Вопросъ о необходимости принять мѣры противъ разрушенія памятника — возникъ еще въ 1912 году, когда мѣстными городскими техниками были обнаружены слѣды поврежденій, сперва орнаментовъ, а при болѣе детальномъ осмотрѣ—и многихъ частей облицовки. Тогда же городское управленіе образовало Комиссію, въ составѣ мѣстныхъ техниковъ, спеціалистовъ по монументному и бронзовому дѣлу и представителя городской ревизіонной комиссіи; рядомъ осмотровъ этой комиссіи установлено, что наиболѣе пострадавшими и повидимому продолжающими разрушаться—являются элементы верхней части цоколя, облицованнаго сѣрымъ мраморомъ, бѣлый мраморный фризъ и, какъ ни странно—бронзовый орнаментъ. Разрушеніе сѣраго мрамора довольно явственно на прилагаемыхъ фотографіяхъ и является главнѣйшимъ дефектомъ, тѣмъ болѣе серьезнымъ, что устраненіе его путемъ замѣны лишь облицовки— почти немыслимо.
Нанеся вертикальные швы (ихъ проэкціи) каждаго ряда на планы соотвѣтствующихъ рядовъ кладки, имѣемъ возможность предположительно, но все же, съ большой долей вѣроятности, изобразить въ планѣ
и самые блоки облицовки; сдѣлавъ это съ каждымъ рядомъ кладки—замѣчаемъ, что даже вертикальныя проэкціи угловъ основанія иглы—падаютъ на плоскости, занятыя блоками облицовки, т. е. становится несомнѣннымъ, что вся облицовка, кромѣ сей послѣдней роли—является также элементомъ конструктивнымъ, т. к. облицовка эта несетъ на себѣ грузъ всѣхъ верхнихъ частей и о снятіи ея безъ разборки выше лежащихъ частей для замѣны новымъ матеріаломъ—рѣчи быть не можетъ.
Конструктивное значеніе этой облицовки представляется особенно серьезнымъ и возможность ея замѣны хотя бы частями отпадаетъ тѣмъ болѣе потому, что совершенно нельзя разсчитывать на прочность забутки (внутренности) цокольнаго массива. При одномъ изъ осмотровъ—членъ комиссіи, военный инженеръ—въ видѣ опыта старался продвинуть лезвіе шашки въ бутовую кладку поверхъ цоколя (подъ основаніемъ иглы) и шашка съ легкостью вошла въ какую то труху—по самую рукоятку.
Остальныя поврежденія наблюдаются на частяхъ сооруженія, не имѣющихъ конструктивнаго значенія и могли быть устранены частичнымъ ремонтомъ, не
Румянцевскій обелискъ. Детали.
Нанеся вертикальные швы (ихъ проэкціи) каждаго ряда на планы соотвѣтствующихъ рядовъ кладки, имѣемъ возможность предположительно, но все же, съ большой долей вѣроятности, изобразить въ планѣ
и самые блоки облицовки; сдѣлавъ это съ каждымъ рядомъ кладки—замѣчаемъ, что даже вертикальныя проэкціи угловъ основанія иглы—падаютъ на плоскости, занятыя блоками облицовки, т. е. становится несомнѣннымъ, что вся облицовка, кромѣ сей послѣдней роли—является также элементомъ конструктивнымъ, т. к. облицовка эта несетъ на себѣ грузъ всѣхъ верхнихъ частей и о снятіи ея безъ разборки выше лежащихъ частей для замѣны новымъ матеріаломъ—рѣчи быть не можетъ.
Конструктивное значеніе этой облицовки представляется особенно серьезнымъ и возможность ея замѣны хотя бы частями отпадаетъ тѣмъ болѣе потому, что совершенно нельзя разсчитывать на прочность забутки (внутренности) цокольнаго массива. При одномъ изъ осмотровъ—членъ комиссіи, военный инженеръ—въ видѣ опыта старался продвинуть лезвіе шашки въ бутовую кладку поверхъ цоколя (подъ основаніемъ иглы) и шашка съ легкостью вошла въ какую то труху—по самую рукоятку.
Остальныя поврежденія наблюдаются на частяхъ сооруженія, не имѣющихъ конструктивнаго значенія и могли быть устранены частичнымъ ремонтомъ, не
Румянцевскій обелискъ. Детали.