паріотическими фразами и точно такъ же, какъ военные и дипломаты, на вопросъ о томъ, почему онъ, журналистъ,
опредѣленная личность, живой человѣкъ, поступаетъ извѣстнымъ образомъ, будутъ говорить объ общихъ интересахъ народа, государствѣ, цивилизаціи, бѣлой расѣ.
Точно такъ же объяснятъ свое участіе въ дѣлѣ войны всѣ подготовители ея. Они, пожалуй, согласны въ томъ, что желательно было бы уничтожить войну, но теперь это невозможно, теперь они, какъ русскіе и какъ люди, занимающіе извѣстныя положенія предводителя, земца, врача, дѣятеля Краснаго Креста, призваны дѣйствовать, а не разсуждать. Некогда разсуждать и о себѣ думать, скажутъ они, когда есть великое, общее дѣло.
То же скажетъ кажущійся виновникомъ всего дѣла царь. Онъ такъ же, какъ солдатъ, удивится вопросу о томъ, нужна ли теперь война. Онъ не допускаетъ даже мысли о томъ, что можно было бы теперь прекратить войну. Онъ скажетъ, что онъ не можетъ не исполнять того, что требуетъ отъ него весь народъ, что, хотя онъ и признаетъ войну великимъ зломъ и употреблялъ и готовъ употреблять всѣ средства для уничтоженія ея, въ данномъ случаѣ онъ не могъ не объявить ея и не можетъ не продолжать ея. Это необходимо для блага и величія Россіи. . . .
Я кончалъ эту статью, когда пришло извѣстіе о погибели шести сотъ невинныхъ жизней противъ Нортъ-Артура. Казалось бы безполезныя страданія и смерть этихъ несчастныхъ, обманутыхъ, ни за что погибшихъ ужасной смертью людей должны бы образумить тѣхъ, которые были причиной этой погибели. Я не говорю о Макаровѣ и другихъ офицерахъ — всѣ эти люди знали, что и зачѣмъ они дѣлаютъ, и добровольно, изъ-за выгодъ, изъ-за честолюбія, прикрываясь очевидной, но не обличаемой только потому, что она всеобщая, ложью патріотизма, дѣлали то, что дѣлали; я говорю о тѣхъ несчастныхъ, собранныхъ со всей Россіи, людяхъ, которыхъ, съ помощью религіознаго обмана и подъ страхомъ наказанія, оторвавъ отъ ихъ честной, разумной, полезной, трудовой, семейной жизни, загнали на другой конецъ свѣта, посадили на жестокую и нелѣпую машину убійства и, разорвавъ въ клочки, потопили вмѣстѣ съ этой глупой машиной въ далекомъ морѣ, безъ всякой нужды и какой бы то ни было возможности пользы отъ всѣхъ тѣхъ лишеній, усилій, страданій и смерти, которая ихъ постигла.
Въ 1830 году, во время іюльской войны, посланный отъ Хлопицкаго въ Петербургъ адъютантъ Вылежинскій въ разговорѣ съ Дибичемъ, шедшемъ на французскомъ языкѣ, на поставленное Дибичемъ условіе, чтобы русскія войска вступили въ Польшу, Вылежинскій сказалъ:
„Monsieur le Maréchal, je crois que de cette manière il est de toute impossibilité que la nation polonaise accepte se manifeste. ...“
„Croyez-moi, l Empereur ne fera pas de concession.“
„Je prévois donc qu’il y aura guerre malheureusement, qu’il y aura bien du sang répandu, bien de malheureuses victimes.
„Ne croyez pas cela, tout au plus dix mille hommes qui périront des deux côtés et voilà tout. 1
„Tis mille hommes et foilà dout“, сказалъ своимъ нѣмецкимъ акцентомъ Дибичъ, вполнѣ увѣренный, что онъ, вмѣстѣ съ другимъ, столь же жестокимъ и чуждымъ, какъ и онъ, русской и польской жизни, человѣкомъ, Николаемъ Павловичемъ, имѣетъ полное право приговорить или не приговорить къ смерти десятки, сотни тысячъ русскихъ и польскихъ людей.
Не вѣрится тому, что это могло быть — такъ это нелѣпо и ужасно, а, между тѣмъ, это было: 60 тысячъ жизней кормильцевъ семей погибло по ихъ волѣ. И теперь происходитъ то же самое.
1 Въ переводѣ на русскій языкъ
„Господинъ маршалъ, я думаю, что при этихъ условіяхъ совершенно невозжожно, чтобы польскій народъ согласился принять этотъ манифестъ. „Повѣрьте, Императоръ не сдѣлаетъ уступокъ.
„Тогда я предвижу, что, къ несчастью, будетъ война, много будетъ пролито крови, много несчастныхъ жертвъ
„Напрасно вы думаете такъ, самое большое погибнетъ съ обѣихъ сторонъ 10000 человѣкъ, только всего.
Вылежинскій прибавляетъ отъ себя: „Фельдмаршалъ не думалъ тогда, что болѣе 60000 человѣкъ только русскихъ погибнетъ въ этой войнѣ, не столько отъ непріятельскаго огня, сколько отъ болѣзней, и что онъ самъ будетъ въ томъ числѣ.
Для того, чтобы не пустить японцевъ въ Манчжурію и выбить ихъ изъ Кореи, понадобится, по всѣмъ вѣроятіямъ, не 10, а 50 и болѣе тысячъ. Не знаю, говорятъ ли словами Николай II и Куропаткинъ, какъ Дибичъ, что для этого нужно не болѣе 50 тысячъ жизней съ одной русской стороны и только, но они это думаютъ, не могутъ не думать, потому что дѣло, которое они дѣлаютъ, говоритъ за себя: тотъ не перестающій потокъ везомыхъ теперь тысячами на Дальній Востокъ несчастныхъ, обманутыхъ русскихъ крестьянъ, это тѣ самые не болѣе 50 тысячъ живыхъ русскихъ людей, которыхъ Николай Романовъ и Алексѣй Куропаткинъ рѣшили убить и будутъ убивать ради поддержанія тѣхъ глупостей, грабительствъ и всякихъ гадостей, которыя дѣлали въ Китаѣ и Кореѣ безнравственные, тщеславные люди, сидящіе теперь спокойно въ своихъ дворцахъ и ожидающіе новой славы и новыхъ выгодъ и барышей отъ убійства этихъ 50000 ни въ чемъ не виноватыхъ, ничего не пріобрѣтающихъ своими страданіями и смертями, несчастныхъ, обманутыхъ русскихъ робочихъ людей. Изъ-за чужой земли, на которую русскіе не имѣютъ права, которая грабительски захвачена у законныхъ владѣльцевъ, и которая въ дѣйствительности и не нужна русскимъ, да еще изъ-за какихъ-то темныхъ дѣлъ аферистовъ, хотѣвшихъ въ Кореѣ наживать деньги на чужихъ лѣсахъ, тратятся огромные милліоны денегъ, т. е. большая часть трудовъ всего русскаго народа, закабаляются въ долги будущія поколѣнія этого народа, отнимаются отъ труда его лучшіе работники и безжалостно обрекаются на смерть десятки тысячъ его сыновъ. И погибель этихъ несчастныхъ ужъ начинается. Мало того, война ведется тѣми, которые затѣяли ее, такъ дурно, небрежно: все такъ не предвидѣно, не приготовлено, что, какъ и говоритъ одна газета, главный шансъ успѣха Россіи въ томъ, что у нея неистощимый человѣческій матеріалъ. На это и разсчитываютъ тѣ, которые посылаютъ на смерть десятки тысячъ русскихъ людей.
Прямо говорится: прискорбныя неудачи нашего флота должны быть возмѣщены на сушѣ. По-русски это значитъ то, что если начальство дурно распоряжалось на морѣ и погубило своей небрежностью не только народные милліоны, но тысячи жизней, то мы наверстаемъ это тѣмъ, что приговоримъ къ смерти на сушѣ еще нѣсколько десятковъ тысячъ.
Пѣшая саранча переходитъ рѣки такъ, что нижніе слои тонутъ до тѣхъ поръ, пока изъ потонувшихъ образуется мостъ, по которому пройдутъ верхніе. Такъ распоряжаются теперь и съ русскимъ народомъ.
И вотъ первый нижній слой ужъ начинаетъ топиться, показывая путь другимъ тысячамъ, которыя всѣ такъ же погибнутъ... .
Только-что отослалъ послѣдніе листы статьи о войнѣ, какъ пришло ужасное извѣстіе о новомъ злодѣяніи, совершенномъ надъ русскимъ народомъ тѣми легкомысленными, ошалѣвшими отъ власти людьми, которые присвоили себѣ право распоряжаться имъ. Опять наряженные въ разные пестрые наряды, раболѣпные и грубые рабы рабовъ, разныхъ сортовъ генералы, изъ за желанія отличиться или насолить одинъ другому, или заслужить право присоединить къ своимъ дурацкимъ пестрымъ нарядамъ еще звѣздочку, побрякушку или ленточку, или по глупости, или по неряшеству, — опять эти ничтожные, жалкіе люди погубили въ страшныхъ страданіяхъ нѣсколько тысячъ тѣхъ почтенныхъ, добрыхъ, трудолюбивыхъ рабочихъ людей, которые кормятъ ихъ. И опять это злодѣяніе не только не заставляетъ задуматься или покаяться виновниковъ этого дѣла, но и слышишь и читаешь только о томъ, какъ бы поскорѣе еще искалѣчить и убить побольше людей и еще больше разорить семей и русскихъ, и японскихъ.
Мало того: чтобы приготовить людей къ новымъ такимъ же злодѣяніямъ, виновники этихъ преступленій не только не признаютъ того, что всѣмъ очевидно, что для русскихъ это было даже съ ихъ патріотической, военной точки зрѣнія постыднымъ пораженіемъ, но стараются внушить легковѣрнымъ людямъ, что эти, какъ скотина на бойню, заведенные въ западню несчастные русскіе рабочіе люди, которыхъ перебили и искалѣчили нѣсколько тысячъ только потому, что
опредѣленная личность, живой человѣкъ, поступаетъ извѣстнымъ образомъ, будутъ говорить объ общихъ интересахъ народа, государствѣ, цивилизаціи, бѣлой расѣ.
Точно такъ же объяснятъ свое участіе въ дѣлѣ войны всѣ подготовители ея. Они, пожалуй, согласны въ томъ, что желательно было бы уничтожить войну, но теперь это невозможно, теперь они, какъ русскіе и какъ люди, занимающіе извѣстныя положенія предводителя, земца, врача, дѣятеля Краснаго Креста, призваны дѣйствовать, а не разсуждать. Некогда разсуждать и о себѣ думать, скажутъ они, когда есть великое, общее дѣло.
То же скажетъ кажущійся виновникомъ всего дѣла царь. Онъ такъ же, какъ солдатъ, удивится вопросу о томъ, нужна ли теперь война. Онъ не допускаетъ даже мысли о томъ, что можно было бы теперь прекратить войну. Онъ скажетъ, что онъ не можетъ не исполнять того, что требуетъ отъ него весь народъ, что, хотя онъ и признаетъ войну великимъ зломъ и употреблялъ и готовъ употреблять всѣ средства для уничтоженія ея, въ данномъ случаѣ онъ не могъ не объявить ея и не можетъ не продолжать ея. Это необходимо для блага и величія Россіи. . . .
Я кончалъ эту статью, когда пришло извѣстіе о погибели шести сотъ невинныхъ жизней противъ Нортъ-Артура. Казалось бы безполезныя страданія и смерть этихъ несчастныхъ, обманутыхъ, ни за что погибшихъ ужасной смертью людей должны бы образумить тѣхъ, которые были причиной этой погибели. Я не говорю о Макаровѣ и другихъ офицерахъ — всѣ эти люди знали, что и зачѣмъ они дѣлаютъ, и добровольно, изъ-за выгодъ, изъ-за честолюбія, прикрываясь очевидной, но не обличаемой только потому, что она всеобщая, ложью патріотизма, дѣлали то, что дѣлали; я говорю о тѣхъ несчастныхъ, собранныхъ со всей Россіи, людяхъ, которыхъ, съ помощью религіознаго обмана и подъ страхомъ наказанія, оторвавъ отъ ихъ честной, разумной, полезной, трудовой, семейной жизни, загнали на другой конецъ свѣта, посадили на жестокую и нелѣпую машину убійства и, разорвавъ въ клочки, потопили вмѣстѣ съ этой глупой машиной въ далекомъ морѣ, безъ всякой нужды и какой бы то ни было возможности пользы отъ всѣхъ тѣхъ лишеній, усилій, страданій и смерти, которая ихъ постигла.
Въ 1830 году, во время іюльской войны, посланный отъ Хлопицкаго въ Петербургъ адъютантъ Вылежинскій въ разговорѣ съ Дибичемъ, шедшемъ на французскомъ языкѣ, на поставленное Дибичемъ условіе, чтобы русскія войска вступили въ Польшу, Вылежинскій сказалъ:
„Monsieur le Maréchal, je crois que de cette manière il est de toute impossibilité que la nation polonaise accepte se manifeste. ...“
„Croyez-moi, l Empereur ne fera pas de concession.“
„Je prévois donc qu’il y aura guerre malheureusement, qu’il y aura bien du sang répandu, bien de malheureuses victimes.
„Ne croyez pas cela, tout au plus dix mille hommes qui périront des deux côtés et voilà tout. 1
„Tis mille hommes et foilà dout“, сказалъ своимъ нѣмецкимъ акцентомъ Дибичъ, вполнѣ увѣренный, что онъ, вмѣстѣ съ другимъ, столь же жестокимъ и чуждымъ, какъ и онъ, русской и польской жизни, человѣкомъ, Николаемъ Павловичемъ, имѣетъ полное право приговорить или не приговорить къ смерти десятки, сотни тысячъ русскихъ и польскихъ людей.
Не вѣрится тому, что это могло быть — такъ это нелѣпо и ужасно, а, между тѣмъ, это было: 60 тысячъ жизней кормильцевъ семей погибло по ихъ волѣ. И теперь происходитъ то же самое.
1 Въ переводѣ на русскій языкъ
„Господинъ маршалъ, я думаю, что при этихъ условіяхъ совершенно невозжожно, чтобы польскій народъ согласился принять этотъ манифестъ. „Повѣрьте, Императоръ не сдѣлаетъ уступокъ.
„Тогда я предвижу, что, къ несчастью, будетъ война, много будетъ пролито крови, много несчастныхъ жертвъ
„Напрасно вы думаете такъ, самое большое погибнетъ съ обѣихъ сторонъ 10000 человѣкъ, только всего.
Вылежинскій прибавляетъ отъ себя: „Фельдмаршалъ не думалъ тогда, что болѣе 60000 человѣкъ только русскихъ погибнетъ въ этой войнѣ, не столько отъ непріятельскаго огня, сколько отъ болѣзней, и что онъ самъ будетъ въ томъ числѣ.
Для того, чтобы не пустить японцевъ въ Манчжурію и выбить ихъ изъ Кореи, понадобится, по всѣмъ вѣроятіямъ, не 10, а 50 и болѣе тысячъ. Не знаю, говорятъ ли словами Николай II и Куропаткинъ, какъ Дибичъ, что для этого нужно не болѣе 50 тысячъ жизней съ одной русской стороны и только, но они это думаютъ, не могутъ не думать, потому что дѣло, которое они дѣлаютъ, говоритъ за себя: тотъ не перестающій потокъ везомыхъ теперь тысячами на Дальній Востокъ несчастныхъ, обманутыхъ русскихъ крестьянъ, это тѣ самые не болѣе 50 тысячъ живыхъ русскихъ людей, которыхъ Николай Романовъ и Алексѣй Куропаткинъ рѣшили убить и будутъ убивать ради поддержанія тѣхъ глупостей, грабительствъ и всякихъ гадостей, которыя дѣлали въ Китаѣ и Кореѣ безнравственные, тщеславные люди, сидящіе теперь спокойно въ своихъ дворцахъ и ожидающіе новой славы и новыхъ выгодъ и барышей отъ убійства этихъ 50000 ни въ чемъ не виноватыхъ, ничего не пріобрѣтающихъ своими страданіями и смертями, несчастныхъ, обманутыхъ русскихъ робочихъ людей. Изъ-за чужой земли, на которую русскіе не имѣютъ права, которая грабительски захвачена у законныхъ владѣльцевъ, и которая въ дѣйствительности и не нужна русскимъ, да еще изъ-за какихъ-то темныхъ дѣлъ аферистовъ, хотѣвшихъ въ Кореѣ наживать деньги на чужихъ лѣсахъ, тратятся огромные милліоны денегъ, т. е. большая часть трудовъ всего русскаго народа, закабаляются въ долги будущія поколѣнія этого народа, отнимаются отъ труда его лучшіе работники и безжалостно обрекаются на смерть десятки тысячъ его сыновъ. И погибель этихъ несчастныхъ ужъ начинается. Мало того, война ведется тѣми, которые затѣяли ее, такъ дурно, небрежно: все такъ не предвидѣно, не приготовлено, что, какъ и говоритъ одна газета, главный шансъ успѣха Россіи въ томъ, что у нея неистощимый человѣческій матеріалъ. На это и разсчитываютъ тѣ, которые посылаютъ на смерть десятки тысячъ русскихъ людей.
Прямо говорится: прискорбныя неудачи нашего флота должны быть возмѣщены на сушѣ. По-русски это значитъ то, что если начальство дурно распоряжалось на морѣ и погубило своей небрежностью не только народные милліоны, но тысячи жизней, то мы наверстаемъ это тѣмъ, что приговоримъ къ смерти на сушѣ еще нѣсколько десятковъ тысячъ.
Пѣшая саранча переходитъ рѣки такъ, что нижніе слои тонутъ до тѣхъ поръ, пока изъ потонувшихъ образуется мостъ, по которому пройдутъ верхніе. Такъ распоряжаются теперь и съ русскимъ народомъ.
И вотъ первый нижній слой ужъ начинаетъ топиться, показывая путь другимъ тысячамъ, которыя всѣ такъ же погибнутъ... .
Только-что отослалъ послѣдніе листы статьи о войнѣ, какъ пришло ужасное извѣстіе о новомъ злодѣяніи, совершенномъ надъ русскимъ народомъ тѣми легкомысленными, ошалѣвшими отъ власти людьми, которые присвоили себѣ право распоряжаться имъ. Опять наряженные въ разные пестрые наряды, раболѣпные и грубые рабы рабовъ, разныхъ сортовъ генералы, изъ за желанія отличиться или насолить одинъ другому, или заслужить право присоединить къ своимъ дурацкимъ пестрымъ нарядамъ еще звѣздочку, побрякушку или ленточку, или по глупости, или по неряшеству, — опять эти ничтожные, жалкіе люди погубили въ страшныхъ страданіяхъ нѣсколько тысячъ тѣхъ почтенныхъ, добрыхъ, трудолюбивыхъ рабочихъ людей, которые кормятъ ихъ. И опять это злодѣяніе не только не заставляетъ задуматься или покаяться виновниковъ этого дѣла, но и слышишь и читаешь только о томъ, какъ бы поскорѣе еще искалѣчить и убить побольше людей и еще больше разорить семей и русскихъ, и японскихъ.
Мало того: чтобы приготовить людей къ новымъ такимъ же злодѣяніямъ, виновники этихъ преступленій не только не признаютъ того, что всѣмъ очевидно, что для русскихъ это было даже съ ихъ патріотической, военной точки зрѣнія постыднымъ пораженіемъ, но стараются внушить легковѣрнымъ людямъ, что эти, какъ скотина на бойню, заведенные въ западню несчастные русскіе рабочіе люди, которыхъ перебили и искалѣчили нѣсколько тысячъ только потому, что