Массажъ. Возникновеніе массажа относится ко времени открытія первыхъ бань. Первый же разъ «баню прописали» римлянамъ варвары, подъ руководствомъ самоучки массажиста Алариха, который, въ качествѣ хорошаго баньщика, «натеръ имъ бока» до того сильно, что они слѣзли съ пьедестала», построеннаго амфитеатромъ, мокрыми курицами и безъ чувствъ упали въ исторіи, на вѣки вѣчные, въ долины Ломбардіи. Событіе это извѣстно подъ именемъ Паденія западной Римской имперіи.
Послѣ этого варвары неоднократно массажировали сосѣднихъ народовъ первобытнымъ путемъ, пока не явилась на сцену благородная цивилизація, поддерживаемая научными данными... Въ средніе вѣка цивилизованный массажъ уже обставленъ комфортабельно. Массажистамъ одѣли военную форму и бѣлыя перчатки. Успѣхъ былъ очевидный. Народы худѣли съ каждымъ днемъ и теряли въ своемъ вѣсѣ ровно столько, сколько требовалось для принятія оными «культурнаго вида» и приведенія цивилизаціи въ интересное положеніе. Отъ прежнихъ полновѣсныхъ, здоровенныхъ и округленныхъ «людей» не осталось, благодаря «историческому массажу», и помина! — Люди сдѣлались «утонченными»... нервная система изъ канатообразной обратилась въ «сѣть вибрирующаго эфира», движенія стали «лихорадочнѣе» — и современный культурный человѣкъ представляетъ уже изъ себя одинъ «сосудъ для нервной системы», или инструментъ съ натянутыми нервами, на которыхъ любая 17 лѣтняя
барышня можетъ играть, какъ на струнахъ вышеупомянутаго фортепіано.
Лучшими массажистами на западѣ считаются профессоръ Метцгеръ и покойный фельдмаршалъ Мольтке, который натеръ бока французамъ въ 1871 году до того удачно, что они спустя 20 лѣтъ ожили, помолодѣли и теперь танцуютъ въ первомъ ряду въ залѣ Европейскаго концерта!
Въ частности, массажъ въ большой модѣ въ Германіи — на курортахъ, въ Англіи — подъ названіемъ бокса, въ замоскворѣчіи, гдѣ бока мнутъ но субботамъ и въ остальныя будни... «На удивленіе всей Европы», купцы однако отъ массажа «не утончаются» и пребываютъ въ прежней доисторической корпуленціи!
Пассажи. Исторія знаетъ много пассажей, гдѣ народы сталкивались, кружили другъ другу головы, глупили и лишились послѣдняго достоянія. Въ нашихъ столицахъ такихъ пассажей нѣсколько. Въ нихъ тоже ежедневно сталкиваются народы обоего пола, и нерѣдко кружатъ головы модисткамъ и прочимъ элементамъ дамскаго міра, который почти всегда оставляетъ въ магазинахъ послѣднее достояніе.
При пассажахъ бываютъ rendez-vous невѣроятныхъ составовъ и представители неопредѣленныхъ профессій
Въ пассажахъ проходитъ значительная часть людей бездѣлья и лоботрясовъ. Послѣдніе протекаютъ также и въ частныхъ пассажахъ, извѣстныхъ подъ названіемъ сквозныхъ воротъ и
пользующихся печальной популярностью среди извощиковъ-оптимистовъ.
Заканчивая нашу модную исторію, мы не можемъ не придти къ утѣшительному заключенію, что всему бываетъ конецъ!
Окинувши внимательнымъ окомъ исторію модъ, охватывающихъ древнихъ, среднихъ и новыхъ народовъ, начиная съ «фиговаго листа» (доисторическое пальто), который ничего не стоитъ, до грандіознаго «вооруженія» современныхъ народовъ, мужскихъ и женскихъ, смѣты коего ежегодно составляются въ главномъ штабѣ портныхъ и модистокъ и которыя сводятся къ «истребленію матерій», мы видимъ, что I) тотъ мужчина лучше одѣвается, у котораго счетъ портного — оплаченный или неоплаченный — больше и II) та женщина восхитительнѣе, у которой счетъ модистки умопомрачительнѣе. Принимая же во вниманіе всѣ неудобства современныхъ модъ, мы видимъ, что несокрушимая логика ведетъ новѣйшіе народы къ тому, чтобы они, сбросивъ съ себя всѣ одежды, украсили себя «счетами», и всѣ видѣли и знали, что бѣлый листъ съ балансомъ — тотъ же фиговый листъ!..
Откуда мы отправились, къ тому же «пунктуи пришли... Новое доказательство шарообразности земного шара и того, что земля все еще вертится.
Модный историкъ А—бе.
дисментами, а народъ тумаками. Какъ французъ, онъ, конечно, не понимаетъ, но отлично «чувствуетъэто рѣзкое различіе. «Разницу» онъ начинаетъ чувствовать за заставой, спускаясь съ высоты интеллигентныхъ овацій въ руки «подгороднаго народа», который готовъ ему спустить даже жокейскія панталоны — до того московскіе огородники любятъ «жокея съ его пузыремъ»! При такихъ быстрыхъ переходахъ температуры, не мудрено, что «капитанъ» когда-нибудь и лихорадку схватитъ. Несомнѣнно, однако, что «француза» народъ любитъ: «кого люблю, того и бью!.. » Нашему неустрашимому воздухоплавателю ставятъ «рукотворныепамятники почти на всѣхъ огородахъ въ окрестностяхъ Москвы. На огородахъ же, у насъ, процвѣтаетъ тотъ особенный фруктъ «городского мужикаи «деревенскаго джентельмена», который составляетъ грань между культурой брюссельской капусты и каменнымъ періодомъ...
Для «обмѣна симпатій» и сохраненъ потомству на память «этотъ рѣдкостный экземпляръ» подмосковнаго мамонта.
Чтобъ вызвать лучезарную улыбку на лицо соннаго обывателя, надо его пощекотать дубинкой...
Вызовите человѣка на размышленіе!?
— У насъ для вызова надо предварительно человѣка такъ задѣть, чтобъ волосъ у него сталъ дыбомъ, голова пошла ходуномъ, ноги подкосились, по кожѣ мурашки побѣжали и языкъ прилипъ къ гортани. Иначе онъ съ мѣста не тронется. Мы не прочь раскинуть умомъ, только для этого нуженъ какой-нибудь несчастный случай... Какъ же теперь быть съ эпидеміей, если ея нѣтъ, но она «только угрожаетъ»? Надо эпидемію рекламировать! Иначе обыватель чистить себя не станетъ.
Улита ѣдетъ, когда-то будетъ!!
Когда, по «волѣ начальства», стали теперь раскапывать города, оказалось, что они, все это время, какъ будто и не существовали на свѣтѣ. Всѣ спали, ѣли и благополучно грязью обростали и никогда даже не ощупывали себя. О «санитарномъ состояніи» они впервые услышали, воздуха они никогда не нюхали и, когда говорятъ о возможности эпидеміи, они «обѣщаютъ подумать» о чисткѣ. Какія ископаемыя думы въ этихъ городахъ, можно только догадаться по той прыти, которую гласные обнаруживаютъ въ заботахъ о чистотѣ и оздоровленіи столичныхъ городовъ! Что
ужъ тамъ можетъ быть хорошаго въ провинціи! » говоритъ столичный обыватель, нюхая воздухъ у себя на дворѣ: по истинѣ ничего хорошаго, «окромя пакостивъ»!
МАЛЕНЬКІЯ ДЕРЗОСТИ.
— Почему г. Бородулинъ все въ старшинахъ сидитъ и откладываетъ мѣщанскіе выборы?
— Боится, что его опять выберутъ. А ему, по его словамъ, эта должность надоѣла.
— Какъ назвать тѣхъ, кто на Ягновскихъ шинахъ ѣздитъ?
— „Ягнятаˮ.
— Ну, а тѣхъ, кто на плоскихъ разъѣзжаетъ и себя и другихъ грязью обдаетъ?
— По пристрастію къ грязи, — „поросятаˮ.
Нравоучительное разсужденіе. — Играешь на Дерби?
— Видишь ли, я игралъ бы, еслибъ деньги были, а деньги были бы, еслибъ я ихъ не проигралъ, а не проигралъ бы я ихъ, еслибъ не игралъ. Вотъ я и далъ себѣ слово — не играть. А впрочемъ, дай взаймы красненькую.
— Для чего это, за послѣднее время, самоубійцы передъ смертью все по увеселительнымъ садамъ ходятъ?
— А это для того, чтобъ жизнь показалась имъ еще скучнѣе!
Маркизъ Враль.
МОСКОВСКИМЪ ТОРГАШАМЪ.
Хоть много лѣтъ уже полъ-рядъ Ведутся, съ жаромъ, пренья, — Они „сидѣльцамъˮ не хотятъ Дать отдыхъ въ воскресенье.
Иной изъ нихъ твердитъ: друзья! Зачѣмъ весь шумъ, — не знаю: Когда кого надую я,
Такъ праздникъ ощущаю.
Юнкеръ Тесаковъ.
КРАТКІЯ БІОГРАФІИ
ВЕЛИКИХЪ СОВРЕМЕННИКОВЪ.
Бородулинъ.
„Мѣщанинъ во старшинствѣˮ. Но происхожденію, прямой потомокъ Фабія Кунктатора и Ильи Муромца, который сиднемъ сидѣлъ тридцать лѣтъ и три года. Любитъ посидѣть. Мужчина разсудительный: чтобъ предсѣдательское кресло отъ него не ушло, самъ съ него не уходитъ. Любовь къ сему креслу питаетъ такую, что, уходя изъ управы, домой его беретъ: чтобъ кто нибудь не занялъ! Нѣкоторые мѣщане находятъ, что послѣ такой сидячей жизни и на вороныхъ прокатиться недурно. Но онъ столь благоразумному совѣту не внемлетъ. Его девизъ: „Сѣлъ и сижуˮ.
Шарль Омонъ.
Устроилъ скоромное учрежденіе на Постниковской дачѣ. Незаконнорожденное дѣтище Французской выставки, оставленное на воспитаніе Москвѣ. Строгій блюститель нравственности и требуетъ, чтобъ пѣвицы выходили непремѣнно одѣтыя всѣ въ трико. Объ его строгой нравственности можно судить и по тому, что онъ терпѣть не можетъ загородныхъ ресторановъ, напримѣръ, Яра. Каждую недѣлю пишетъ новую пьесу, — но членомъ общества русскихъ драматическихъ писателей не состоитъ. Жаль. Его-то только не хватало! Всѣ его пьесы отличаются тѣмъ, что въ нихъ очень мало говорятъ, за то очень много жестикулируютъ. Его девизъ: „поменьше словъ, побольше дѣлаˮ.
НА СКАКОВОМЪ ДЕРБИ. Трибуны публикой полны,
Пестрѣютъ женскіе наряды, И лихорадочные взгляды
На ипподромъ устремлены.
Сильна тревога нашихъ душъ,
Мы всѣ волнуемся въ азартѣ... Танцуютъ лошади на стартѣ...
Пойдутъ... какая схватитъ кушъ?..
Пріидутъ — исполнится мечта...
Владѣльцу деньги... намъ забава... Жокею суточная слава,
А скакунамъ... ударъ хлыста.
Бѣлый арапъ.
Послѣ этого варвары неоднократно массажировали сосѣднихъ народовъ первобытнымъ путемъ, пока не явилась на сцену благородная цивилизація, поддерживаемая научными данными... Въ средніе вѣка цивилизованный массажъ уже обставленъ комфортабельно. Массажистамъ одѣли военную форму и бѣлыя перчатки. Успѣхъ былъ очевидный. Народы худѣли съ каждымъ днемъ и теряли въ своемъ вѣсѣ ровно столько, сколько требовалось для принятія оными «культурнаго вида» и приведенія цивилизаціи въ интересное положеніе. Отъ прежнихъ полновѣсныхъ, здоровенныхъ и округленныхъ «людей» не осталось, благодаря «историческому массажу», и помина! — Люди сдѣлались «утонченными»... нервная система изъ канатообразной обратилась въ «сѣть вибрирующаго эфира», движенія стали «лихорадочнѣе» — и современный культурный человѣкъ представляетъ уже изъ себя одинъ «сосудъ для нервной системы», или инструментъ съ натянутыми нервами, на которыхъ любая 17 лѣтняя
барышня можетъ играть, какъ на струнахъ вышеупомянутаго фортепіано.
Лучшими массажистами на западѣ считаются профессоръ Метцгеръ и покойный фельдмаршалъ Мольтке, который натеръ бока французамъ въ 1871 году до того удачно, что они спустя 20 лѣтъ ожили, помолодѣли и теперь танцуютъ въ первомъ ряду въ залѣ Европейскаго концерта!
Въ частности, массажъ въ большой модѣ въ Германіи — на курортахъ, въ Англіи — подъ названіемъ бокса, въ замоскворѣчіи, гдѣ бока мнутъ но субботамъ и въ остальныя будни... «На удивленіе всей Европы», купцы однако отъ массажа «не утончаются» и пребываютъ въ прежней доисторической корпуленціи!
Пассажи. Исторія знаетъ много пассажей, гдѣ народы сталкивались, кружили другъ другу головы, глупили и лишились послѣдняго достоянія. Въ нашихъ столицахъ такихъ пассажей нѣсколько. Въ нихъ тоже ежедневно сталкиваются народы обоего пола, и нерѣдко кружатъ головы модисткамъ и прочимъ элементамъ дамскаго міра, который почти всегда оставляетъ въ магазинахъ послѣднее достояніе.
При пассажахъ бываютъ rendez-vous невѣроятныхъ составовъ и представители неопредѣленныхъ профессій
Въ пассажахъ проходитъ значительная часть людей бездѣлья и лоботрясовъ. Послѣдніе протекаютъ также и въ частныхъ пассажахъ, извѣстныхъ подъ названіемъ сквозныхъ воротъ и
пользующихся печальной популярностью среди извощиковъ-оптимистовъ.
Заканчивая нашу модную исторію, мы не можемъ не придти къ утѣшительному заключенію, что всему бываетъ конецъ!
Окинувши внимательнымъ окомъ исторію модъ, охватывающихъ древнихъ, среднихъ и новыхъ народовъ, начиная съ «фиговаго листа» (доисторическое пальто), который ничего не стоитъ, до грандіознаго «вооруженія» современныхъ народовъ, мужскихъ и женскихъ, смѣты коего ежегодно составляются въ главномъ штабѣ портныхъ и модистокъ и которыя сводятся къ «истребленію матерій», мы видимъ, что I) тотъ мужчина лучше одѣвается, у котораго счетъ портного — оплаченный или неоплаченный — больше и II) та женщина восхитительнѣе, у которой счетъ модистки умопомрачительнѣе. Принимая же во вниманіе всѣ неудобства современныхъ модъ, мы видимъ, что несокрушимая логика ведетъ новѣйшіе народы къ тому, чтобы они, сбросивъ съ себя всѣ одежды, украсили себя «счетами», и всѣ видѣли и знали, что бѣлый листъ съ балансомъ — тотъ же фиговый листъ!..
Откуда мы отправились, къ тому же «пунктуи пришли... Новое доказательство шарообразности земного шара и того, что земля все еще вертится.
Модный историкъ А—бе.
дисментами, а народъ тумаками. Какъ французъ, онъ, конечно, не понимаетъ, но отлично «чувствуетъэто рѣзкое различіе. «Разницу» онъ начинаетъ чувствовать за заставой, спускаясь съ высоты интеллигентныхъ овацій въ руки «подгороднаго народа», который готовъ ему спустить даже жокейскія панталоны — до того московскіе огородники любятъ «жокея съ его пузыремъ»! При такихъ быстрыхъ переходахъ температуры, не мудрено, что «капитанъ» когда-нибудь и лихорадку схватитъ. Несомнѣнно, однако, что «француза» народъ любитъ: «кого люблю, того и бью!.. » Нашему неустрашимому воздухоплавателю ставятъ «рукотворныепамятники почти на всѣхъ огородахъ въ окрестностяхъ Москвы. На огородахъ же, у насъ, процвѣтаетъ тотъ особенный фруктъ «городского мужикаи «деревенскаго джентельмена», который составляетъ грань между культурой брюссельской капусты и каменнымъ періодомъ...
Для «обмѣна симпатій» и сохраненъ потомству на память «этотъ рѣдкостный экземпляръ» подмосковнаго мамонта.
Чтобъ вызвать лучезарную улыбку на лицо соннаго обывателя, надо его пощекотать дубинкой...
Вызовите человѣка на размышленіе!?
— У насъ для вызова надо предварительно человѣка такъ задѣть, чтобъ волосъ у него сталъ дыбомъ, голова пошла ходуномъ, ноги подкосились, по кожѣ мурашки побѣжали и языкъ прилипъ къ гортани. Иначе онъ съ мѣста не тронется. Мы не прочь раскинуть умомъ, только для этого нуженъ какой-нибудь несчастный случай... Какъ же теперь быть съ эпидеміей, если ея нѣтъ, но она «только угрожаетъ»? Надо эпидемію рекламировать! Иначе обыватель чистить себя не станетъ.
Улита ѣдетъ, когда-то будетъ!!
Когда, по «волѣ начальства», стали теперь раскапывать города, оказалось, что они, все это время, какъ будто и не существовали на свѣтѣ. Всѣ спали, ѣли и благополучно грязью обростали и никогда даже не ощупывали себя. О «санитарномъ состояніи» они впервые услышали, воздуха они никогда не нюхали и, когда говорятъ о возможности эпидеміи, они «обѣщаютъ подумать» о чисткѣ. Какія ископаемыя думы въ этихъ городахъ, можно только догадаться по той прыти, которую гласные обнаруживаютъ въ заботахъ о чистотѣ и оздоровленіи столичныхъ городовъ! Что
ужъ тамъ можетъ быть хорошаго въ провинціи! » говоритъ столичный обыватель, нюхая воздухъ у себя на дворѣ: по истинѣ ничего хорошаго, «окромя пакостивъ»!
МАЛЕНЬКІЯ ДЕРЗОСТИ.
— Почему г. Бородулинъ все въ старшинахъ сидитъ и откладываетъ мѣщанскіе выборы?
— Боится, что его опять выберутъ. А ему, по его словамъ, эта должность надоѣла.
— Какъ назвать тѣхъ, кто на Ягновскихъ шинахъ ѣздитъ?
— „Ягнятаˮ.
— Ну, а тѣхъ, кто на плоскихъ разъѣзжаетъ и себя и другихъ грязью обдаетъ?
— По пристрастію къ грязи, — „поросятаˮ.
Нравоучительное разсужденіе. — Играешь на Дерби?
— Видишь ли, я игралъ бы, еслибъ деньги были, а деньги были бы, еслибъ я ихъ не проигралъ, а не проигралъ бы я ихъ, еслибъ не игралъ. Вотъ я и далъ себѣ слово — не играть. А впрочемъ, дай взаймы красненькую.
— Для чего это, за послѣднее время, самоубійцы передъ смертью все по увеселительнымъ садамъ ходятъ?
— А это для того, чтобъ жизнь показалась имъ еще скучнѣе!
Маркизъ Враль.
МОСКОВСКИМЪ ТОРГАШАМЪ.
Хоть много лѣтъ уже полъ-рядъ Ведутся, съ жаромъ, пренья, — Они „сидѣльцамъˮ не хотятъ Дать отдыхъ въ воскресенье.
Иной изъ нихъ твердитъ: друзья! Зачѣмъ весь шумъ, — не знаю: Когда кого надую я,
Такъ праздникъ ощущаю.
Юнкеръ Тесаковъ.
КРАТКІЯ БІОГРАФІИ
ВЕЛИКИХЪ СОВРЕМЕННИКОВЪ.
Бородулинъ.
„Мѣщанинъ во старшинствѣˮ. Но происхожденію, прямой потомокъ Фабія Кунктатора и Ильи Муромца, который сиднемъ сидѣлъ тридцать лѣтъ и три года. Любитъ посидѣть. Мужчина разсудительный: чтобъ предсѣдательское кресло отъ него не ушло, самъ съ него не уходитъ. Любовь къ сему креслу питаетъ такую, что, уходя изъ управы, домой его беретъ: чтобъ кто нибудь не занялъ! Нѣкоторые мѣщане находятъ, что послѣ такой сидячей жизни и на вороныхъ прокатиться недурно. Но онъ столь благоразумному совѣту не внемлетъ. Его девизъ: „Сѣлъ и сижуˮ.
Шарль Омонъ.
Устроилъ скоромное учрежденіе на Постниковской дачѣ. Незаконнорожденное дѣтище Французской выставки, оставленное на воспитаніе Москвѣ. Строгій блюститель нравственности и требуетъ, чтобъ пѣвицы выходили непремѣнно одѣтыя всѣ въ трико. Объ его строгой нравственности можно судить и по тому, что онъ терпѣть не можетъ загородныхъ ресторановъ, напримѣръ, Яра. Каждую недѣлю пишетъ новую пьесу, — но членомъ общества русскихъ драматическихъ писателей не состоитъ. Жаль. Его-то только не хватало! Всѣ его пьесы отличаются тѣмъ, что въ нихъ очень мало говорятъ, за то очень много жестикулируютъ. Его девизъ: „поменьше словъ, побольше дѣлаˮ.
НА СКАКОВОМЪ ДЕРБИ. Трибуны публикой полны,
Пестрѣютъ женскіе наряды, И лихорадочные взгляды
На ипподромъ устремлены.
Сильна тревога нашихъ душъ,
Мы всѣ волнуемся въ азартѣ... Танцуютъ лошади на стартѣ...
Пойдутъ... какая схватитъ кушъ?..
Пріидутъ — исполнится мечта...
Владѣльцу деньги... намъ забава... Жокею суточная слава,
А скакунамъ... ударъ хлыста.
Бѣлый арапъ.