КЪ ПОСТРОЙКѢ КАЗАНСКАГО ВОКЗАЛА ВЪ МОСКВѢ.
За послѣднее время замѣтенъ въ обществѣ возрастающій интересъ къ постройкѣ новаго Казанскаго
вокзала. Гигантское кружево стропилъ, опутывающее воздвигаемое громадное зданіе, одновременно и по
давляетъ своей грандіозностью и будитъ любопытство
нетерпѣливымъ желаніемъ разгадать его окончательный обликъ.
Вчернѣ, въ томъ видѣ, въ какомъ оно находится сейчасъ, оно напоминаетъ муравейникъ, выросшій до необычайныхъ размѣровъ; масштабъ его такъ великъ, что кажутся ожившими самыя пылкія фантазіи Пиранези. Три его фасада, выходящіе на площадь,
на Рязанскій проѣздъ и на Рязанскую улицу, протянулись на версту.
Въ обществѣ все чаще появляется на устахъ имя А. В. Щусева, автора этого сооруженія; но еще,
кажется, не проникла мысль о томъ, какъ трудно осуществлять такую постройку.
Еще въ началѣ XVII вѣка Москва была не только городомъ красивымъ, но и городомъ однороднымъ, архитектурнымъ и историческимъ продуктомъ рус
ской самобытной жизни, написанной камнями и деревомъ лѣтописью. Позднѣе въ нее проникли за
падныя вліянія, настойчиво вкраплялись въ нее, сливались съ исконными русскими формами и, на
конецъ, всѣ тѣ прелестныя случайности русской архитектуры, благодаря которымъ казалось, что
русское зодчество при каждой новой стройкѣ прі
Тамонькинъ, худ. Рисунокъ лѣсовъ перрона Казанскаго вокзала ві Москвѣ.
За послѣднее время замѣтенъ въ обществѣ возрастающій интересъ къ постройкѣ новаго Казанскаго
вокзала. Гигантское кружево стропилъ, опутывающее воздвигаемое громадное зданіе, одновременно и по
давляетъ своей грандіозностью и будитъ любопытство
нетерпѣливымъ желаніемъ разгадать его окончательный обликъ.
Вчернѣ, въ томъ видѣ, въ какомъ оно находится сейчасъ, оно напоминаетъ муравейникъ, выросшій до необычайныхъ размѣровъ; масштабъ его такъ великъ, что кажутся ожившими самыя пылкія фантазіи Пиранези. Три его фасада, выходящіе на площадь,
на Рязанскій проѣздъ и на Рязанскую улицу, протянулись на версту.
Въ обществѣ все чаще появляется на устахъ имя А. В. Щусева, автора этого сооруженія; но еще,
кажется, не проникла мысль о томъ, какъ трудно осуществлять такую постройку.
Еще въ началѣ XVII вѣка Москва была не только городомъ красивымъ, но и городомъ однороднымъ, архитектурнымъ и историческимъ продуктомъ рус
ской самобытной жизни, написанной камнями и деревомъ лѣтописью. Позднѣе въ нее проникли за
падныя вліянія, настойчиво вкраплялись въ нее, сливались съ исконными русскими формами и, на
конецъ, всѣ тѣ прелестныя случайности русской архитектуры, благодаря которымъ казалось, что
русское зодчество при каждой новой стройкѣ прі
Тамонькинъ, худ. Рисунокъ лѣсовъ перрона Казанскаго вокзала ві Москвѣ.