Изъ французской печати о войнѣ.
Несмотря на старанія націоналистической и консервативной прессы Франціи разжечь, по случаю русско-японской войны, шовинистическіе и воинственные инстинкты французскаго общества и подогрѣть охладѣвающія симпатіи къ оффиціальной Россіи, преобладающая часть французскаго общественнаго мнѣнія продолжаетъ относиться къ своему союзнику сдержанно-холодно и вмѣстѣ съ тѣмъ, изъ соображеній трезваго политическаго разсчета, самымъ энергичнымъ образомъ протестуетъ противъ идеи активнаго вмѣшательства Франціи въ русско-японскій конфликтъ. Правда, нѣкоторые органы и политики еще боятся вполнѣ откровенно высказать свое мнѣніе о дѣйствительномъ положеніи вещей, т. е. о твердомъ и непреклонномъ рѣшеніи французскаго общества ни въ коемъ случаѣ не вмѣшиваться въ войну. Какъ извѣстно, радикальная парламентская группа выразила порицаніе Жоресу за то, что онъ смѣло и открыто потребовалъ, чтобы французскому обществу было гарантировано сохраненіе мира. „Зачѣмъ намъ предварять событія и ставить вопросъ ребромъ, когда нашей помощи пока пикто не требуютъ?“ — такъ говорятъ и пишутъ французскіе политики и публицисты, стремящіеся соблюсти требованія вѣжливости по отношенію къ Россіи и сохранить традиціи пошатнувшейся дружбы. Это не мѣшаетъ, однако, другимъ органамъ высказываться болѣе откровенно. Такъ, соціалистическая „Action“ заявляетъ, что она не можетъ примириться съ лозунгомъ „молчать и ждать“, съ этимъ „послѣднимъ словомъ мудрости нашихъ политиковъ“. „Неужели — говоритъ газета — мы должны ждать и молчать только потому, что въ настоящую минуту не предвидится расширенія конфликта на Дальнемъ Востокѣ? Нѣтъ, демократія должна какъ можно скорѣе знать, въ какой мѣрѣ его правительство связано обязательствами, и категорически заявить свое безусловное требованіе сохраненія мира.“ Любопытную антмруссофнльскую демонстрацію, по словамъ той же „Action“, устроилъ муниципальный совѣтъ Гавра. Онъ отвергъ большинствомъ голосовъ предложеніе одного своего члена ассигновать деньги въ пользу однихъ только русскихъ раненыхъ. Въ отвѣтъ на націоналистическое воззваніе, критиковавшее это рѣшеніе совѣта, большинство совѣта опубликовало слѣдующее объясненіе :
„Принимая во вниманіе, что франко - русскій союзъ есть актъ внѣшней политики, значеніе котораго народъ не былъ призванъ обсуждать, члены совѣта полагаютъ, что не слѣдуетъ, путемъ манифестацій, долженствующихъ выражать народныя чувства, стѣснять иниціативу руководителей внѣшней политики и снимать съ нихъ отвѣтственность за ихъ дѣйствія. Вмѣстѣ съ тѣмъ, члены совѣта отвергаютъ лицемѣрное искаженіе, въ угоду франко-русскаго союза, тѣхъ естественныхъ гуманныхъ задачъ, которыя преслѣдуютъ во время каждой войны общества вспомоществованія раненымъ.“
Еще болѣе рѣшительную антируссофильскую демонстрацію устроилъ націоналистическій парижскій муниципальный совѣтъ, который единогласно постановилъ пожертвовать деньги въ пользу раненыхъ обѣихъ сторонъ, а не только однихъ русскихъ. „Action“ по этому поводу пишетъ, что націоналистическій парижскій муниципальный совѣтъ прочелъ хорошій урокъ раболѣпствующей передъ русскимъ правительствомъ націоналистической прессѣ, которая ограничиваетъ свою гуманность помощью однимъ лишь русскимъ раненымъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ „Action“ отмѣчаетъ, что деньги, притекающія въ пользу русскаго краспаго креста въ редакціи „Figaro“, „Gaulois“ и „Echo de Paris“, исходятъ, какъ это видно изъ отчетовъ, исключительно изъ оффиціальныхъ и великосвѣтскихъ круговъ, тогда какъ французскій народъ въ этой агитаціи совершенно не участвуетъ.
„Lanterne“ разоблачаетъ какую-то, еще не вполнѣ выяснившуюся, исторію подкупа французскихъ газетъ въ интересахъ пропаганды руссофильскаго настроенія. По сообщенію газеты, какая-то личность являлась въ редакціи газеты отъ имени французскаго министра Финансовъ съ предложеніемъ денегъ за руссофильскую агитацію. Во французскій земельный банкъ внесены двѣсти тысячъ франковъ, предназначенныя для раздачи газетамъ, и главная дирекція фондовъ при Министерствѣ Финансовъ взялась наблюдать за расходованіемъ этихъ суммъ. Такъ какъ ни одна французская газета не ведетъ агитаціи, могущей повредить русскимъ бумагамъ, то дѣло можетъ итти, по мнѣнію газеты, только о подготовленіи публики къ вмѣшательству Франціи въ русско-японскій конфликтъ. Но еще болѣе правдоподобно, что дѣло идетъ о простомъ мошенничествѣ. Лицо, раздающее деньги, разумѣется, не получаетъ никакихъ расписокъ, и поэтому контроль за расходованіемъ означенныхъ 200 000 фр. невозможенъ. Такъ какъ оффиціозныя газеты пишутъ и безъ того въ руссофильскомъ духѣ, а независимыя газеты въ огромномъ большинствѣ случаевъ, конечно, не пойдутъ на такую сдѣлку, то посредникъ по раздачѣ денегъ легко можетъ поло
жить большую часть суммы въ свой карманъ, и, быть можетъ, все дѣло затѣяно этимъ посредникомъ и именно съ цѣлью мошеннической наживы. Остается только неяснымъ, и французская газета не объясняетъ, кто собственно внесъ указанную сумму въ банкъ. Такъ какъ самый фактъ, по увѣренію „Lanterne“, не подлежитъ сомнѣнію, то есть полное основаніе предполагать, что деньги эти исходятъ изъ какого-либо русскаго источника и что, такимъ образомъ, русскій иниціаторъ подкупа оказался самъ жертвой ловкаго французскаго мошенника.
Та же „Lanterne“ печатаетъ присланное съ оказіей письмо изъ Петербурга слѣдующаго содержанія:
„Пользуюсь отъѣздомъ одного знакомаго, чтобы послать Вамъ письмо, которое въ противномъ случаѣ цензура не пропустила бы. Здѣсь не только цензуруются телеграммы, но и ни одно письмо не можетъ пройти черезъ границу, не попавъ предварительно въ черный кабинетъ. 1 Я увѣренъ, что, благодаря этому, во Франціи не знаютъ ни одного слова истины о дѣйствительномъ положеніи вещей. Послѣднее во всѣхъ отношеніяхъ гораздо серьезнѣе, чѣмъ это думаютъ. Войны не ждали, и не только ничего не было подготовлено къ пей, но и сейчасъ царитъ полный безпорядокъ. Адмиралъ Алексѣевъ впалъ въ немилость; его не рѣшаются сразу же отозвать изъ боязни страшнаго скандала, и, кромѣ того, у него есть вліятельные друзья при дворѣ. Но всѣ знаютъ, что онъ совершенно неспособенъ справиться съ своей задачей, и именно поэтому принудили Куропаткина согласиться на командованіе арміей. Здѣсь ожидаютъ пораженій также и въ Владивостокѣ; Куропаткинъ, разумѣется, не хочетъ брать на себя отвѣтственность за все это, и вотъ почему онъ откладываетъ свою поѣздку на театръ войны, пока тамъ не будутъ собраны болѣе значительныя силы. Сибирская дорога завалена грузами и почти не функціонируетъ. Придворпыя сферы находятся въ полномъ смятеніи.“ Въ видѣ примѣра безпорядка въ русскихъ военныхъ дѣлахъ корреспондентъ „Lanterne“ передаетъ слѣдующее объясненіе того всѣхъ заинтересовавшаго факта, что эскадра адмирала Виреніуса получила приказъ не отправляться на Дальній Востокъ. Деньги, предназначенныя для вооруженія этой эскадры, были растрачены; это было замѣчено въ самый моментъ отправленія эскадры, и было рѣшено отправить эскадру, какъ она есть, пославъ военные припасы въ Владивостокъ сухимъ путемъ, такъ какъ предполагалось, что эскадра достигнетъ Владивостока до объявленія войны; къ несчастью, японцы нарушили этотъ разсчетъ, и, такимъ образомъ, эскадра адмирала Виреніуса не можетъ отправиться на театръ войны просто потому, что она не вооружена и въ такомъ видѣ не можетъ разсчитывать достигнуть Владивостока. Корреспондентъ заключаетъ свое сообщеніе совѣтомъ не довѣрять оптимистическимъ телеграммамъ изъ Россіи и предсказаніямъ дальнѣйшихъ пораженій русскихъ военныхъ силъ.
„Le Radical“ въ передовой статьѣ, озаглавленной „Общественное мнѣніе и Россія“ (L’opinion et la Russie) и помѣщенной въ номерѣ отъ 16 марта, объясняетъ причины охлажденія симпатіи Франціи къ Россіи. „Перспектива быть втянутымъ въ восточноазіатскій конфликтъ, надо признаться, не привела въ восторгъ французскій народъ ; наоборотъ, она заставила его призадуматься о выгодахъ и невыгодахъ франко-русскаго союза, о чемъ онъ до сихъ поръ не думалъ. И эти размышленія безспорно не были благопріятны для союза. Прежде всего было констатировано, что русская военная организація весьма далека отъ совершенства, что Россія лишь въ теченіе очень продолжительнаго времени можетъ собрать достаточныя военныя силы. И французы говорятъ, что въ случаѣ европейской войны дѣло обстояло бы несомнѣнно не иначе: рѣшающія событія наступили бы, вѣроятно, гораздо раньше, чѣмъ Россія была бы готова; а при этихъ условіяхъ франко-русскій союзъ въ значительной мѣрѣ теряетъ свою цѣну;“ Кромѣ того, — продолжаетъ авторъ статьи — французы отмѣчаютъ, что восточно-азіатская авантюра перемѣстила центръ русскихъ политическихъ интересовъ ; люди, наивно мечтавшіе, что Россія поможетъ Франціи вернуть Эльзасъ и Лотарингію, начинаютъ терять довѣріе къ дружественному и союзному правительству, которое поглощено своими завоевательными планами въ Азіи и перестало интересоваться европейскими дѣлами; имъ приходитъ въ голову, что, въ сущности, русскій царь никогда и не собирался возвращать Франціи потерянныя провинціи, и они начинаютъ жалѣть о своихъ восьми или девяти милліардахъ, столь легкомысленно отданныхъ русскимъ, которые не думаютъ ни о чемъ, кромѣ Манчжуріи. Въ теченіе нѣсколькихъ дней націоналистическая пресса могла поддерживать падающія симпатіи къ Россіи возгласами о „желтой опасности“ и фантазіями объ азіатскомъ нашествіи на Европу подъ предводительствомъ японцевъ; но, спокойно размысливъ, французы убѣдились, что единственная „азіатская“ держава, угрожающая Европѣ, есть сама Россія. Далѣе, разсматривая причины войны, французы ясно увидѣли, что
1 Это, конечно, преувеличеніе, но характерно, что создаются подобнаго рода
мнѣнія. Ред.
Несмотря на старанія націоналистической и консервативной прессы Франціи разжечь, по случаю русско-японской войны, шовинистическіе и воинственные инстинкты французскаго общества и подогрѣть охладѣвающія симпатіи къ оффиціальной Россіи, преобладающая часть французскаго общественнаго мнѣнія продолжаетъ относиться къ своему союзнику сдержанно-холодно и вмѣстѣ съ тѣмъ, изъ соображеній трезваго политическаго разсчета, самымъ энергичнымъ образомъ протестуетъ противъ идеи активнаго вмѣшательства Франціи въ русско-японскій конфликтъ. Правда, нѣкоторые органы и политики еще боятся вполнѣ откровенно высказать свое мнѣніе о дѣйствительномъ положеніи вещей, т. е. о твердомъ и непреклонномъ рѣшеніи французскаго общества ни въ коемъ случаѣ не вмѣшиваться въ войну. Какъ извѣстно, радикальная парламентская группа выразила порицаніе Жоресу за то, что онъ смѣло и открыто потребовалъ, чтобы французскому обществу было гарантировано сохраненіе мира. „Зачѣмъ намъ предварять событія и ставить вопросъ ребромъ, когда нашей помощи пока пикто не требуютъ?“ — такъ говорятъ и пишутъ французскіе политики и публицисты, стремящіеся соблюсти требованія вѣжливости по отношенію къ Россіи и сохранить традиціи пошатнувшейся дружбы. Это не мѣшаетъ, однако, другимъ органамъ высказываться болѣе откровенно. Такъ, соціалистическая „Action“ заявляетъ, что она не можетъ примириться съ лозунгомъ „молчать и ждать“, съ этимъ „послѣднимъ словомъ мудрости нашихъ политиковъ“. „Неужели — говоритъ газета — мы должны ждать и молчать только потому, что въ настоящую минуту не предвидится расширенія конфликта на Дальнемъ Востокѣ? Нѣтъ, демократія должна какъ можно скорѣе знать, въ какой мѣрѣ его правительство связано обязательствами, и категорически заявить свое безусловное требованіе сохраненія мира.“ Любопытную антмруссофнльскую демонстрацію, по словамъ той же „Action“, устроилъ муниципальный совѣтъ Гавра. Онъ отвергъ большинствомъ голосовъ предложеніе одного своего члена ассигновать деньги въ пользу однихъ только русскихъ раненыхъ. Въ отвѣтъ на націоналистическое воззваніе, критиковавшее это рѣшеніе совѣта, большинство совѣта опубликовало слѣдующее объясненіе :
„Принимая во вниманіе, что франко - русскій союзъ есть актъ внѣшней политики, значеніе котораго народъ не былъ призванъ обсуждать, члены совѣта полагаютъ, что не слѣдуетъ, путемъ манифестацій, долженствующихъ выражать народныя чувства, стѣснять иниціативу руководителей внѣшней политики и снимать съ нихъ отвѣтственность за ихъ дѣйствія. Вмѣстѣ съ тѣмъ, члены совѣта отвергаютъ лицемѣрное искаженіе, въ угоду франко-русскаго союза, тѣхъ естественныхъ гуманныхъ задачъ, которыя преслѣдуютъ во время каждой войны общества вспомоществованія раненымъ.“
Еще болѣе рѣшительную антируссофильскую демонстрацію устроилъ націоналистическій парижскій муниципальный совѣтъ, который единогласно постановилъ пожертвовать деньги въ пользу раненыхъ обѣихъ сторонъ, а не только однихъ русскихъ. „Action“ по этому поводу пишетъ, что націоналистическій парижскій муниципальный совѣтъ прочелъ хорошій урокъ раболѣпствующей передъ русскимъ правительствомъ націоналистической прессѣ, которая ограничиваетъ свою гуманность помощью однимъ лишь русскимъ раненымъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ „Action“ отмѣчаетъ, что деньги, притекающія въ пользу русскаго краспаго креста въ редакціи „Figaro“, „Gaulois“ и „Echo de Paris“, исходятъ, какъ это видно изъ отчетовъ, исключительно изъ оффиціальныхъ и великосвѣтскихъ круговъ, тогда какъ французскій народъ въ этой агитаціи совершенно не участвуетъ.
„Lanterne“ разоблачаетъ какую-то, еще не вполнѣ выяснившуюся, исторію подкупа французскихъ газетъ въ интересахъ пропаганды руссофильскаго настроенія. По сообщенію газеты, какая-то личность являлась въ редакціи газеты отъ имени французскаго министра Финансовъ съ предложеніемъ денегъ за руссофильскую агитацію. Во французскій земельный банкъ внесены двѣсти тысячъ франковъ, предназначенныя для раздачи газетамъ, и главная дирекція фондовъ при Министерствѣ Финансовъ взялась наблюдать за расходованіемъ этихъ суммъ. Такъ какъ ни одна французская газета не ведетъ агитаціи, могущей повредить русскимъ бумагамъ, то дѣло можетъ итти, по мнѣнію газеты, только о подготовленіи публики къ вмѣшательству Франціи въ русско-японскій конфликтъ. Но еще болѣе правдоподобно, что дѣло идетъ о простомъ мошенничествѣ. Лицо, раздающее деньги, разумѣется, не получаетъ никакихъ расписокъ, и поэтому контроль за расходованіемъ означенныхъ 200 000 фр. невозможенъ. Такъ какъ оффиціозныя газеты пишутъ и безъ того въ руссофильскомъ духѣ, а независимыя газеты въ огромномъ большинствѣ случаевъ, конечно, не пойдутъ на такую сдѣлку, то посредникъ по раздачѣ денегъ легко можетъ поло
жить большую часть суммы въ свой карманъ, и, быть можетъ, все дѣло затѣяно этимъ посредникомъ и именно съ цѣлью мошеннической наживы. Остается только неяснымъ, и французская газета не объясняетъ, кто собственно внесъ указанную сумму въ банкъ. Такъ какъ самый фактъ, по увѣренію „Lanterne“, не подлежитъ сомнѣнію, то есть полное основаніе предполагать, что деньги эти исходятъ изъ какого-либо русскаго источника и что, такимъ образомъ, русскій иниціаторъ подкупа оказался самъ жертвой ловкаго французскаго мошенника.
Та же „Lanterne“ печатаетъ присланное съ оказіей письмо изъ Петербурга слѣдующаго содержанія:
„Пользуюсь отъѣздомъ одного знакомаго, чтобы послать Вамъ письмо, которое въ противномъ случаѣ цензура не пропустила бы. Здѣсь не только цензуруются телеграммы, но и ни одно письмо не можетъ пройти черезъ границу, не попавъ предварительно въ черный кабинетъ. 1 Я увѣренъ, что, благодаря этому, во Франціи не знаютъ ни одного слова истины о дѣйствительномъ положеніи вещей. Послѣднее во всѣхъ отношеніяхъ гораздо серьезнѣе, чѣмъ это думаютъ. Войны не ждали, и не только ничего не было подготовлено къ пей, но и сейчасъ царитъ полный безпорядокъ. Адмиралъ Алексѣевъ впалъ въ немилость; его не рѣшаются сразу же отозвать изъ боязни страшнаго скандала, и, кромѣ того, у него есть вліятельные друзья при дворѣ. Но всѣ знаютъ, что онъ совершенно неспособенъ справиться съ своей задачей, и именно поэтому принудили Куропаткина согласиться на командованіе арміей. Здѣсь ожидаютъ пораженій также и въ Владивостокѣ; Куропаткинъ, разумѣется, не хочетъ брать на себя отвѣтственность за все это, и вотъ почему онъ откладываетъ свою поѣздку на театръ войны, пока тамъ не будутъ собраны болѣе значительныя силы. Сибирская дорога завалена грузами и почти не функціонируетъ. Придворпыя сферы находятся въ полномъ смятеніи.“ Въ видѣ примѣра безпорядка въ русскихъ военныхъ дѣлахъ корреспондентъ „Lanterne“ передаетъ слѣдующее объясненіе того всѣхъ заинтересовавшаго факта, что эскадра адмирала Виреніуса получила приказъ не отправляться на Дальній Востокъ. Деньги, предназначенныя для вооруженія этой эскадры, были растрачены; это было замѣчено въ самый моментъ отправленія эскадры, и было рѣшено отправить эскадру, какъ она есть, пославъ военные припасы въ Владивостокъ сухимъ путемъ, такъ какъ предполагалось, что эскадра достигнетъ Владивостока до объявленія войны; къ несчастью, японцы нарушили этотъ разсчетъ, и, такимъ образомъ, эскадра адмирала Виреніуса не можетъ отправиться на театръ войны просто потому, что она не вооружена и въ такомъ видѣ не можетъ разсчитывать достигнуть Владивостока. Корреспондентъ заключаетъ свое сообщеніе совѣтомъ не довѣрять оптимистическимъ телеграммамъ изъ Россіи и предсказаніямъ дальнѣйшихъ пораженій русскихъ военныхъ силъ.
„Le Radical“ въ передовой статьѣ, озаглавленной „Общественное мнѣніе и Россія“ (L’opinion et la Russie) и помѣщенной въ номерѣ отъ 16 марта, объясняетъ причины охлажденія симпатіи Франціи къ Россіи. „Перспектива быть втянутымъ въ восточноазіатскій конфликтъ, надо признаться, не привела въ восторгъ французскій народъ ; наоборотъ, она заставила его призадуматься о выгодахъ и невыгодахъ франко-русскаго союза, о чемъ онъ до сихъ поръ не думалъ. И эти размышленія безспорно не были благопріятны для союза. Прежде всего было констатировано, что русская военная организація весьма далека отъ совершенства, что Россія лишь въ теченіе очень продолжительнаго времени можетъ собрать достаточныя военныя силы. И французы говорятъ, что въ случаѣ европейской войны дѣло обстояло бы несомнѣнно не иначе: рѣшающія событія наступили бы, вѣроятно, гораздо раньше, чѣмъ Россія была бы готова; а при этихъ условіяхъ франко-русскій союзъ въ значительной мѣрѣ теряетъ свою цѣну;“ Кромѣ того, — продолжаетъ авторъ статьи — французы отмѣчаютъ, что восточно-азіатская авантюра перемѣстила центръ русскихъ политическихъ интересовъ ; люди, наивно мечтавшіе, что Россія поможетъ Франціи вернуть Эльзасъ и Лотарингію, начинаютъ терять довѣріе къ дружественному и союзному правительству, которое поглощено своими завоевательными планами въ Азіи и перестало интересоваться европейскими дѣлами; имъ приходитъ въ голову, что, въ сущности, русскій царь никогда и не собирался возвращать Франціи потерянныя провинціи, и они начинаютъ жалѣть о своихъ восьми или девяти милліардахъ, столь легкомысленно отданныхъ русскимъ, которые не думаютъ ни о чемъ, кромѣ Манчжуріи. Въ теченіе нѣсколькихъ дней націоналистическая пресса могла поддерживать падающія симпатіи къ Россіи возгласами о „желтой опасности“ и фантазіями объ азіатскомъ нашествіи на Европу подъ предводительствомъ японцевъ; но, спокойно размысливъ, французы убѣдились, что единственная „азіатская“ держава, угрожающая Европѣ, есть сама Россія. Далѣе, разсматривая причины войны, французы ясно увидѣли, что
1 Это, конечно, преувеличеніе, но характерно, что создаются подобнаго рода
мнѣнія. Ред.