БУДИЛЬНИКЪ
1892 г., — 28 іюня, №. 25.
годъ XXVIII.
ГОДЪ XXVIII.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка: годъ — 7 p. ½ года — 4 р.; съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к.; съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, въ предѣлахъ Почт. союза — 12 р., внѣ союза — по особому тарифу. Годов. подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ пренію: „Басни Крылова въ лицахъˮ. Полугодовые не имѣютъ права на премію.
№№ у разносчиковъ — 20 к.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза — уступка по соглашенію.
Адресъ „Будильникаˮ: Москва, Тверская, домъ Гинцбурга.
Пріемные дни редакціи — понедѣльникъ и четвергъ съ 3 до 5 ч На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса — 30 к.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 30 к., послѣ 1 iюля — 80 к.
Объявленія для журнала „Будильникъˮ принимаются исключительно въ Центральной конторѣ объявленій, бывшей Л. Метцля, въ Москвѣ, на Мясницкой, д. Спиридонова.
Къ этому № прилагается добавочный полулистъ.
О ТОМЪ И О СЕМЪ.
Неравная борьба. Съ одной стороны, ученые люди, вооруженные сильными трубами, а съ дру
гой, невѣжественныя насѣкомыя, ничѣмъ не вооруженныя — кромѣ маленькихъ крылышекъ и нахальства.
Каждый годъ аккуратно, когда ученые собираются отдохнуть за простоквашей, на поляхъ появляются тучи гессенской мухи, летучіе отряды саранчи и пѣшія кобылки. Подъ предводительствомъ инстинкта и высокоталантливаго аппетита, эта армія идетъ наступательнымъ аллюромъ всегда въ тѣ пункты, гдѣ имѣются „виды на урожайˮ... Быстрота и натискъ! Опустошительную войну они ведутъ вмѣстѣ съ тѣмъ по всѣмъ правиламъ стратегіи. Они не даютъ ученымъ даже опомниться; пока тѣ соберутъ свои инструменты и очки, чтобы „посмотрѣтьˮ, кто тамъ появился — комаръ или кобылка, саранча успѣетъ занять всѣ важныя позиціи, произвести разгромъ и разнести весь хлѣбъ въ пухъ и прахъ. Подкрѣпившись, непріятель „очищаетъˮ поле дѣйствія и отправляется дальше. Онъ дефилируетъ побѣдно, „правильными колоннамиˮ, передъ самымъ носомъ энтомологовъ и даетъ преспокойно любоваться легкостью своихъ аллюровъ. Послѣ этого ученымъ остается только писать въ своихъ рефератахъ, что у непріятеля не было ни малѣйшихъ признаковъ усталости. До такой разсѣянности могутъ дойти только ученые. Они пишутъ о непріятелѣ такъ, точно тотъ спеціально затѣмъ только появляется, чтобы показать имъ свои „превосходныя качестваˮ.
Они думаютъ, что они на маневрахъ тогда, когда они находятся въ «военное время» на полѣ дѣйствія!! И вмѣсто того, чтобъ основательно поколотить непріятеля и «отвадить» его разъ навсегда, они изъ года въ годъ только разсматриваютъ его. Бить они предоставляютъ его мужикамъ: по тѣ могутъ побить кого угодно, изъ ученыхъ даже, по не кобылку. Кулакомъ, вѣдь,
ее не достанешь!.. Если ученые будутъ вести дѣло «войны съ насѣкомыми» по прежнему, они когда нибудь останутся и сами безъ провизіи. Это тѣмъ болѣе легко можетъ случиться, что они не знаютъ маршрута непріятеля, никогда не знаютъ — откуда онъ идетъ и куда онъ пойдетъ. У непріятеля есть шпіоны и развѣдчики, которые всегда знаютъ всякое мѣстечко, куда можно пробраться, «не будучи замѣченнымъ», а у нашихъ воинственныхъ ученыхъ ничего нѣтъ: ни наблюдательныхъ постовъ ни даже генеральной карты и никакого плана дѣйствія — ничего, кромѣ «лупы». Но, вѣдь, однимъ стекломъ сытъ не будешь — даже двояковыпуклымъ.
Да «почвѣ французскихъ симпатій» (Ходынское поле) ростутъ въ Москвѣ успѣхи воздухоплаванія, а на спинѣ московскаго воздухоплавателя ростутъ пока только синяки... *) Не слѣдуетъ только отчаяваться!
Воздухоплаватели всегда возвращались «на сушуболѣе или менѣе растрепанными. «Отчаянный капитанъ» (есть такой въ Москвѣ, по имени — Жильберъ, по профессіи — воздухоплаватель, по костюму — жокей, а но духу сродственъ капитану Куку) отправляется всегда свѣжій, въ жокейскихъ панталонахъ (въ дань «невыразимому поклоненію» москвичей всему жокейскому поднебесью съ надутымъ шаромъ и при аплодисментахъ публики), а возвращается «помятый» вмѣстѣ съ своимъ шаромъ и смущенно принимаетъ «поздравленія». Несчастному капитану суждено изучить на своихъ бокахъ нашу «рознь между интеллигенціею и народомъ»: «интеллигенты» награждаютъ его аппло
*) Вслѣдствіе этого исторія воздухоплаванія пишется у насъ пока въ участкахъ, гдѣ составляются протоколы объ оскорбленіи воздухоплаванія „дѣйствіемъˮ.
ТРУДНЫЙ ВЫБОРЪ.
— Жениться хочу я, родная... Найди-ка невѣсту ты мнѣ,
Чтобъ, знаешь, была хоть простая, Да знала хозяйство вполнѣ; Вела-бъ это дѣло умѣло;
Варила-бъ, хоть, кашу да щи...
— „Ой, милый, ты вздумалъ не дѣло: Такую въ деревнѣ ищи!.. “
— Ну, ладно: — найди хоть такую, Была чтобъ не глупой, не злой; И въ домъ не грозу боевую Она принесла, а покой;
Чтобъ думала чаще головка
О трудномъ житейскомъ пути; Была бы честна, не мотовка... — „Ну, гдѣ же такую найтиˮ?!
— Ну, нѣтъ ли такой, чтобъ умѣла Она на рояли играть,
Болтаться безъ мысли, безъ дѣла, Кокетничать, пѣть и плясать;
Чтобъ клала всю душу въ наряды, Смотрѣла сквозь пальцы на честь, Любила балы, маскарады...
— „Есть, есть, мое золотце, естьˮ!!
И. Керенскій.
МОДНАЯ ИСТОРІЯ,
или исторія модъ, охватывающая древнихъ, среднихъ и новыхъ народовъ, мужскихъ и женскихъ, съ головы до ногъ и до fin de sіéсlʼя, включительно.
(Окончаніе).
Музыка, массажъ, пассажи и счета портнихъ.
Музыка извѣстна съ незапамятныхъ временъ. Когда еще не было фортепіанныхъ фабрикъ и контрбаса, концерты давались въ пустынныхъ странахъ талантливыми представителями и представительницами животнаго міра. Изъ дошедшихъ до насъ музыкальныхъ произведеній исполнялись тогда преимущественно «Пробужденіе льва», «Вой собакъ» и «Ноктюрнъ гіены» (прародительницы «кошачьяго концерта»).
Первый мужской романсъ «И глупъ же я былъ!! » — исполнялся «первымъ» теноромъ «довольно поздно». — Къ этому же времени относится и первое дамское аріозо: «Виновата ли я?? » До возникновенія инструментовъ, «публичныеконцерты давались на кулакахъ; выдающійся успѣхъ имѣли въ древности «братья Гракхи(просимъ не смѣшивать съ братьями Решке). Первый домашній концертъ былъ оранжированъ примадонной Ксантипой — соло Es-dur на лысинѣ Сократа подъ аккомпаниментъ домашней утвари.
Къ концерту этому несравненная артистка прибѣгала каждый разъ, когда опа хотѣла доставить своему возлюбленному удовольствіе — прогуляться босикомъ внѣ дома при сіяніи звѣздъ и луны. Успѣхъ ея былъ поразителенъ! Съ тѣхъ поръ протекло много воды а домашнюю утварь вытѣснилъ рояль, или клавикорды...
Первыя клавикорды изобрѣлъ нѣмецъ, конечно, и оригиналъ этотъ, то-есть первыя разбитыя клавикорды стоятъ по сей день уныло въ Мюнхенскомъ національномъ музеѣ, въ комнатѣ орудій пытокъ и инквизиціонныхъ снарядовъ».
Судьба этого несчастнаго нѣмца, которому прашла несчастная идея въ несчастную голову изобрѣсти несчастное піанино, была столь же минорна, какъ и судьба Сократа, и потому онъ рѣшилъ, во чтобы то ни стало, дать какое нибудь разнообразіе въ руки своей Амаліи, чтобы избавить свою тщедушную фигуру отъ участія въ домашнихъ концертахъ.
Сколько онъ, безталанный, могъ, столько клавишей и выдумалъ!
Такимъ образомъ, явился на свѣтъ рояль, за который моментально усѣлась трезвонить Амалія. Шульце моментально обратился въ бѣгство и исчезъ навсегда для правосудія!.. Съ тѣхъ поръ «дамы и дѣвицы» безнаказанно терзаютъ уши родныхъ, ближнихъ и сосѣдей и заставляютъ благородныхъ мужчинъ, искать утѣшенія «на сторонѣ», съ тѣми, что «при звѣздахъ и при лунѣ, такъ поздно скачутъ на конѣ» — и даже на трехъ коняхъ, куда нибудь за городъ...
1892 г., — 28 іюня, №. 25.
годъ XXVIII.
ГОДЪ XXVIII.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка: годъ — 7 p. ½ года — 4 р.; съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к.; съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, въ предѣлахъ Почт. союза — 12 р., внѣ союза — по особому тарифу. Годов. подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ пренію: „Басни Крылова въ лицахъˮ. Полугодовые не имѣютъ права на премію.
№№ у разносчиковъ — 20 к.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза — уступка по соглашенію.
Адресъ „Будильникаˮ: Москва, Тверская, домъ Гинцбурга.
Пріемные дни редакціи — понедѣльникъ и четвергъ съ 3 до 5 ч На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса — 30 к.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 30 к., послѣ 1 iюля — 80 к.
Объявленія для журнала „Будильникъˮ принимаются исключительно въ Центральной конторѣ объявленій, бывшей Л. Метцля, въ Москвѣ, на Мясницкой, д. Спиридонова.
Къ этому № прилагается добавочный полулистъ.
О ТОМЪ И О СЕМЪ.
Неравная борьба. Съ одной стороны, ученые люди, вооруженные сильными трубами, а съ дру
гой, невѣжественныя насѣкомыя, ничѣмъ не вооруженныя — кромѣ маленькихъ крылышекъ и нахальства.
Каждый годъ аккуратно, когда ученые собираются отдохнуть за простоквашей, на поляхъ появляются тучи гессенской мухи, летучіе отряды саранчи и пѣшія кобылки. Подъ предводительствомъ инстинкта и высокоталантливаго аппетита, эта армія идетъ наступательнымъ аллюромъ всегда въ тѣ пункты, гдѣ имѣются „виды на урожайˮ... Быстрота и натискъ! Опустошительную войну они ведутъ вмѣстѣ съ тѣмъ по всѣмъ правиламъ стратегіи. Они не даютъ ученымъ даже опомниться; пока тѣ соберутъ свои инструменты и очки, чтобы „посмотрѣтьˮ, кто тамъ появился — комаръ или кобылка, саранча успѣетъ занять всѣ важныя позиціи, произвести разгромъ и разнести весь хлѣбъ въ пухъ и прахъ. Подкрѣпившись, непріятель „очищаетъˮ поле дѣйствія и отправляется дальше. Онъ дефилируетъ побѣдно, „правильными колоннамиˮ, передъ самымъ носомъ энтомологовъ и даетъ преспокойно любоваться легкостью своихъ аллюровъ. Послѣ этого ученымъ остается только писать въ своихъ рефератахъ, что у непріятеля не было ни малѣйшихъ признаковъ усталости. До такой разсѣянности могутъ дойти только ученые. Они пишутъ о непріятелѣ такъ, точно тотъ спеціально затѣмъ только появляется, чтобы показать имъ свои „превосходныя качестваˮ.
Они думаютъ, что они на маневрахъ тогда, когда они находятся въ «военное время» на полѣ дѣйствія!! И вмѣсто того, чтобъ основательно поколотить непріятеля и «отвадить» его разъ навсегда, они изъ года въ годъ только разсматриваютъ его. Бить они предоставляютъ его мужикамъ: по тѣ могутъ побить кого угодно, изъ ученыхъ даже, по не кобылку. Кулакомъ, вѣдь,
ее не достанешь!.. Если ученые будутъ вести дѣло «войны съ насѣкомыми» по прежнему, они когда нибудь останутся и сами безъ провизіи. Это тѣмъ болѣе легко можетъ случиться, что они не знаютъ маршрута непріятеля, никогда не знаютъ — откуда онъ идетъ и куда онъ пойдетъ. У непріятеля есть шпіоны и развѣдчики, которые всегда знаютъ всякое мѣстечко, куда можно пробраться, «не будучи замѣченнымъ», а у нашихъ воинственныхъ ученыхъ ничего нѣтъ: ни наблюдательныхъ постовъ ни даже генеральной карты и никакого плана дѣйствія — ничего, кромѣ «лупы». Но, вѣдь, однимъ стекломъ сытъ не будешь — даже двояковыпуклымъ.
Да «почвѣ французскихъ симпатій» (Ходынское поле) ростутъ въ Москвѣ успѣхи воздухоплаванія, а на спинѣ московскаго воздухоплавателя ростутъ пока только синяки... *) Не слѣдуетъ только отчаяваться!
Воздухоплаватели всегда возвращались «на сушуболѣе или менѣе растрепанными. «Отчаянный капитанъ» (есть такой въ Москвѣ, по имени — Жильберъ, по профессіи — воздухоплаватель, по костюму — жокей, а но духу сродственъ капитану Куку) отправляется всегда свѣжій, въ жокейскихъ панталонахъ (въ дань «невыразимому поклоненію» москвичей всему жокейскому поднебесью съ надутымъ шаромъ и при аплодисментахъ публики), а возвращается «помятый» вмѣстѣ съ своимъ шаромъ и смущенно принимаетъ «поздравленія». Несчастному капитану суждено изучить на своихъ бокахъ нашу «рознь между интеллигенціею и народомъ»: «интеллигенты» награждаютъ его аппло
*) Вслѣдствіе этого исторія воздухоплаванія пишется у насъ пока въ участкахъ, гдѣ составляются протоколы объ оскорбленіи воздухоплаванія „дѣйствіемъˮ.
ТРУДНЫЙ ВЫБОРЪ.
— Жениться хочу я, родная... Найди-ка невѣсту ты мнѣ,
Чтобъ, знаешь, была хоть простая, Да знала хозяйство вполнѣ; Вела-бъ это дѣло умѣло;
Варила-бъ, хоть, кашу да щи...
— „Ой, милый, ты вздумалъ не дѣло: Такую въ деревнѣ ищи!.. “
— Ну, ладно: — найди хоть такую, Была чтобъ не глупой, не злой; И въ домъ не грозу боевую Она принесла, а покой;
Чтобъ думала чаще головка
О трудномъ житейскомъ пути; Была бы честна, не мотовка... — „Ну, гдѣ же такую найтиˮ?!
— Ну, нѣтъ ли такой, чтобъ умѣла Она на рояли играть,
Болтаться безъ мысли, безъ дѣла, Кокетничать, пѣть и плясать;
Чтобъ клала всю душу въ наряды, Смотрѣла сквозь пальцы на честь, Любила балы, маскарады...
— „Есть, есть, мое золотце, естьˮ!!
И. Керенскій.
МОДНАЯ ИСТОРІЯ,
или исторія модъ, охватывающая древнихъ, среднихъ и новыхъ народовъ, мужскихъ и женскихъ, съ головы до ногъ и до fin de sіéсlʼя, включительно.
(Окончаніе).
Музыка, массажъ, пассажи и счета портнихъ.
Музыка извѣстна съ незапамятныхъ временъ. Когда еще не было фортепіанныхъ фабрикъ и контрбаса, концерты давались въ пустынныхъ странахъ талантливыми представителями и представительницами животнаго міра. Изъ дошедшихъ до насъ музыкальныхъ произведеній исполнялись тогда преимущественно «Пробужденіе льва», «Вой собакъ» и «Ноктюрнъ гіены» (прародительницы «кошачьяго концерта»).
Первый мужской романсъ «И глупъ же я былъ!! » — исполнялся «первымъ» теноромъ «довольно поздно». — Къ этому же времени относится и первое дамское аріозо: «Виновата ли я?? » До возникновенія инструментовъ, «публичныеконцерты давались на кулакахъ; выдающійся успѣхъ имѣли въ древности «братья Гракхи(просимъ не смѣшивать съ братьями Решке). Первый домашній концертъ былъ оранжированъ примадонной Ксантипой — соло Es-dur на лысинѣ Сократа подъ аккомпаниментъ домашней утвари.
Къ концерту этому несравненная артистка прибѣгала каждый разъ, когда опа хотѣла доставить своему возлюбленному удовольствіе — прогуляться босикомъ внѣ дома при сіяніи звѣздъ и луны. Успѣхъ ея былъ поразителенъ! Съ тѣхъ поръ протекло много воды а домашнюю утварь вытѣснилъ рояль, или клавикорды...
Первыя клавикорды изобрѣлъ нѣмецъ, конечно, и оригиналъ этотъ, то-есть первыя разбитыя клавикорды стоятъ по сей день уныло въ Мюнхенскомъ національномъ музеѣ, въ комнатѣ орудій пытокъ и инквизиціонныхъ снарядовъ».
Судьба этого несчастнаго нѣмца, которому прашла несчастная идея въ несчастную голову изобрѣсти несчастное піанино, была столь же минорна, какъ и судьба Сократа, и потому онъ рѣшилъ, во чтобы то ни стало, дать какое нибудь разнообразіе въ руки своей Амаліи, чтобы избавить свою тщедушную фигуру отъ участія въ домашнихъ концертахъ.
Сколько онъ, безталанный, могъ, столько клавишей и выдумалъ!
Такимъ образомъ, явился на свѣтъ рояль, за который моментально усѣлась трезвонить Амалія. Шульце моментально обратился въ бѣгство и исчезъ навсегда для правосудія!.. Съ тѣхъ поръ «дамы и дѣвицы» безнаказанно терзаютъ уши родныхъ, ближнихъ и сосѣдей и заставляютъ благородныхъ мужчинъ, искать утѣшенія «на сторонѣ», съ тѣми, что «при звѣздахъ и при лунѣ, такъ поздно скачутъ на конѣ» — и даже на трехъ коняхъ, куда нибудь за городъ...