И поэтому тов. Косой говорил о мещанских вкусах отсталой части рабочего зрителя, переделать и перевоспитать которые нужно рабкорам и эстрадникам, а старый рабочий Лейман, приветствовавший присутствующих от имени полутора тысяч делегатов Областного Рабкоровского Совещания, сказало здоровой самокритикие, о том, что настоящий рабкор вправе по дружески строго задать вопрос эстраднику: «Что ты даешь рабочему зрителю?»
Перед встречей организаторы много думали над планом, разрабатывали тезисы отдельных выступлений. Их работа пошла на смарку. Разве можно было предполагать, что вечер перерастет все ожидания.
И разве можно было наметить всю ту искренность, которая звучала в речах и выступлениях- Проработавший 35 лет на этраде тов. Рапопорт сказал, что вечер оказался историческим. Он прав.
Рука об руку
Товарищи Косачевский и Егоров приветствовали от рабкоров, товарищ Воскресенский от журнала «Цирк и эстрада».
Было много приветствий, обещаний, речей. И что самое характерное во всех приветствиях и речах — несмотря на обилие теплоты и искренности, не было громких, никчемных «юбилейныхфраз, не было пустой трескотни. Все конкретно..
Журнал обещал сплотить вокруг себя рабочую и эстрадную общественность, обещал создать общий язык для связи эстрадников и рабкоров, отразить и помочь изжить узкие места в эстрадной работе.
Московский мюзик-холл. Г. Афонин.
Рабкоры (Лейман, Александров, Виноградов, Нелидов, Косачевский, Егоров) по товарищески пригласили прийти эстрадников к себе на фабрики и заводы, позвали познакомиться поближе с рабочим бытом, нуждами и запросами рабочих.
«Если нужно, рабкоры возьмут шефство над эстрадниками, поведут их за собой по ленинскому пути».
Эта фраза повторялась много раз в течение вечера.
Просто и образно рабкоры рассказывали о том, что нужно эстрадникам. Нужно «перемозговатьсвои мозги и нужно внимательно поискать материал, а ведь у рабочих «материалом хоть завались».
Сегодня страна коллективизируется. Одному без помощи и поддержки общественности работать невозможно. Я работаю один, признался Глинский, я толстый и сильный, но мне трудно...
Об этом вечере нельзя дать хоть сколько-нибудь подробного журнального отчета. Темы выступлений чередовались, скакали как кадры в кино. Речи и приветствия сменялись... фельетонами. Григорий Афонин не случайно читал на этом вечере свой новый фельетон. И не странно прозвучали в деловой обстановке хлесткие фразы острого фельетона. «Что делать, — спрашивал эстрадник Афонин у рабкора, — я написал нужный, острей, советский фельетон и публика его не принимает?»
«Читай! — оказали рабкоры, больнее бей своим фельетоном по тем, кто его не принимает, кто им задет, и чем хлеще, чем больнее будет бить твой фельетон, товарищ Афонин, это значит тем ближе и крепче рука об руку мы идем с тобой».
Ответ Афонину — был ответом всем эстрадникам.
Нельзя привести и десятой части всех предложений, высказанных на вечере. В конце их лишь свел к общему знаменателю тов. Уразов, закончивший заявлением, что—раньше Горком вел какую-то работу с эстрадниками, редакция была как-то связана с рабкорами. Сегодня мы видим иное. Эстрадники, производственники, рабкор и печать соединили свои силы в общей работе. И конечно это не может не дать хороших результатов.
Продолжение
У диспутов обычно скучные продолжения. В 12 часов ночи у председателя диспута в руках огромный список желающих выступать ораторов. На диспутах обычно много ораторов, которые заявляют с самого начала, что они «не ораторы», что они «не понимают, для чего устроен этот диспут», и все-таки выступают...
Они терпеливо приходят на другой день, ждут своей очереди, выступают, превышают регламент. Их слушает шестая часть публики бывших на прошлом диспуте.
Товарищеская встреча получила иное продолжение.
На другой день в клуб «Рабочей Москвы» явилась делегация эстрадников.
Областное совещание рабселькоров тепло их встретило, несколько раз во время речи тов. Косого перебивало аплодисментами.
Рабкоры отвечали эстрадникам.
Что же ответили рабкоры, чем-же кончилась встреча и ее продолжение?
Рабселькоры Московской области взяли шеф
ство над эстрадой. Р. БЛЮМЕНАУ.
Перед встречей организаторы много думали над планом, разрабатывали тезисы отдельных выступлений. Их работа пошла на смарку. Разве можно было предполагать, что вечер перерастет все ожидания.
И разве можно было наметить всю ту искренность, которая звучала в речах и выступлениях- Проработавший 35 лет на этраде тов. Рапопорт сказал, что вечер оказался историческим. Он прав.
Рука об руку
Товарищи Косачевский и Егоров приветствовали от рабкоров, товарищ Воскресенский от журнала «Цирк и эстрада».
Было много приветствий, обещаний, речей. И что самое характерное во всех приветствиях и речах — несмотря на обилие теплоты и искренности, не было громких, никчемных «юбилейныхфраз, не было пустой трескотни. Все конкретно..
Журнал обещал сплотить вокруг себя рабочую и эстрадную общественность, обещал создать общий язык для связи эстрадников и рабкоров, отразить и помочь изжить узкие места в эстрадной работе.
Московский мюзик-холл. Г. Афонин.
Рабкоры (Лейман, Александров, Виноградов, Нелидов, Косачевский, Егоров) по товарищески пригласили прийти эстрадников к себе на фабрики и заводы, позвали познакомиться поближе с рабочим бытом, нуждами и запросами рабочих.
«Если нужно, рабкоры возьмут шефство над эстрадниками, поведут их за собой по ленинскому пути».
Эта фраза повторялась много раз в течение вечера.
Просто и образно рабкоры рассказывали о том, что нужно эстрадникам. Нужно «перемозговатьсвои мозги и нужно внимательно поискать материал, а ведь у рабочих «материалом хоть завались».
Сегодня страна коллективизируется. Одному без помощи и поддержки общественности работать невозможно. Я работаю один, признался Глинский, я толстый и сильный, но мне трудно...
Об этом вечере нельзя дать хоть сколько-нибудь подробного журнального отчета. Темы выступлений чередовались, скакали как кадры в кино. Речи и приветствия сменялись... фельетонами. Григорий Афонин не случайно читал на этом вечере свой новый фельетон. И не странно прозвучали в деловой обстановке хлесткие фразы острого фельетона. «Что делать, — спрашивал эстрадник Афонин у рабкора, — я написал нужный, острей, советский фельетон и публика его не принимает?»
«Читай! — оказали рабкоры, больнее бей своим фельетоном по тем, кто его не принимает, кто им задет, и чем хлеще, чем больнее будет бить твой фельетон, товарищ Афонин, это значит тем ближе и крепче рука об руку мы идем с тобой».
Ответ Афонину — был ответом всем эстрадникам.
Нельзя привести и десятой части всех предложений, высказанных на вечере. В конце их лишь свел к общему знаменателю тов. Уразов, закончивший заявлением, что—раньше Горком вел какую-то работу с эстрадниками, редакция была как-то связана с рабкорами. Сегодня мы видим иное. Эстрадники, производственники, рабкор и печать соединили свои силы в общей работе. И конечно это не может не дать хороших результатов.
Продолжение
У диспутов обычно скучные продолжения. В 12 часов ночи у председателя диспута в руках огромный список желающих выступать ораторов. На диспутах обычно много ораторов, которые заявляют с самого начала, что они «не ораторы», что они «не понимают, для чего устроен этот диспут», и все-таки выступают...
Они терпеливо приходят на другой день, ждут своей очереди, выступают, превышают регламент. Их слушает шестая часть публики бывших на прошлом диспуте.
Товарищеская встреча получила иное продолжение.
На другой день в клуб «Рабочей Москвы» явилась делегация эстрадников.
Областное совещание рабселькоров тепло их встретило, несколько раз во время речи тов. Косого перебивало аплодисментами.
Рабкоры отвечали эстрадникам.
Что же ответили рабкоры, чем-же кончилась встреча и ее продолжение?
Рабселькоры Московской области взяли шеф
ство над эстрадой. Р. БЛЮМЕНАУ.