Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка: годъ — 7 р., 1/2 года 4 Р. съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 коп.; съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, въ предѣлахъ Почтоваго союза 12 р., внѣ союза—по особому тарифу. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ премію: „Евгеній Онѣгинъ“ и даровой юбилейный сюрпризъ. Полугодовые не имѣютъ права на премію.
№№ у разносчиковъ — по 20 коп.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза—уступка по соглашенію.
БУДИЛЬНИКЪ
Адресъ „Будильника :
Москва, Тверская, д. Спиридонова.
Пріемные дни редакціи — понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 час. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса — 30 коп.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 30 коп., послѣ 1 іюля — 80 коп.
годъ хххѵ.
1893 г. -20 іюня, № 23.
ГОДЪ XXXV.
Объявленія для журнала „Будильникъ“ принимаются въ конторѣ редакціи—Москва, Тверская, д. Спиридонова— И ВО ВСҌХЪ МОСКОВСКИХЪ КОНТОРАХЪ ПО ПРІЕМУ ОБЪЯВЛЕНІЙ.
Къ этому № прилагается добавочныхъ 3/4 листа.
Слѣдующій иллюстрированный разсказъ см. въ № 24-мъ.
Все въ мірѣ гибнетъ, какъ трава.. Все недостойно человѣка:
Любовь и совѣсть лишь—слова, А зло недугъ больного вѣка...
О томъ и о семъ.
Французская забава.
Веселая, жизнерадостная и шумящая Франція не перестаетъ занимать общественное мнѣніе.
Если выдыхаются инциденты, гремящіе на весь міръ, выступаетъ министерскій кризисъ— постоянный, неизмѣнный, спеціальный номеръ увеселительно-политической программы французовъ.
На удивленіе всей Европы, Франція мѣняетъ министровъ, какъ легкомысленная дамочка поклонниковъ.
Скоро не останется политическаго дѣятеля и, пожалуй, француза, который не перебывалъ-бы министромъ.
Страна, населенная бывшими, настоящими и будущими министрами,—какъ тутъ не создавать міровой политики?
Остается только удивляться, съ какой охотой милые французы лѣзутъ на эту галеру, называемую министерской скамьей.
Положеніе министра, что называется, хуже губернаторскаго. Сидѣніе утыкано иголками, а сидящаго шпигуютъ слѣва, дубасятъ справа и бомбардируютъ въ центрѣ.
Избранникъ-же ждетъ—не дождется, пока изъ подъ него вытащутъ стулъ, и онъ шлепнется подъ громкій хохотъ школьниковъ - депутатовъ...
Египетская казнь въ Москвѣ.
Лѣтомъ московскія мостовыя выступаютъ героинями дня, въ нѣкоторомъ родѣ.
Ихъ чинятъ, выравниваютъ, разбираютъ, перемащиваютъ и проклинаютъ на всѣхъ перекресткахъ.
Хуже московскихъ мостовыхъ, какъ извѣстно, трудно представить себѣ. Достопримѣчательность, слава которой гремитъ кругомъ.
Эти мостовыя, какъ адъ, вымощенныя добрыми намѣреніями, представляютъ египетскую казнь въ Москвѣ, не смотря на то, что каждое лѣто ихъ ремонтируютъ и занимаются ими въ думѣ.
Ремонтъ касается не столько мостовыхъ, сколько кармановъ подрядчиковъ, поставившихъ за правило ремонтировать какъ можно хуже, чтобы и на слѣдующее лѣто не остаться безъ работы.
Спеціальнаго надзора нѣтъ, а деньги городскія должны уходить, все равно, въ мостовыя-ли, или въ карманы подрядчиковъ.
Что касается думскихъ разговоровъ, они служатъ для утѣшенія Маниловыхъ, которые все придумываютъ идеальную систему, а пока обыватели могутъ безъ мостовыхъ оставаться.
Пускай покроятся одѣяломъ и страдаютъ изъ-за идеала.
Московскія окраины.
Отъ мостовыхъ обыватели готовы бѣжать не только на край свѣта, но даже на окраины Москвы.
А эти Палестины особенная достопримѣчательность, такъ сказать, article de Moscou.
Если не остаются тамъ безъ рукъ и ногъ, за то легко лишиться часовъ, цѣпочки, пиджака и прочей обуви.
Мѣста, совершенно первобытныя въ отношеніи культуры и безопасности; тамъ ютится въ оврагахъ и кустахъ особое промышленное племя, потомки муромскихъ и поволжскихъ «работничковъ».
Промышленники располагаются на лѣто лагерными стоянками и берутъ контрибуцію съ встрѣчнаго и поперечнаго.
Дачники должны кормить не только ораву лавочниковъ и разносчиковъ, но армію рыцарей большой дороги.
Если дачникъ не идетъ на встрѣчу, они идутъ на дачу и уносятъ парусину, самовары и кровати чуть не съ спящими на нихъ.
Такимъ образомъ облегчаютъ существованіе дачника, который къ концу сезона, отряхнувъ прахъ, можетъ налегкѣ перепорхнуть въ городъ.
Тамъ, за далью непогоды есть блаженная страна», поется въ старинномъ романсѣ... Но для чего ѣхать за даль какой-то непогоды, когда совершенно достаточно сѣсть въ вагонъ желѣзной дороги, проѣхать не болѣе сутокъ и доставиться на станцію Кумачи, а оттуда до уѣзднаго города Ветхозавѣтска не болѣе двадцати верстъ ѣзды на лошадяхъ...
Чудный городокъ, сущій рай земной. Вотъ ужъ по чистой совѣсти можно сказать, что тамъ никогда не проходитъ тишина, если не считать нѣкоторыхъ буйствъ пьяныхъ обы
вателей. Но даже и въ этомъ есть что-то семейное, патріархальное. Ежели напьется обыватель «бѣлой кости» — его патріархальнымъ образомъ отправятъ по мѣсту жительства и сдадутъ на руки домашнимъ; ежели напьется обыватель «сѣрой кости» — будочникъ самымъ патріархальнымъ манеромъ (за шиворотъ) оттащитъ его въ участокъ, тамъ сдѣлаютъ ему патріархальное внушеніе, а на другой день самымъ патріархальнымъ способомъ (въ шею) укажутъ улицу и ступай себѣ съ Богомъ...
Въ общемъ всѣ другъ другомъ довольны. Совершенно случайно я попалъ въ Ветхозавѣтенъ. Мнѣ досталось въ уѣздѣ по наслѣдству маленькое имѣньице. Продать его не удалось, а пришлось сдать въ аренду. Заарендовалъ его мой же сосѣдъ, помѣщикъ Карпущенко-Здобный, знакомый родственника, отъ котораго мнѣ досталось наслѣдіе...
По заключенію условій, когда всѣ формальности были выполнены, онъ пригласилъ меня къ себѣ.
— Не откажитесь хлѣба-соли откушать— предложилъ онъ.
Я видѣлъ, что предложеніе сдѣлано отъ души, а такъ какъ дѣваться было некуда, ибо нужный для меня поѣздъ отходилъ лишь на слѣдующій день, то и согласился.
— Вотъ рекомендую... Мое семейство: жена Антонина Ивановна, дочери Саша, Маша и Глаша. Мужскимъ потомствомъ Господь не наградилъ, да оно и лучше. Съ мальчиками
масса хлопотъ: изволь учить, да потомъ по разнымъ тамъ консерваторіямъ, академіямъ и юнкерскимъ школамъ опредѣляй. Съ дѣвицами куда лучше. Никакихъ имъ наукъ не требуется, были бы здоровы, да дѣтей здоровыхъ рожали, вотъ и все...
Три дѣвицы, которымъ я былъ представленъ, густо покраснѣли...
— Ахъ, что вы говорите, папенька!—воскликнули дочери.
— Что говорю?.. Сущую правду говорю и вы у меня въ грязь лицомъ не ударите. Кровь съ молокомъ и не безприданницы какія нибудь, — шутливо отозвался отецъ.
Дочки были рѣшительно хоть куда: красивыя, молодыя, здоровыя. Въ физическомъ отношеніи хоть сейчасъ на выставку.
Не прошло и часу, какъ уже мы сидѣли за обѣденнымъ столомъ.
— Ужъ простите, дорогой гость,—обратилась ко мнѣ хозяйка,—мы не ждали, такъ обѣдъ-то вышелъ простой, будничный...
Я, конечно, только извинился за безпокойство, нанесенное внезапнымъ визитомъ, а за тѣмъ ужъ насколько можно старался блеснуть столичнымъ обращеніемъ.
Только разъ я былъ неделикатенъ и то не въ поступкахъ и даже не въ словахъ, а лишь въ мысляхъ. Я думалъ:
— Интересно знать, что ѣдятъ эти мастодонты по праздникамъ, если это будничный обѣдъ...
Оно и дѣйствительно: подали чудесный
Подписка: годъ — 7 р., 1/2 года 4 Р. съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 коп.; съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, въ предѣлахъ Почтоваго союза 12 р., внѣ союза—по особому тарифу. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ премію: „Евгеній Онѣгинъ“ и даровой юбилейный сюрпризъ. Полугодовые не имѣютъ права на премію.
№№ у разносчиковъ — по 20 коп.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза—уступка по соглашенію.
БУДИЛЬНИКЪ
Адресъ „Будильника :
Москва, Тверская, д. Спиридонова.
Пріемные дни редакціи — понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 час. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса — 30 коп.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 30 коп., послѣ 1 іюля — 80 коп.
годъ хххѵ.
1893 г. -20 іюня, № 23.
ГОДЪ XXXV.
Объявленія для журнала „Будильникъ“ принимаются въ конторѣ редакціи—Москва, Тверская, д. Спиридонова— И ВО ВСҌХЪ МОСКОВСКИХЪ КОНТОРАХЪ ПО ПРІЕМУ ОБЪЯВЛЕНІЙ.
Къ этому № прилагается добавочныхъ 3/4 листа.
Слѣдующій иллюстрированный разсказъ см. въ № 24-мъ.
Все въ мірѣ гибнетъ, какъ трава.. Все недостойно человѣка:
Любовь и совѣсть лишь—слова, А зло недугъ больного вѣка...
О томъ и о семъ.
Французская забава.
Веселая, жизнерадостная и шумящая Франція не перестаетъ занимать общественное мнѣніе.
Если выдыхаются инциденты, гремящіе на весь міръ, выступаетъ министерскій кризисъ— постоянный, неизмѣнный, спеціальный номеръ увеселительно-политической программы французовъ.
На удивленіе всей Европы, Франція мѣняетъ министровъ, какъ легкомысленная дамочка поклонниковъ.
Скоро не останется политическаго дѣятеля и, пожалуй, француза, который не перебывалъ-бы министромъ.
Страна, населенная бывшими, настоящими и будущими министрами,—какъ тутъ не создавать міровой политики?
Остается только удивляться, съ какой охотой милые французы лѣзутъ на эту галеру, называемую министерской скамьей.
Положеніе министра, что называется, хуже губернаторскаго. Сидѣніе утыкано иголками, а сидящаго шпигуютъ слѣва, дубасятъ справа и бомбардируютъ въ центрѣ.
Избранникъ-же ждетъ—не дождется, пока изъ подъ него вытащутъ стулъ, и онъ шлепнется подъ громкій хохотъ школьниковъ - депутатовъ...
Египетская казнь въ Москвѣ.
Лѣтомъ московскія мостовыя выступаютъ героинями дня, въ нѣкоторомъ родѣ.
Ихъ чинятъ, выравниваютъ, разбираютъ, перемащиваютъ и проклинаютъ на всѣхъ перекресткахъ.
Хуже московскихъ мостовыхъ, какъ извѣстно, трудно представить себѣ. Достопримѣчательность, слава которой гремитъ кругомъ.
Эти мостовыя, какъ адъ, вымощенныя добрыми намѣреніями, представляютъ египетскую казнь въ Москвѣ, не смотря на то, что каждое лѣто ихъ ремонтируютъ и занимаются ими въ думѣ.
Ремонтъ касается не столько мостовыхъ, сколько кармановъ подрядчиковъ, поставившихъ за правило ремонтировать какъ можно хуже, чтобы и на слѣдующее лѣто не остаться безъ работы.
Спеціальнаго надзора нѣтъ, а деньги городскія должны уходить, все равно, въ мостовыя-ли, или въ карманы подрядчиковъ.
Что касается думскихъ разговоровъ, они служатъ для утѣшенія Маниловыхъ, которые все придумываютъ идеальную систему, а пока обыватели могутъ безъ мостовыхъ оставаться.
Пускай покроятся одѣяломъ и страдаютъ изъ-за идеала.
Московскія окраины.
Отъ мостовыхъ обыватели готовы бѣжать не только на край свѣта, но даже на окраины Москвы.
А эти Палестины особенная достопримѣчательность, такъ сказать, article de Moscou.
Если не остаются тамъ безъ рукъ и ногъ, за то легко лишиться часовъ, цѣпочки, пиджака и прочей обуви.
Мѣста, совершенно первобытныя въ отношеніи культуры и безопасности; тамъ ютится въ оврагахъ и кустахъ особое промышленное племя, потомки муромскихъ и поволжскихъ «работничковъ».
Промышленники располагаются на лѣто лагерными стоянками и берутъ контрибуцію съ встрѣчнаго и поперечнаго.
Дачники должны кормить не только ораву лавочниковъ и разносчиковъ, но армію рыцарей большой дороги.
Если дачникъ не идетъ на встрѣчу, они идутъ на дачу и уносятъ парусину, самовары и кровати чуть не съ спящими на нихъ.
Такимъ образомъ облегчаютъ существованіе дачника, который къ концу сезона, отряхнувъ прахъ, можетъ налегкѣ перепорхнуть въ городъ.
Тамъ, за далью непогоды есть блаженная страна», поется въ старинномъ романсѣ... Но для чего ѣхать за даль какой-то непогоды, когда совершенно достаточно сѣсть въ вагонъ желѣзной дороги, проѣхать не болѣе сутокъ и доставиться на станцію Кумачи, а оттуда до уѣзднаго города Ветхозавѣтска не болѣе двадцати верстъ ѣзды на лошадяхъ...
Чудный городокъ, сущій рай земной. Вотъ ужъ по чистой совѣсти можно сказать, что тамъ никогда не проходитъ тишина, если не считать нѣкоторыхъ буйствъ пьяныхъ обы
вателей. Но даже и въ этомъ есть что-то семейное, патріархальное. Ежели напьется обыватель «бѣлой кости» — его патріархальнымъ образомъ отправятъ по мѣсту жительства и сдадутъ на руки домашнимъ; ежели напьется обыватель «сѣрой кости» — будочникъ самымъ патріархальнымъ манеромъ (за шиворотъ) оттащитъ его въ участокъ, тамъ сдѣлаютъ ему патріархальное внушеніе, а на другой день самымъ патріархальнымъ способомъ (въ шею) укажутъ улицу и ступай себѣ съ Богомъ...
Въ общемъ всѣ другъ другомъ довольны. Совершенно случайно я попалъ въ Ветхозавѣтенъ. Мнѣ досталось въ уѣздѣ по наслѣдству маленькое имѣньице. Продать его не удалось, а пришлось сдать въ аренду. Заарендовалъ его мой же сосѣдъ, помѣщикъ Карпущенко-Здобный, знакомый родственника, отъ котораго мнѣ досталось наслѣдіе...
По заключенію условій, когда всѣ формальности были выполнены, онъ пригласилъ меня къ себѣ.
— Не откажитесь хлѣба-соли откушать— предложилъ онъ.
Я видѣлъ, что предложеніе сдѣлано отъ души, а такъ какъ дѣваться было некуда, ибо нужный для меня поѣздъ отходилъ лишь на слѣдующій день, то и согласился.
— Вотъ рекомендую... Мое семейство: жена Антонина Ивановна, дочери Саша, Маша и Глаша. Мужскимъ потомствомъ Господь не наградилъ, да оно и лучше. Съ мальчиками
масса хлопотъ: изволь учить, да потомъ по разнымъ тамъ консерваторіямъ, академіямъ и юнкерскимъ школамъ опредѣляй. Съ дѣвицами куда лучше. Никакихъ имъ наукъ не требуется, были бы здоровы, да дѣтей здоровыхъ рожали, вотъ и все...
Три дѣвицы, которымъ я былъ представленъ, густо покраснѣли...
— Ахъ, что вы говорите, папенька!—воскликнули дочери.
— Что говорю?.. Сущую правду говорю и вы у меня въ грязь лицомъ не ударите. Кровь съ молокомъ и не безприданницы какія нибудь, — шутливо отозвался отецъ.
Дочки были рѣшительно хоть куда: красивыя, молодыя, здоровыя. Въ физическомъ отношеніи хоть сейчасъ на выставку.
Не прошло и часу, какъ уже мы сидѣли за обѣденнымъ столомъ.
— Ужъ простите, дорогой гость,—обратилась ко мнѣ хозяйка,—мы не ждали, такъ обѣдъ-то вышелъ простой, будничный...
Я, конечно, только извинился за безпокойство, нанесенное внезапнымъ визитомъ, а за тѣмъ ужъ насколько можно старался блеснуть столичнымъ обращеніемъ.
Только разъ я былъ неделикатенъ и то не въ поступкахъ и даже не въ словахъ, а лишь въ мысляхъ. Я думалъ:
— Интересно знать, что ѣдятъ эти мастодонты по праздникамъ, если это будничный обѣдъ...
Оно и дѣйствительно: подали чудесный