Затѣмъ допрашивается свидѣтель академикъ Александръ Ник. Веселовскій. Онъ вызванъ защитой, чтобы выяснить научную дѣятельность Е. В. Аничкова. Отвѣчая па вопросы Н. П. Карабчевскаго, А. Н. Веселовскій перечисляетъ нѣсколько спеціальныхъ филологическихъ работъ подсудимаго, говоритъ о его командированіи съ научною цѣлью заграницу; свидѣтель характеризуетъ одну работу г. Аничкова, какъ чисто абстрактно-академическую, на которую Е. В. Аничковъ затратилъ главный капиталъ своего времени. Что читалъ Аничковъ послѣдніе годы въ университетѣ — г. Веселовскій не знаетъ, — кажется, старо-французскій языкъ и еще что-то.
Второй свидѣтель защиты Ф. Д. Батюшковъ очень опредѣленно и полно охарактеризовалъ Е. В. Аничкова, какъ человѣка науки. Уже съ перваго курса онъ серьезно занимается филологіей и въ теченіе почти 15 лѣтъ не оставляетъ этихъ занятій, расширяя рамки своихъ научныхъ интересовъ. Отъ романо - германскихъ нарѣчій онъ переходитъ къ исторіи литературы, отъ нея къ обобщающимъ эстетическимъ теоріямъ, вырабатывая въ нихъ самостоятельную точку зрѣнія. Но всѣ его работы носили характеръ чисто научный, что видно даже въ его публицистическихъ произведеніяхъ.
Н. П. Карабчевскій: Скажите, пожалуйста, не можете ли вы опредѣлить, какое собственно положеніе занималъ въ литературныхъ кругахъ Петръ Бернгардовичъ Струве.
Предсѣдатель: Прошу не задавать лишнихъ вопросовъ.
Н. П. Карабчевскій: Вопросъ для меня очень важный. Мнѣ надо выяснить, какого рода отношенія могли быть между подсудимыми и теперешнимъ редакторомъ „Освобожденія .
Ф. Д. Батюшковъ: Е. В. Аничковъ могъ знать П. Б. Струве и въ университетѣ, и въ литературныхъ сферахъ, гдѣ его хорошо знали.
Затѣмъ въ отвѣтъ на вопросъ Н. П. Карабчевскаго свидѣтель подтверждаетъ, что критика на „Освобожденіе и полемика съ этимъ органомъ появлялась въ „Петербургскихъ Вѣдомостяхъ , „Новомъ Времени , „Гражданинѣ и „Московскихъ Вѣдомостяхъ .
На этомъ кончился опросъ свидѣтелей. Прокуроръ Камышанскій не задалъ имъ ни одного вопроса. Рѣчь свою прокуроръ началъ такъ:
„Въ виду содержанія и смысла предъявленнаго обвиненія по 252 ст., я отказываюсь отъ обвиненія согласно жандармскому дознанію (?? Ред.). Я буду основываться лишь на признаніи обвиняемыхъ и думаю, что они по смыслу этой статьи могли бы не прикрываться полнымъ незнаніемъ содержанія перевозимыхъ ими №№. Я обращаю вниманіе Палаты па содержаніе ихъ и явно преступную долю „дерзостнаго порицанія и „оспариванія неприкосновенности правъ верховной власти .
„Вотъ нѣсколько выдержекъ изъ № 3 (27). Въ передовой статьѣ говорится: „Восточно-азіатская политика петербургскаго правительства есть чудовищное по своимъ размѣрамъ расточеніе народныхъ силъ, никакихъ выгодъ — ни матеріальныхъ, пи моральныхъ— русскому народу въ предвидимомъ будущемъ не обѣщающее .... Въ то время, какъ сотни милліоновъ бросались на Манчжурію, мужикъ коренной Россіи нищалъ, и у государства не оставалось средствъ ни для какихъ реформъ, кромѣ введенія казенной продажи питей, усиленія полиціи и вспомоществованія дворянству. Въ статьѣ о „Пробужденіи національныхъ стремленій въ Грузіи сказано : „Мы съ радостью привѣтствуемъ оппозиціонное теченіе, органомъ котораго является ,La Géorgie , надѣясь, что и оно, оставаясь національно-грузинскимъ, сыграетъ свою политическую роль въ освободительномъ движеніи, объединяющемъ всю оппозицію русскаго государства . Даже по поводу такого частнаго вопроса, какъ арестъ народныхъ учителей, высказываются общія соображенія, полныя дерзостнаго порицанія. Въ другихъ №№ говорится, что при существующемъ строѣ въ деревнѣ не будетъ спокойно, что расправа будетъ кровавая, что остановить кровавое столкновеніе можетъ только перемѣна правленія.
„Я привожу эти фразы, чтобы не заслужить упрека въ голословности, и полагаю, что „Освобожденіе далеко ушло отъ программы первыхъ №№. Въ дальнѣйшихъ №№ встрѣчаются выраженія не простого порицанія существующаго порядка, а просто брань, ненужная ни въ какой борьбѣ.
„Доказывать предварительное соглашеніе мнѣ не приходится, такъ какъ обвиняемые сами сознались въ этомъ. Для дѣла также безразлично, гдѣ г-жа Борманъ рѣшила вернуть взятые у Аничкова номера, а также гдѣ, когда и сколько найдено номеровъ. А такъ какъ Аничковъ самъ призналъ, что рукопись писана его рукою, то безразлично, когда и для какой цѣли онъ это сдѣлалъ — составъ 3 п. 252 ст. налицо. Относительно найденныхъ у г-жи Борманъ брошюръ безразлично, сколько и какія брошюры найдены, — по содержанію онѣ даютъ 4 п. 252 ст.
„Въ отношеніи наказанія я прошу примѣнить къ обоимъ подсудимымъ ссылку на поселеніе съ лишеніемъ всѣхъ правъ состоянія.
Вторымъ говоритъ М. Л. Мандельштамъ, защитникъ А. В. Борманъ. Онъ указываетъ на то, что ни одно государство не обезпечено такъ въ борьбѣ съ политическими преступленіями, какъ Россія. И всетаки количество этихъ преступленій растетъ поразительно быстро. (Здѣсь предсѣдатель останавливаетъ его: „Прошу не уклоняться .)
Защитникъ отмѣчаетъ, что обвиненіе слило воедино преступленія, предусмотрѣнныя въ ст. 1035 и въ ст. 252, т. е. дискредитированіе законовъ и режима и дерзостное порицаніе верховной власти. Между тѣмъ какъ это два самостоятельныхъ преступленія.
Но это не такъ важно. Главное то, что обвиненіе смотритъ на провозъ, какъ на покушеніе на распространеніе, тогда какъ это есть только приготовленіе. Если вы примѣните ст. 8, рѣшетка открывается — и подсудимые свободны. Если ст. 9 — они караются. Приготовленіе — это пріобрѣтеніе средствъ для совершенія преступленія. Здѣсь также брошюры только-что пріобрѣтены, значитъ это только приготовленіе.
„Я прошу Палату: забудьте на время, что это политическій процессъ. Забудьте, что на скамьѣ подсудимыхъ сидятъ порядочные интеллигентные люди, представьте себѣ, что они убійцы или поджигатели. Тогда вамъ, какъ юристамъ, останется только отпустить ихъ на свободу, такъ какъ состава преступленія здѣсь нѣтъ.
Относительно А. В. Борманъ защитникъ заявилъ, что всѣ эти соображенія упрощаются до-нельзя. Она получила номера отъ Аничкова во время путешествія на короткій срокъ и должна была вернуть ихъ тому же Аничкову. Она согласилась только хранить ихъ при переѣздѣ черезъ границу. Это несомнѣнно наказуемо только по 4 п. 252 ст.
Н. П. Карабчевскій, защитникъ Е. В. Аничкова перечислилъ всѣ научныя работы Аничкова, указалъ, какъ онъ былъ преданъ наукѣ, какъ всецѣло былъ поглощенъ ею, что подтвердилось и свидѣтельскими показаніями. Аничковъ погружался въ самыя нѣдра отвлеченной мысли, отдавалъ всего себя этой работѣ. И затѣмъ этотъ случай. Однако, каковъ же совершенный имъ поступокъ? Онъ провезъ литературу. Что же онъ везъ? Только „Освобожденіе . То самое „Освобожденіе , которое, по словамъ Аничкова — эти слова подтвердилъ и прокуроръ — читается теперь на всѣхъ перекресткахъ. Вѣдь, если бы это былъ органъ соціалистовъ-революціонеровъ, страницы котораго пропитаны кровью и залиты всякими ужасами, или соціалдемократовъ, требующихъ перестройки всѣхъ имущественныхъ отношеній, тогда другое дѣло. Но, вѣдь, „Освобожденіе есть только органъ реформъ. Да и тотъ фактъ, что Аничковъ читалъ „Освобожденіе , еще не доказываетъ его полной солидарности съ журналомъ.
Послѣ рѣчп Карабчевскаго предсѣдатель предложилъ Анпчкову слово. Обвиняемый отказался.
А. В. Борманъ сказала слѣдующее: „мое согласіе провезти „Освобожденіе отнюдь не было актомъ какой-то легкомысленной любезности.
„На жандармскомъ дознаніи меня спрашивали, почему я согласилась везти вмѣстѣ съ Аничковымъ транспортъ. Тогда я отказалась давать психологическія объясненія своихъ поступковъ, считая это неумѣстнымъ на застѣночномъ слѣдствіи. (Предсѣдатель останавливаетъ: „Прошу не употреблять такихъ выраженій, какъ ,застѣночное‘.“) Но здѣсь мы въ судѣ, хотя и въ особомъ. Поэтому я считаю себя обязанной сказать, что я везла „Освобожденіе отнюдь не случайно, а совершенно сознательно.
„Правда я должна прибавить, что когда я ѣхала, я не думала о такой строгой отвѣтственности. До сихъ поръ подобныя дѣла рѣшались административно и кончались недолгой ссылкой. Для насъ сдѣлали исключеніе. Насъ судятъ. Прокуроръ говоритъ о ссылкѣ на поселеніе съ лишеніемъ всѣхъ правъ. Пусть такъ. Это, очевидно, не мѣняетъ моего желанія высказаться.
„Г. Карабчевскій сравнилъ пасъ съ тѣми контрабандистами, которые за извѣстную плату переносятъ тюки, гдѣ есть товары и революціонная литература, переносятъ, оставаясь равнодушными къ содержанію этой литературы.
„Нѣтъ, я контрабандистка другого сорта, или, вѣрнѣе, совсѣмъ не контрабандистка, потому что мысль, хотя бы и печатная, не можетъ быть предметомъ контрабанды. Но факты русской дѣйствительности заставляютъ насъ, отстаивая наше право думать, совершать такіе, нелѣпые съ внѣшней стороны, поступки, какъ провозъ подъ платьемъ цѣлыхъ пакетовъ нелегальнаго журнала. Я пошла на эту нелѣпость именно потому, что знала, что везу.
„Во время засѣданія нѣсколько разъ произносилось такое опредѣленіе: „Освобожденіе есть органъ реформъ. Не понимаю, зачѣмъ мы будемъ прятаться за игру словъ. „Освобожденіе есть органъ конституціонный. Оттого-то я и нашла нужнымъ взяться за его перевозку. Я не говорю уже о томъ, что, какъ писательница, я не могу не чувствовать съ особой остротой, какія путы связываютъ русскую мысль. Мы живемъ въ Россіи, не зная,
Второй свидѣтель защиты Ф. Д. Батюшковъ очень опредѣленно и полно охарактеризовалъ Е. В. Аничкова, какъ человѣка науки. Уже съ перваго курса онъ серьезно занимается филологіей и въ теченіе почти 15 лѣтъ не оставляетъ этихъ занятій, расширяя рамки своихъ научныхъ интересовъ. Отъ романо - германскихъ нарѣчій онъ переходитъ къ исторіи литературы, отъ нея къ обобщающимъ эстетическимъ теоріямъ, вырабатывая въ нихъ самостоятельную точку зрѣнія. Но всѣ его работы носили характеръ чисто научный, что видно даже въ его публицистическихъ произведеніяхъ.
Н. П. Карабчевскій: Скажите, пожалуйста, не можете ли вы опредѣлить, какое собственно положеніе занималъ въ литературныхъ кругахъ Петръ Бернгардовичъ Струве.
Предсѣдатель: Прошу не задавать лишнихъ вопросовъ.
Н. П. Карабчевскій: Вопросъ для меня очень важный. Мнѣ надо выяснить, какого рода отношенія могли быть между подсудимыми и теперешнимъ редакторомъ „Освобожденія .
Ф. Д. Батюшковъ: Е. В. Аничковъ могъ знать П. Б. Струве и въ университетѣ, и въ литературныхъ сферахъ, гдѣ его хорошо знали.
Затѣмъ въ отвѣтъ на вопросъ Н. П. Карабчевскаго свидѣтель подтверждаетъ, что критика на „Освобожденіе и полемика съ этимъ органомъ появлялась въ „Петербургскихъ Вѣдомостяхъ , „Новомъ Времени , „Гражданинѣ и „Московскихъ Вѣдомостяхъ .
На этомъ кончился опросъ свидѣтелей. Прокуроръ Камышанскій не задалъ имъ ни одного вопроса. Рѣчь свою прокуроръ началъ такъ:
„Въ виду содержанія и смысла предъявленнаго обвиненія по 252 ст., я отказываюсь отъ обвиненія согласно жандармскому дознанію (?? Ред.). Я буду основываться лишь на признаніи обвиняемыхъ и думаю, что они по смыслу этой статьи могли бы не прикрываться полнымъ незнаніемъ содержанія перевозимыхъ ими №№. Я обращаю вниманіе Палаты па содержаніе ихъ и явно преступную долю „дерзостнаго порицанія и „оспариванія неприкосновенности правъ верховной власти .
„Вотъ нѣсколько выдержекъ изъ № 3 (27). Въ передовой статьѣ говорится: „Восточно-азіатская политика петербургскаго правительства есть чудовищное по своимъ размѣрамъ расточеніе народныхъ силъ, никакихъ выгодъ — ни матеріальныхъ, пи моральныхъ— русскому народу въ предвидимомъ будущемъ не обѣщающее .... Въ то время, какъ сотни милліоновъ бросались на Манчжурію, мужикъ коренной Россіи нищалъ, и у государства не оставалось средствъ ни для какихъ реформъ, кромѣ введенія казенной продажи питей, усиленія полиціи и вспомоществованія дворянству. Въ статьѣ о „Пробужденіи національныхъ стремленій въ Грузіи сказано : „Мы съ радостью привѣтствуемъ оппозиціонное теченіе, органомъ котораго является ,La Géorgie , надѣясь, что и оно, оставаясь національно-грузинскимъ, сыграетъ свою политическую роль въ освободительномъ движеніи, объединяющемъ всю оппозицію русскаго государства . Даже по поводу такого частнаго вопроса, какъ арестъ народныхъ учителей, высказываются общія соображенія, полныя дерзостнаго порицанія. Въ другихъ №№ говорится, что при существующемъ строѣ въ деревнѣ не будетъ спокойно, что расправа будетъ кровавая, что остановить кровавое столкновеніе можетъ только перемѣна правленія.
„Я привожу эти фразы, чтобы не заслужить упрека въ голословности, и полагаю, что „Освобожденіе далеко ушло отъ программы первыхъ №№. Въ дальнѣйшихъ №№ встрѣчаются выраженія не простого порицанія существующаго порядка, а просто брань, ненужная ни въ какой борьбѣ.
„Доказывать предварительное соглашеніе мнѣ не приходится, такъ какъ обвиняемые сами сознались въ этомъ. Для дѣла также безразлично, гдѣ г-жа Борманъ рѣшила вернуть взятые у Аничкова номера, а также гдѣ, когда и сколько найдено номеровъ. А такъ какъ Аничковъ самъ призналъ, что рукопись писана его рукою, то безразлично, когда и для какой цѣли онъ это сдѣлалъ — составъ 3 п. 252 ст. налицо. Относительно найденныхъ у г-жи Борманъ брошюръ безразлично, сколько и какія брошюры найдены, — по содержанію онѣ даютъ 4 п. 252 ст.
„Въ отношеніи наказанія я прошу примѣнить къ обоимъ подсудимымъ ссылку на поселеніе съ лишеніемъ всѣхъ правъ состоянія.
Вторымъ говоритъ М. Л. Мандельштамъ, защитникъ А. В. Борманъ. Онъ указываетъ на то, что ни одно государство не обезпечено такъ въ борьбѣ съ политическими преступленіями, какъ Россія. И всетаки количество этихъ преступленій растетъ поразительно быстро. (Здѣсь предсѣдатель останавливаетъ его: „Прошу не уклоняться .)
Защитникъ отмѣчаетъ, что обвиненіе слило воедино преступленія, предусмотрѣнныя въ ст. 1035 и въ ст. 252, т. е. дискредитированіе законовъ и режима и дерзостное порицаніе верховной власти. Между тѣмъ какъ это два самостоятельныхъ преступленія.
Но это не такъ важно. Главное то, что обвиненіе смотритъ на провозъ, какъ на покушеніе на распространеніе, тогда какъ это есть только приготовленіе. Если вы примѣните ст. 8, рѣшетка открывается — и подсудимые свободны. Если ст. 9 — они караются. Приготовленіе — это пріобрѣтеніе средствъ для совершенія преступленія. Здѣсь также брошюры только-что пріобрѣтены, значитъ это только приготовленіе.
„Я прошу Палату: забудьте на время, что это политическій процессъ. Забудьте, что на скамьѣ подсудимыхъ сидятъ порядочные интеллигентные люди, представьте себѣ, что они убійцы или поджигатели. Тогда вамъ, какъ юристамъ, останется только отпустить ихъ на свободу, такъ какъ состава преступленія здѣсь нѣтъ.
Относительно А. В. Борманъ защитникъ заявилъ, что всѣ эти соображенія упрощаются до-нельзя. Она получила номера отъ Аничкова во время путешествія на короткій срокъ и должна была вернуть ихъ тому же Аничкову. Она согласилась только хранить ихъ при переѣздѣ черезъ границу. Это несомнѣнно наказуемо только по 4 п. 252 ст.
Н. П. Карабчевскій, защитникъ Е. В. Аничкова перечислилъ всѣ научныя работы Аничкова, указалъ, какъ онъ былъ преданъ наукѣ, какъ всецѣло былъ поглощенъ ею, что подтвердилось и свидѣтельскими показаніями. Аничковъ погружался въ самыя нѣдра отвлеченной мысли, отдавалъ всего себя этой работѣ. И затѣмъ этотъ случай. Однако, каковъ же совершенный имъ поступокъ? Онъ провезъ литературу. Что же онъ везъ? Только „Освобожденіе . То самое „Освобожденіе , которое, по словамъ Аничкова — эти слова подтвердилъ и прокуроръ — читается теперь на всѣхъ перекресткахъ. Вѣдь, если бы это былъ органъ соціалистовъ-революціонеровъ, страницы котораго пропитаны кровью и залиты всякими ужасами, или соціалдемократовъ, требующихъ перестройки всѣхъ имущественныхъ отношеній, тогда другое дѣло. Но, вѣдь, „Освобожденіе есть только органъ реформъ. Да и тотъ фактъ, что Аничковъ читалъ „Освобожденіе , еще не доказываетъ его полной солидарности съ журналомъ.
Послѣ рѣчп Карабчевскаго предсѣдатель предложилъ Анпчкову слово. Обвиняемый отказался.
А. В. Борманъ сказала слѣдующее: „мое согласіе провезти „Освобожденіе отнюдь не было актомъ какой-то легкомысленной любезности.
„На жандармскомъ дознаніи меня спрашивали, почему я согласилась везти вмѣстѣ съ Аничковымъ транспортъ. Тогда я отказалась давать психологическія объясненія своихъ поступковъ, считая это неумѣстнымъ на застѣночномъ слѣдствіи. (Предсѣдатель останавливаетъ: „Прошу не употреблять такихъ выраженій, какъ ,застѣночное‘.“) Но здѣсь мы въ судѣ, хотя и въ особомъ. Поэтому я считаю себя обязанной сказать, что я везла „Освобожденіе отнюдь не случайно, а совершенно сознательно.
„Правда я должна прибавить, что когда я ѣхала, я не думала о такой строгой отвѣтственности. До сихъ поръ подобныя дѣла рѣшались административно и кончались недолгой ссылкой. Для насъ сдѣлали исключеніе. Насъ судятъ. Прокуроръ говоритъ о ссылкѣ на поселеніе съ лишеніемъ всѣхъ правъ. Пусть такъ. Это, очевидно, не мѣняетъ моего желанія высказаться.
„Г. Карабчевскій сравнилъ пасъ съ тѣми контрабандистами, которые за извѣстную плату переносятъ тюки, гдѣ есть товары и революціонная литература, переносятъ, оставаясь равнодушными къ содержанію этой литературы.
„Нѣтъ, я контрабандистка другого сорта, или, вѣрнѣе, совсѣмъ не контрабандистка, потому что мысль, хотя бы и печатная, не можетъ быть предметомъ контрабанды. Но факты русской дѣйствительности заставляютъ насъ, отстаивая наше право думать, совершать такіе, нелѣпые съ внѣшней стороны, поступки, какъ провозъ подъ платьемъ цѣлыхъ пакетовъ нелегальнаго журнала. Я пошла на эту нелѣпость именно потому, что знала, что везу.
„Во время засѣданія нѣсколько разъ произносилось такое опредѣленіе: „Освобожденіе есть органъ реформъ. Не понимаю, зачѣмъ мы будемъ прятаться за игру словъ. „Освобожденіе есть органъ конституціонный. Оттого-то я и нашла нужнымъ взяться за его перевозку. Я не говорю уже о томъ, что, какъ писательница, я не могу не чувствовать съ особой остротой, какія путы связываютъ русскую мысль. Мы живемъ въ Россіи, не зная,