ЗРИТЕЛЬСКИЕ УГОЛКИ.
Работа вокруг спектакля в большинстве московских
театров не развернута.
В ГОТОБʼе беседы со зрителем ведутся только на двух операх.
Места по части работы со зрителем вообще, и в зрительских уголках в частности, идут впереди центра. Зрительские конференции, стенгазеты, собеседования, знакомства со сценической машинерией во многих периферийных театрах поставлены куда лучше, чем в театрах столичных.
В Москве периодически работающий уголок зрителя имеется только в ГОТОБ’е. Остальные же московские театры на проведение этой неотъемлемой части современного спектакля только раскачиваются и обещают. А некоторые из них, как например театр Революции, просто гробят и искажают самую идею уголка рабочего зрителя (уголок спектакля «Гора»).
Есть, правда, в двух московских театрах (театр им. МОСПС и Студия Малого театра) выставки в фойэ к спектаклям «Ярость» и «Переплав», но их работа ведется в несколько ином плане.
В ГОТОБ’е 1 — уголок работает в спектаклях «Мейстерзингеры» и «Любовь к трем апельсинам». В дальнейшем к этим двум спектаклям прибавятся еще «Прорыв», «Футболист» и ряд других.
Интерес аудитории к уголку огромный: едва успеет опуститься занавес, сотни зрителей спешно устремляются к уголку послушать и высказаться. Тут их ждет ряд осложнений. Первое — уголок с макетами и фото исполнителей находится в фойэ, а собеседование ведется в Бетховенском зале, который многие тщетно отыскивают — нигде не сказано как в него проникнуть. Второй недочет Готобовского уголка — краткость антрактов. Только зритель начнет втягиваться в собеседование — звонки призывают его в зал. И, наконец, основной минус — неявка главных участников беседы. На «Любви к трем апельсинам», например, не явились музкритик Бугославский (заболел), постановщик Дикий (был занят на генералке в Сатире) и художник Рабинович (был занят на генералке в ГОСЕТ’е). За всех них отдувались дирижер Небольсин и следящий за спектаклем режиссер Барышев. Последний на вопросы зрителей о принципах режиссерской работы над «Апельсинами» начал с жалобных ламентаций: «Творческую работу над «Апельсинами» провел постановщик Дикий, режиссергастролер, я же веду лишь работу по сохранению спектакля от расшатывания; кому апельсины, а кому горькая редька». В дальнейшем, впрочем, Барышев, забыв о вкусе редьки, рассказал много любопытного об «Апельсинах».
Зритель, как всегда на первых порах бывает, немного «дичился», скромничал и только перед призывающим в зал звонком начал задавать вопросы:
— Почему у певцов дикция плохая? Почему кухарку поет мужчина? Почему Прокофьев не живет в СССР? Почему у чертей белые хвосты?
Последний вопрос заданный бойким пионером поставил в тупик ведущего собеседование. Выручил звонок. Нехорошо, т. Рабинович, не при
ходить на зрительские уголки: и товарищей подводите и пионера оставляете с неразрешенным вопросом...
Почином ГОТОБА’а, пусть еще недостаточно четко осуществляемым, должны «заразиться» все московские театры. Откладывать больше нельзя. Места, товарищи, бьют вас, как хотят.
ДИРЕКЦИЯ ОТВЕЧАЕТ...
По почину худ. полит. совета редакцией стенгаза театра им. Немировича-Данченко был организован вечер вопросов и ответов.
За 2 недели до вечера в театре были вывешены плакаты с объявлением о вечере и с призывом к работникам театра опускать в специальные ящики вопросы, касающиеся внутренней производственной жизни театра.
На вечере, на который собрались почти все работники театра и представители худ. -полит. совета, на вопросы отвечали представители месткома, дирекция и зав. частями. Вопросов было задано свыше 80.
Вопросы, касавшиеся внутренней жизни театра, кадров, дублерства и т. п., выявили отсутствие в театре внутренней педагогической работы с актерами, наличие протекционизма и т. п.
Перед началом вечера все вопросы детальнейшим образом прорабатывались специальным совещанием, на котором были приняты решения, направленные к исправлению недостатков.
На вечере, все вопросы, несмотря на то, что некоторые из них были достаточно остры, как по форме, так и по содержанию, были оглашены и на них были даны ответы. Представители дирекции, заведующие частями отвечали по существу вопросов, каялись, признавали имеющиеся недочеты в излагали решения совещания, должные эти недочеты исправить.
Вокруг ответов развернулись оживленные прения.
Значение вечера в жизни театра огромно. Он освежил атмосферу, давши возможность дирекции корректировать допущенные ею ошибки.
Расходясь, работники театра высказали поже
лание, чтобы подобные вечера устраивались чаще.
Работа вокруг спектакля в большинстве московских
театров не развернута.
В ГОТОБʼе беседы со зрителем ведутся только на двух операх.
Места по части работы со зрителем вообще, и в зрительских уголках в частности, идут впереди центра. Зрительские конференции, стенгазеты, собеседования, знакомства со сценической машинерией во многих периферийных театрах поставлены куда лучше, чем в театрах столичных.
В Москве периодически работающий уголок зрителя имеется только в ГОТОБ’е. Остальные же московские театры на проведение этой неотъемлемой части современного спектакля только раскачиваются и обещают. А некоторые из них, как например театр Революции, просто гробят и искажают самую идею уголка рабочего зрителя (уголок спектакля «Гора»).
Есть, правда, в двух московских театрах (театр им. МОСПС и Студия Малого театра) выставки в фойэ к спектаклям «Ярость» и «Переплав», но их работа ведется в несколько ином плане.
В ГОТОБ’е 1 — уголок работает в спектаклях «Мейстерзингеры» и «Любовь к трем апельсинам». В дальнейшем к этим двум спектаклям прибавятся еще «Прорыв», «Футболист» и ряд других.
Интерес аудитории к уголку огромный: едва успеет опуститься занавес, сотни зрителей спешно устремляются к уголку послушать и высказаться. Тут их ждет ряд осложнений. Первое — уголок с макетами и фото исполнителей находится в фойэ, а собеседование ведется в Бетховенском зале, который многие тщетно отыскивают — нигде не сказано как в него проникнуть. Второй недочет Готобовского уголка — краткость антрактов. Только зритель начнет втягиваться в собеседование — звонки призывают его в зал. И, наконец, основной минус — неявка главных участников беседы. На «Любви к трем апельсинам», например, не явились музкритик Бугославский (заболел), постановщик Дикий (был занят на генералке в Сатире) и художник Рабинович (был занят на генералке в ГОСЕТ’е). За всех них отдувались дирижер Небольсин и следящий за спектаклем режиссер Барышев. Последний на вопросы зрителей о принципах режиссерской работы над «Апельсинами» начал с жалобных ламентаций: «Творческую работу над «Апельсинами» провел постановщик Дикий, режиссергастролер, я же веду лишь работу по сохранению спектакля от расшатывания; кому апельсины, а кому горькая редька». В дальнейшем, впрочем, Барышев, забыв о вкусе редьки, рассказал много любопытного об «Апельсинах».
Зритель, как всегда на первых порах бывает, немного «дичился», скромничал и только перед призывающим в зал звонком начал задавать вопросы:
— Почему у певцов дикция плохая? Почему кухарку поет мужчина? Почему Прокофьев не живет в СССР? Почему у чертей белые хвосты?
Последний вопрос заданный бойким пионером поставил в тупик ведущего собеседование. Выручил звонок. Нехорошо, т. Рабинович, не при
ходить на зрительские уголки: и товарищей подводите и пионера оставляете с неразрешенным вопросом...
Почином ГОТОБА’а, пусть еще недостаточно четко осуществляемым, должны «заразиться» все московские театры. Откладывать больше нельзя. Места, товарищи, бьют вас, как хотят.
ДИРЕКЦИЯ ОТВЕЧАЕТ...
По почину худ. полит. совета редакцией стенгаза театра им. Немировича-Данченко был организован вечер вопросов и ответов.
За 2 недели до вечера в театре были вывешены плакаты с объявлением о вечере и с призывом к работникам театра опускать в специальные ящики вопросы, касающиеся внутренней производственной жизни театра.
На вечере, на который собрались почти все работники театра и представители худ. -полит. совета, на вопросы отвечали представители месткома, дирекция и зав. частями. Вопросов было задано свыше 80.
Вопросы, касавшиеся внутренней жизни театра, кадров, дублерства и т. п., выявили отсутствие в театре внутренней педагогической работы с актерами, наличие протекционизма и т. п.
Перед началом вечера все вопросы детальнейшим образом прорабатывались специальным совещанием, на котором были приняты решения, направленные к исправлению недостатков.
На вечере, все вопросы, несмотря на то, что некоторые из них были достаточно остры, как по форме, так и по содержанию, были оглашены и на них были даны ответы. Представители дирекции, заведующие частями отвечали по существу вопросов, каялись, признавали имеющиеся недочеты в излагали решения совещания, должные эти недочеты исправить.
Вокруг ответов развернулись оживленные прения.
Значение вечера в жизни театра огромно. Он освежил атмосферу, давши возможность дирекции корректировать допущенные ею ошибки.
Расходясь, работники театра высказали поже
лание, чтобы подобные вечера устраивались чаще.