Скакуны и люди.
Лошади скачутъ, денежки плачутъ.
Вотъ краткая схема скачекъ, которыя усердно воспѣваютъ въ листкахъ, газетахъ, на перекресткахъ и рѣчахъ.
Объ улучшеніи породы только идеалисты мечтаютъ, а въ дѣйствительности сами скакуны посмѣиваются надъ этимъ.
Тотализаторъ выработалъ особую породу и людей, и лошадей.
Тѣ и другія вскармливаются, воспитываются и приноравливаются исключительно къ интересамъ тотализаторскихъ кассъ.
Русскіе скакуны существуютъ только въ лошадиныхъ анналахъ, а на скачкахъ главнымъ образомъ дѣйствуютъ русскія деньги.
Происхожденіе скакуновъ темно иль ничтожно, и родословная ихъ часто не доступна даже коннозаводскимъ мудрецамъ.
Какъ спортсмены съ головой, такъ скакуны съ ногами ушли въ карманы большой публики.
И тотализаторъ остается—конечно цѣлью лошадино-спортсменскаго существованія.
ЧТО ДУМАЮТЪ ПЕРЕДЪ СКАЧКОЙ.
I. Владѣлецъ.
Мой рѣзвый конь добудетъ Сегодня первый призъ... Вотъ это, право, будетъ Пріятнѣйшій сюрпризъ.
II. Жокей. Ничѣмъ я не рискую—
Брать призъ или не брать. Не лучше-ль на чужую Лошадку мнѣ сыграть?
III. Конь. Не очень мнѣ пріятно,
Вѣдь скачка не легка... Нахлещутъ, вѣроятно, Мнѣ здорово бока.
Брызги пера.
— Почему въ современныхъ фарсахъ такъ много сала попадается?
— Да современные авторы, вѣроятно, ду
маютъ, что какъ масломъ фарша, такъ саломъ фарса не испортишь...
— Слышали, право на изданіе «Русскаго Обозрѣнія» куплено за 13-ть рублей?!
— Вотъ какъ?! У меня приготовлено на подписку 17-ть рублей. Не выгоднѣе-ли мнѣ въ такомъ случаѣ сдѣлаться издателемъ?
***
— Какая-то рижская фирма выпустила «перо Пушкина».
— Увы, не будетъ у насъ другого пера Пушкина!
****
Провъ Иванычъ въ пользу бѣдныхъ Отдалъ горстку денегъ мѣдныхъ И твердитъ онъ съ этихъ поръ: — Голодъ—выдумка и вздоръ! Ну, возможно-ль голоданье
Тамъ, гдѣ сильно состраданье, Тамъ, гдѣ брату вѣчно братъ Все отдать спокойно радъ?
Чертенокъ.
Юбиляры.
В. Д. Спасовичъ.
Юристъ-ветеранъ, участвовавшій въ безчисленныхъ судебныхъ турнирахъ, изъ которыхъ большей частью выходилъ побѣдителемъ. Человѣкъ, всю жизнь занимавшійся уголовными дѣлами. Такъ сказать, вскормленный уголовнымъ правомъ и прославленный уголовщиной. Неизмѣнный участникъ сенсаціонныхъ процессовъ я любимецъ судебныхъ дамъ. Изъ кліентовъ составилъ себѣ цѣлую армію, а изъ противниковъ обученный резервъ. Имѣетъ щитомъ Уставъ уг. суд., а Улож. о Нак. носитъ шлемомъ только не на, а въ головѣ. Не довольствуясь юридическими лаврами, выступалъ и на журнальномъ полѣ сраженія, съ успѣхомъ под
визаясь въ литературныхъ стычкахъ. И тутъ, не измѣняя миссіи защитника, всегда защищалъ не только живыхъ, но покойниковъ, какъ Байрона и Мицкевича, которые даже не провинились ничѣмъ, кромѣ хорошаго, предъ судомъ... потомства...
Проф. Бобровъ.
Человѣкъ, который рѣжетъ людей и за это получаетъ благодарность. Живетъ «операціями», производящимися безъ шума.
Тридцать лѣтъ не выпускалъ ножа изъ рукъ, доставляя удовольствіе паціентамъ. Можно подумать, что многіе запускаютъ болѣзни, чтобы имѣть «удовольствіе» попасть подъ ножъ нашего извѣстнаго хирурга.
А.
ДАЧНЫЯ МѢСТНОСТИ.
I. Зыково.
Здѣсь чайныхъ множество столовъ, Ведетъ себя народъ не строго...
Не сыщешь въ рощѣ здѣсь цвѣтовъ, Зато бутылокъ битыхъ много...
II. Воробьевы горы.
Плѣняются здѣсь взоры — Прекрасенъ видъ вокругъ;
Крестьянъ же „разговоры“ Нерѣдко рѣжутъ слухъ...
Чертенокъ.
Московскіе разговоры.
— Ну, вотъ, наконецъ, гласные разошлись на отдыхъ, по случаю лѣтнихъ каникулъ...
— Это хорошо, авось, теперь и обывательскіе карманы отдохнутъ немного.
***
— А мы опять на дняхъ безъ воды остались.
— Да, эти водяные кризисы въ Москвѣ, какъ министерскіе кризисы въ Парижѣ, повторяются со стихійной правильностью.
— Сказано: вода-стихія! И притомъ городской водопроводъ, какъ самая прекрасная
борщъ съ кашей, потомъ поросенка съ кашей, потомъ карпа жаренаго съ кашей же, потомъ утку съ яблоками, потомъ гуся опять таки съ яблоками, потомъ пилавъ изъ курицы, потомъ три киселя — молочный, шоколадный и клюквенный. Это все помимо по крайней мѣрѣ двадцати закусокъ къ десяти водкамъ и настойкамъ.
— Извините только, дорогой гость,—обратился ко мнѣ хозяинъ,—по части вина... Все, такъ сказать, мѣстные продукты, а по заморской части у насъ плохо. Ну, да какъ никакъ и безъ бусурманщины живемъ, по маленьку. И ничего, живы-здоровы. Нашему доктору и дѣлать нечего. Въ годъ-то не больше десятка больныхъ, да и то больше на счетъ увѣчій.
— Какихъ увѣчій,—спросилъ я изъ учтивости.
— А такъ, если крупно поговорятъ въ клубѣ за картами... Только всего и разговоровъ громкихъ, что за картами... Больше и ссорится не изъ за чего.. Да вотъ разскажу вамъ послѣдній случай: почтмейстеръ съ архиваріусомъ поговорили... Да оно иначе и нельзя,—коли садится въ винтъ, такъ нельзя же лапти плесть. Объявилъ почтмейстеръ малый шлемъ въ пузахъ, а архиваріусъ перевелъ на большой въ мормонахъ, ну и остался безъ трехъ. А на провѣрку-то у него оказалась дама пузъ бланкъ и передать то онъ передалъ, а партнеръ пропустилъ, а въ мормонахъ-то у него ренонсъ...
— Позвольте,—возопилъ я, забывъ сто
личную учтивость,—какая дама пузъ, какіе мормоны...
— Ба!.. Я и позабылъ, что вы столичная птица. Вытамъ, почитай, совсѣмъ на рутинѣ застряли. У васъ тамъ пики, бубны, черви, трефы и только. Нѣтъ, мы дальше пошли... Нашъ же докторъ,—умнѣйшая голова — выдумалъ на досугѣ. Мы тутъ въ шесть мастей играемъ, такъ что разомъ шесть человѣкъ. У насъ даже и столы особые—шестиугольные. Куда веселѣе, да и разговоры куда занятнѣе... «Я, молъ, вашу даму по пузу, а я, молъ, вашему мормону по мамону»... А то, кто нибудь вдругъ возьметъ, да и объявитъ: «молода, братъ, въ Саксоніи не была... Ты мормону по мамону, а у меня тузъ-пузъ»... Хе-хе-хе!..
Не мало подивился я изобрѣтательности доктора, выдумавшаго туза пузъ и короля мормоновъ, чѣмъ и привелъ хозяина въ истинное восхищеніе.
— Да,—восклицалъ онъ радостно,—у насъ не какъ у васъ. Мы люди мирные, никакихъ конгрессовъ намъ не нужно. Жили раньше, такъ и теперь безъ конференцій проживемъ. А вотъ по части мирныхъ развлеченій и мы Европѣ носъ утереть можемъ,.. Ха-ха-ха!..
Доставивъ удовольствіе господину ІСарпущенко-Здобному, я, какъ вѣжливый гость, началъ разговаривать съ барышнями.
— Вы любите чтеніе?..
— Да-съ очень любимъ —отвѣтили разомъ Глаша, Саша и Маша.
— Вы читали послѣдній романъ Потапенки?
Отвѣта не послѣдовало. Глаша пугливо заморгала глазами и посмотрѣла на Машу; Маша переконфузилась и посмотрѣла на Сашу. Саша съ отчаяніемъ посмотрѣла на отца.
Я почувствовалъ, что окончательно погибаю. Спасибо хозяину, онъ выручилъ:
— Потапенко?.. Да развѣ онъ что нибудь пишетъ?—удивленно воскликнулъ Карпущенко-Здобный.
— Помилуйте ... очень извѣстный писатель...
— Ахъ, вы о какомъ-то тамъ писателѣ, а я думалъ о нашемъ исправникѣ. Нѣтъ, онъ у насъ глупостями не занимается, у него и такъ дѣла по горло...
Я обрадовался, что литературный разговоръ такъ хорошо закончился къ общему удовольствію и благополучію.
Мы просидѣли до вечера. На прощаніе хозяинъ сказалъ:
— Счастливаго пути... А знаете, что: наплюйте вы на вашу столицу, переѣзжайте къ намъ, женитесь и живите тихо да мирно... Куда лучше, чѣмъ въ вашихъ столицахъ!.. Подумайте!..
— Непремѣнно подумаю, отвѣтилъ я съ поклономъ и... удралъ.
Лео.
Лошади скачутъ, денежки плачутъ.
Вотъ краткая схема скачекъ, которыя усердно воспѣваютъ въ листкахъ, газетахъ, на перекресткахъ и рѣчахъ.
Объ улучшеніи породы только идеалисты мечтаютъ, а въ дѣйствительности сами скакуны посмѣиваются надъ этимъ.
Тотализаторъ выработалъ особую породу и людей, и лошадей.
Тѣ и другія вскармливаются, воспитываются и приноравливаются исключительно къ интересамъ тотализаторскихъ кассъ.
Русскіе скакуны существуютъ только въ лошадиныхъ анналахъ, а на скачкахъ главнымъ образомъ дѣйствуютъ русскія деньги.
Происхожденіе скакуновъ темно иль ничтожно, и родословная ихъ часто не доступна даже коннозаводскимъ мудрецамъ.
Какъ спортсмены съ головой, такъ скакуны съ ногами ушли въ карманы большой публики.
И тотализаторъ остается—конечно цѣлью лошадино-спортсменскаго существованія.
ЧТО ДУМАЮТЪ ПЕРЕДЪ СКАЧКОЙ.
I. Владѣлецъ.
Мой рѣзвый конь добудетъ Сегодня первый призъ... Вотъ это, право, будетъ Пріятнѣйшій сюрпризъ.
II. Жокей. Ничѣмъ я не рискую—
Брать призъ или не брать. Не лучше-ль на чужую Лошадку мнѣ сыграть?
III. Конь. Не очень мнѣ пріятно,
Вѣдь скачка не легка... Нахлещутъ, вѣроятно, Мнѣ здорово бока.
Брызги пера.
— Почему въ современныхъ фарсахъ такъ много сала попадается?
— Да современные авторы, вѣроятно, ду
маютъ, что какъ масломъ фарша, такъ саломъ фарса не испортишь...
— Слышали, право на изданіе «Русскаго Обозрѣнія» куплено за 13-ть рублей?!
— Вотъ какъ?! У меня приготовлено на подписку 17-ть рублей. Не выгоднѣе-ли мнѣ въ такомъ случаѣ сдѣлаться издателемъ?
***
— Какая-то рижская фирма выпустила «перо Пушкина».
— Увы, не будетъ у насъ другого пера Пушкина!
****
Провъ Иванычъ въ пользу бѣдныхъ Отдалъ горстку денегъ мѣдныхъ И твердитъ онъ съ этихъ поръ: — Голодъ—выдумка и вздоръ! Ну, возможно-ль голоданье
Тамъ, гдѣ сильно состраданье, Тамъ, гдѣ брату вѣчно братъ Все отдать спокойно радъ?
Чертенокъ.
Юбиляры.
В. Д. Спасовичъ.
Юристъ-ветеранъ, участвовавшій въ безчисленныхъ судебныхъ турнирахъ, изъ которыхъ большей частью выходилъ побѣдителемъ. Человѣкъ, всю жизнь занимавшійся уголовными дѣлами. Такъ сказать, вскормленный уголовнымъ правомъ и прославленный уголовщиной. Неизмѣнный участникъ сенсаціонныхъ процессовъ я любимецъ судебныхъ дамъ. Изъ кліентовъ составилъ себѣ цѣлую армію, а изъ противниковъ обученный резервъ. Имѣетъ щитомъ Уставъ уг. суд., а Улож. о Нак. носитъ шлемомъ только не на, а въ головѣ. Не довольствуясь юридическими лаврами, выступалъ и на журнальномъ полѣ сраженія, съ успѣхомъ под
визаясь въ литературныхъ стычкахъ. И тутъ, не измѣняя миссіи защитника, всегда защищалъ не только живыхъ, но покойниковъ, какъ Байрона и Мицкевича, которые даже не провинились ничѣмъ, кромѣ хорошаго, предъ судомъ... потомства...
Проф. Бобровъ.
Человѣкъ, который рѣжетъ людей и за это получаетъ благодарность. Живетъ «операціями», производящимися безъ шума.
Тридцать лѣтъ не выпускалъ ножа изъ рукъ, доставляя удовольствіе паціентамъ. Можно подумать, что многіе запускаютъ болѣзни, чтобы имѣть «удовольствіе» попасть подъ ножъ нашего извѣстнаго хирурга.
А.
ДАЧНЫЯ МѢСТНОСТИ.
I. Зыково.
Здѣсь чайныхъ множество столовъ, Ведетъ себя народъ не строго...
Не сыщешь въ рощѣ здѣсь цвѣтовъ, Зато бутылокъ битыхъ много...
II. Воробьевы горы.
Плѣняются здѣсь взоры — Прекрасенъ видъ вокругъ;
Крестьянъ же „разговоры“ Нерѣдко рѣжутъ слухъ...
Чертенокъ.
Московскіе разговоры.
— Ну, вотъ, наконецъ, гласные разошлись на отдыхъ, по случаю лѣтнихъ каникулъ...
— Это хорошо, авось, теперь и обывательскіе карманы отдохнутъ немного.
***
— А мы опять на дняхъ безъ воды остались.
— Да, эти водяные кризисы въ Москвѣ, какъ министерскіе кризисы въ Парижѣ, повторяются со стихійной правильностью.
— Сказано: вода-стихія! И притомъ городской водопроводъ, какъ самая прекрасная
борщъ съ кашей, потомъ поросенка съ кашей, потомъ карпа жаренаго съ кашей же, потомъ утку съ яблоками, потомъ гуся опять таки съ яблоками, потомъ пилавъ изъ курицы, потомъ три киселя — молочный, шоколадный и клюквенный. Это все помимо по крайней мѣрѣ двадцати закусокъ къ десяти водкамъ и настойкамъ.
— Извините только, дорогой гость,—обратился ко мнѣ хозяинъ,—по части вина... Все, такъ сказать, мѣстные продукты, а по заморской части у насъ плохо. Ну, да какъ никакъ и безъ бусурманщины живемъ, по маленьку. И ничего, живы-здоровы. Нашему доктору и дѣлать нечего. Въ годъ-то не больше десятка больныхъ, да и то больше на счетъ увѣчій.
— Какихъ увѣчій,—спросилъ я изъ учтивости.
— А такъ, если крупно поговорятъ въ клубѣ за картами... Только всего и разговоровъ громкихъ, что за картами... Больше и ссорится не изъ за чего.. Да вотъ разскажу вамъ послѣдній случай: почтмейстеръ съ архиваріусомъ поговорили... Да оно иначе и нельзя,—коли садится въ винтъ, такъ нельзя же лапти плесть. Объявилъ почтмейстеръ малый шлемъ въ пузахъ, а архиваріусъ перевелъ на большой въ мормонахъ, ну и остался безъ трехъ. А на провѣрку-то у него оказалась дама пузъ бланкъ и передать то онъ передалъ, а партнеръ пропустилъ, а въ мормонахъ-то у него ренонсъ...
— Позвольте,—возопилъ я, забывъ сто
личную учтивость,—какая дама пузъ, какіе мормоны...
— Ба!.. Я и позабылъ, что вы столичная птица. Вытамъ, почитай, совсѣмъ на рутинѣ застряли. У васъ тамъ пики, бубны, черви, трефы и только. Нѣтъ, мы дальше пошли... Нашъ же докторъ,—умнѣйшая голова — выдумалъ на досугѣ. Мы тутъ въ шесть мастей играемъ, такъ что разомъ шесть человѣкъ. У насъ даже и столы особые—шестиугольные. Куда веселѣе, да и разговоры куда занятнѣе... «Я, молъ, вашу даму по пузу, а я, молъ, вашему мормону по мамону»... А то, кто нибудь вдругъ возьметъ, да и объявитъ: «молода, братъ, въ Саксоніи не была... Ты мормону по мамону, а у меня тузъ-пузъ»... Хе-хе-хе!..
Не мало подивился я изобрѣтательности доктора, выдумавшаго туза пузъ и короля мормоновъ, чѣмъ и привелъ хозяина въ истинное восхищеніе.
— Да,—восклицалъ онъ радостно,—у насъ не какъ у васъ. Мы люди мирные, никакихъ конгрессовъ намъ не нужно. Жили раньше, такъ и теперь безъ конференцій проживемъ. А вотъ по части мирныхъ развлеченій и мы Европѣ носъ утереть можемъ,.. Ха-ха-ха!..
Доставивъ удовольствіе господину ІСарпущенко-Здобному, я, какъ вѣжливый гость, началъ разговаривать съ барышнями.
— Вы любите чтеніе?..
— Да-съ очень любимъ —отвѣтили разомъ Глаша, Саша и Маша.
— Вы читали послѣдній романъ Потапенки?
Отвѣта не послѣдовало. Глаша пугливо заморгала глазами и посмотрѣла на Машу; Маша переконфузилась и посмотрѣла на Сашу. Саша съ отчаяніемъ посмотрѣла на отца.
Я почувствовалъ, что окончательно погибаю. Спасибо хозяину, онъ выручилъ:
— Потапенко?.. Да развѣ онъ что нибудь пишетъ?—удивленно воскликнулъ Карпущенко-Здобный.
— Помилуйте ... очень извѣстный писатель...
— Ахъ, вы о какомъ-то тамъ писателѣ, а я думалъ о нашемъ исправникѣ. Нѣтъ, онъ у насъ глупостями не занимается, у него и такъ дѣла по горло...
Я обрадовался, что литературный разговоръ такъ хорошо закончился къ общему удовольствію и благополучію.
Мы просидѣли до вечера. На прощаніе хозяинъ сказалъ:
— Счастливаго пути... А знаете, что: наплюйте вы на вашу столицу, переѣзжайте къ намъ, женитесь и живите тихо да мирно... Куда лучше, чѣмъ въ вашихъ столицахъ!.. Подумайте!..
— Непремѣнно подумаю, отвѣтилъ я съ поклономъ и... удралъ.
Лео.