ГОДЪ ШЕСТОЙ.
ОСКОЛКИ.
ЕЖЕНЕДѢЛЬНЫЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЖУРНАЛЪ.
18 Января.(Въ этомъ N° 8 страницъ).
№ 3
(Выходитъ по Субботамъ).1886 года.
Въ С. -Петербургѣ: въ конторѣ редакціи, по Троицкому пер., домъ № 18.ПРІЕМЪ ПОДПИСКИ Въ Москвѣ: въ книжн. магаз. А. Л. Васильева, Страстной бульв., д. гр. Мусина-Пушкина.
Условія подписки:
За годъ съ доставкой............... 7 р. За годъ безъ доставки............. 6 » За ½ года съ доставкой.............. 4 »
Цѣна отдѣльнаго номера 20 коп.
Плата за объявленія по 25 коп. за строчку петита (страница въ 4 столбца).
Адресъ редакціи:
С. -ГІетербургъ, Троицкій пер., 18.
Конт. открыта ежедневно, кромѣ воскресн., и праздничныхъ дней, съ 10 час. утра до 5 час. дня.
Для личныхъ объясненій съ редакторомъ — по Понедѣль
никамъ отъ 3 до 5 час.
Образцы безплатной преміи „Осколковъˮ на 1886 г. выставлены для обозрѣнія въ Главной Конторѣ журнала.
двѣ ОРГІИ.
Двѣ оргіи за разъ: одна въ богатомъ домѣ, Другая въ гаденькомъ и грязномъ кабакѣ. Тамъ — въ раззолоченной сіяющей хоромѣ,
Здѣсь — въ нищенскомъ углу. Въ подвалѣ, на низкѣ, Сквозь задхлый паръ гнилой и ѣдкій дымъ махорки Мелькаютъ рубища и ветхіе опорки
При свѣтѣ трепетномъ коптящаго огня. Тутъ площадная брань и наглый смѣхъ циничный, Съ возлюбленной своей цѣлуется фабричный, Иль бьетъ ее... Визжитъ гармоника, звеня Тонами страшными, и будто рѣжетъ ухо... Здѣсь наголо развратъ, и разлита сивуха, И преступленіе за пятачекъ порой
Острога грязнаго готовъ свершить герой, Стремясь за каплею земного наслажденья.
Здѣсь душно!.. Вонъ скорѣй! Мы обратимъ свой взоръ Къ чертогу богача, гдѣ мраморъ и фарфоръ. На мягкомъ бархатѣ, на лонѣ пресыщенья Струя волшебная огнистаго вина, Играя, пѣнится; компанія пьяна;
Грохочутъ пошлыя и глупыя остроты...
Въ оправѣ золотой разнузданный развратъ... Но золоченые не лучше идіоты,
Чѣмъ подо ржавчиной ихъ сиволапый брать... Какъ тамъ, — и здѣсь ползутъ за каплей наслажденья... Скотомъ подъ маскою давно иной ужъ сталъ,
Лишь разница, что здѣсь приманка преступленья — Не пятачекъ уже, а цѣлый капиталъ...
Л. Пальминъ.
ОСКОЛКИ ПЕТЕРБУРГСКОЙ ЖИЗНИ.
Нѣчто совершилось.
Что именно, покажетъ исторія. Или это былъ одинъ пустой «глаголъ, металла звонъ», или неожиданный аллюръ и туръ-де-форсъ и ку д’эта. Мы говорамъ о послѣдней рѣчи городского головы В. И. Лихачева въ думѣ. Господа гласные вдругъ почувствовали, будто они сидятъ на шпилькахъ. Слушали и недоумѣвали, и глаза протирали, и ушами тревожно поводили и локтями другъ друга тихонько подталкивали. Своя своихъ не познаша. «Самъзаговорилъ такими страшными словами!
Во-первыхъ, заговорилъ о необходимости для Петербурга дешевой, здоровой, чистой, профильтрованной воды и о прописаніи водопроводчикамъ изъ аптеки «berezovoj kaсhi». Во-вторыхъ, объ упорядоченіи городскихъ выборовъ. Но какъ же такъ? Это уже совсѣмъ плохія съ его стороны шутки и довольно вредные экивоки и каламбуры
по отношенію къ джентльмэнамъ, въ думѣ засѣдающимъ. Зачѣмъ же было тогда огородъ городить, отъ вдовъ и малолѣтнихъ избирательныя довѣренности заполучать, мины подводить? Посѣявши, хотятъ жать, а откормивши овечку, шерстку стригутъ. Такая неожиданная перемѣна фронта со стороны самого «главы» показалась не столь забавной, сколь обидной... для кармана.
Но городскіе джентльмэны, слушая дальше, скоро успокоились и рѣшили: «Ничего, это такъ... Это игра ума... Это фантазія»... Ораторъ несся на парусахъ. Онъ мысленно одѣвалъ петербургскихъ извозчиковъ въ цилиндры, мостилъ петербургскія улицы «добрыми намѣреніями(мостовая, принятая въ аду, что извѣстно изъ лекцій П. И. Вейнберга о Данте), прыскалъ дворы духами изъ магазина «Parfumérie du Grand monde» и обращалъ Петербургъ въ торговый портъ, гдѣ будетъ происходить оживленная мѣновая торговля — валдайскими колокольчиками, филипповскими калачами, осиновыми корками и березовыми вѣниками съ одной стороны, а съ другой стороны — продуктами заграничными: кастаньетами — изъ Испаніи, жареными бифштексами и бульдогами — изъ Англіи, селедками — изъ Голландіи, апельсинами — изъ Апельсиніи и лимонами — изъ Лимоніи.
И все это въ наступившимъ году, сразу, благодаря заботамъ новыхъ городскихъ джентльмэновъ. И притомъ но новому американскому способу: такъ, что господамъ гласнымъ даже не будетъ предстоять надобности посѣщать засѣданій думы. Засѣданія упраздняются, а вмѣсто оныхъ расширяется власть управы вообще и отдѣльныхъ ея членовъ въ частности. Просто и мило. Не правда ли?
Ораторъ споткнулся немножко только на одномъ вопросѣ: объ освѣщеніи. Тутъ, говоритъ, нужна «внимательность» и «осторожность», «Конкуренція освѣтителей затемняетъ дѣло». При электрическомъ освѣщеніи дамская раскраска слишкомъ ярко выдается, акціи же газоваго общества падаютъ. Позвольте, говоритъ, подумать и поговорить съ мамашей.
Въ общемъ вышло чрезвычайно большое блистательное представленіе, съ прыганіемъ сквозь и чрез разные
предметы и съ жонглированіемъ электрическими фонарями и керосиновыми дампами.
Но исторія бдитъ. Мы также бдимъ. Будемъ посмотрѣть.
Виржинія Цукки — положительно львица сезона. Ее ходятъ смотрѣть всѣ: звѣздоносцы и рогоносцы; меланхолики и чиновники особыхъ порученій, пріятные во всѣхъ отношеніяхъ; влюбленные и страдающіе катарромъ; интенданты и поэты. Всѣ восхищаются. Она съѣла всѣ сердца и возвела балетъ на подобающую ему высоту.
Особеннымъ успѣхомъ пользуется въ исполненіи миловидно-растрепанной балерины балетъ «Тщетная предосторожность», сцены изъ котораго мы помѣщаемъ сегодня на первой страницѣ. Валетъ этотъ и намъ нравится: онъ съ «идеей» и съ «моралью». Мораль его заключается въ томъ, что...
Впрочемъ, будемъ послѣдовательны и не станемъ забѣгать впередъ. Бѣдный молодой крестьянинъ Колэнъ влюбленъ въ богатую дочь отставной трактирщицы Лизу, и
РАДИ ЭСТЕТИКИ.
(сценка).
Вылъ вечеръ. Дородная, пожилая купчиха сидѣла у себя въ спальнѣ, созерцала горящую лампу и слушала, какъ ея приживалка, худенькая съ сморщеннымъ лицомъ старуха, одѣтая въ черное демикотоновое платье и платокъ, протяжно читала псалтырь. Рядомъ съ купчихой помѣщался на стулѣ большой сѣрый котъ и, поджавъ подъ себя лапки, тоже щурился на лампу. Вошелъ сынъ купчихи, франтоватый молодой человѣкъ съ усиками и въ пестрой пиджачной парѣ, вошелъ и сѣлъ въ углу недалеко отъ матери. Онъ курилъ папиросу. Купчиха потянула въ себя воздухъ, и бросила взглядъ на сына.
— Брось папироску, брось... Сейчасъ брось... за
говорилa она. — Тутъ каѳизму читаютъ, а ты съ табачищемъ...
— Коли вамъ моя папироска мѣшаетъ, то можете оную каѳизму и прекратить. Пора антрактъ сдѣлать, отвѣчалъ сынъ. — Оная ваша актриса, комическая старуха Манефа, тоже должна имѣть передышку.
— То-есть, какъ это актриса? Неужто я эти слова, должна на свой счетъ принимать? спросила старуха.
— А то на чей же? Конечно, не на текущій счетъ барона Гинцбурга.
— Актриса! Господи Іисусе! Седьмой десятокъ
лѣтъ на свѣтѣ живу и никто меня до сихъ поръ такимъ срамнымъ именемъ не называлъ, а тутъ...
— Перебиваю вашу реплику, такъ какъ она для моихъ понятій не интересна, сказалъ молодой человѣкъ, пріободрился, поднялъ голову къ верху, заложилъ руку за бортъ жилета и торжественно произнесъ: — Маменька, я въ актеры хочу...
— Какъ въ актеры? Это, то-есть, ты-то въ актеры? изумленно спросила купчиха.
— Я-съ... И никто больше. Довольно салотопеннымъ и костеобжигательнымъ заводами заниматься, ибо никакого прока тутъ не будетъ. Я человѣкъ съ возвышенной душой и мнѣ нужна... Сынъ замялся, но продолжалъ:
— Мнѣ нужна... Мнѣ нужна... Григорій Семенычъ! Какъ та вещь называется, которая мнѣ нужна? крикнулъ онъ въ сосѣднюю комнату.
Въ сосѣдней комнатѣ заскрипѣли чьи-то шаги и хриплый басъ произнесъ: — Эстетика.
— Да-съ... Мнѣ нужна эстетика, повторилъ сынъ. — Такъ купи ее, эту самую эстетику, а зачѣмъ же въ актеры итти! возразила мать.
— Эстетика нужна не для него, а для его души, и купить ее нельзя, снова послышался басъ.
— Для души нужно спасеніе, господинъ актеръ, а не фистетика, отвѣчала старуха.
— Умолкни, чернь непросвѣщенная и презираемая мной! раздалось изъ другой комнаты.
Купчиха вздрогнула и, обратясь къ старухѣ, заговорила:
— Брось, Анфисушка, брось... Вѣдь съ нимъ не сговоришь. Онъ и изъ актеровъ-то самый отчаянный актеръ. Его въ ступѣ не утолчешь.
— Меня? Это вѣрно... Да, я люблю мое искусство! На сценѣ я богъ, я царь!
Произнеся эти слова, на порогѣ спальной появился рослый гладкобритый мужчина съ косматой прической. Онъ сложилъ на груди по наполеоновски руки, стоялъ и улыбался на женщинъ.
Женщины сидѣли, крестились и говорили:
— Боже, какія богохульныя слова! Даже и слушать-то великій грѣхъ.
— Маменька! Въ виду того происшествія, что мнѣ нужна эстетика, я хочу передѣлать салотопенный заводъ въ театръ, началъ снова сынъ. — Передѣлать въ театръ и давать въ немъ... Григорій Семенычъ! Что мы будемъ давать въ театрѣ? спросилъ онъ косматаго человѣка.
— Безсмертныя творенія Шекспира, Шиллера и Корнеля, отвѣчалъ тотъ.
— Вотъ что мы будемъ давать-съ...
Купчиха слушала и не вѣрила своимъ ушамъ.
— Салотопенный заводъ въ театръ передѣлывать. Боже милостивый! Въ театръ! Тятенькино гнѣздо и
ПРОДОЛЖАЕТСЯ ПОДПИСКА НА 1886 г.
НА ЖУРНАЛЪ
„осколки”
подъ редакціей и при постоянномъ участіи
Н. А. ЛЕЙКИНА.
Въ видѣ прибавленія всѣ годовые подписчики подучаютъ
БЕЗПЛАТНУЮ ПРЕМІЮ,
состоящую изъ ДВУХЪ большихъ художественно выполненныхъ, по заказу въ Берлинѣ, олеографическихъ картинъ бытового характера, подъ названіемъ
«ШАЛУНЫ».
Картины эти въ отдѣльной продажѣ будутъ стоить ПЯТЬ РУБЛЕЙ.
Пересылку преміи для иногородныхъ подписчиковъ редакція принимаетъ НА СВОЙ СЧЕТЪ.
Цѣна за журналъ:
На годъ безъ перес. (съ безплатной преміей)..... 6 р. На годъ съ пересылк. и доставк. (съ безплатной преміей, пересылаемой иногороднымъ
на счетъ редакціи)........................................ 7 »
На полг. съ пересылк. и доставк. (безъ преміи) 4 »
Премія выдается городскимъ подписчикамъ въ конторѣ редакціи тотчасъ при подпискѣ, а иногороднимъ будетъ выслана въ мартѣ мѣсяцѣ.
\ Подписка принимается: въ главной конторѣ журнала «Осколки» въ С. -Петербургѣ, въ Троицкомъ пер., № 18.
отъ конторы „осколковъˮ.
Гг. городскіе годовые подписчики на 1886 годъ (кромѣ даровыхъ и обмѣнныхъ) благоволятъ пожаловать въ Контору журнала для полученія преміи, съ предъявленіемъ подписного билета. Подписавшiеся съ разсрочкой получатъ премію по уплатѣ всей подписной суммы.
ОСКОЛКИ.
ЕЖЕНЕДѢЛЬНЫЙ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЖУРНАЛЪ.
18 Января.(Въ этомъ N° 8 страницъ).
№ 3
(Выходитъ по Субботамъ).1886 года.
Въ С. -Петербургѣ: въ конторѣ редакціи, по Троицкому пер., домъ № 18.ПРІЕМЪ ПОДПИСКИ Въ Москвѣ: въ книжн. магаз. А. Л. Васильева, Страстной бульв., д. гр. Мусина-Пушкина.
Условія подписки:
За годъ съ доставкой............... 7 р. За годъ безъ доставки............. 6 » За ½ года съ доставкой.............. 4 »
Цѣна отдѣльнаго номера 20 коп.
Плата за объявленія по 25 коп. за строчку петита (страница въ 4 столбца).
Адресъ редакціи:
С. -ГІетербургъ, Троицкій пер., 18.
Конт. открыта ежедневно, кромѣ воскресн., и праздничныхъ дней, съ 10 час. утра до 5 час. дня.
Для личныхъ объясненій съ редакторомъ — по Понедѣль
никамъ отъ 3 до 5 час.
Образцы безплатной преміи „Осколковъˮ на 1886 г. выставлены для обозрѣнія въ Главной Конторѣ журнала.
двѣ ОРГІИ.
Двѣ оргіи за разъ: одна въ богатомъ домѣ, Другая въ гаденькомъ и грязномъ кабакѣ. Тамъ — въ раззолоченной сіяющей хоромѣ,
Здѣсь — въ нищенскомъ углу. Въ подвалѣ, на низкѣ, Сквозь задхлый паръ гнилой и ѣдкій дымъ махорки Мелькаютъ рубища и ветхіе опорки
При свѣтѣ трепетномъ коптящаго огня. Тутъ площадная брань и наглый смѣхъ циничный, Съ возлюбленной своей цѣлуется фабричный, Иль бьетъ ее... Визжитъ гармоника, звеня Тонами страшными, и будто рѣжетъ ухо... Здѣсь наголо развратъ, и разлита сивуха, И преступленіе за пятачекъ порой
Острога грязнаго готовъ свершить герой, Стремясь за каплею земного наслажденья.
Здѣсь душно!.. Вонъ скорѣй! Мы обратимъ свой взоръ Къ чертогу богача, гдѣ мраморъ и фарфоръ. На мягкомъ бархатѣ, на лонѣ пресыщенья Струя волшебная огнистаго вина, Играя, пѣнится; компанія пьяна;
Грохочутъ пошлыя и глупыя остроты...
Въ оправѣ золотой разнузданный развратъ... Но золоченые не лучше идіоты,
Чѣмъ подо ржавчиной ихъ сиволапый брать... Какъ тамъ, — и здѣсь ползутъ за каплей наслажденья... Скотомъ подъ маскою давно иной ужъ сталъ,
Лишь разница, что здѣсь приманка преступленья — Не пятачекъ уже, а цѣлый капиталъ...
Л. Пальминъ.
ОСКОЛКИ ПЕТЕРБУРГСКОЙ ЖИЗНИ.
Нѣчто совершилось.
Что именно, покажетъ исторія. Или это былъ одинъ пустой «глаголъ, металла звонъ», или неожиданный аллюръ и туръ-де-форсъ и ку д’эта. Мы говорамъ о послѣдней рѣчи городского головы В. И. Лихачева въ думѣ. Господа гласные вдругъ почувствовали, будто они сидятъ на шпилькахъ. Слушали и недоумѣвали, и глаза протирали, и ушами тревожно поводили и локтями другъ друга тихонько подталкивали. Своя своихъ не познаша. «Самъзаговорилъ такими страшными словами!
Во-первыхъ, заговорилъ о необходимости для Петербурга дешевой, здоровой, чистой, профильтрованной воды и о прописаніи водопроводчикамъ изъ аптеки «berezovoj kaсhi». Во-вторыхъ, объ упорядоченіи городскихъ выборовъ. Но какъ же такъ? Это уже совсѣмъ плохія съ его стороны шутки и довольно вредные экивоки и каламбуры
по отношенію къ джентльмэнамъ, въ думѣ засѣдающимъ. Зачѣмъ же было тогда огородъ городить, отъ вдовъ и малолѣтнихъ избирательныя довѣренности заполучать, мины подводить? Посѣявши, хотятъ жать, а откормивши овечку, шерстку стригутъ. Такая неожиданная перемѣна фронта со стороны самого «главы» показалась не столь забавной, сколь обидной... для кармана.
Но городскіе джентльмэны, слушая дальше, скоро успокоились и рѣшили: «Ничего, это такъ... Это игра ума... Это фантазія»... Ораторъ несся на парусахъ. Онъ мысленно одѣвалъ петербургскихъ извозчиковъ въ цилиндры, мостилъ петербургскія улицы «добрыми намѣреніями(мостовая, принятая въ аду, что извѣстно изъ лекцій П. И. Вейнберга о Данте), прыскалъ дворы духами изъ магазина «Parfumérie du Grand monde» и обращалъ Петербургъ въ торговый портъ, гдѣ будетъ происходить оживленная мѣновая торговля — валдайскими колокольчиками, филипповскими калачами, осиновыми корками и березовыми вѣниками съ одной стороны, а съ другой стороны — продуктами заграничными: кастаньетами — изъ Испаніи, жареными бифштексами и бульдогами — изъ Англіи, селедками — изъ Голландіи, апельсинами — изъ Апельсиніи и лимонами — изъ Лимоніи.
И все это въ наступившимъ году, сразу, благодаря заботамъ новыхъ городскихъ джентльмэновъ. И притомъ но новому американскому способу: такъ, что господамъ гласнымъ даже не будетъ предстоять надобности посѣщать засѣданій думы. Засѣданія упраздняются, а вмѣсто оныхъ расширяется власть управы вообще и отдѣльныхъ ея членовъ въ частности. Просто и мило. Не правда ли?
Ораторъ споткнулся немножко только на одномъ вопросѣ: объ освѣщеніи. Тутъ, говоритъ, нужна «внимательность» и «осторожность», «Конкуренція освѣтителей затемняетъ дѣло». При электрическомъ освѣщеніи дамская раскраска слишкомъ ярко выдается, акціи же газоваго общества падаютъ. Позвольте, говоритъ, подумать и поговорить съ мамашей.
Въ общемъ вышло чрезвычайно большое блистательное представленіе, съ прыганіемъ сквозь и чрез разные
предметы и съ жонглированіемъ электрическими фонарями и керосиновыми дампами.
Но исторія бдитъ. Мы также бдимъ. Будемъ посмотрѣть.
Виржинія Цукки — положительно львица сезона. Ее ходятъ смотрѣть всѣ: звѣздоносцы и рогоносцы; меланхолики и чиновники особыхъ порученій, пріятные во всѣхъ отношеніяхъ; влюбленные и страдающіе катарромъ; интенданты и поэты. Всѣ восхищаются. Она съѣла всѣ сердца и возвела балетъ на подобающую ему высоту.
Особеннымъ успѣхомъ пользуется въ исполненіи миловидно-растрепанной балерины балетъ «Тщетная предосторожность», сцены изъ котораго мы помѣщаемъ сегодня на первой страницѣ. Валетъ этотъ и намъ нравится: онъ съ «идеей» и съ «моралью». Мораль его заключается въ томъ, что...
Впрочемъ, будемъ послѣдовательны и не станемъ забѣгать впередъ. Бѣдный молодой крестьянинъ Колэнъ влюбленъ въ богатую дочь отставной трактирщицы Лизу, и
РАДИ ЭСТЕТИКИ.
(сценка).
Вылъ вечеръ. Дородная, пожилая купчиха сидѣла у себя въ спальнѣ, созерцала горящую лампу и слушала, какъ ея приживалка, худенькая съ сморщеннымъ лицомъ старуха, одѣтая въ черное демикотоновое платье и платокъ, протяжно читала псалтырь. Рядомъ съ купчихой помѣщался на стулѣ большой сѣрый котъ и, поджавъ подъ себя лапки, тоже щурился на лампу. Вошелъ сынъ купчихи, франтоватый молодой человѣкъ съ усиками и въ пестрой пиджачной парѣ, вошелъ и сѣлъ въ углу недалеко отъ матери. Онъ курилъ папиросу. Купчиха потянула въ себя воздухъ, и бросила взглядъ на сына.
— Брось папироску, брось... Сейчасъ брось... за
говорилa она. — Тутъ каѳизму читаютъ, а ты съ табачищемъ...
— Коли вамъ моя папироска мѣшаетъ, то можете оную каѳизму и прекратить. Пора антрактъ сдѣлать, отвѣчалъ сынъ. — Оная ваша актриса, комическая старуха Манефа, тоже должна имѣть передышку.
— То-есть, какъ это актриса? Неужто я эти слова, должна на свой счетъ принимать? спросила старуха.
— А то на чей же? Конечно, не на текущій счетъ барона Гинцбурга.
— Актриса! Господи Іисусе! Седьмой десятокъ
лѣтъ на свѣтѣ живу и никто меня до сихъ поръ такимъ срамнымъ именемъ не называлъ, а тутъ...
— Перебиваю вашу реплику, такъ какъ она для моихъ понятій не интересна, сказалъ молодой человѣкъ, пріободрился, поднялъ голову къ верху, заложилъ руку за бортъ жилета и торжественно произнесъ: — Маменька, я въ актеры хочу...
— Какъ въ актеры? Это, то-есть, ты-то въ актеры? изумленно спросила купчиха.
— Я-съ... И никто больше. Довольно салотопеннымъ и костеобжигательнымъ заводами заниматься, ибо никакого прока тутъ не будетъ. Я человѣкъ съ возвышенной душой и мнѣ нужна... Сынъ замялся, но продолжалъ:
— Мнѣ нужна... Мнѣ нужна... Григорій Семенычъ! Какъ та вещь называется, которая мнѣ нужна? крикнулъ онъ въ сосѣднюю комнату.
Въ сосѣдней комнатѣ заскрипѣли чьи-то шаги и хриплый басъ произнесъ: — Эстетика.
— Да-съ... Мнѣ нужна эстетика, повторилъ сынъ. — Такъ купи ее, эту самую эстетику, а зачѣмъ же въ актеры итти! возразила мать.
— Эстетика нужна не для него, а для его души, и купить ее нельзя, снова послышался басъ.
— Для души нужно спасеніе, господинъ актеръ, а не фистетика, отвѣчала старуха.
— Умолкни, чернь непросвѣщенная и презираемая мной! раздалось изъ другой комнаты.
Купчиха вздрогнула и, обратясь къ старухѣ, заговорила:
— Брось, Анфисушка, брось... Вѣдь съ нимъ не сговоришь. Онъ и изъ актеровъ-то самый отчаянный актеръ. Его въ ступѣ не утолчешь.
— Меня? Это вѣрно... Да, я люблю мое искусство! На сценѣ я богъ, я царь!
Произнеся эти слова, на порогѣ спальной появился рослый гладкобритый мужчина съ косматой прической. Онъ сложилъ на груди по наполеоновски руки, стоялъ и улыбался на женщинъ.
Женщины сидѣли, крестились и говорили:
— Боже, какія богохульныя слова! Даже и слушать-то великій грѣхъ.
— Маменька! Въ виду того происшествія, что мнѣ нужна эстетика, я хочу передѣлать салотопенный заводъ въ театръ, началъ снова сынъ. — Передѣлать въ театръ и давать въ немъ... Григорій Семенычъ! Что мы будемъ давать въ театрѣ? спросилъ онъ косматаго человѣка.
— Безсмертныя творенія Шекспира, Шиллера и Корнеля, отвѣчалъ тотъ.
— Вотъ что мы будемъ давать-съ...
Купчиха слушала и не вѣрила своимъ ушамъ.
— Салотопенный заводъ въ театръ передѣлывать. Боже милостивый! Въ театръ! Тятенькино гнѣздо и
ПРОДОЛЖАЕТСЯ ПОДПИСКА НА 1886 г.
НА ЖУРНАЛЪ
„осколки”
подъ редакціей и при постоянномъ участіи
Н. А. ЛЕЙКИНА.
Въ видѣ прибавленія всѣ годовые подписчики подучаютъ
БЕЗПЛАТНУЮ ПРЕМІЮ,
состоящую изъ ДВУХЪ большихъ художественно выполненныхъ, по заказу въ Берлинѣ, олеографическихъ картинъ бытового характера, подъ названіемъ
«ШАЛУНЫ».
Картины эти въ отдѣльной продажѣ будутъ стоить ПЯТЬ РУБЛЕЙ.
Пересылку преміи для иногородныхъ подписчиковъ редакція принимаетъ НА СВОЙ СЧЕТЪ.
Цѣна за журналъ:
На годъ безъ перес. (съ безплатной преміей)..... 6 р. На годъ съ пересылк. и доставк. (съ безплатной преміей, пересылаемой иногороднымъ
на счетъ редакціи)........................................ 7 »
На полг. съ пересылк. и доставк. (безъ преміи) 4 »
Премія выдается городскимъ подписчикамъ въ конторѣ редакціи тотчасъ при подпискѣ, а иногороднимъ будетъ выслана въ мартѣ мѣсяцѣ.
\ Подписка принимается: въ главной конторѣ журнала «Осколки» въ С. -Петербургѣ, въ Троицкомъ пер., № 18.
отъ конторы „осколковъˮ.
Гг. городскіе годовые подписчики на 1886 годъ (кромѣ даровыхъ и обмѣнныхъ) благоволятъ пожаловать въ Контору журнала для полученія преміи, съ предъявленіемъ подписного билета. Подписавшiеся съ разсрочкой получатъ премію по уплатѣ всей подписной суммы.