У ПАРАДНОГО ПОДЪЕЗДА
Рис. Л. Вродаты.
АНГЕЛ МИРА — Виноват, тут мое дело разбирается... ШВЕЙЦАР —Приходите завтра.
ПИРОГ С КАПУСТОЙ
Один из театров заснял для кино весь производственный процесс театра—начиная от выбора пьесы, читки, репетиций, до спектакля, продажи билетов, наполнения зрительного зала и проч. Заснято также общее собрание труппы и молодое поколение: дети всех артистов и работников театра. Фильм этот будет демонстрироваться в самом театре перед некоторыми спектаклями.
Знакомых у меня за кулисами никого не было, но все-же я не мог удержаться от желания пойти и высказать волнующие меня мысли.
Первый человек, с которым я встретился за кулисами, был помощник режиссера, окинувший меня подозрительны и взглядом.
Он отогнул в сторону ствол огромного дуба и крикнул в темноту:
— Никифор, у нас ничего не пропало из уборных?
— Я зритель, — смущаясь, сказал я. — Обыкновенный зритель - середняк... Я пришел поделиться своей радостью по поводу вашего производственного фильма.
— А - а, — пробасил помощник, — очень приятно. Мы любим, когда к нам приходят вот такие (он хотел сказать „от сохи“, но передумал)... от кассы — сказал он. — Что - ж, интересно?
— Ужасно! — восторженно вскрикнул я и по своей зрительской привычке начал аплодировать.
— Браво! Бис! — заорал я. — Ужасно интересно! Продажа билетов, снимание галош у вешалки, наполнение зрительного зала, отры вание контрольного талона—как это все волнует нас, зрителей! Вы коснулись самых нежных струн нашего зрительского сердца.
— Плакали? — уверенно спросил помощник. — Рыдали, мы рыдали, как дети! Публика обливалась слезами умиления, утираясь, за недостатком платков, программами, и все промокли до нитки от слез. Я сам ревел, как в детстве, когда меня высекли за съеденное пирожное. Ах, как это трогательно! Позвольте, я поцелую вашу руку.
— Не надо, — отстранил он меня. — Какнибудь в дру. ой раз.
— Какая досада, что так мало заснято,— с грустью сказал я. — Почему вы не показали нам, как автор покупает бумагу, как режет ее, пробует на ногте перо, наливает чернила? — Вы думаете, это тоже интересно?
— Это? Да мы никогда не видели чернильницу! Вы еще спрашиваете! Нас все интересует, все! От метелки для подметания сцены до подтяжек главного режиссера все интересует нас, несчастных зрителей. Если автор чихнул во время писания пьесы, и это нам интересно. Мы сгораем от нетерпения увидеть, как чихнул автор.
— А эти канаты, — указал я вверх, — разве они не интересуют нас? Эти славные канатушки! — смахнул я слезинку. — Дайте нам полюбоваться на них, дайте! А гвозди, которыми приколачиваются декорации? Милые гвозди, волнующие нас, зрителей! Почему мы не видели никаких гвоздей? Покажите нам эти милые гвозди, покажите! Не надо тайн, не надо! Ах, как все это трогает нас. Да, наконец, вы сами, — где-нибудь в провинции, наверное, живет ваша тетка.
— Бабушка. Вот ее портрет.
— Бабушка! Милая бабуся! — заплакал я, прижимаясь щекой к фотографической карточке. — Зачем вы скрываете ее от нас? Мы никогда не видели ее. Мы даже не знаем, любит-ли она пирог с капустой?
— Любит,—сказал помощник.—На ближайшем собрании я подниму вопрос, и мы все это доснимем
— И бабушку?
— И бабушку, и пирог. — Честное слово?
— Вот вам моя рука!—взволнованно сказал помощник.
Я приник губами к руке этой светлой личности и растроганный, счастливый вышел из театра.
К. Мазовский
Рис. Л. Вродаты.
АНГЕЛ МИРА — Виноват, тут мое дело разбирается... ШВЕЙЦАР —Приходите завтра.
ПИРОГ С КАПУСТОЙ
Один из театров заснял для кино весь производственный процесс театра—начиная от выбора пьесы, читки, репетиций, до спектакля, продажи билетов, наполнения зрительного зала и проч. Заснято также общее собрание труппы и молодое поколение: дети всех артистов и работников театра. Фильм этот будет демонстрироваться в самом театре перед некоторыми спектаклями.
Знакомых у меня за кулисами никого не было, но все-же я не мог удержаться от желания пойти и высказать волнующие меня мысли.
Первый человек, с которым я встретился за кулисами, был помощник режиссера, окинувший меня подозрительны и взглядом.
Он отогнул в сторону ствол огромного дуба и крикнул в темноту:
— Никифор, у нас ничего не пропало из уборных?
— Я зритель, — смущаясь, сказал я. — Обыкновенный зритель - середняк... Я пришел поделиться своей радостью по поводу вашего производственного фильма.
— А - а, — пробасил помощник, — очень приятно. Мы любим, когда к нам приходят вот такие (он хотел сказать „от сохи“, но передумал)... от кассы — сказал он. — Что - ж, интересно?
— Ужасно! — восторженно вскрикнул я и по своей зрительской привычке начал аплодировать.
— Браво! Бис! — заорал я. — Ужасно интересно! Продажа билетов, снимание галош у вешалки, наполнение зрительного зала, отры вание контрольного талона—как это все волнует нас, зрителей! Вы коснулись самых нежных струн нашего зрительского сердца.
— Плакали? — уверенно спросил помощник. — Рыдали, мы рыдали, как дети! Публика обливалась слезами умиления, утираясь, за недостатком платков, программами, и все промокли до нитки от слез. Я сам ревел, как в детстве, когда меня высекли за съеденное пирожное. Ах, как это трогательно! Позвольте, я поцелую вашу руку.
— Не надо, — отстранил он меня. — Какнибудь в дру. ой раз.
— Какая досада, что так мало заснято,— с грустью сказал я. — Почему вы не показали нам, как автор покупает бумагу, как режет ее, пробует на ногте перо, наливает чернила? — Вы думаете, это тоже интересно?
— Это? Да мы никогда не видели чернильницу! Вы еще спрашиваете! Нас все интересует, все! От метелки для подметания сцены до подтяжек главного режиссера все интересует нас, несчастных зрителей. Если автор чихнул во время писания пьесы, и это нам интересно. Мы сгораем от нетерпения увидеть, как чихнул автор.
— А эти канаты, — указал я вверх, — разве они не интересуют нас? Эти славные канатушки! — смахнул я слезинку. — Дайте нам полюбоваться на них, дайте! А гвозди, которыми приколачиваются декорации? Милые гвозди, волнующие нас, зрителей! Почему мы не видели никаких гвоздей? Покажите нам эти милые гвозди, покажите! Не надо тайн, не надо! Ах, как все это трогает нас. Да, наконец, вы сами, — где-нибудь в провинции, наверное, живет ваша тетка.
— Бабушка. Вот ее портрет.
— Бабушка! Милая бабуся! — заплакал я, прижимаясь щекой к фотографической карточке. — Зачем вы скрываете ее от нас? Мы никогда не видели ее. Мы даже не знаем, любит-ли она пирог с капустой?
— Любит,—сказал помощник.—На ближайшем собрании я подниму вопрос, и мы все это доснимем
— И бабушку?
— И бабушку, и пирог. — Честное слово?
— Вот вам моя рука!—взволнованно сказал помощник.
Я приник губами к руке этой светлой личности и растроганный, счастливый вышел из театра.
К. Мазовский