жденіе. Всѣ свои конкретныя дѣйствія, всѣ отдѣльные шаги въ этихъ организаціяхъ мы должны сообразовать съ одной общей цѣлью — грядущей отмѣной самодержавія. Каждый такой шагъ, каждое такое дѣйствіе должно быть открытымъ или подразумѣваемымъ протестомъ или противодѣйствіемъ противъ самодержавно-бюрократическаго строя. Мы должны подрывать своей дѣятельностью все, что связано съ нимъ, что способствуетъ его поддержанію; мы должны поддерживать и содѣйствовать всему, что логически клонится къ его упраздненію. Совокупность разнообразныхъ конкретныхъ дѣйствій, которыя здѣсь подразумѣваются, съ принципіальной точки зрѣнія вся охватывается однимъ великимъ и священнымъ для насъ лозунгомъ : свобода личности. Для этого дорогого для насъ блага, самодержавіе есть тормазъ и преграда; содѣйствуя развитію свободы, мы этимъ самымъ выступаемъ на борьбу съ самодержавіемъ.
Опредѣленная съ отрицательной стороны, какъ партія переворота, стремящаяся къ упраздненію самодержавія, свое положительное основаніе наша партія находитъ въ утвержденіи свободы, какъ кореннаго требованія жизни. Въ этомъ началѣ мы видимъ не только разрѣшительное слово для всѣхъ назрѣвшихъ общественныхъ нуждъ, не только самое мудрое практическое средство для современной нашей политики, но вмѣстѣ съ тѣмъ то основное благо общественной жизни, которое мы цѣнимъ само по себѣ, независимо отъ его практическихъ результатовъ. Въ свободѣ личности мы признаемъ альфу и омегу нашего политическаго символа вѣры; въ нашей программѣ это вмѣстѣ и исходное начало, на которомъ все строится, и конечная цѣль, къ которой все направляется. Мы считаемъ особенно важнымъ настаивать на этомъ въ русскомъ обществѣ, среди котораго не только реакціонныя, но и прогрессивныя партіи часто относились съ пренебреженіемъ къ этому основному требованію общественности.
Не менѣе, чѣмъ другія оппозиціонныя партіи, мы имѣемъ въ виду реформы экономическія и соціальныя. Въ наше время либеральная программа немыслима и невозможна безъ широкаго плана соціальныхъ улучшеній, въ которыхъ и чрезъ которыя свобода находитъ свое конкретное осуществленіе. Аграрная реформа, фабричное и рабочее законодательство, вся совокупность задачъ экономической и соціальной политики должна найти мѣсто въ нашей программѣ, но все это на почвѣ и въ связи съ основнымъ нашимъ началомъ — свободой личности.
Въ этой связи мы принимаемъ, какъ необходимыя, и демократическія послѣдствія либерализма. Свобода, какъ искренній и универсальный принципъ политики, есть непремѣнно свобода всѣхъ, а не только нѣкоторыхъ. Демократическій принципъ есть логическое и нравственное послѣдствіе либеральной программы, и, какъ ни неясны отдаленныя перспективы демократіи, мы должны сказать: мы принимаемъ послѣдствія вмѣстѣ съ основаніемъ. Демократическія послѣдствія либерализма можно брать такъ или иначе, молено относиться къ нимъ съ сочувствіемъ или опасеніемъ — и, тѣмъ не менѣе, слѣдуетъ сказать : это неизбѣжно, неизбѣжно исторически и морально.
Въ развитіи русскаго либерализма демократическія тенденціи являются и прочной исторической традиціей и насущной практической необходимостью. Всякій иной либерализмъ, кромѣ демократическаго, не имѣлъ бы въ русскомъ обществѣ почвы и не нашелъ бы въ немъ отклика. Прогрессивное развитіе русскаго земства давно уже намѣтило въ этомъ отношеніи путь, по которому слѣдуетъ итти: это путь, чуждый классовыхъ ограниченій и предразсудковъ и опредѣляющійся безсословнымъ общественнымъ мнѣніемъ. Но во всякомъ случаѣ задача того либерализма, который мы исповѣдуемъ, состоитъ въ томъ, чтобы защищать и проводить въ жизнь идею истинно либеральной, а не якобинской демократіи, чтобы въ неясную перспективу грядущаго внести начала истинной свободы, безусловное значеніе которой часто затмѣвается для массъ, не менѣе чѣмъ для правящей олигархіи.
Такъ рисуется намъ впереди нашъ путь. Мы переживаемъ такое время, когда самодержавіе все глубже и глубже
роетъ пропасть себѣ и вноситъ смуту въ жизнь. Чувство свободы, сознаніе правъ личности растетъ и крѣпнетъ въ русскомъ обществѣ; тягость правительственнаго контроля, цензурныхъ мѣръ и полицейскихъ стѣсненій становится все болѣе невыносимой. Потребность въ свободѣ все болѣе ощущается, какъ неутолимый голодъ развитаго сознанія, и, что бы ни говорили о неподготовленности массъ, ждать болѣе невозможно.
Но неподготовленность массъ есть только оговорка. Тѣ, кто ссылается въ данномъ случаѣ на интересы массъ, какъ будто бы не видятъ, что самодержавная бюрократія, безъ живого содѣйствія общества, безсильна удовлетворить неотложныя нужды народа. Отказывать обществу въ самодѣятельности подъ предлогомъ неподготовленности массъ къ свободѣ — значитъ оставаться въ заколдованномъ кругу, изъ котораго нѣтъ исхода. Оставаться въ этомъ кругу значитъ не видѣть, что близорукая политика правительства ведетъ Россію по прямому пути къ страшнымъ и опаснымъ катастрофамъ и готовитъ такой стихійный и бурный разливъ массъ, противъ котораго никакія задерживающія и организующія силы уже не помогутъ. На терроризмъ сверху можетъ послѣдовать такой страшный отвѣтъ снизу, при которомъ на многіе и многіе годы спутается и смѣшается нормальное теченіе жизни.
Отвѣтственность за это падетъ не на тѣ революціонныя партіи, которыя — худо ли хорошо ли — пытаются внести въ стихійное движеніе массъ элементы организаціи и порядка, а на то правительство, которое медлитъ съ неотложными реформами, которое обостряетъ и питаетъ народную смуту, которое бросаетъ сотни милліоновъ народныхъ денегъ на рискованныя и безнадежныя авантюры. Вступать въ союзъ съ такимъ правительствомъ для предотвращенія возможныхъ катастрофъ — значитъ поддерживать источникъ той самой опасности, которую мы ищемъ предотвратить.
Только яснымъ развитіемъ собственной оппозиціонной программы, только самостоятельной тактикой, сознательно направленной къ упраздненію самодержавія, мы утвердимъ свое историческое положеніе и выполнимъ свой гражданскій ДОЛГЪ.
Рб.
Орелъ-Петербургъ-Штутгартъ.
Въ январѣ мѣсяцѣ былъ задержанъ цензурой № 2 юридической газеты „Право“ съ замѣчательной статьей орловскаго губернскаго предводителя дворяпства М. А. Стаховича. Номеръ „Права“ былъ выпущенъ въ свѣтъ безъ этой статьи, еще ранѣе не пропущенной въ „Орловскомъ Вѣстникѣ“ мѣстной губернаторской цензурой.
Печатая ниже- статью г. Стаховича безъ всякаго не только участія, но даже разрѣшенія со стороны автора и редакціи „Права“, мы совершаемъ, конечно, формальную некорректность. Но мы дѣлаемъ это безъ малѣйшаго колебанія, какъ актъ обязательной общественной борьбы противъ самодержавія и его цензуры. Переславъ свою статью изъ Орла въ Петербургъ, г. Стаховичъ надѣялся спасти ея „неприкосновенность“. Надежда эта была разбита петербургской оберъ-цензурой. Во имя неприкосновенности русской мысли и русскаго слова мы нарушаемъ авторское право г. Стаховича и печатаемъ его статью безъ цензуры — въ Штутгартѣ. Пусть такіе случаи будутъ какъ можно чаще, пусть правительство считается съ тѣмъ, что путь Орелъ-Петербургъ-Штутгартъ будетъ путемъ всякаго задержаннаго имъ русскаго слова, и пусть русскіе люди позаботятся о томъ, чтобы пріумноженное на заграничномъ станкѣ это слово широкой волной возвращалось въ Россію и тамъ творило свою освободительную работу.
Ред.
Старая исторія.
„С.-Пет. Вѣд.“ въ передовой статьѣ отъ 30 ноября 1903 года высказали по смоленскому дѣлу полицейскаго надзирателя Засыпкина: 1 во 1-хъ, что истязаніе Голдина и Кривадева — фактъ единичный, конечно, совершенно исключительный; а, во 2-хъ, что главная причина — въ условности формулярныхъ отмѣтокъ,
1 Отчетъ объ этомъ дѣлѣ см. въ „Правѣ“ за 1903 г. № 50.
Опредѣленная съ отрицательной стороны, какъ партія переворота, стремящаяся къ упраздненію самодержавія, свое положительное основаніе наша партія находитъ въ утвержденіи свободы, какъ кореннаго требованія жизни. Въ этомъ началѣ мы видимъ не только разрѣшительное слово для всѣхъ назрѣвшихъ общественныхъ нуждъ, не только самое мудрое практическое средство для современной нашей политики, но вмѣстѣ съ тѣмъ то основное благо общественной жизни, которое мы цѣнимъ само по себѣ, независимо отъ его практическихъ результатовъ. Въ свободѣ личности мы признаемъ альфу и омегу нашего политическаго символа вѣры; въ нашей программѣ это вмѣстѣ и исходное начало, на которомъ все строится, и конечная цѣль, къ которой все направляется. Мы считаемъ особенно важнымъ настаивать на этомъ въ русскомъ обществѣ, среди котораго не только реакціонныя, но и прогрессивныя партіи часто относились съ пренебреженіемъ къ этому основному требованію общественности.
Не менѣе, чѣмъ другія оппозиціонныя партіи, мы имѣемъ въ виду реформы экономическія и соціальныя. Въ наше время либеральная программа немыслима и невозможна безъ широкаго плана соціальныхъ улучшеній, въ которыхъ и чрезъ которыя свобода находитъ свое конкретное осуществленіе. Аграрная реформа, фабричное и рабочее законодательство, вся совокупность задачъ экономической и соціальной политики должна найти мѣсто въ нашей программѣ, но все это на почвѣ и въ связи съ основнымъ нашимъ началомъ — свободой личности.
Въ этой связи мы принимаемъ, какъ необходимыя, и демократическія послѣдствія либерализма. Свобода, какъ искренній и универсальный принципъ политики, есть непремѣнно свобода всѣхъ, а не только нѣкоторыхъ. Демократическій принципъ есть логическое и нравственное послѣдствіе либеральной программы, и, какъ ни неясны отдаленныя перспективы демократіи, мы должны сказать: мы принимаемъ послѣдствія вмѣстѣ съ основаніемъ. Демократическія послѣдствія либерализма можно брать такъ или иначе, молено относиться къ нимъ съ сочувствіемъ или опасеніемъ — и, тѣмъ не менѣе, слѣдуетъ сказать : это неизбѣжно, неизбѣжно исторически и морально.
Въ развитіи русскаго либерализма демократическія тенденціи являются и прочной исторической традиціей и насущной практической необходимостью. Всякій иной либерализмъ, кромѣ демократическаго, не имѣлъ бы въ русскомъ обществѣ почвы и не нашелъ бы въ немъ отклика. Прогрессивное развитіе русскаго земства давно уже намѣтило въ этомъ отношеніи путь, по которому слѣдуетъ итти: это путь, чуждый классовыхъ ограниченій и предразсудковъ и опредѣляющійся безсословнымъ общественнымъ мнѣніемъ. Но во всякомъ случаѣ задача того либерализма, который мы исповѣдуемъ, состоитъ въ томъ, чтобы защищать и проводить въ жизнь идею истинно либеральной, а не якобинской демократіи, чтобы въ неясную перспективу грядущаго внести начала истинной свободы, безусловное значеніе которой часто затмѣвается для массъ, не менѣе чѣмъ для правящей олигархіи.
Такъ рисуется намъ впереди нашъ путь. Мы переживаемъ такое время, когда самодержавіе все глубже и глубже
роетъ пропасть себѣ и вноситъ смуту въ жизнь. Чувство свободы, сознаніе правъ личности растетъ и крѣпнетъ въ русскомъ обществѣ; тягость правительственнаго контроля, цензурныхъ мѣръ и полицейскихъ стѣсненій становится все болѣе невыносимой. Потребность въ свободѣ все болѣе ощущается, какъ неутолимый голодъ развитаго сознанія, и, что бы ни говорили о неподготовленности массъ, ждать болѣе невозможно.
Но неподготовленность массъ есть только оговорка. Тѣ, кто ссылается въ данномъ случаѣ на интересы массъ, какъ будто бы не видятъ, что самодержавная бюрократія, безъ живого содѣйствія общества, безсильна удовлетворить неотложныя нужды народа. Отказывать обществу въ самодѣятельности подъ предлогомъ неподготовленности массъ къ свободѣ — значитъ оставаться въ заколдованномъ кругу, изъ котораго нѣтъ исхода. Оставаться въ этомъ кругу значитъ не видѣть, что близорукая политика правительства ведетъ Россію по прямому пути къ страшнымъ и опаснымъ катастрофамъ и готовитъ такой стихійный и бурный разливъ массъ, противъ котораго никакія задерживающія и организующія силы уже не помогутъ. На терроризмъ сверху можетъ послѣдовать такой страшный отвѣтъ снизу, при которомъ на многіе и многіе годы спутается и смѣшается нормальное теченіе жизни.
Отвѣтственность за это падетъ не на тѣ революціонныя партіи, которыя — худо ли хорошо ли — пытаются внести въ стихійное движеніе массъ элементы организаціи и порядка, а на то правительство, которое медлитъ съ неотложными реформами, которое обостряетъ и питаетъ народную смуту, которое бросаетъ сотни милліоновъ народныхъ денегъ на рискованныя и безнадежныя авантюры. Вступать въ союзъ съ такимъ правительствомъ для предотвращенія возможныхъ катастрофъ — значитъ поддерживать источникъ той самой опасности, которую мы ищемъ предотвратить.
Только яснымъ развитіемъ собственной оппозиціонной программы, только самостоятельной тактикой, сознательно направленной къ упраздненію самодержавія, мы утвердимъ свое историческое положеніе и выполнимъ свой гражданскій ДОЛГЪ.
Рб.
Орелъ-Петербургъ-Штутгартъ.
Въ январѣ мѣсяцѣ былъ задержанъ цензурой № 2 юридической газеты „Право“ съ замѣчательной статьей орловскаго губернскаго предводителя дворяпства М. А. Стаховича. Номеръ „Права“ былъ выпущенъ въ свѣтъ безъ этой статьи, еще ранѣе не пропущенной въ „Орловскомъ Вѣстникѣ“ мѣстной губернаторской цензурой.
Печатая ниже- статью г. Стаховича безъ всякаго не только участія, но даже разрѣшенія со стороны автора и редакціи „Права“, мы совершаемъ, конечно, формальную некорректность. Но мы дѣлаемъ это безъ малѣйшаго колебанія, какъ актъ обязательной общественной борьбы противъ самодержавія и его цензуры. Переславъ свою статью изъ Орла въ Петербургъ, г. Стаховичъ надѣялся спасти ея „неприкосновенность“. Надежда эта была разбита петербургской оберъ-цензурой. Во имя неприкосновенности русской мысли и русскаго слова мы нарушаемъ авторское право г. Стаховича и печатаемъ его статью безъ цензуры — въ Штутгартѣ. Пусть такіе случаи будутъ какъ можно чаще, пусть правительство считается съ тѣмъ, что путь Орелъ-Петербургъ-Штутгартъ будетъ путемъ всякаго задержаннаго имъ русскаго слова, и пусть русскіе люди позаботятся о томъ, чтобы пріумноженное на заграничномъ станкѣ это слово широкой волной возвращалось въ Россію и тамъ творило свою освободительную работу.
Ред.
Старая исторія.
„С.-Пет. Вѣд.“ въ передовой статьѣ отъ 30 ноября 1903 года высказали по смоленскому дѣлу полицейскаго надзирателя Засыпкина: 1 во 1-хъ, что истязаніе Голдина и Кривадева — фактъ единичный, конечно, совершенно исключительный; а, во 2-хъ, что главная причина — въ условности формулярныхъ отмѣтокъ,
1 Отчетъ объ этомъ дѣлѣ см. въ „Правѣ“ за 1903 г. № 50.