МАЙ 1899 Г.
Дождикъ. Вѣтры злы и грубы
Дуютъ въ щели данъ,
Ломитъ спину, ноютъ зубы, Тяжело, хоть планъ.
Какъ угрюмъ въ сей дачной долѣ
Мыслей лабиринтъ...
Тутъ, пожалуй, по неволѣ Заиграешь въ винтъ.
Лео.
На водахъ.
Hа Олимпѣ.
Сцена въ одномъ дѣйствіи.
Площадка, посыпанная песочкомъ и уставленная столиками. Развинченные и скучающіе боги старают
ся убить время. Нѣкоторые тянутъ амврозію, другіе флиртуютъ. Юпитеръ, отбрасывая газету, меланхолично зѣваетъ.
Юпитеръ. — Уфъ, какая скука!.. Совсѣмъ о насъ забыли... Думалъ, что насъ позовутъ управлять департаментомъ, а теперь, видно, совсѣмъ о насъ забыли...
Венера.—Ну, не скажите, отецъ - громовержецъ. Я въ мірѣ не лишняя, и безъ меня міръ не можетъ существовать, хоть закрывай всѣ художественныя выставки и увеселительные сады.
Юпитеръ. — Ахъ, ты, пустомеля! У тебя весь міръ только въ выставкахъ и увеселеніяхъ. Вотъ Меркурію дѣйствительно лафа! Ему нечего опасаться, банкротства и фальсификація надолго обезпечиваютъ ему власть. Вотъ прочтите въ газетахъ...
Марсъ (кг Венерѣ).—Да, легкомысленная богиня, прочтите газеты. Ваши поклонники, старые, младен - цы и др., конечно, не переводятся, и вы царите въ искусствѣ и въ литературѣ, но что, напримѣръ, мнѣ дѣлать?
Минерва.—Ага-а! Должно быть, васъ, ковалеръ и рыцарь, безпокоитъ мирная конференція въ Гаагѣ?
Марсъ.—Да. Я прилежно читаю газетные сообщенія и отчеты... Пожалуй, скоро придется мнѣ, старому инвалиду, бродить по мирнымъ пажитямъ, или всю жизнь воевать развѣ съ дражайшей половиной, чтобы не сидѣть безъ дѣла...
Венера.—О, не безпокойся, мой храбрый. Такъ откармливать и баловать, какъ до сихъ поръ, конечно, тебя не станутъ, но міръ еще долго не обойдется безъ тебя... Наконецъ, прекрасный полъ—онъ именно стоитъ за миръ, чтобы всегда имѣть тебя по близости...
Юпитеръ.—Что тамъ за шумъ? Опять протоколомъ пахнетъ! Дождетесь, что намъ торговлю сократятъ... Эй, разнять драчуновъ!..
(Около бочки съ отрытымъ краномъ Бахусъ и Меркурій, сцѣпившись, дерутся и шумятъ).
Бахусъ. —Ахъ, ты, бездѣльникъ — фальсификаторъ! По твоей милости ни одной бутылки настоящаго нектара не найти. Ты отравляешь и портишь, мой даръ. Изъ-за тебя всякія напасти терплю. Почитай-ка газеты. Скоро совсѣмъ пить перестанутъ, всякіе конгрессы и общества трезвости устраиваются, и мнѣ но міру пойти придется...
Меркурій. — Не кричи и не безпокойся, другъ! Мы пойдемъ рука объ руку, чтобы околпачить и одурманить міръ, вотъ что... А ты, безъ толку дерешься!..
Бахусъ. — А все - же ты, Меркурій, подлецъ, признайся?
Аполлонъ.—Пожалуйста, оставьте дебаты. Люди занимаются трезвыми разговорами, но это не обязываетъ ни къ чему. Марсъ но умретъ, а Бахусъ въ особенности не выдохнется ..
Бахусъ.—Ты увѣренъ, Аполлоша? А противники выпивки и мои гонители?
Аполлонъ. — Добродушные, но безпомощные мечтатели...
Бахусъ.—Ну, спасибо за утѣшеніе. Угощу! Ганимедъ, ну-ка, выкати свѣжую бочку нектару, пускай пьютъ на здоровье!..
Меркурій.— Давно-бы такъ!..
(Боги и богини усаживаются въ кружокъ и пьютъ за здоровье своихъ гонителей)
ЗАНАВѢСЪ.
Другъ Гораціо.
Политическія шалости.
Европейцамъ, должно быть, скучно въ Европѣ, и они устремились на всѣ четыре
стороны въ четыре части свѣта искать колоній.
Нѣмцы, итальянцы, англичане наперерывъ стараются захватить уголки, подъ скромнымъ названіемъ угольныхъ станцій, или просто теплыя мѣстечки.
Они готовы полѣзть хоть на луну, лишьбы завладѣть колоніями. И, дѣйствительно, попадаютъ, если не на луну, то пальцемъ въ небо, какъ это случилось съ итальянцами въ Китаѣ.
Даже Китай, эта дистанція огромнаго размѣра, не можетъ удовлетворить добрыхъ сосѣдей, и они отправляются на Самоа, въ Фашоду и къ чорту на кулички.
Пріятное путешествіе, нечего сказать. Это напоминаетъ Горбуновскаго портного, который собрался летѣть на воздушномъ шарѣ — «отъ хорошей жизни не полетишь». И отъ хорошей жизни въ африканскія дебри также не полѣзешь...
***
По извѣстіямъ изъ Самоа, интересный политическій спектакль на о-вѣ продолжается.
Англичане и нѣмцы избрали себѣ по королю и жонглируютъ ими, какъ мячиками.
Утромъ возводится на престолъ англійскій избранникъ Мутаафа, вечеромъ нѣмецкій Тану.
Не успѣетъ Мутаафа управиться съ англійскими ростбифомъ, какъ Гану уже запиваетъ гороховую колбасу пивомъ.
Короли кушаютъ въ свое удовольствіе, но кто скушаетъ островитянъ, англичане или нѣмцы, пока неизвѣстно.
***
Намъ сообщаютъ, что китайцы оповѣстили европейскихъ покупателей, что больше не намѣрены ни продавать, ни отдавать въ аренду гаваней, острововъ, бухтъ и пр.
Къ сожалѣнію, неаккуратная китайская почта запаздываетъ доставкой оповѣщенія.
***
Между супругами.
Мужъ.—Ты знаешь, милая, Наполеонъ говорилъ, что война требуетъ денегъ, денегъ и денегъ.
Жена.—А я говорю, мой другъ, что супружество это война, война и война.
ИЗЪ МЫСЛЕЙ ПОЛИТИКА. Я утокъ жареныхъ люблю, Печатныхъ ненавижу
И надъ газетами скорблю, Когда ихъ стаи вижу
Я страдалъ отчаянной невральгіей и отправился въ Пятигорскъ лѣчиться.
Тамбуканская грязь быстро поставила меня на ноги и я уже собирался возвратиться домой, какъ вдругъ произошло нѣчто совершенно непредвидѣнное и даже фатальное .. Ни съ того, ни съ сего я сталъ страдать галлюцинаціями. Побѣжалъ къ доктору.
— Докторъ, спасите! Галлюцинаціи одолѣли: вотъ ужъ который день жареную индюшку вижу...
— Гмъ...
Онъ осмотрѣлъ меня, постукалъ, и многозначительно повторилъ—гмъ...
— Въ чемъ дѣло?—освѣдомился я.
Помедливъ немного, докторъ посовѣтовалъ мнѣ ѣхать въ Желѣзноводскъ.
— Лѣчебныя средстваэтой группы,—сказалъ онъ,— примѣняются въ болѣзняхъ нервной системы, а у васъ именно это и есть...
— Но, позвольте, возразилъ я,—до сихъ поръ нервы у меня были какъ канаты.
— Можетъ быть, но вы забываете—условія вашей недавней курортной жизни...
Да, докторъ былъ нравъ...
Въ тотъ-же день я покатилъ въ Желѣзноводскь.
Желѣзноводскъ живо поправилъ мои расшатанные нервы, но тутъ меня опять ждалъ сюрпризъ: у меня начался желудочный катарръ: ресторанъ, гдѣ я обѣдалъ, готовилъ эти катарры...
Я опять кинулся къ доктору.—Спасите!
Докторъ вздохнулъ и сказалъ:—„переѣзжайте на воды въ Ессентуки, знаменитый источникъ № 17 быстро возстановитъ вашъ желудокъ“. Дѣйствительно, черезъ три недѣли я бы могъ считать себя совершенно счастливымъ, если бы у меня не открылась новая болѣзнь—хроническія страданія дыхательныхъ путей...
— Докторъ, спасите!
— О, поспѣшите, вы серьезно больны, поселитесь въ Кисловодскѣ... Тамъ чистый „лѣчебный“ воздухъ...
Я, конечно, переѣхалъ въ Кисловодскъ Скоро началъ поправляться и уже собирался въ Москву, какъ вдругъ въ одно чудное утро я совершенно погибъ и на этотъ разъ безвозвратно: я встрѣтился съ Анной Ивановной, которая со мною кокетничала, и я, опьяненный воздухомъ „Нарзана“, сдѣлалъ ей форменное предложеніе... Пожалѣйте меня бѣднаго!..
Д. К.
НАРУЖНЫЯ ТЕЛЕГРАММЫ,
Парижъ. — Кассаціонный судъ назначилъ пересмотръ, и дѣло Дрейфуса приходитъ къ концу. Скандальная клика, надо полагать, прикончитъ дѣла и закроетъ лавочку.
Парижъ.—Ликвидація дѣла Дрейфуса грозитъ безработицей проходимцамъ, газетнымъ писакамъ и пр. Остается развѣ отправить ихъ колонизировать Чортовъ о-въ, который имъ далъ такъ много заработать.
Парижъ, —Прибытіе Маршана, героя Фашоды, не оправдало надеждъ новыхъ буланжистовъ. Къ этому прибытію возвратился изъ дальняго отпуска къ французамъ здравый смыслъ.
Лондонъ.—Дешево уступается Вей-Хай-Вей, кусочекъ Китая, не совсѣмъ лакомый для англичанъ, у которыхъ гораздо лучшій аппетитъ и большія челюсти.
Дождикъ. Вѣтры злы и грубы
Дуютъ въ щели данъ,
Ломитъ спину, ноютъ зубы, Тяжело, хоть планъ.
Какъ угрюмъ въ сей дачной долѣ
Мыслей лабиринтъ...
Тутъ, пожалуй, по неволѣ Заиграешь въ винтъ.
Лео.
На водахъ.
Hа Олимпѣ.
Сцена въ одномъ дѣйствіи.
Площадка, посыпанная песочкомъ и уставленная столиками. Развинченные и скучающіе боги старают
ся убить время. Нѣкоторые тянутъ амврозію, другіе флиртуютъ. Юпитеръ, отбрасывая газету, меланхолично зѣваетъ.
Юпитеръ. — Уфъ, какая скука!.. Совсѣмъ о насъ забыли... Думалъ, что насъ позовутъ управлять департаментомъ, а теперь, видно, совсѣмъ о насъ забыли...
Венера.—Ну, не скажите, отецъ - громовержецъ. Я въ мірѣ не лишняя, и безъ меня міръ не можетъ существовать, хоть закрывай всѣ художественныя выставки и увеселительные сады.
Юпитеръ. — Ахъ, ты, пустомеля! У тебя весь міръ только въ выставкахъ и увеселеніяхъ. Вотъ Меркурію дѣйствительно лафа! Ему нечего опасаться, банкротства и фальсификація надолго обезпечиваютъ ему власть. Вотъ прочтите въ газетахъ...
Марсъ (кг Венерѣ).—Да, легкомысленная богиня, прочтите газеты. Ваши поклонники, старые, младен - цы и др., конечно, не переводятся, и вы царите въ искусствѣ и въ литературѣ, но что, напримѣръ, мнѣ дѣлать?
Минерва.—Ага-а! Должно быть, васъ, ковалеръ и рыцарь, безпокоитъ мирная конференція въ Гаагѣ?
Марсъ.—Да. Я прилежно читаю газетные сообщенія и отчеты... Пожалуй, скоро придется мнѣ, старому инвалиду, бродить по мирнымъ пажитямъ, или всю жизнь воевать развѣ съ дражайшей половиной, чтобы не сидѣть безъ дѣла...
Венера.—О, не безпокойся, мой храбрый. Такъ откармливать и баловать, какъ до сихъ поръ, конечно, тебя не станутъ, но міръ еще долго не обойдется безъ тебя... Наконецъ, прекрасный полъ—онъ именно стоитъ за миръ, чтобы всегда имѣть тебя по близости...
Юпитеръ.—Что тамъ за шумъ? Опять протоколомъ пахнетъ! Дождетесь, что намъ торговлю сократятъ... Эй, разнять драчуновъ!..
(Около бочки съ отрытымъ краномъ Бахусъ и Меркурій, сцѣпившись, дерутся и шумятъ).
Бахусъ. —Ахъ, ты, бездѣльникъ — фальсификаторъ! По твоей милости ни одной бутылки настоящаго нектара не найти. Ты отравляешь и портишь, мой даръ. Изъ-за тебя всякія напасти терплю. Почитай-ка газеты. Скоро совсѣмъ пить перестанутъ, всякіе конгрессы и общества трезвости устраиваются, и мнѣ но міру пойти придется...
Меркурій. — Не кричи и не безпокойся, другъ! Мы пойдемъ рука объ руку, чтобы околпачить и одурманить міръ, вотъ что... А ты, безъ толку дерешься!..
Бахусъ. — А все - же ты, Меркурій, подлецъ, признайся?
Аполлонъ.—Пожалуйста, оставьте дебаты. Люди занимаются трезвыми разговорами, но это не обязываетъ ни къ чему. Марсъ но умретъ, а Бахусъ въ особенности не выдохнется ..
Бахусъ.—Ты увѣренъ, Аполлоша? А противники выпивки и мои гонители?
Аполлонъ. — Добродушные, но безпомощные мечтатели...
Бахусъ.—Ну, спасибо за утѣшеніе. Угощу! Ганимедъ, ну-ка, выкати свѣжую бочку нектару, пускай пьютъ на здоровье!..
Меркурій.— Давно-бы такъ!..
(Боги и богини усаживаются въ кружокъ и пьютъ за здоровье своихъ гонителей)
ЗАНАВѢСЪ.
Другъ Гораціо.
Политическія шалости.
Европейцамъ, должно быть, скучно въ Европѣ, и они устремились на всѣ четыре
стороны въ четыре части свѣта искать колоній.
Нѣмцы, итальянцы, англичане наперерывъ стараются захватить уголки, подъ скромнымъ названіемъ угольныхъ станцій, или просто теплыя мѣстечки.
Они готовы полѣзть хоть на луну, лишьбы завладѣть колоніями. И, дѣйствительно, попадаютъ, если не на луну, то пальцемъ въ небо, какъ это случилось съ итальянцами въ Китаѣ.
Даже Китай, эта дистанція огромнаго размѣра, не можетъ удовлетворить добрыхъ сосѣдей, и они отправляются на Самоа, въ Фашоду и къ чорту на кулички.
Пріятное путешествіе, нечего сказать. Это напоминаетъ Горбуновскаго портного, который собрался летѣть на воздушномъ шарѣ — «отъ хорошей жизни не полетишь». И отъ хорошей жизни въ африканскія дебри также не полѣзешь...
***
По извѣстіямъ изъ Самоа, интересный политическій спектакль на о-вѣ продолжается.
Англичане и нѣмцы избрали себѣ по королю и жонглируютъ ими, какъ мячиками.
Утромъ возводится на престолъ англійскій избранникъ Мутаафа, вечеромъ нѣмецкій Тану.
Не успѣетъ Мутаафа управиться съ англійскими ростбифомъ, какъ Гану уже запиваетъ гороховую колбасу пивомъ.
Короли кушаютъ въ свое удовольствіе, но кто скушаетъ островитянъ, англичане или нѣмцы, пока неизвѣстно.
***
Намъ сообщаютъ, что китайцы оповѣстили европейскихъ покупателей, что больше не намѣрены ни продавать, ни отдавать въ аренду гаваней, острововъ, бухтъ и пр.
Къ сожалѣнію, неаккуратная китайская почта запаздываетъ доставкой оповѣщенія.
***
Между супругами.
Мужъ.—Ты знаешь, милая, Наполеонъ говорилъ, что война требуетъ денегъ, денегъ и денегъ.
Жена.—А я говорю, мой другъ, что супружество это война, война и война.
ИЗЪ МЫСЛЕЙ ПОЛИТИКА. Я утокъ жареныхъ люблю, Печатныхъ ненавижу
И надъ газетами скорблю, Когда ихъ стаи вижу
Я страдалъ отчаянной невральгіей и отправился въ Пятигорскъ лѣчиться.
Тамбуканская грязь быстро поставила меня на ноги и я уже собирался возвратиться домой, какъ вдругъ произошло нѣчто совершенно непредвидѣнное и даже фатальное .. Ни съ того, ни съ сего я сталъ страдать галлюцинаціями. Побѣжалъ къ доктору.
— Докторъ, спасите! Галлюцинаціи одолѣли: вотъ ужъ который день жареную индюшку вижу...
— Гмъ...
Онъ осмотрѣлъ меня, постукалъ, и многозначительно повторилъ—гмъ...
— Въ чемъ дѣло?—освѣдомился я.
Помедливъ немного, докторъ посовѣтовалъ мнѣ ѣхать въ Желѣзноводскъ.
— Лѣчебныя средстваэтой группы,—сказалъ онъ,— примѣняются въ болѣзняхъ нервной системы, а у васъ именно это и есть...
— Но, позвольте, возразилъ я,—до сихъ поръ нервы у меня были какъ канаты.
— Можетъ быть, но вы забываете—условія вашей недавней курортной жизни...
Да, докторъ былъ нравъ...
Въ тотъ-же день я покатилъ въ Желѣзноводскь.
Желѣзноводскъ живо поправилъ мои расшатанные нервы, но тутъ меня опять ждалъ сюрпризъ: у меня начался желудочный катарръ: ресторанъ, гдѣ я обѣдалъ, готовилъ эти катарры...
Я опять кинулся къ доктору.—Спасите!
Докторъ вздохнулъ и сказалъ:—„переѣзжайте на воды въ Ессентуки, знаменитый источникъ № 17 быстро возстановитъ вашъ желудокъ“. Дѣйствительно, черезъ три недѣли я бы могъ считать себя совершенно счастливымъ, если бы у меня не открылась новая болѣзнь—хроническія страданія дыхательныхъ путей...
— Докторъ, спасите!
— О, поспѣшите, вы серьезно больны, поселитесь въ Кисловодскѣ... Тамъ чистый „лѣчебный“ воздухъ...
Я, конечно, переѣхалъ въ Кисловодскъ Скоро началъ поправляться и уже собирался въ Москву, какъ вдругъ въ одно чудное утро я совершенно погибъ и на этотъ разъ безвозвратно: я встрѣтился съ Анной Ивановной, которая со мною кокетничала, и я, опьяненный воздухомъ „Нарзана“, сдѣлалъ ей форменное предложеніе... Пожалѣйте меня бѣднаго!..
Д. К.
НАРУЖНЫЯ ТЕЛЕГРАММЫ,
Парижъ. — Кассаціонный судъ назначилъ пересмотръ, и дѣло Дрейфуса приходитъ къ концу. Скандальная клика, надо полагать, прикончитъ дѣла и закроетъ лавочку.
Парижъ.—Ликвидація дѣла Дрейфуса грозитъ безработицей проходимцамъ, газетнымъ писакамъ и пр. Остается развѣ отправить ихъ колонизировать Чортовъ о-въ, который имъ далъ такъ много заработать.
Парижъ, —Прибытіе Маршана, героя Фашоды, не оправдало надеждъ новыхъ буланжистовъ. Къ этому прибытію возвратился изъ дальняго отпуска къ французамъ здравый смыслъ.
Лондонъ.—Дешево уступается Вей-Хай-Вей, кусочекъ Китая, не совсѣмъ лакомый для англичанъ, у которыхъ гораздо лучшій аппетитъ и большія челюсти.