («хлѣбъ да соль»); но соль, въ сущности, прихоть и отнюдь не составляетъ предмета первой необходимости.
Итакъ, «хлѣба и зрѣлищъ».
Капитанъ де-Ветріо на половину разрѣшаетъ вѣковую проблему, упраздняя хлѣбъ изъ человѣческаго обихода.
Вѣдь не можетъ же быть, чтобы капитанъ де-Ветріо былъ на свѣтѣ распроединственнымъ человѣкомъ, желудокъ котораго перевариваетъ резиновыя калоши, уголь, стекло, кожу, керосинъ, древесные опилки и т. п.
Очевидно, тутъ все дѣло только въ привычкѣ. Старая резиновая калоша покажется сначала неудобоваримой и невкусной. Но если дачники начнутъ подавать нищимъ исключительно свои старыя резиновыя калоши, то нищіе, волей-неволей, привыкнутъ.
За такое открытіе въ области политической экономіи и соціальнаго хозяйства я, право, произвелъ бы капитана де-Ветріо въ генералы: ну, хоть, въ «генералы отъ диссентеріи».
Странно только, что капитану — и вдругъ первому пришла въ голову мысль ѣсть калоши, уголь и древесные опилки. Очевидно, на западѣ Европы капитанамъ туго приходится.
А г. Славянскій-то все еще ходитъ въ «роскошныхъ боярскихъ костюмахъ» и даетъ концерты со своей капеллой.
И какъ это человѣку не надоѣстъ! Какое упрямство! Отъ жиденькаго тенорка г. Славянскаго давно остались одни только непріятныя воспоминанія. Репертуаръ капеллы прислушался, «роскошные костюмы» требуютъ зашивки, а сами хористы требуютъ выпивки. А онъ все-таки даетъ концерты!
Побывавъ въ Германіи, Франціи, Бразиліи, Патагоніи и Зулусіи, г. Славянскій вновь благополучно вернулся въ Петербургъ и сразу... попалъ на пустой залъ.
Мода на г. Славянскаго отошла вмѣстѣ съ модой на «братьевъ славянъ».
Теперь въ модѣ «братья французы».
Пусть г. Славянскій переодѣнетъ половину своихъ бояръ во французскіе костюмы и заставитъ капеллу плясать франко-русскій танецъ. Тогда мы увидимъ.
Устроители гигіенической выставки жалуются на плохія дѣла.
Никто не хочетъ итти на гигіеническую выставку.
Изрѣдка въ дождь забѣжитъ два-три человѣка безъ зонтиковъ.
Это надо было предвидѣть. Развѣ у насъ интересуются гигіеной? У насъ боятся гигіены.
— Нѣтъ, ужъ Богъ съ ней, говорятъ, — съ гигіеной!.. Лучше подальше... Еще оштрафуютъ за гигіену-то...
Понятія — дикія; это такъ; но странная тоже фантазія устраивать выставку лѣтомъ, когда и настоящіе-то увеселители прогораютъ безъ всякихъ гигіеническихъ затѣй.
Говорятъ, что для увеличенія доходовъ гигіенической выставки предположено пригласить капельмейстера Саля изъ «Монплезира».
Капельмейстеръ — въ качествѣ экспоната на гигіенической выставкѣ; это ново и занимательно. Гигіеническій капельмейстеръ.
Содержатель кондитерской «Габонъ» французскій гражданинъ Жозефъ Обри не имѣетъ съ гигіеной даже шапочнаго знакомства.
Санитарнымъ осмотромъ его кондитерской мастерской обнаружено:
«На полкахъ, столахъ, въ шкафахъ цѣлые слои грязи и пыли, около раковины цѣлыя лужи вонючей, застоявшейся грязи, формы для пирожныхъ лишены полуды, служащіе одѣты грязно».
Весьма аппетитная кондитерская. Не хотите ли, мадемуазель, сладкихъ пирожковъ отъ Габонъ?
Съ французскимъ гражданиномъ можетъ, впрочемъ, поспорить по части гигіеническихъ красотъ россійскій купецъ Василій Скосыревъ, хозяинъ гостинницы «Пассажъ».
«Бакъ для провизіи такъ грязенъ, что напоминаетъ собою помойную яму».
Кратко, но, кажется, достаточно выразительно.
По слухамъ, закрытіе гигіенической выставки совпадаетъ съ открытіемъ «въ первый разъ по возобновленіи... маргариноваго завода».
Маргарита! Пой и веселися!
Та самая Маргарита приглашается пѣть и веселиться по поводу открытія маргариноваго завода, которая держитъ кухмистерскую съ дешевыми домашними обѣдами, поѣдаемыми храбрыми россами.
Веселись, Маргарита!
Веселися, храбрый Госсъ!
*
Въ Неаполѣ, пишутъ, стачки извозчиковъ.
Въ Петербургѣ ежедневно стачки извозчиковъ у всѣхъ вокзаловъ желѣзныхъ дорогъ; но объ этомъ «Сѣверное телеграфное агентство» почему-то телеграммъ не посылаетъ.
Неаполитанцы пусть и пѣшкомъ походятъ, это ничего по ихъ климату; а вотъ каково-то намъ по петербургской распроклятомокропогодицѣ!
И. Грэкъ.
ГРИБНЫЕ ОХОТНИКИ.
(сценка).
Наконецъ-то въ концѣ августа послѣ проливныхъ дождей выдались ясные деньки. Дачники, не потерявшіе еще терпѣніе отъ дождливой погоды и не переселившіеся въ городъ, высыпали на улицы и засновали по аллейкамъ. Опять няньки завозили колясочки съ ребятами, появился даже мороженникъ, разъѣзжающій по улицамъ съ кадкой мороженаго на телѣжкѣ.
— Мороженое, сударь, отмѣнное... предлагаетъ онъ толстенькому и коротенькому дачнику съ добродушнымъ лицомъ, сидящему за воротами на скамейкѣ и покуривающему сигару.
— Поди ты... Кто нынче въ холеру ѣстъ мороженое! отвѣчаетъ тотъ.
— Да всѣ ѣдятъ... Въ нынѣшнемъ году опаски этой мало-съ... Попривыкли. Вотъ въ прошломъ году, дѣйствительно... Въ прошломъ году чуть не обанкрутились.
— Грибы теперь въ модѣ, а не мороженое, коли ужъ кто не особенно опасается. Да грибовъ и опасаться нечего, потому что ихъ ѣдятъ жареными. Вотъ ежели бы у тебя грибное мороженое было, да горячее, то взялъ бы порцію. Мороженникъ улыбнулся.
— Помилуйте, гдѣ же это видано, чтобъ грибное мороженое, да еще и горячее! Такъ прикажете порційку? спрашиваетъ онъ.
Но дачникъ его уже не слушаетъ. Онъ увидалъ черезъ дорогу другого дачника съ хмурымъ геморроидальнымъ лицомъ, и кричитъ ему: — Ходили сегодня за грибами?
— А то какъ же... Обязательно ходилъ. Въ семь часовъ всталъ и ходилъ. — Много набрали?
— Одиннадцать бѣлыхъ, семь подберезовиковъ и четыре красныхъ. А вы?
— Я нынче поздно вышелъ. Бѣлаго ни одного, десять подберезовиковъ, два красныхъ, но за то сыроѣжекъ, доложу вамъ, уйму набралъ.
— Что сыроѣжки! Сыроѣжки такой грибъ, что не стоитъ и наклоняться!
— Ну, не скажите. Въ отварѣ онѣ недурны. Долго проживете на дачѣ?
— Да пока грибы не сойдутъ, все буду жить.
— И я тоже. Мнѣ, знаете, хочется дождаться, когда всѣ наши грибные охотники съѣдутъ съ дачъ и роща наша за мной однимъ останется. Къ Успенью только учителя съѣхали, такъ и то было какъ замѣтно! Ну, а когда всѣ съѣдутъ, вотъ ужъ тогда я насбираю! Вѣдь въ нашей рощѣ грибовъ гибель, пудами можно собирать, но грибныхъ охотниковъ ужъ слишкомъ много, ну, и перебиваютъ охоту.
— Не дождетесь вы этого, когда всѣ съѣдутъ.
— Отчего?
— А оттого, что я первый не съѣду. Я самъ только этого дожидаю, когда всѣ съѣдутъ и роща за мною останется.
— Ну, тогда все-таки она останется за нами двоими.
— Петръ Иванычъ не съѣдетъ. Онъ тоже выжидаетъ.
— Ну, за троими. Это все-таки не то, когда больше ста человѣкъ ходятъ.
— И не за троими. Дворниковъ-то вы ни во что не ставите? Вѣдь всѣ дворники каждый день ходятъ за грибами.
— Нѣтъ, ужъ и теперь замѣтно поотстали. Досугъ ли теперь дворникамъ! Они по кабакамъ сидятъ и пропиваютъ тѣ деньги, которыя получили отъ съѣхавшихъ жильцовъ на чай.
— Рыжебородый интендантъ тоже не съѣдетъ. Вотъ счастье-то человѣку! Сегодня въ одно время со мною отправился въ лѣсъ, и вотъ какую корзинищу бѣлыхъ, березовиковъ и красныхъ притащилъ. Идетъ мимо меня, да и поддразниваетъ; самъ молчитъ, но этакъ ядовито улыбается и показываетъ корзину — дескать, смотри.
— Да неужто вы думаете, что всѣ эти грибы онъ самъ собралъ? Просто у бабъ скупилъ, право слово, скупилъ. Скупилъ, да и похваляется.
— Нѣтъ, не скажите. У него, у подлеца, глаза пронзительные. Онъ подъ землею грибъ видитъ. Мнѣ жена разсказывала... Третьяго дня идетъ моя жена и ищетъ, каждое дерево обходитъ и ничего не находитъ, а онъ сзади ея идетъ, идетъ и то и дѣло нагибается и снимаетъ грибы. Жена моя диву далась.
Вышли и продаются въ книжныхъ магазинахъ «Новаго Времени» и на станціяхъ желѣзныхъ
дорогъ новыя книги
Н. А. ЛЕЙКИНА:
НА ЛОНѢ ПРИРОДЫ.
юмористическіе очерки подгородной деревенской дачной жизни.
452 стр. Цѣна 1 руб. 50 коп.
ВОСКРЕСНЫЕ ОХОТНИКИ.
юмористическіе разсказы о похожденіяхъ столичныхъ, подгородныхъ охотниковъ.
304 стр. Ц. 1 руб.
Лица, выписывающія отъ автора изъ конторы журнала «Осколки» (Спб., Спасская, 17) за пересылку не платятъ.
ОСКОЛКИ
ЕЖЕНЕДѢЛЬНЫЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЖУРНАЛЪ.
21 Августа(Въ этомъ № 8 страницъ).
№ 34.
(Выходитъ по Субботамъ).1893 года.
ПРІЕМЪ ПОДПИСКИ: Въ С. -Петербургѣ: въ конторѣ редакціи, Спасская ул., № 17. Въ Москвѣ: въ конторѣ Н. Н. Печковской, Петровскія линіи.
Условія подписки.
3а годъ съ перес. и дост.
(съ безпл. преміей). 9 р. За годъ безъ пересылки (съ
безплатной преміей) 8 » За полгода съ перес. и дост.
(безъ преміи) 5 » За три мѣсяца съ перес. и
дост. (безъ преміи) 3 »
Объявленія по 25 коп. за строчку петита (страница въ 4 столбца).
Адресъ редакціи:
С. -Петербургъ, Спасская ул. 17.
Контора открыта ежедневно, кромѣ воскресныхъ и праздничныхъ дней, съ 10 час. утра до
5 час. дня.
Для личныхъ объясненій съ редакторомъ — по Вторникамъ отъ
12 до 1 час. дня.
За пересылку преміи на 1893 годъ: «Разговоры безсловесныхъ», приплаты не полагается.
ПОДЪ КРОВОМЪ НОЧИ.
Лунная ночь надъ землей опрокинула щитъ Часто унизанный искрами звѣздныхъ огней...
Хоръ полунощный кузнечиковъ въ полѣ трещитъ, Сердце смирилось и грудь задышала вольнѣй. Длинныя тѣни въ садовыхъ аллеяхъ легли,
Словно гиганты тутъ мирный раскинули станъ, Озеро блещетъ стальной полосою вдали
И надъ водою клубится прозрачный туманъ. Рѣетъ незримо богиня отраднаго сна
Здѣсь на землѣ и въ бездонномъ эѳирѣ небесъ... Мысль ожиданій несбыточныхъ смутно полна,
Ждешь не дождешься какихъ-то волшебныхъ чудесъ. Хочется вѣрить, что, свой покидая пріютъ, Выйдутъ русалки веселой толпою изъ водъ,
Выйдутъ на берегъ и вольную пѣснь запоютъ, Добраго молодца пляской маня въ хороводъ.
Хочется слышать, какъ лѣшій аукнетъ въ лѣсу, Видѣть, какъ въ избахъ дозоромъ пройдетъ домовой... Хочется видѣть родимой природы красу
Въ образахъ сказки и вымыслахъ тайны живой. Кротко надъ міромъ царитъ благодатная ночь...
Дремлетъ земля, улыбаясь, сквозь сонъ, небесамъ... Скорбныя думы невольно уносятся прочь,
Жаждешь чего-то... чего же — не вѣдаешь самъ... Л. Медвѣдевъ.
ОСКОЛКИ ПЕТЕРБУРГСКОЙ ЖИЗНИ.
Появленіе на увеселительномъ горизонтѣ всеяднаго капитана де-Ветріо мы считаемъ многознаменательнымъ явленіемъ.
Почему? Мы сейчасъ объяснимся.
Человѣчество съ древнихъ временъ требовало преимущественно двухъ вещей: хлѣба и зрѣлищъ. Русское, такъ сказать, человѣчество, правда, не довольствовалось однимъ только хлѣбомъ, но привыкло кушать хлѣбъ съ солью («хлѣбъ да соль»); но соль, въ сущности, прихоть и отнюдь не составляетъ предмета первой необходимости.
Итакъ, «хлѣба и зрѣлищъ».
Капитанъ де-Ветріо на половину разрѣшаетъ вѣковую проблему, упраздняя хлѣбъ изъ человѣческаго обихода.
Вѣдь не можетъ же быть, чтобы капитанъ де-Ветріо былъ на свѣтѣ распроединственнымъ человѣкомъ, желудокъ котораго перевариваетъ резиновыя калоши, уголь, стекло, кожу, керосинъ, древесные опилки и т. п.
Очевидно, тутъ все дѣло только въ привычкѣ. Старая резиновая калоша покажется сначала неудобоваримой и невкусной. Но если дачники начнутъ подавать нищимъ исключительно свои старыя резиновыя калоши, то нищіе, волей-неволей, привыкнутъ.
За такое открытіе въ области политической экономіи и соціальнаго хозяйства я, право, произвелъ бы капитана де-Ветріо въ генералы: ну, хоть, въ «генералы отъ диссентеріи».
Странно только, что капитану — и вдругъ первому пришла въ голову мысль ѣсть калоши, уголь и древесные опилки. Очевидно, на западѣ Европы капитанамъ туго приходится.
А г. Славянскій-то все еще ходитъ въ «роскошныхъ боярскихъ костюмахъ» и даетъ концерты со своей капеллой.
И какъ это человѣку не надоѣстъ! Какое упрямство! Отъ жиденькаго тенорка г. Славянскаго давно остались одни только непріятныя воспоминанія. Репертуаръ капеллы прислушался, «роскошные костюмы» требуютъ зашивки, а сами хористы требуютъ выпивки. А онъ все-таки даетъ концерты!
Побывавъ въ Германіи, Франціи, Бразиліи, Патагоніи и Зулусіи, г. Славянскій вновь благополучно вернулся въ Петербургъ и сразу... попалъ на пустой залъ.
Мода на г. Славянскаго отошла вмѣстѣ съ модой на «братьевъ славянъ».
Теперь въ модѣ «братья французы».
Пусть г. Славянскій переодѣнетъ половину своихъ бояръ во французскіе костюмы и заставитъ капеллу плясать франко-русскій танецъ. Тогда мы увидимъ.
Устроители гигіенической выставки жалуются на плохія дѣла.
Никто не хочетъ итти на гигіеническую выставку.
Изрѣдка въ дождь забѣжитъ два-три человѣка безъ зонтиковъ.
Это надо было предвидѣть. Развѣ у насъ интересуются гигіеной? У насъ боятся гигіены.
— Нѣтъ, ужъ Богъ съ ней, говорятъ, — съ гигіеной!.. Лучше подальше... Еще оштрафуютъ за гигіену-то...
Понятія — дикія; это такъ; но странная тоже фантазія устраивать выставку лѣтомъ, когда и настоящіе-то увеселители прогораютъ безъ всякихъ гигіеническихъ затѣй.
Говорятъ, что для увеличенія доходовъ гигіенической выставки предположено пригласить капельмейстера Саля изъ «Монплезира».
Капельмейстеръ — въ качествѣ экспоната на гигіенической выставкѣ; это ново и занимательно. Гигіеническій капельмейстеръ.
Содержатель кондитерской «Габонъ» французскій гражданинъ Жозефъ Обри не имѣетъ съ гигіеной даже шапочнаго знакомства.
Санитарнымъ осмотромъ его кондитерской мастерской обнаружено:
«На полкахъ, столахъ, въ шкафахъ цѣлые слои грязи и пыли, около раковины цѣлыя лужи вонючей, застоявшейся грязи, формы для пирожныхъ лишены полуды, служащіе одѣты грязно».
Весьма аппетитная кондитерская. Не хотите ли, мадемуазель, сладкихъ пирожковъ отъ Габонъ?
Съ французскимъ гражданиномъ можетъ, впрочемъ, поспорить по части гигіеническихъ красотъ россійскій купецъ Василій Скосыревъ, хозяинъ гостинницы «Пассажъ».
«Бакъ для провизіи такъ грязенъ, что напоминаетъ собою помойную яму».
Кратко, но, кажется, достаточно выразительно.
По слухамъ, закрытіе гигіенической выставки совпадаетъ съ открытіемъ «въ первый разъ по возобновленіи... маргариноваго завода».
Маргарита! Пой и веселися!
Та самая Маргарита приглашается пѣть и веселиться по поводу открытія маргариноваго завода, которая держитъ кухмистерскую съ дешевыми домашними обѣдами, поѣдаемыми храбрыми россами.
Веселись, Маргарита!
Веселися, храбрый Госсъ!
*
Въ Неаполѣ, пишутъ, стачки извозчиковъ.
Въ Петербургѣ ежедневно стачки извозчиковъ у всѣхъ вокзаловъ желѣзныхъ дорогъ; но объ этомъ «Сѣверное телеграфное агентство» почему-то телеграммъ не посылаетъ.
Неаполитанцы пусть и пѣшкомъ походятъ, это ничего по ихъ климату; а вотъ каково-то намъ по петербургской распроклятомокропогодицѣ!
И. Грэкъ.
ГРИБНЫЕ ОХОТНИКИ.
(сценка).
Наконецъ-то въ концѣ августа послѣ проливныхъ дождей выдались ясные деньки. Дачники, не потерявшіе еще терпѣніе отъ дождливой погоды и не переселившіеся въ городъ, высыпали на улицы и засновали по аллейкамъ. Опять няньки завозили колясочки съ ребятами, появился даже мороженникъ, разъѣзжающій по улицамъ съ кадкой мороженаго на телѣжкѣ.
— Мороженое, сударь, отмѣнное... предлагаетъ онъ толстенькому и коротенькому дачнику съ добродушнымъ лицомъ, сидящему за воротами на скамейкѣ и покуривающему сигару.
— Поди ты... Кто нынче въ холеру ѣстъ мороженое! отвѣчаетъ тотъ.
— Да всѣ ѣдятъ... Въ нынѣшнемъ году опаски этой мало-съ... Попривыкли. Вотъ въ прошломъ году, дѣйствительно... Въ прошломъ году чуть не обанкрутились.
— Грибы теперь въ модѣ, а не мороженое, коли ужъ кто не особенно опасается. Да грибовъ и опасаться нечего, потому что ихъ ѣдятъ жареными. Вотъ ежели бы у тебя грибное мороженое было, да горячее, то взялъ бы порцію. Мороженникъ улыбнулся.
— Помилуйте, гдѣ же это видано, чтобъ грибное мороженое, да еще и горячее! Такъ прикажете порційку? спрашиваетъ онъ.
Но дачникъ его уже не слушаетъ. Онъ увидалъ черезъ дорогу другого дачника съ хмурымъ геморроидальнымъ лицомъ, и кричитъ ему: — Ходили сегодня за грибами?
— А то какъ же... Обязательно ходилъ. Въ семь часовъ всталъ и ходилъ. — Много набрали?
— Одиннадцать бѣлыхъ, семь подберезовиковъ и четыре красныхъ. А вы?
— Я нынче поздно вышелъ. Бѣлаго ни одного, десять подберезовиковъ, два красныхъ, но за то сыроѣжекъ, доложу вамъ, уйму набралъ.
— Что сыроѣжки! Сыроѣжки такой грибъ, что не стоитъ и наклоняться!
— Ну, не скажите. Въ отварѣ онѣ недурны. Долго проживете на дачѣ?
— Да пока грибы не сойдутъ, все буду жить.
— И я тоже. Мнѣ, знаете, хочется дождаться, когда всѣ наши грибные охотники съѣдутъ съ дачъ и роща наша за мной однимъ останется. Къ Успенью только учителя съѣхали, такъ и то было какъ замѣтно! Ну, а когда всѣ съѣдутъ, вотъ ужъ тогда я насбираю! Вѣдь въ нашей рощѣ грибовъ гибель, пудами можно собирать, но грибныхъ охотниковъ ужъ слишкомъ много, ну, и перебиваютъ охоту.
— Не дождетесь вы этого, когда всѣ съѣдутъ.
— Отчего?
— А оттого, что я первый не съѣду. Я самъ только этого дожидаю, когда всѣ съѣдутъ и роща за мною останется.
— Ну, тогда все-таки она останется за нами двоими.
— Петръ Иванычъ не съѣдетъ. Онъ тоже выжидаетъ.
— Ну, за троими. Это все-таки не то, когда больше ста человѣкъ ходятъ.
— И не за троими. Дворниковъ-то вы ни во что не ставите? Вѣдь всѣ дворники каждый день ходятъ за грибами.
— Нѣтъ, ужъ и теперь замѣтно поотстали. Досугъ ли теперь дворникамъ! Они по кабакамъ сидятъ и пропиваютъ тѣ деньги, которыя получили отъ съѣхавшихъ жильцовъ на чай.
— Рыжебородый интендантъ тоже не съѣдетъ. Вотъ счастье-то человѣку! Сегодня въ одно время со мною отправился въ лѣсъ, и вотъ какую корзинищу бѣлыхъ, березовиковъ и красныхъ притащилъ. Идетъ мимо меня, да и поддразниваетъ; самъ молчитъ, но этакъ ядовито улыбается и показываетъ корзину — дескать, смотри.
— Да неужто вы думаете, что всѣ эти грибы онъ самъ собралъ? Просто у бабъ скупилъ, право слово, скупилъ. Скупилъ, да и похваляется.
— Нѣтъ, не скажите. У него, у подлеца, глаза пронзительные. Онъ подъ землею грибъ видитъ. Мнѣ жена разсказывала... Третьяго дня идетъ моя жена и ищетъ, каждое дерево обходитъ и ничего не находитъ, а онъ сзади ея идетъ, идетъ и то и дѣло нагибается и снимаетъ грибы. Жена моя диву далась.
Вышли и продаются въ книжныхъ магазинахъ «Новаго Времени» и на станціяхъ желѣзныхъ
дорогъ новыя книги
Н. А. ЛЕЙКИНА:
НА ЛОНѢ ПРИРОДЫ.
юмористическіе очерки подгородной деревенской дачной жизни.
452 стр. Цѣна 1 руб. 50 коп.
ВОСКРЕСНЫЕ ОХОТНИКИ.
юмористическіе разсказы о похожденіяхъ столичныхъ, подгородныхъ охотниковъ.
304 стр. Ц. 1 руб.
Лица, выписывающія отъ автора изъ конторы журнала «Осколки» (Спб., Спасская, 17) за пересылку не платятъ.