9) Самокаты. По вечерамъ великолѣпныя сцены изъ Вальпургіевой ночи: «Сатана тутъ правитъ балъ и люди гибнутъ за металлъ», потому что за двугривенный разбиваются въ кровь физіономіи. Главнѣйшее увеселеніе — бить другъ друга. «Веселятся» сильно.
10) Трактиры, число коихъ 666, если не 1332.
На героическихъ роляхъ при ярмаркѣ состоятъ: 1) купецъ мануфактуристъ. Держитъ въ рукахъ всю ярмарку, которая, благодаря этому, мѣряетъ всѣ интересы русской коммерціи на аршинъ мануфактуриста. Главный крикунъ, забіяка, Цицеронъ и Демосѳенъ въ собраніи выборныхъ;
2) купецъ-желѣзникъ. Человѣкъ, который строитъ зданіе на Пескахъ. Въ общемъ, существо угнетенное и словно желѣзной рельсой по головѣ пришибленное. Жалуется на отсутствіе кредита и на дороговизну фрахта. Втихомолку плачетъ, по секрету напивается и въ общемъ ведетъ существованіе невеселое.
Остальные торговцы состоятъ на третьестепенныхъ роляхъ и въ разсужденіи интересовъ россійской коммерціи ихъ интересы въ расчетъ не принимаются.
На роли простака состоитъ въ труппѣ: иногородній покупатель. Persona grata. Крупная дичь, за которой охотятся. Карась, который любитъ, чтобъ его жарили въ сметанѣ. Предметъ трепет
ныхъ вожделѣній и безтрепетныхъ надувательствъ. Поится, кормится, увеселяется и въ Канавино возится на счетъ продавца. Расплачивается за все послѣ оптомъ, сполна, и съ процентомъ изъ собственнаго кармана. Выбираетъ образцы, предварительно ознакомившись съ образцами различныхъ водокъ. Окончательно отрезвляется только по полученіи залежалаго товара. Уроженецъ дѣвственной Чухломы, тронутый макарьевской цивилизаціей. Дома жретъ щи и кашу, на ярмаркѣ питается супомъ потафе и умѣетъ ѣсть даже сальме изъ дичи. Настоящій «содержатель» нижегородской ярмарки. Гость жданный и желанный, котораго всегда просятъ посидѣть подольше. Съ ярмарки уѣзжаетъ поздно, потому что мѣсяца полтора отсиживаетъ на гауптвахтѣ за безобразія.
Резонеры ярмарки: ярмарочные натаріусы. Люди пожилые, тихіе, смирные, не смотря на то, что только и дышутъ, что протестомъ, живутъ протестомъ и протестуютъ, протестуютъ безъ конца. Прямо заинтересованы въ томъ, чтобы ярмарка была какъ можно хуже. Девизъ: чѣмъ хуже, тѣмъ лучше.
Фаты и женпремьеры: нижегородскіе адвокаты. Малые съ головой, дѣловые и лихачи. Помогаютъ купцамъ обходить камни преткновенія и, благодаря этому, дарятъ пѣвицамъ камни тысячи по полторы. Благодаря отсутствію пѣвицъ, заскучаютъ.
Вторые простаки ярмарки — газетные корре
спонденты. Люди, которые за купцами по пятамъ гоняются и которыхъ купцы по пятамъ гоняютъ. Помѣшаны на справочныхъ цѣпахъ. Люди, которымъ врутъ и которые вранье перевираютъ.
Инженю-драматикъ или угнетенныя невинности: арфистка, дама пріятная во всѣхъ отношеніяхъ. Опозорена и изничтожена, съ грязью смѣшана и, что хуже всего, изъ ярмарки изгнана. Имѣла просвѣтительное значеніе, такъ какъ обучала иногороднихъ покупателей даже иностраннымъ языкамъ по прейскуранту вина и ея ужъ нѣтъ и все, что было съ ней пріятнаго, исчезло вмѣстѣ съ ней.
Герой будущаго: пѣсенникъ, долженствующій замѣнить пѣвицу. Персона неизвѣстная, но, вѣроятно, пьяная.
На вторыя роли: уполномоченный торговаго дома. Обязанъ получать отъ иногородняго покупателя заказы и по затылку. Обязанъ умѣть подчивать, какъ слѣдуетъ, наподчивать и въ счетахъ отподчивать. Любитъ дебошъ и гауптвахту.
Зубной врачъ. Имѣется на ярмаркѣ въ количествѣ компрометирующемъ. Можно подумать, что ярмарка только и дѣлаетъ, что другъ друга по зубамъ бьетъ.
Статисты: шуллера, дамы и обоего пола подозрительныя персоны.
Ярмарочный старожилъ.
задаютъ тонъ. Это обстрѣленныя птицы, а «нашъ другъ» Оттонъ Карловичъ прямо-таки старый воробей, котораго на мякинѣ не проведешь. Онъ оставилъ роль лисицы въ политическомъ курятникѣ и выступилъ пѣтухомъ да еще бойцовымъ. И вотъ два пѣтуха сцѣпилась, только перья летятъ.
Кто побѣдитъ? и что скажетъ исторія?
А пока нѣмецкіе цыплята подняли пискъ на весь курятникъ. Они-таки достаточно ощипаны, бѣдные выводки милитаризма, и не идутъ на встрѣчу славнымъ днямъ, а хотятъ, чтобы славные дни шли къ нимъ. Ихъ отлично надували, ощипывали и потрошили. Однимъ словомъ, готовили «на убой». И вдругъ, главный куроводъ, единственный человѣкъ, который умѣлъ куры строить г-жѣ исторіи, удалился, долженъ строить подкопы и рыть подземные ходы. Нѣмецкой душѣ, пропитанной пивомъ и самодовольствомъ, обидно, и цыцлята ожесточаются на «противнаго» пѣтуха, занявшаго мѣсто «достойнѣйшаго».
Бѣдный Каприви совершенно растерялся; какъ солдатъ, онъ тянется во фронтъ, а какъ дипломатъ, орудуетъ языкомъ — внушаетъ, нашептываетъ, пророчествуетъ. Старый комикъ поджариваетъ противника на дипломатическомъ вертелѣ и обстрѣливаетъ тонкой ироніей — онъ всегда былъ мастеръ отливать пули, а тотъ выдвигаетъ тяжелую артиллерію въ видѣ архивныхъ документовъ. Но что такое историческіе документы, какъ не пища для крысъ или исторіографовъ? И что такое исторія для человѣка, который самъ во всякое время смастеритъ какую угодно «исторію»?
И выходитъ новый пѣтухъ мокрой курицей, а «нашъ другъ» торжествуетъ.
КЪ ОТКРЫТІЮ ЯРМАРКИ.
Снова ярмарка открыта, Какъ традиція велитъ...
Въ царствѣ купли и кредита
Вновь засѣлъ купцовъ синклитъ.
То же самое, что прежде,
Въ этотъ годъ творится здѣсь... Барышей большихъ надеждѣ Древній Нижній вѣренъ весь.
А съ торговлей неразлучно
Тутъ разгулъ живетъ всегда... Каюсь я... что это скучно И не ново, господа.
Бѣлый арапъ.
МОСКОВСКІЯ АРАБЕСКИ. — Былъ на мѣщанскихъ выборахъ?
— Невыборахъ — ты хочешь сказать? Хороши выборы, на которыхъ пи одинъ человѣкъ не былъ выбранъ!
— Вотъ кто искренно желаетъ воскреснаго отдыха для прикащиковъ: московская конка.
— Почему?
— А во время этого отдыха она можетъ хорошо поработать, развозя отдыхающихъ по гостямъ и гуляньямъ.
— Слышали у Мюра и Мерилиза лошадь вощика укусила?
— Они не могутъ несъоргинальничать: у другихъ торговцевъ цѣны, а у нихъ лошади кусаются.
— Послушай, дай три рубля взаймы!
— Не проси; голъ, какъ Мѣщанская управа: кромѣ долговъ, ничего.
— А подмосковные дачники все, какъ видно, народъ пожилой. — Почему?
— Да они, вмѣсто любовныхъ, все письма объ ассенизаціи въ газеты пишутъ.
— Да-съ, теперь ассенизація — занятіе прибыльное...
— Еще бы. Не даромъ же многіе домовладѣльцы въ ассенизаторы записались. Выкопаютъ на дворѣ яму да по ночамъ и занимаются переливаніемъ въ нее нечистотъ. Аэль.
У ПОДЪѢЗДА.
— „Баринъ! Подайте на хлѣбъ бѣдняку, Киньте хоть грошикъ мнѣ мѣдныйˮ... Баринъ затрясся, какъ листъ на суку, Тихо бормочетъ онъ, блѣдный:
— Грязенъ ты очень... скорѣй отойди! Дай вамъ хоть капельку вѣры, —
Каяться будешь! Того, вѣдь, и жди
Отъ оборванцевъ... холеры! А. Гом.
НЕ—ДѢЛЬНАЯ ХРОНИКА.
Вотъ, можно сказать, «злободневники» — страховые агенты. Соловьи залетные, они затянули пѣсни о необходимости страховаться. По времени! Страховой полисъ — лучшее утѣшеніе.
Имѣя таковой въ карманѣ, обыватель, прямо сказать, «счастливецъ». Онъ можетъ пить квасъ, заѣдать сырыми фруктами и даже читать газеты: «въ случаѣ чего», ему предстоитъ удовольствіе оставить полисъ наслѣдникамъ. Такъ увѣряютъ страховые юмористы. Они ловятъ обывателя за фалды и говорятъ: страхуйся, или умрешь. При этомъ вышучиваютъ смерть, какъ балаганные клоуны.
Немножко «мировой» статистики, или — какъ москвичи въ «мирѣ» уживаются. Каждый изъ 25 участковыхъ мировыхъ судей разсмотрѣлъ въ теченіе года 2, 320 дѣлъ: вотъ «документы человѣчества». На первомъ планѣ значатся нарушенія личныхъ правъ, затѣмъ правъ собственности: съѣздить человѣка по физіономіи легче, чѣмъ вытащить у него кошелекъ.
Кому можно предсказать успѣхъ, такъ это открывающемуся противопожарному агентству, принявъ во вниманіе садовыхъ антрепренеровъ и пылкихъ дачницъ-невѣстъ, нуждающихся въ «противосгораемомъ» содѣйствіи. Ал.
ВОПЛИ дня.
Ассенизаторъ,
Какъ аллигаторъ,
Прожорливъ, смѣлъ...
Безъ сожалѣнья, Безъ снисхожденья,
Онъ насъ „объѣлъ! “
А. Го—цкій.
БѢСѢДЫ ИВАНА ИВАНОВИЧА съ ИВАНОМЪ
НИКИФОРОВИЧЕМЪ.
— Слышали, Иванъ Ивановичъ, за Дорогомиловской заставой какія то катакомбы открыли?
— Слышалъ; что-жъ, новое мѣсто московскимъ
домовладѣльцамъ хоронить свою грязь нашлось.
10) Трактиры, число коихъ 666, если не 1332.
На героическихъ роляхъ при ярмаркѣ состоятъ: 1) купецъ мануфактуристъ. Держитъ въ рукахъ всю ярмарку, которая, благодаря этому, мѣряетъ всѣ интересы русской коммерціи на аршинъ мануфактуриста. Главный крикунъ, забіяка, Цицеронъ и Демосѳенъ въ собраніи выборныхъ;
2) купецъ-желѣзникъ. Человѣкъ, который строитъ зданіе на Пескахъ. Въ общемъ, существо угнетенное и словно желѣзной рельсой по головѣ пришибленное. Жалуется на отсутствіе кредита и на дороговизну фрахта. Втихомолку плачетъ, по секрету напивается и въ общемъ ведетъ существованіе невеселое.
Остальные торговцы состоятъ на третьестепенныхъ роляхъ и въ разсужденіи интересовъ россійской коммерціи ихъ интересы въ расчетъ не принимаются.
На роли простака состоитъ въ труппѣ: иногородній покупатель. Persona grata. Крупная дичь, за которой охотятся. Карась, который любитъ, чтобъ его жарили въ сметанѣ. Предметъ трепет
ныхъ вожделѣній и безтрепетныхъ надувательствъ. Поится, кормится, увеселяется и въ Канавино возится на счетъ продавца. Расплачивается за все послѣ оптомъ, сполна, и съ процентомъ изъ собственнаго кармана. Выбираетъ образцы, предварительно ознакомившись съ образцами различныхъ водокъ. Окончательно отрезвляется только по полученіи залежалаго товара. Уроженецъ дѣвственной Чухломы, тронутый макарьевской цивилизаціей. Дома жретъ щи и кашу, на ярмаркѣ питается супомъ потафе и умѣетъ ѣсть даже сальме изъ дичи. Настоящій «содержатель» нижегородской ярмарки. Гость жданный и желанный, котораго всегда просятъ посидѣть подольше. Съ ярмарки уѣзжаетъ поздно, потому что мѣсяца полтора отсиживаетъ на гауптвахтѣ за безобразія.
Резонеры ярмарки: ярмарочные натаріусы. Люди пожилые, тихіе, смирные, не смотря на то, что только и дышутъ, что протестомъ, живутъ протестомъ и протестуютъ, протестуютъ безъ конца. Прямо заинтересованы въ томъ, чтобы ярмарка была какъ можно хуже. Девизъ: чѣмъ хуже, тѣмъ лучше.
Фаты и женпремьеры: нижегородскіе адвокаты. Малые съ головой, дѣловые и лихачи. Помогаютъ купцамъ обходить камни преткновенія и, благодаря этому, дарятъ пѣвицамъ камни тысячи по полторы. Благодаря отсутствію пѣвицъ, заскучаютъ.
Вторые простаки ярмарки — газетные корре
спонденты. Люди, которые за купцами по пятамъ гоняются и которыхъ купцы по пятамъ гоняютъ. Помѣшаны на справочныхъ цѣпахъ. Люди, которымъ врутъ и которые вранье перевираютъ.
Инженю-драматикъ или угнетенныя невинности: арфистка, дама пріятная во всѣхъ отношеніяхъ. Опозорена и изничтожена, съ грязью смѣшана и, что хуже всего, изъ ярмарки изгнана. Имѣла просвѣтительное значеніе, такъ какъ обучала иногороднихъ покупателей даже иностраннымъ языкамъ по прейскуранту вина и ея ужъ нѣтъ и все, что было съ ней пріятнаго, исчезло вмѣстѣ съ ней.
Герой будущаго: пѣсенникъ, долженствующій замѣнить пѣвицу. Персона неизвѣстная, но, вѣроятно, пьяная.
На вторыя роли: уполномоченный торговаго дома. Обязанъ получать отъ иногородняго покупателя заказы и по затылку. Обязанъ умѣть подчивать, какъ слѣдуетъ, наподчивать и въ счетахъ отподчивать. Любитъ дебошъ и гауптвахту.
Зубной врачъ. Имѣется на ярмаркѣ въ количествѣ компрометирующемъ. Можно подумать, что ярмарка только и дѣлаетъ, что другъ друга по зубамъ бьетъ.
Статисты: шуллера, дамы и обоего пола подозрительныя персоны.
Ярмарочный старожилъ.
задаютъ тонъ. Это обстрѣленныя птицы, а «нашъ другъ» Оттонъ Карловичъ прямо-таки старый воробей, котораго на мякинѣ не проведешь. Онъ оставилъ роль лисицы въ политическомъ курятникѣ и выступилъ пѣтухомъ да еще бойцовымъ. И вотъ два пѣтуха сцѣпилась, только перья летятъ.
Кто побѣдитъ? и что скажетъ исторія?
А пока нѣмецкіе цыплята подняли пискъ на весь курятникъ. Они-таки достаточно ощипаны, бѣдные выводки милитаризма, и не идутъ на встрѣчу славнымъ днямъ, а хотятъ, чтобы славные дни шли къ нимъ. Ихъ отлично надували, ощипывали и потрошили. Однимъ словомъ, готовили «на убой». И вдругъ, главный куроводъ, единственный человѣкъ, который умѣлъ куры строить г-жѣ исторіи, удалился, долженъ строить подкопы и рыть подземные ходы. Нѣмецкой душѣ, пропитанной пивомъ и самодовольствомъ, обидно, и цыцлята ожесточаются на «противнаго» пѣтуха, занявшаго мѣсто «достойнѣйшаго».
Бѣдный Каприви совершенно растерялся; какъ солдатъ, онъ тянется во фронтъ, а какъ дипломатъ, орудуетъ языкомъ — внушаетъ, нашептываетъ, пророчествуетъ. Старый комикъ поджариваетъ противника на дипломатическомъ вертелѣ и обстрѣливаетъ тонкой ироніей — онъ всегда былъ мастеръ отливать пули, а тотъ выдвигаетъ тяжелую артиллерію въ видѣ архивныхъ документовъ. Но что такое историческіе документы, какъ не пища для крысъ или исторіографовъ? И что такое исторія для человѣка, который самъ во всякое время смастеритъ какую угодно «исторію»?
И выходитъ новый пѣтухъ мокрой курицей, а «нашъ другъ» торжествуетъ.
КЪ ОТКРЫТІЮ ЯРМАРКИ.
Снова ярмарка открыта, Какъ традиція велитъ...
Въ царствѣ купли и кредита
Вновь засѣлъ купцовъ синклитъ.
То же самое, что прежде,
Въ этотъ годъ творится здѣсь... Барышей большихъ надеждѣ Древній Нижній вѣренъ весь.
А съ торговлей неразлучно
Тутъ разгулъ живетъ всегда... Каюсь я... что это скучно И не ново, господа.
Бѣлый арапъ.
МОСКОВСКІЯ АРАБЕСКИ. — Былъ на мѣщанскихъ выборахъ?
— Невыборахъ — ты хочешь сказать? Хороши выборы, на которыхъ пи одинъ человѣкъ не былъ выбранъ!
— Вотъ кто искренно желаетъ воскреснаго отдыха для прикащиковъ: московская конка.
— Почему?
— А во время этого отдыха она можетъ хорошо поработать, развозя отдыхающихъ по гостямъ и гуляньямъ.
— Слышали у Мюра и Мерилиза лошадь вощика укусила?
— Они не могутъ несъоргинальничать: у другихъ торговцевъ цѣны, а у нихъ лошади кусаются.
— Послушай, дай три рубля взаймы!
— Не проси; голъ, какъ Мѣщанская управа: кромѣ долговъ, ничего.
— А подмосковные дачники все, какъ видно, народъ пожилой. — Почему?
— Да они, вмѣсто любовныхъ, все письма объ ассенизаціи въ газеты пишутъ.
— Да-съ, теперь ассенизація — занятіе прибыльное...
— Еще бы. Не даромъ же многіе домовладѣльцы въ ассенизаторы записались. Выкопаютъ на дворѣ яму да по ночамъ и занимаются переливаніемъ въ нее нечистотъ. Аэль.
У ПОДЪѢЗДА.
— „Баринъ! Подайте на хлѣбъ бѣдняку, Киньте хоть грошикъ мнѣ мѣдныйˮ... Баринъ затрясся, какъ листъ на суку, Тихо бормочетъ онъ, блѣдный:
— Грязенъ ты очень... скорѣй отойди! Дай вамъ хоть капельку вѣры, —
Каяться будешь! Того, вѣдь, и жди
Отъ оборванцевъ... холеры! А. Гом.
НЕ—ДѢЛЬНАЯ ХРОНИКА.
Вотъ, можно сказать, «злободневники» — страховые агенты. Соловьи залетные, они затянули пѣсни о необходимости страховаться. По времени! Страховой полисъ — лучшее утѣшеніе.
Имѣя таковой въ карманѣ, обыватель, прямо сказать, «счастливецъ». Онъ можетъ пить квасъ, заѣдать сырыми фруктами и даже читать газеты: «въ случаѣ чего», ему предстоитъ удовольствіе оставить полисъ наслѣдникамъ. Такъ увѣряютъ страховые юмористы. Они ловятъ обывателя за фалды и говорятъ: страхуйся, или умрешь. При этомъ вышучиваютъ смерть, какъ балаганные клоуны.
Немножко «мировой» статистики, или — какъ москвичи въ «мирѣ» уживаются. Каждый изъ 25 участковыхъ мировыхъ судей разсмотрѣлъ въ теченіе года 2, 320 дѣлъ: вотъ «документы человѣчества». На первомъ планѣ значатся нарушенія личныхъ правъ, затѣмъ правъ собственности: съѣздить человѣка по физіономіи легче, чѣмъ вытащить у него кошелекъ.
Кому можно предсказать успѣхъ, такъ это открывающемуся противопожарному агентству, принявъ во вниманіе садовыхъ антрепренеровъ и пылкихъ дачницъ-невѣстъ, нуждающихся въ «противосгораемомъ» содѣйствіи. Ал.
ВОПЛИ дня.
Ассенизаторъ,
Какъ аллигаторъ,
Прожорливъ, смѣлъ...
Безъ сожалѣнья, Безъ снисхожденья,
Онъ насъ „объѣлъ! “
А. Го—цкій.
БѢСѢДЫ ИВАНА ИВАНОВИЧА съ ИВАНОМЪ
НИКИФОРОВИЧЕМЪ.
— Слышали, Иванъ Ивановичъ, за Дорогомиловской заставой какія то катакомбы открыли?
— Слышалъ; что-жъ, новое мѣсто московскимъ
домовладѣльцамъ хоронить свою грязь нашлось.