За социалистический реа
НА ПЛЕНУМЕ ПРАВЛЕНИЯ ЛЕНИНГРАДСКОГО СОЮЗА СО
1
Развернувшееся, в связи с руководящими статьями ЦО «Правда», широкое наступление по всему фронту искусств против формализма — на музыкальном участке нашло яркое отражение сначала в двухдневной дискуссии на расширенном заседании секции музыкальных критиков и музыковедов (см. № 4 «Р. и Т. »), а затем — в четырехдневной сессии пленума правления Ленинградского союза композиторов, подвергнувшей обстоятельному обсуждению ряд проблем, взволновавших нашу музыкальную общественность.
Эти четыре заседания правления ЛССК с широким участием актива прошли очень многолюдно, чрезвычайно оживленно, с большим числом выступавших в прениях и в целом привели к крайне существенным и важным принципиальным выводам, весьма рельефно сформулированным в заключительном слове ответственного секретаря ЛССК т. В. Е. Иохельсона.
Не имея возможности за чрезвычайным обилием материала исчерпать отдельные высказывания, ограничиваемся кратким изложением положений, высказанных т. Иохельсоном.
2
— Статьи, появившиеся в ЦО «Правда», — заявил т. Иохельсон, — как прожектор огромного большевистского накала, осветил противоречия на нашем музыкальном фронте. После исторического решения ЦК партии от 23 апреля 1932 г. мы не имели в области искусства партийных документов равной силы с теми, которые были опубликованы в «Правде28 января («Сумбур вместо музыки») и 6 февраля («Балетная фальшь»).
Среди некоторых музыкантов существует, впрочем, мнение, будто статьи «Правды» находятся в некоем противоречии с постановлением 23 апреля 1932 г.
Однако в действительности никакого разрыва между этими партийными документами нет и быть не может. Если дать себе труд заглянуть в классические сочинения основоположников марксизма, то станет ясным, что партия всегда ставила лозунг о борьбе за реалистическое искусство, — искусство, которое, должно уходить корнями в толщу масс и быть любимо ими. И с этой точки зрения мнения таких неудачливых «комментаторов» статей «Правды» не заслуживают серьезного внимания.
Неправильно было бы также думать, что эти статьи содержат в себе лишь некую негативную программу. Мысли, изложенные в них, содержат в себе развернутую программу борьбы за советскую оперную классику, находящуюся в тесной связи с беседой тт. Сталина и Молотова с авторами спектакля «Тихий Дон». Речь идет здесь об использовании творческого наследия в борьбе за советскую музыку, об ориентации ее на вековые пласты народной песни.
Грубо ошибаются и те, которые главный упор ста
тей «Правды» видят в направленности их против Шостаковича. Цель этих статей — как раз обратная в них видна забота о том, чтобы сохранить Шостаковича, вырвать его из мертвящих лап формализма. И более того: дело идет в конечном счете не об одном Шостаковиче, а о целой группе художников с определенным мировоззрением, определенными художественными устремлениями. И наша задача — помочь этим людям выйти из такой замкнутости в себе. Ведь среди этих товарищей есть не мало таких которые смогут сделать очень много ценного.
3
Констатировав в «Леди Макбет» ряд черт, прогрессивных для Шостаковича по сравнению с его же «Носом», мы потеряли объективный критерий. Создалась типичная мелкобуржуазная оценка этой оперы с точки зрения узкого круга профессионалов, не сумевших преодолеть свои эстетские представления. Оценка эта не учла, какую же социальную функцию выполняет эта опера в массах, играет ли она воспитательную роль, способную организовать людей в борьбе за наши идеи.
Наша общая ошибка в том, что мы не сумели вовремя разгромить группировку буржуазно-формалистского толка, имеющую свою историю, свою теорию, свою практику. И в этом отношении прежде всего повинно, конечно, руководство Союза композиторов.
Многие из выступавших указывали на то, что еще при постановке «Леди Макбет» они видели в этой опере черты глубокого пессимизма, буржуазного формализма, истерические ноты Альбана Берга и т. п. Но если так, то почему же эти товарищи молчали, почему они не имели мужества заявить об этом прямо? Повидимому, они более склонны взвалить вину на Союз, который-де ничего не сделал для того, чтобы мобилизовать внимание общественности против формалистских выходок.
Но это далеко не так. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить перипетии, связанные с обсуждением симфонии Попова, балета «Бахчисарайский фонтан» Асафьева, оперы «Тихий Дон» Дзержинского», «Реквиема» Юдина и «Тельмана» Томилина. В оценке этих произведений руководство Союза резко расходилось с противостоявшей ему формалистской группой (Щербачев, Попов, с некоторой оговоркой Шостакович и др. ), поддерживавшей симфонию Попова и отрицательно отнесшейся к «Тихому Дону» Дзержинского, «Реквиему» Юдина. Правда, борьба с этой группой не была до конца последовательной, и в этом — ошибка руководства.
4
Переходя к вскрытию существа формалистической группировки, т. Иохельсон прежде всего останавливается на характеристике музыковеда А. С. Рабиновича, заявившего о незыблемости его формалистиче
НА ПЛЕНУМЕ ПРАВЛЕНИЯ ЛЕНИНГРАДСКОГО СОЮЗА СО
1
Развернувшееся, в связи с руководящими статьями ЦО «Правда», широкое наступление по всему фронту искусств против формализма — на музыкальном участке нашло яркое отражение сначала в двухдневной дискуссии на расширенном заседании секции музыкальных критиков и музыковедов (см. № 4 «Р. и Т. »), а затем — в четырехдневной сессии пленума правления Ленинградского союза композиторов, подвергнувшей обстоятельному обсуждению ряд проблем, взволновавших нашу музыкальную общественность.
Эти четыре заседания правления ЛССК с широким участием актива прошли очень многолюдно, чрезвычайно оживленно, с большим числом выступавших в прениях и в целом привели к крайне существенным и важным принципиальным выводам, весьма рельефно сформулированным в заключительном слове ответственного секретаря ЛССК т. В. Е. Иохельсона.
Не имея возможности за чрезвычайным обилием материала исчерпать отдельные высказывания, ограничиваемся кратким изложением положений, высказанных т. Иохельсоном.
2
— Статьи, появившиеся в ЦО «Правда», — заявил т. Иохельсон, — как прожектор огромного большевистского накала, осветил противоречия на нашем музыкальном фронте. После исторического решения ЦК партии от 23 апреля 1932 г. мы не имели в области искусства партийных документов равной силы с теми, которые были опубликованы в «Правде28 января («Сумбур вместо музыки») и 6 февраля («Балетная фальшь»).
Среди некоторых музыкантов существует, впрочем, мнение, будто статьи «Правды» находятся в некоем противоречии с постановлением 23 апреля 1932 г.
Однако в действительности никакого разрыва между этими партийными документами нет и быть не может. Если дать себе труд заглянуть в классические сочинения основоположников марксизма, то станет ясным, что партия всегда ставила лозунг о борьбе за реалистическое искусство, — искусство, которое, должно уходить корнями в толщу масс и быть любимо ими. И с этой точки зрения мнения таких неудачливых «комментаторов» статей «Правды» не заслуживают серьезного внимания.
Неправильно было бы также думать, что эти статьи содержат в себе лишь некую негативную программу. Мысли, изложенные в них, содержат в себе развернутую программу борьбы за советскую оперную классику, находящуюся в тесной связи с беседой тт. Сталина и Молотова с авторами спектакля «Тихий Дон». Речь идет здесь об использовании творческого наследия в борьбе за советскую музыку, об ориентации ее на вековые пласты народной песни.
Грубо ошибаются и те, которые главный упор ста
тей «Правды» видят в направленности их против Шостаковича. Цель этих статей — как раз обратная в них видна забота о том, чтобы сохранить Шостаковича, вырвать его из мертвящих лап формализма. И более того: дело идет в конечном счете не об одном Шостаковиче, а о целой группе художников с определенным мировоззрением, определенными художественными устремлениями. И наша задача — помочь этим людям выйти из такой замкнутости в себе. Ведь среди этих товарищей есть не мало таких которые смогут сделать очень много ценного.
3
Констатировав в «Леди Макбет» ряд черт, прогрессивных для Шостаковича по сравнению с его же «Носом», мы потеряли объективный критерий. Создалась типичная мелкобуржуазная оценка этой оперы с точки зрения узкого круга профессионалов, не сумевших преодолеть свои эстетские представления. Оценка эта не учла, какую же социальную функцию выполняет эта опера в массах, играет ли она воспитательную роль, способную организовать людей в борьбе за наши идеи.
Наша общая ошибка в том, что мы не сумели вовремя разгромить группировку буржуазно-формалистского толка, имеющую свою историю, свою теорию, свою практику. И в этом отношении прежде всего повинно, конечно, руководство Союза композиторов.
Многие из выступавших указывали на то, что еще при постановке «Леди Макбет» они видели в этой опере черты глубокого пессимизма, буржуазного формализма, истерические ноты Альбана Берга и т. п. Но если так, то почему же эти товарищи молчали, почему они не имели мужества заявить об этом прямо? Повидимому, они более склонны взвалить вину на Союз, который-де ничего не сделал для того, чтобы мобилизовать внимание общественности против формалистских выходок.
Но это далеко не так. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить перипетии, связанные с обсуждением симфонии Попова, балета «Бахчисарайский фонтан» Асафьева, оперы «Тихий Дон» Дзержинского», «Реквиема» Юдина и «Тельмана» Томилина. В оценке этих произведений руководство Союза резко расходилось с противостоявшей ему формалистской группой (Щербачев, Попов, с некоторой оговоркой Шостакович и др. ), поддерживавшей симфонию Попова и отрицательно отнесшейся к «Тихому Дону» Дзержинского, «Реквиему» Юдина. Правда, борьба с этой группой не была до конца последовательной, и в этом — ошибка руководства.
4
Переходя к вскрытию существа формалистической группировки, т. Иохельсон прежде всего останавливается на характеристике музыковеда А. С. Рабиновича, заявившего о незыблемости его формалистиче