могутъ распредѣлить на отряды и выслать прямо въ адъ войны. . . . Въ самомъ лучшемъ случаѣ правительство желаетъ убѣдиться, можно ли ему будетъ пасъ погнать па убой, какъ послушное стадо. Угнетатели хотятъ сообразить, какъ имъ удастся настоящая мобилизація въ нашемъ краѣ. Въ виду этого прокламація взываетъ: „Пусть нашимъ лозунгомъ будетъ— не давать въ этой войнѣ правительству ни единаго гроша, пи единаго солдата. Не слѣдуютъ являться на эту „пробную мобилизацію. Пусть чиновники исполнятъ свою угрозу покарать тѣхъ, кто не явится, семидневнымъ арестомъ.
Дѣйствительно, въ назначенные дни, особенно въ первый, не явилось довольно много запасныхъ. У дома, куда имъ было приказано являться, собралась толпа народа, издававшая отъ времени до времени антиправительственные клики. Толпу разгоняли казаки.
Эта „пробная мобилизація оказалась дѣйствительно пробной и населеніе Варшавы стало понемногу успокаиваться, какъ вдругъ новыя, давно уже не переживавшіяся столицей Польши событія взволновали всѣхъ.
Въ понедѣльникъ 13 іюня вечеромъ въ рабочемъ кварталѣ на углу Гржибовской и Товаровой, вспыхнулъ большой пожаръ въ складахъ фабрики Сииса. Собралось очень много публики, почти исключительно рабочей, которая смотрѣла на пожаръ. Полиція обращалась съ публикой грубо, а какой-то городовой такъ сильно толкнулъ рабочаго рукояткой шашки, что тотъ упалъ. Товарищи пострадавшаго бросились па городового и исколотили его самымъ безжалостнымъ образомъ: онъ умеръ по пути въ больницу. Полицейскіе кинулись на помощь своему собрату; но рабочіе пустили въ дѣло камни, сложенные но близости въ кучи и предназначенные для поправки мостовой. Полиція телефонировала въ казачьи казармы, откуда вскорѣ прискакала полусотня казаковъ. Однако, толпа рабочихъ приняла и казаковъ градомъ булыжника и криками антиправительственнаго свойства. Оберъ-полиціймейстеръ, баронъ фонъ-Нолькенъ, получилъ ударъ въ голову увѣсистымъ камнемъ и тотчасъ же отретировался. Подъ ударами камней казаки стали падать съ сѣделъ и отступать. Тогда было произведено два залпа — одинъ въ воздухъ, другой въ толпу : трое рабочихъ убито на мѣстѣ. 16 ранено, нѣкоторые опасно.
Вѣсть объ этомъ фактѣ мигомъ облетѣла Варшаву, при чемъ публика передавала дальше преувеличенные слухи о десяткахъ убитыхъ и раненыхъ съ обѣихъ сторонъ. На другой день въ „Варшавскомъ Дневникѣ появилось лживое сообщеніе, будто „толпа зѣвакъ, не хотѣвшая разойтись и, мѣшавая тушенію огня, занималась бросаніемъ камней въ пожарныхъ и полицію, причемъ поранено 10 человѣкъ. Вызванная но телефону полусотня казаковъ была встрѣчена двумя выстрѣлами и градомъ камней, поранившихъ нѣсколько казаковъ. Тогда казаки дали залпъ, и толпа, состоявшая изъ „лобузовъ Вольскаго предмѣстья, разсѣялась. оставивъ на мѣстѣ нѣсколько раненыхъ. Никто этому сообщенію не вѣрилъ, и негодованіе охватило даже самыхъ миролюбивыхъ филистеровъ, которые стали откровенно высказывать свою ненависть къ правительству.
Варшавскій рабочій комитетъ П. П. С,, узнавъ, что раненые лежатъ въ Вольскомъ госпиталѣ, назначилъ на 16 іюня демонстрацію передъ больницей. Въ назначенный часъ туда явилось нѣсколько десятковъ иниціаторовъ, которые начали демонстрацію рядомъ антиправительственныхъ возгласовъ. Къ нимъ сейчасъ же присоединилось нѣсколько сотъ рабочихъ, которые двинулись въ городъ стройными рядами. По пути къ шествію присоединялись все новые и новые кучки рабочихъ. Такъ демонстранты дошли до Вороньей улицы, гдѣ ихъ встрѣтила полиція съ шашками наголо. Былъ произведенъ рядъ арестовъ, но большинство арестованныхъ товарищамъ удалось отбить.
Однако, этимъ демонстрація не закончилась. Толпа, разсѣянная въ одномъ мѣстѣ, сосредоточивалась въ другомъ. Появилось красное знамя, долго развѣвавшееся надъ тысячной толпой рабочихъ, которая съ пѣніемъ революціонныхъ пѣсенъ направилась къ Павьей улицѣ. Крики: „Да здравствуетъ независимая соціалистическая Польша! ежеминутно прерывали пѣніе „Краснаго знамени . 49-го іюня по Варшавѣ была распространена прокламація варшавскаго рабочаго комитета П. ГІ. С., обращенная на этотъ разъ не только къ рабочимъ массамъ, но и ко всему обществу но поводу звѣрскаго нападенія казаковъ на толпу. Все это не преминуло отразиться на настроеніи рабочаго люда Варшавы. И вотъ 22-го іюня при аналогичныхъ условіяхъ повторились уличные безпорядки, сопровождаемые стычкой съ полиціей. Во время пожара на пивоваренномъ заводѣ Габербуша и Шилля толпа рабочихъ стала бросать камнями въ полицію, при чемъ одинъ изъ городовыхъ былъ сильно раненъ въ голову. Призванная на помощь полиціи рота Волынскаго полка была также встрѣчена градомъ камней, поранившихъ нѣсколькихъ рядовыхъ. На этотъ разъ, впрочемъ, толпа не ждала залпа и разсѣялась. По пути она разнесла монопольную винную лавку.
Въ Варшавѣ поговариваютъ о введеніи осаднаго положенія, по крайней мѣрѣ, въ рабочихъ кварталахъ, такъ какъ антиправительственное настроеніе массъ начинаетъ сильно безпокоить власти.
Пробная мобилизація не прошла безслѣдно, такъ какъ сейчасъ же послѣ нея ночью забрали слишкомъ двадцать человѣкъ исключительно артиллеристовъ. Вообще изъ Царства Польскаго высылаютъ, главнымъ образомъ, артиллеристовъ. Такъ, изъ Зембертова идетъ 17 батарей на Дальній Востокъ. Власти пользуются случаемъ, чтобы очищать желѣзныя дороги отъ польскаго элемента. На Надвислянской желѣзной дорогѣ въ началѣ іюня взято 40 помощниковъ начальниковъ станцій, 25 телеграфистовъ. 15 машинистовъ, 15 помощниковъ машинистовъ, 36 кондукторовъ и 30 стрѣлочниковъ. Изъ нихъ 47 человѣкъ поѣхало добровольно, остальныхъ пришлось вывозить силой. Въ половинѣ іюня было потребовано еще 200 человѣкъ желѣзнодорожнаго персонала. Нѣсколько человѣкъ, не желающихъ ѣхать добровольно, попало подъ судъ.
Нѣтъ ничего удивительнаго, если полякамъ не хочется ѣхать на войну; но то же самое наблюдается и у русскихъ солдатъ. Въ Люблинѣ, когда часть желѣзнодорожнаго батальона получила приказъ выступить, среди солдатъ настроеніе было самое жалкое. Чтобы избѣжать нежелательныхъ осложненій, имъ позволили пить и дебоширить сколько угодно. При этомъ разыгрывались сцены, свидѣтельствующія о большомъ упадкѣ субординаціи среди войскъ. Такъ, напримѣръ, пьяные солдаты поймали и увлекли въ лѣсъ какую-то дѣвушку. На ея отчаянные крики подбѣжалъ какой-то прохожій, который сталъ увѣщевать разнузданныхъ солдатъ отпустить дѣвушку. Когда эти увѣщеванія не привели ни къ какой цѣли, прохожій отправился въ казармы и появился съ полковникомъ. Полковникъ приказалъ отпустить дѣвушку а когда завладѣвшій ею солдатъ и въ усъ себѣ не дулъ и отвѣчалъ ему ругательствомъ, то далъ приказаніе товарищамъ солдата связать его. Однако, тѣ не пожелали исполнить приказаніе, говоря, что это „свой братъ - солдатъ, пусть ужъ передъ смертью потѣшится . Пришлось позвать цѣлый отрядъ свѣжихъ солдатъ, которые загнали гуляющихъ въ казармы. Любопытно. что провинившихся солдатъ приговорили всего къ 2—3 днямъ гауптвахты. Власти, невидимому, боялись болѣе строгимъ наказаніемъ возбудить противъ себя и ожесточить солдатъ.
Среди люблинскихъ жандармовъ вызывали желающихъ поѣхать на должность желѣзнодорожныхъ жандармовъ въ Манчжурію. Не нашлось ни одного охотника ѣхать.
Въ Люблинѣ власти сорганизовали „патріотическое зрѣлище въ театрѣ. Показывали кинематографъ съ картинами съ театра военныхъ дѣйствій. Когда былъ показанъ переходъ черезъ Ялу. собравшіеся въ большомъ количествѣ рабочіе стали кричать: „Да здравствуетъ Японія! „Браво, японцы! ... Сцена казни японскихъ офицеровъ была встрѣчена бурными антирусскими криками. Полиціймейстеръ далъ приказъ:, „арестовать и вывести! , но виновниковъ не открыли по случаю темноты. Однако, больше кинематографъ уже не показывали.
Въ Радомѣ въ ночь съ 14 на 15 іюня гимназисты подложили динамитный патронъ у квартиры инспектора гимназіи Гейселера. Въ его квартирѣ и въ гимназическомъ интернатѣ выпали всѣ оконныя стекла. Покушеніе вызвано исключеніемъ нѣсколькихъ десятковъ гимназистовъ за антиправительственныя манифестаціи.
Бѣгство запасныхъ изъ Царства Польскаго и Литвы продолжается. Передаютъ, что въ одной Сувалкской губерніи половина молодежи призыва 1904 г. бѣжала въ Америку.
Informator.
Ген.-губ. Клейгельсъ
и Кіевскій Политехникумъ.
(Письмо изъ Кіева.)
Въ „Освобожденіи сообщалось уже нѣсколько разъ о неудовольствіи, которое возбуждаетъ въ Министерствѣ Внутреннихъ Дѣлъ Кіевскій Политехническій Институтъ своей независимостью отъ мѣстной администраціи и сравнительно гуманнымъ отношеніемъ къ стдуентамъ. Назначенный въ январѣ 1904 года въ Кіевъ для уничтоженія тамъ „крамолы Клейгельсъ не могъ не обратить своего вниманія на такое несоотвѣтствующее духу Министерства Внутреннихъ Дѣлъ учрежденіе; результатомъ этого вниманія явилась цѣлая кампанія, предпринятая противъ Политехническаго Института. Частности этого похода представляютъ большой интересъ, такъ какъ являются яркимъ примѣромъ того тяжелаго положенія, въ которомъ находятся въ настоящее время высшія учебныя заведенія въ Россіи.
Такъ какъ въ теченіе весенняго полугодія въ Политехническомъ Институтѣ безпорядковъ не происходило, и Клейгельсу не представлялось прямого повода вмѣшаться въ его дѣла, то рѣ
Дѣйствительно, въ назначенные дни, особенно въ первый, не явилось довольно много запасныхъ. У дома, куда имъ было приказано являться, собралась толпа народа, издававшая отъ времени до времени антиправительственные клики. Толпу разгоняли казаки.
Эта „пробная мобилизація оказалась дѣйствительно пробной и населеніе Варшавы стало понемногу успокаиваться, какъ вдругъ новыя, давно уже не переживавшіяся столицей Польши событія взволновали всѣхъ.
Въ понедѣльникъ 13 іюня вечеромъ въ рабочемъ кварталѣ на углу Гржибовской и Товаровой, вспыхнулъ большой пожаръ въ складахъ фабрики Сииса. Собралось очень много публики, почти исключительно рабочей, которая смотрѣла на пожаръ. Полиція обращалась съ публикой грубо, а какой-то городовой такъ сильно толкнулъ рабочаго рукояткой шашки, что тотъ упалъ. Товарищи пострадавшаго бросились па городового и исколотили его самымъ безжалостнымъ образомъ: онъ умеръ по пути въ больницу. Полицейскіе кинулись на помощь своему собрату; но рабочіе пустили въ дѣло камни, сложенные но близости въ кучи и предназначенные для поправки мостовой. Полиція телефонировала въ казачьи казармы, откуда вскорѣ прискакала полусотня казаковъ. Однако, толпа рабочихъ приняла и казаковъ градомъ булыжника и криками антиправительственнаго свойства. Оберъ-полиціймейстеръ, баронъ фонъ-Нолькенъ, получилъ ударъ въ голову увѣсистымъ камнемъ и тотчасъ же отретировался. Подъ ударами камней казаки стали падать съ сѣделъ и отступать. Тогда было произведено два залпа — одинъ въ воздухъ, другой въ толпу : трое рабочихъ убито на мѣстѣ. 16 ранено, нѣкоторые опасно.
Вѣсть объ этомъ фактѣ мигомъ облетѣла Варшаву, при чемъ публика передавала дальше преувеличенные слухи о десяткахъ убитыхъ и раненыхъ съ обѣихъ сторонъ. На другой день въ „Варшавскомъ Дневникѣ появилось лживое сообщеніе, будто „толпа зѣвакъ, не хотѣвшая разойтись и, мѣшавая тушенію огня, занималась бросаніемъ камней въ пожарныхъ и полицію, причемъ поранено 10 человѣкъ. Вызванная но телефону полусотня казаковъ была встрѣчена двумя выстрѣлами и градомъ камней, поранившихъ нѣсколько казаковъ. Тогда казаки дали залпъ, и толпа, состоявшая изъ „лобузовъ Вольскаго предмѣстья, разсѣялась. оставивъ на мѣстѣ нѣсколько раненыхъ. Никто этому сообщенію не вѣрилъ, и негодованіе охватило даже самыхъ миролюбивыхъ филистеровъ, которые стали откровенно высказывать свою ненависть къ правительству.
Варшавскій рабочій комитетъ П. П. С,, узнавъ, что раненые лежатъ въ Вольскомъ госпиталѣ, назначилъ на 16 іюня демонстрацію передъ больницей. Въ назначенный часъ туда явилось нѣсколько десятковъ иниціаторовъ, которые начали демонстрацію рядомъ антиправительственныхъ возгласовъ. Къ нимъ сейчасъ же присоединилось нѣсколько сотъ рабочихъ, которые двинулись въ городъ стройными рядами. По пути къ шествію присоединялись все новые и новые кучки рабочихъ. Такъ демонстранты дошли до Вороньей улицы, гдѣ ихъ встрѣтила полиція съ шашками наголо. Былъ произведенъ рядъ арестовъ, но большинство арестованныхъ товарищамъ удалось отбить.
Однако, этимъ демонстрація не закончилась. Толпа, разсѣянная въ одномъ мѣстѣ, сосредоточивалась въ другомъ. Появилось красное знамя, долго развѣвавшееся надъ тысячной толпой рабочихъ, которая съ пѣніемъ революціонныхъ пѣсенъ направилась къ Павьей улицѣ. Крики: „Да здравствуетъ независимая соціалистическая Польша! ежеминутно прерывали пѣніе „Краснаго знамени . 49-го іюня по Варшавѣ была распространена прокламація варшавскаго рабочаго комитета П. ГІ. С., обращенная на этотъ разъ не только къ рабочимъ массамъ, но и ко всему обществу но поводу звѣрскаго нападенія казаковъ на толпу. Все это не преминуло отразиться на настроеніи рабочаго люда Варшавы. И вотъ 22-го іюня при аналогичныхъ условіяхъ повторились уличные безпорядки, сопровождаемые стычкой съ полиціей. Во время пожара на пивоваренномъ заводѣ Габербуша и Шилля толпа рабочихъ стала бросать камнями въ полицію, при чемъ одинъ изъ городовыхъ былъ сильно раненъ въ голову. Призванная на помощь полиціи рота Волынскаго полка была также встрѣчена градомъ камней, поранившихъ нѣсколькихъ рядовыхъ. На этотъ разъ, впрочемъ, толпа не ждала залпа и разсѣялась. По пути она разнесла монопольную винную лавку.
Въ Варшавѣ поговариваютъ о введеніи осаднаго положенія, по крайней мѣрѣ, въ рабочихъ кварталахъ, такъ какъ антиправительственное настроеніе массъ начинаетъ сильно безпокоить власти.
Пробная мобилизація не прошла безслѣдно, такъ какъ сейчасъ же послѣ нея ночью забрали слишкомъ двадцать человѣкъ исключительно артиллеристовъ. Вообще изъ Царства Польскаго высылаютъ, главнымъ образомъ, артиллеристовъ. Такъ, изъ Зембертова идетъ 17 батарей на Дальній Востокъ. Власти пользуются случаемъ, чтобы очищать желѣзныя дороги отъ польскаго элемента. На Надвислянской желѣзной дорогѣ въ началѣ іюня взято 40 помощниковъ начальниковъ станцій, 25 телеграфистовъ. 15 машинистовъ, 15 помощниковъ машинистовъ, 36 кондукторовъ и 30 стрѣлочниковъ. Изъ нихъ 47 человѣкъ поѣхало добровольно, остальныхъ пришлось вывозить силой. Въ половинѣ іюня было потребовано еще 200 человѣкъ желѣзнодорожнаго персонала. Нѣсколько человѣкъ, не желающихъ ѣхать добровольно, попало подъ судъ.
Нѣтъ ничего удивительнаго, если полякамъ не хочется ѣхать на войну; но то же самое наблюдается и у русскихъ солдатъ. Въ Люблинѣ, когда часть желѣзнодорожнаго батальона получила приказъ выступить, среди солдатъ настроеніе было самое жалкое. Чтобы избѣжать нежелательныхъ осложненій, имъ позволили пить и дебоширить сколько угодно. При этомъ разыгрывались сцены, свидѣтельствующія о большомъ упадкѣ субординаціи среди войскъ. Такъ, напримѣръ, пьяные солдаты поймали и увлекли въ лѣсъ какую-то дѣвушку. На ея отчаянные крики подбѣжалъ какой-то прохожій, который сталъ увѣщевать разнузданныхъ солдатъ отпустить дѣвушку. Когда эти увѣщеванія не привели ни къ какой цѣли, прохожій отправился въ казармы и появился съ полковникомъ. Полковникъ приказалъ отпустить дѣвушку а когда завладѣвшій ею солдатъ и въ усъ себѣ не дулъ и отвѣчалъ ему ругательствомъ, то далъ приказаніе товарищамъ солдата связать его. Однако, тѣ не пожелали исполнить приказаніе, говоря, что это „свой братъ - солдатъ, пусть ужъ передъ смертью потѣшится . Пришлось позвать цѣлый отрядъ свѣжихъ солдатъ, которые загнали гуляющихъ въ казармы. Любопытно. что провинившихся солдатъ приговорили всего къ 2—3 днямъ гауптвахты. Власти, невидимому, боялись болѣе строгимъ наказаніемъ возбудить противъ себя и ожесточить солдатъ.
Среди люблинскихъ жандармовъ вызывали желающихъ поѣхать на должность желѣзнодорожныхъ жандармовъ въ Манчжурію. Не нашлось ни одного охотника ѣхать.
Въ Люблинѣ власти сорганизовали „патріотическое зрѣлище въ театрѣ. Показывали кинематографъ съ картинами съ театра военныхъ дѣйствій. Когда былъ показанъ переходъ черезъ Ялу. собравшіеся въ большомъ количествѣ рабочіе стали кричать: „Да здравствуетъ Японія! „Браво, японцы! ... Сцена казни японскихъ офицеровъ была встрѣчена бурными антирусскими криками. Полиціймейстеръ далъ приказъ:, „арестовать и вывести! , но виновниковъ не открыли по случаю темноты. Однако, больше кинематографъ уже не показывали.
Въ Радомѣ въ ночь съ 14 на 15 іюня гимназисты подложили динамитный патронъ у квартиры инспектора гимназіи Гейселера. Въ его квартирѣ и въ гимназическомъ интернатѣ выпали всѣ оконныя стекла. Покушеніе вызвано исключеніемъ нѣсколькихъ десятковъ гимназистовъ за антиправительственныя манифестаціи.
Бѣгство запасныхъ изъ Царства Польскаго и Литвы продолжается. Передаютъ, что въ одной Сувалкской губерніи половина молодежи призыва 1904 г. бѣжала въ Америку.
Informator.
Ген.-губ. Клейгельсъ
и Кіевскій Политехникумъ.
(Письмо изъ Кіева.)
Въ „Освобожденіи сообщалось уже нѣсколько разъ о неудовольствіи, которое возбуждаетъ въ Министерствѣ Внутреннихъ Дѣлъ Кіевскій Политехническій Институтъ своей независимостью отъ мѣстной администраціи и сравнительно гуманнымъ отношеніемъ къ стдуентамъ. Назначенный въ январѣ 1904 года въ Кіевъ для уничтоженія тамъ „крамолы Клейгельсъ не могъ не обратить своего вниманія на такое несоотвѣтствующее духу Министерства Внутреннихъ Дѣлъ учрежденіе; результатомъ этого вниманія явилась цѣлая кампанія, предпринятая противъ Политехническаго Института. Частности этого похода представляютъ большой интересъ, такъ какъ являются яркимъ примѣромъ того тяжелаго положенія, въ которомъ находятся въ настоящее время высшія учебныя заведенія въ Россіи.
Такъ какъ въ теченіе весенняго полугодія въ Политехническомъ Институтѣ безпорядковъ не происходило, и Клейгельсу не представлялось прямого повода вмѣшаться въ его дѣла, то рѣ