БУДИЛЬНИКЪ
1892 г., — 10 мая, №. 18.
ГОДЪ XXVIII.
ГОДЪ XXVIII.
Объявленія для журнала „Будильникъˮ принимаются исключительно въ Центральной конторѣ объявленій, бывшей Л. Метцля, въ Москвѣ,
на Мясницкой, д. Спиридонова.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка: годъ — 7 р., ½ года — 4 р.; съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к., съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, въ предѣлахъ Почт. coюзa — 12 р., внѣ союза — по особому тарифу. Годов. подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ премію: „Басни Крылова въ лицахъˮ. Полугодовые не имѣютъ права на премію. №№ у разносчиковъ — 20 к.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза — уступна по соглашенію.
Адресъ „Будильникаˮ: Москва, Тверская, домъ Гинцбурга.
Пріемные дни редакціи — понедѣльникъ и четвергъ съ 3 до 5 ч. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса — 30 к.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 30 к., послѣ 1 iюля — 30 к.
Къ этому № прилагается добавочный полулистъ о
т
ъ
к
о
н
т
о
р
ы
ж
у
р
н
а
л
а
„
Б
у
д
и
л
ь
н
и
к
ъ
ˮ
Н
а
п
о
м
и
н
а
е
м
ъ
г
г
.
П
О
Д
П
И
С
Ч
И
К
А
М
Ъ
С
Ъ
Р
А
З
С
Р
О
Ч
К
О
Й
,
ч
т
о
к
о
в
т
о
р
о
м
у
и
з
д
а
н
і
ю
п
р
е
м
і
и
н
а
1
8
9
2
г
.
—
„
Б
а
с
н
и
К
р
ы
л
о
в
а
в
ъ
л
и
ц
а
х
ъ
ˮ
—
р
е
д
а
к
ц
і
е
й
п
р
и
с
т
у
п
л
е
н
о
б
у
д
е
т
ъ
н
е
п
о
з
ж
е
1
-
г
о
і
ю
н
я
.
Ч
и
с
л
о
э
к
з
е
м
п
л
я
р
о
в
ъ
в
т
о
р
о
г
о
и
з
д
а
н
і
я
б
у
д
е
т
ъ
с
о
о
т
в
ѣ
т
с
т
в
о
в
а
т
ь
д
ѣ
й
с
т
в
и
т
е
л
ь
н
о
м
у
ч
и
с
л
у
п
о
д
п
и
с
ч
и
к
о
в
ъ
,
у
с
п
ѣ
в
ш
и
х
ъ
п
р
и
с
л
а
т
ь
д
о
п
л
а
т
у
к
ъ
1
і
ю
н
я
;
д
о
п
л
а
т
а
п
о
с
л
ѣ
э
т
о
г
о
с
р
о
к
а
б
у
д
е
т
ъ
д
а
в
а
т
ь
п
р
а
в
о
н
а
п
о
л
у
ч
е
н
і
е
т
о
л
ь
к
о
о
д
н
о
г
о
ж
у
р
н
а
л
а
б
е
з
ъ
п
р
е
м
і
и
.
О ТОМЪ И О СЕМЪ.
„Общественная пользаˮ — это такое блюдо, отъ котораго въ наше время не всѣ бываютъ сыты!..
Одни ея совсѣмъ „не перевариваютъˮ и считаютъ за выдумку французовъ, другіе „слегка морщатсяˮ — и предпочитаютъ общественной пользѣ поросенка подъ хрѣномъ, „свободомыслящіеˮ вспоминаютъ объ этой закускѣ послѣ двѣнадцатой рюмки, когда языки болтаютъ во славу Цицерона, и всѣ прочіе обыватели знаютъ объ общественной пользѣ по наслышкѣ и потому считаютъ за миѳическое блюдо, которое наравнѣ съ устрицами куда то проскальзываетъ, но отъ котораго обыкновеннымъ желудкамъ ни тепло ни холодно...
У насъ, въ Москвѣ, расположенной, по несчастью, ближе къ полюсу, чѣмъ къ экватору, это блюдо подвержено еще вліянію холодовъ, — а потому „стынетъˮ очень быстро наравнѣ съ обывателями, которые ко всѣмъ общественнымъ дѣламъ во всѣ времена года бываютъ вполнѣ равнодушны!
Все дѣло, такимъ образомъ, предоставлено поварамъ.
Среди московскихъ общественныхъ дѣятелей, они же гласные, очень мало охотниковъ возиться съ этимъ блюдомъ, „общественной пользойˮ называемымъ, хотя очень много охотниковъ до хорошей закуски. Роковымъ образомъ всякое общественное дѣло въ рукахъ у нашихъ общественныхъ поваровъ превращается въ „холодную домашнюю закускуˮ, на манеръ домашняго гуся. Подогрѣвать общественныя дѣла у насъ — значитъ имѣть дѣло съ „домашними гусямиˮ, и поджаривать ихъ —
СКИТАЛЬЦЫ.
Потянуло тепломъ, и потянулись обыватели, какъ вспугнутыя птицы...
Это сезонъ скитаній, когда пробуж
даются кочевые инстинкты: никому не сидится на мѣстѣ.
Охаютъ, вздыхаютъ, ломаютъ головы, изворачиваются — какъ бы удрать хоть на время изъ насиженныхъ гнѣздъ.
— Ахъ, освѣжиться!.. — Какъ бы уѣхать!..
— Куда бы отправиться?!.
Гонитъ всѣхъ безпросыпная тоска, надоѣдливая компанія, житейскія неустройства, семейныя дрязги, жажда перемѣны, а больше всего скука, усталость и отсутствіе интересовъ,
— Куда? вотъ вопросъ.
— За городъ, куда по пятамъ слѣдуетъ обычная житейская тягота; въ провинцію, гдѣ заѣдаетъ мелочная обстановка, карты и сплетни; въ модный курортъ, который обдаетъ родственнымъ безобразіемъ; за границу, чтобы опорожнивать карманы?..
Куда угодно, хоть къ чорту на кулички, только бы удрать отъ надоѣвшей повседневной сутолоки, пустоты, бездѣлья.
Иванъ Ивановичъ съ нѣкотораго времени ходитъ самъ не свой.
Онъ низшій служащій, но работа довольно отвѣтственная.
А дѣло ее клеится: то засунетъ бумагу, которая необходима; то перепутаетъ отношенія, то ошибется въ цифрѣ.
Онъ не смѣетъ жаловаться на переутомленіе. Это удѣлъ высшихъ натуръ, избранныхъ...
А все таки онъ также чувствуетъ одуреніе отъ работы, которая сама по себѣ не представляетъ интереса; онъ усталъ отъ житейскаго однообразія и чувствуетъ боль отъ частыхъ уколовъ мелкаго самолюбія.
Въ настоящее время его идеалъ — командировка! Онъ забылъ и объ урѣзанной наградѣ къ Пасхѣ, и о дачѣ для семейства, и о весеннихъ расходахъ.
Онъ подходилъ къ идеалу и такъ и этакъ, попадался на глаза начальству, перекидывался съ сослуживцами, совѣтовался съ женой.
Дадутъ или нѣтъ командировку?
Бѣдный не спитъ по ночамъ, изыскиваетъ пути, ломаетъ голову, ждетъ, вздыхаетъ и прибѣгаетъ къ послѣднему средству.
Онъ отправляетъ жену по начальству. — Пожалуйста, милая!
И собирается въ дорогу.
Желѣзнодорожный вокзалъ.
Желѣзная дорога полезна, когда человѣкъ не можетъ найти истинной дороги. Вагоны переполнены.
Тутъ всѣ сошлись: раздобрѣвшая барыня, обложенная кордонками, ѣдетъ на воды; худосочный
субъектъ, дождавшійся отпуска, отправляется чинить развинченный канцелярщиной организмъ; молодая дамочка, пользуясь благодушіемъ занятаго дѣлами мужа, стремится на югъ; захолустный медвѣдь, подпавшій переутомленію въ омутѣ столичной жизни, возвращается въ свою заложенную Палестину.
Звонокъ. Поѣздъ трогается. Локомотивъ и люди вздыхаютъ полной грудью.
— Ахъ, какой чудный видъ, Sérge, указываетъ дамочка своему спутнику на чахлыя березки.
— Погодите восхищаться, милая, отвѣчаетъ кавалеръ.
И бесѣда переходитъ въ нѣжный шопотъ.
— Вы за границу? слышится въ другомъ углу. — Счастливые!
— Да, ничего не подѣлаешь, у насъ, вѣдь, пріютиться негдѣ...
— Я въ деревню, сообщаетъ откормленный сосѣдъ попутчику, — только не знаю, надолго-ли?
— Да, теперь время такое... нужны силы... обновленіе...
— Каждое лѣто, знаете, строишь планы, обдумываешь...
— Ну, и что же?
— Ничего. Просидишь недѣлю — и вонъ. Не
возможно. Живешь, какъ въ непріятельской странѣ среди дикихъ ирокезовъ. — Да, да...
— Вотъ соберешь малую толику, и маршъ за границу...
Минутная остановка. Буфетъ. Встрѣтились зна
комые.
1892 г., — 10 мая, №. 18.
ГОДЪ XXVIII.
ГОДЪ XXVIII.
Объявленія для журнала „Будильникъˮ принимаются исключительно въ Центральной конторѣ объявленій, бывшей Л. Метцля, въ Москвѣ,
на Мясницкой, д. Спиридонова.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка: годъ — 7 р., ½ года — 4 р.; съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к., съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, въ предѣлахъ Почт. coюзa — 12 р., внѣ союза — по особому тарифу. Годов. подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ премію: „Басни Крылова въ лицахъˮ. Полугодовые не имѣютъ права на премію. №№ у разносчиковъ — 20 к.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза — уступна по соглашенію.
Адресъ „Будильникаˮ: Москва, Тверская, домъ Гинцбурга.
Пріемные дни редакціи — понедѣльникъ и четвергъ съ 3 до 5 ч. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса — 30 к.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 30 к., послѣ 1 iюля — 30 к.
Къ этому № прилагается добавочный полулистъ о
т
ъ
к
о
н
т
о
р
ы
ж
у
р
н
а
л
а
„
Б
у
д
и
л
ь
н
и
к
ъ
ˮ
Н
а
п
о
м
и
н
а
е
м
ъ
г
г
.
П
О
Д
П
И
С
Ч
И
К
А
М
Ъ
С
Ъ
Р
А
З
С
Р
О
Ч
К
О
Й
,
ч
т
о
к
о
в
т
о
р
о
м
у
и
з
д
а
н
і
ю
п
р
е
м
і
и
н
а
1
8
9
2
г
.
—
„
Б
а
с
н
и
К
р
ы
л
о
в
а
в
ъ
л
и
ц
а
х
ъ
ˮ
—
р
е
д
а
к
ц
і
е
й
п
р
и
с
т
у
п
л
е
н
о
б
у
д
е
т
ъ
н
е
п
о
з
ж
е
1
-
г
о
і
ю
н
я
.
Ч
и
с
л
о
э
к
з
е
м
п
л
я
р
о
в
ъ
в
т
о
р
о
г
о
и
з
д
а
н
і
я
б
у
д
е
т
ъ
с
о
о
т
в
ѣ
т
с
т
в
о
в
а
т
ь
д
ѣ
й
с
т
в
и
т
е
л
ь
н
о
м
у
ч
и
с
л
у
п
о
д
п
и
с
ч
и
к
о
в
ъ
,
у
с
п
ѣ
в
ш
и
х
ъ
п
р
и
с
л
а
т
ь
д
о
п
л
а
т
у
к
ъ
1
і
ю
н
я
;
д
о
п
л
а
т
а
п
о
с
л
ѣ
э
т
о
г
о
с
р
о
к
а
б
у
д
е
т
ъ
д
а
в
а
т
ь
п
р
а
в
о
н
а
п
о
л
у
ч
е
н
і
е
т
о
л
ь
к
о
о
д
н
о
г
о
ж
у
р
н
а
л
а
б
е
з
ъ
п
р
е
м
і
и
.
О ТОМЪ И О СЕМЪ.
„Общественная пользаˮ — это такое блюдо, отъ котораго въ наше время не всѣ бываютъ сыты!..
Одни ея совсѣмъ „не перевариваютъˮ и считаютъ за выдумку французовъ, другіе „слегка морщатсяˮ — и предпочитаютъ общественной пользѣ поросенка подъ хрѣномъ, „свободомыслящіеˮ вспоминаютъ объ этой закускѣ послѣ двѣнадцатой рюмки, когда языки болтаютъ во славу Цицерона, и всѣ прочіе обыватели знаютъ объ общественной пользѣ по наслышкѣ и потому считаютъ за миѳическое блюдо, которое наравнѣ съ устрицами куда то проскальзываетъ, но отъ котораго обыкновеннымъ желудкамъ ни тепло ни холодно...
У насъ, въ Москвѣ, расположенной, по несчастью, ближе къ полюсу, чѣмъ къ экватору, это блюдо подвержено еще вліянію холодовъ, — а потому „стынетъˮ очень быстро наравнѣ съ обывателями, которые ко всѣмъ общественнымъ дѣламъ во всѣ времена года бываютъ вполнѣ равнодушны!
Все дѣло, такимъ образомъ, предоставлено поварамъ.
Среди московскихъ общественныхъ дѣятелей, они же гласные, очень мало охотниковъ возиться съ этимъ блюдомъ, „общественной пользойˮ называемымъ, хотя очень много охотниковъ до хорошей закуски. Роковымъ образомъ всякое общественное дѣло въ рукахъ у нашихъ общественныхъ поваровъ превращается въ „холодную домашнюю закускуˮ, на манеръ домашняго гуся. Подогрѣвать общественныя дѣла у насъ — значитъ имѣть дѣло съ „домашними гусямиˮ, и поджаривать ихъ —
СКИТАЛЬЦЫ.
Потянуло тепломъ, и потянулись обыватели, какъ вспугнутыя птицы...
Это сезонъ скитаній, когда пробуж
даются кочевые инстинкты: никому не сидится на мѣстѣ.
Охаютъ, вздыхаютъ, ломаютъ головы, изворачиваются — какъ бы удрать хоть на время изъ насиженныхъ гнѣздъ.
— Ахъ, освѣжиться!.. — Какъ бы уѣхать!..
— Куда бы отправиться?!.
Гонитъ всѣхъ безпросыпная тоска, надоѣдливая компанія, житейскія неустройства, семейныя дрязги, жажда перемѣны, а больше всего скука, усталость и отсутствіе интересовъ,
— Куда? вотъ вопросъ.
— За городъ, куда по пятамъ слѣдуетъ обычная житейская тягота; въ провинцію, гдѣ заѣдаетъ мелочная обстановка, карты и сплетни; въ модный курортъ, который обдаетъ родственнымъ безобразіемъ; за границу, чтобы опорожнивать карманы?..
Куда угодно, хоть къ чорту на кулички, только бы удрать отъ надоѣвшей повседневной сутолоки, пустоты, бездѣлья.
Иванъ Ивановичъ съ нѣкотораго времени ходитъ самъ не свой.
Онъ низшій служащій, но работа довольно отвѣтственная.
А дѣло ее клеится: то засунетъ бумагу, которая необходима; то перепутаетъ отношенія, то ошибется въ цифрѣ.
Онъ не смѣетъ жаловаться на переутомленіе. Это удѣлъ высшихъ натуръ, избранныхъ...
А все таки онъ также чувствуетъ одуреніе отъ работы, которая сама по себѣ не представляетъ интереса; онъ усталъ отъ житейскаго однообразія и чувствуетъ боль отъ частыхъ уколовъ мелкаго самолюбія.
Въ настоящее время его идеалъ — командировка! Онъ забылъ и объ урѣзанной наградѣ къ Пасхѣ, и о дачѣ для семейства, и о весеннихъ расходахъ.
Онъ подходилъ къ идеалу и такъ и этакъ, попадался на глаза начальству, перекидывался съ сослуживцами, совѣтовался съ женой.
Дадутъ или нѣтъ командировку?
Бѣдный не спитъ по ночамъ, изыскиваетъ пути, ломаетъ голову, ждетъ, вздыхаетъ и прибѣгаетъ къ послѣднему средству.
Онъ отправляетъ жену по начальству. — Пожалуйста, милая!
И собирается въ дорогу.
Желѣзнодорожный вокзалъ.
Желѣзная дорога полезна, когда человѣкъ не можетъ найти истинной дороги. Вагоны переполнены.
Тутъ всѣ сошлись: раздобрѣвшая барыня, обложенная кордонками, ѣдетъ на воды; худосочный
субъектъ, дождавшійся отпуска, отправляется чинить развинченный канцелярщиной организмъ; молодая дамочка, пользуясь благодушіемъ занятаго дѣлами мужа, стремится на югъ; захолустный медвѣдь, подпавшій переутомленію въ омутѣ столичной жизни, возвращается въ свою заложенную Палестину.
Звонокъ. Поѣздъ трогается. Локомотивъ и люди вздыхаютъ полной грудью.
— Ахъ, какой чудный видъ, Sérge, указываетъ дамочка своему спутнику на чахлыя березки.
— Погодите восхищаться, милая, отвѣчаетъ кавалеръ.
И бесѣда переходитъ въ нѣжный шопотъ.
— Вы за границу? слышится въ другомъ углу. — Счастливые!
— Да, ничего не подѣлаешь, у насъ, вѣдь, пріютиться негдѣ...
— Я въ деревню, сообщаетъ откормленный сосѣдъ попутчику, — только не знаю, надолго-ли?
— Да, теперь время такое... нужны силы... обновленіе...
— Каждое лѣто, знаете, строишь планы, обдумываешь...
— Ну, и что же?
— Ничего. Просидишь недѣлю — и вонъ. Не
возможно. Живешь, какъ въ непріятельской странѣ среди дикихъ ирокезовъ. — Да, да...
— Вотъ соберешь малую толику, и маршъ за границу...
Минутная остановка. Буфетъ. Встрѣтились зна
комые.