Пятьдесятъ №№ въ год.
Подписка: годъ — 7 р.,
съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 коп.; съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, въ предѣлахъ Почтоваго союза 12 р., внѣ союза—по особому тарифу. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ премію: Евгеній Онѣгинъ“ и даровой юбилейный сюрпризъ. Полугодовые не имѣютъ права на премію.
№№ у разносчиковъ — по 20 коп.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза—уступка по соглашенію.
БУДИЛЬНИКЪ
Адресъ „Будильника :
Москва, Тверская, д. Спиридонова.
Пріемные дни редакціи — понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 час. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо н сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса — 30 коп.; городского на иногородній — ДО 1 іюля 1 р. 30 коп., послѣ 1 іюля — 80 коп.
годъ хххѵ.
1899 г.—26 сентября, № 37.
ГОДЪ XXXV.
Объявленія для журнала „Будильникъ“ принимаются въ конторѣ редакціи—Москва, Тверская, д. Спиридонова— И ВО ВСѢХЪ МОСКОВСКИХЪ КОНТОРАХЪ ПО ПРІЕМУ ОБЪЯВЛЕНІЙ.
Къ этому № прилагается добавочныхъ 3/4 листа.
Слѣдующій иллюстрированный разсказъ см. въ № 38-мъ.
О томъ и о семъ.
Золотой токъ.
Промышленные крахи стали обычнымъ явленіемъ.
Рѣшительно въ настоящее время не стоитъ милліонеромъ быть...
Сегодня ворочаешь милліонами, а завтра— гдѣ ты, человѣкъ?...
Ударитъ «золотой токъ» , и нѣтъ удержа,— летитъ предприниматель по кривой въ пропасть...
Отъ электрическаго столба, который производитъ чудеса промышленности, валится промышленный столпъ...
Съ электрической наживой надо обращаться умѣло, а у нашихъ богатырей все есть, кромѣ умѣнья, а главное умѣренности.
Размахъ, фантазія, аппетиты создаютъ, но не обезпечиваютъ предпріятій.
И милліонные богатыри падаютъ, запутавшись въ промышленныхъ тенетахъ.
Они громоздятъ предпріятія, строятъ фабрики, заводы, желѣзныя дороги и проч., но всѣ грандіозныя постройки, оказывается, создаются на пескѣ, то-есть, на кредитѣ...
Фантазія безгранична, но кредитъ ограниченная вещь, поэтому прибѣгаютъ къ займамъ и заимствованіямъ... Тогда отъ дѣловой предпріимчивости остается только судебное дѣло. Или просто ничего не остается...
Канализація безъ конца.
Новѣйшая казнь московская—это канализація, которая ни одного живого мѣста въ городѣ не оставила.
Москва изрыта вдоль и поперекъ, ни прохода, ни проѣзда. Еще-бы сколько милліоновъ канализаціонныхъ зарыть пришлось!...
А пока Улита ѣдетъ, публика попадаетъ въ ямы, ломаетъ шею и выворачиваетъ ноги.
Дорого приходится расплачиваться обывателю за предстоящее удовольствіе: улицы обращены въ траншеи, а дворы—въ Монбланы; только акробатамъ и возможно пробираться... Словомъ, канализація тянется безъ конца. Такой подвигъ управа хочетъ протянуть подольше.
Затѣяли хорошее дѣло, и жалко разстаться съ нимъ.
Дешево культурные дары не достаются, поэтому отравить жизнь обывателю не мѣшаетъ...
Даже въ тѣхъ домахъ, гдѣ канализація готова, управа не спѣшитъ открытіемъ... Пускай подождутъ и чувствуютъ...
Уличное просвѣщеніе.
Столичныя уличныя картинки поучительны, хотя ими не принято интересоваться.
Улица, вообще, это первая просвѣтительная школа для большихъ и малыхъ дѣтей.
Тутъ безобразія на ходу, и они не останавливаютъ вниманія, какъ обычныя явленія.
Взрослыя вываливаютъ въ пьяномъ видѣ, малолѣтніе подбираютъ окурки и подхватываютъ крѣпкія слова. На столичной улицѣ преподаются и воспринимаются первые уроки сквернословія, одурманиванія и безстыдства...
Но самое непріятное этой улицы—это самоотравленіе малолѣтнихъ окурками сигаръ и папиросъ, которые дѣти улицы подбираютъ и курятъ на виду у всѣхъ.
Всѣ смотрятъ на это самоотравленіе малолѣтнихъ и равнодушно проходятъ мимо... Такое непростительное равнодушіе есть также продуктъ столичной улицы, который, увы, плодитъ массу жертвъ...
Дамскія затѣи.
Даемъ отчетъ о первомъ засѣданіи московскихъ дамъ въ защиту пернатыхъ.
Присутствуютъ дамы, пріятныя во всѣхъ отношеніяхъ; докладываетъ просто пріятная дама.
Безъ противорѣчій дамы, какъ извѣстно, не обходятся.
— Почему именно защита птицъ? раздаются голоса.
— А потому, милостивыя государыни, докладываетъ просто пріятная дама,—что мы сами, какъ птицы небесныя, не сѣемъ, не жнемъ...
— Птицы, заявляетъ другая дама, должны служить не только для украшенія шляпокъ, но и добродѣтелей дамскихъ. Предлагаемъ учредить лигу.
Опять возраженія: почему лига, а не общество?
— Очень просто. Лига послѣдняя парижская мода. Развѣ не читали: въ Парижѣ
КЪ НЕМУ.
Я стою и любуюсь тобою:
Одаренъ ты богато судьбою, У тебя, точно стрѣлы, усы И бородка изящной красы,
Мощный станъ и, какъ лѣсъ, шевелюра... Подожди, братъ, и влюбится дура, Подъ вѣнецъ ты ее поведешь
И въ приданое—деньги возьмешь.
Ты съ женой всѣ исполнишь желанья, Попадешь на ея содержанье
И, пославъ благодарность судьбѣ, Заведешь содержанку себѣ.
А. Гои.
Мнѣніе о нравственности.
(Изъ современныхъ нравовъ).
Молодой драматургъ Распринъ, писав
шій водевили и занимавшійся пере
водомъ пьесъ, сильно ухаживалъ за молоденькой, начинающей актрисой Борщиковой. Благодаря тому, что онъ не былъ похожъ на Аполлона Бельведерскаго, она не платила ему взаимностью.
Борщикова всегда сильно издѣвалась надъ Распринымъ и имѣла на то свои основанія. Во первыхъ, она, какъ красивая женщина, не могла чувствовать къ безобразному Расприну ни малѣйшей нѣжности; а во вторыхъ, пользуясь покровительствомъ богатаго мучного торговца-оптовщика, была обезпечена матеріально.
Распринъ ей страшно надоѣдалъ и по его уходѣ она постоянно, облегченно вздохнувъ, произносила:
— Наконецъ-то ушелъ! Ахъ, какъ онъ несносенъ! И вообще-то его видъ такъ мало производитъ пріятнаго впечатлѣнія, а когда
онъ говоритъ мнѣ еще о своей любви, тогда у меня прямо дрожь пробѣгаетъ по тѣлу! Брр!...
„Романъ“ могъ кончиться разрывомъ, но случилось неожиданное обстоятельство.
Редакція газеты „Шарманка“ разослала многимъ артисткамъ печатный циркуляръ съ просьбою высказаться по слѣдующему вопросу:
Насколько преувеличено убѣжденіе въ обществѣ о легкой нравственности актрисъ и какія причины послужили для этого ложнаго убѣжденія?“
Вопросъ животрепещущій и каждая актриса должна была захотѣть поставить свою фамилію подъ апологіей самой себѣ и напечатать это въ газетѣ. Какъ-бы то ни было-— реклама!...
Разумѣется, захотѣлось по этому поводу высказаться и г-жѣ Борщиковой, тѣмъ болѣе, что къ ней еще впервые обратились, какъ къ авторитету, ибо на сценѣ она подвизалась сравнительно недавно.
Но вотъ бѣда... Что и какъ она напишетъ въ отвѣтъ по этому поводу? Ей не хотѣлось ударить лицомъ въ грязь передъ другими, а между тѣмъ, въ себѣ самой, на этотъ подвигъ она не находила достаточно силы и подготовки.
Если говорить правду, то надо сказать, что
Коль ѣсть
Нѣтъ,—такъ И честь Пустякъ!
Подписка: годъ — 7 р.,
съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 коп.; съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, въ предѣлахъ Почтоваго союза 12 р., внѣ союза—по особому тарифу. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ премію: Евгеній Онѣгинъ“ и даровой юбилейный сюрпризъ. Полугодовые не имѣютъ права на премію.
№№ у разносчиковъ — по 20 коп.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза—уступка по соглашенію.
БУДИЛЬНИКЪ
Адресъ „Будильника :
Москва, Тверская, д. Спиридонова.
Пріемные дни редакціи — понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 час. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо н сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса — 30 коп.; городского на иногородній — ДО 1 іюля 1 р. 30 коп., послѣ 1 іюля — 80 коп.
годъ хххѵ.
1899 г.—26 сентября, № 37.
ГОДЪ XXXV.
Объявленія для журнала „Будильникъ“ принимаются въ конторѣ редакціи—Москва, Тверская, д. Спиридонова— И ВО ВСѢХЪ МОСКОВСКИХЪ КОНТОРАХЪ ПО ПРІЕМУ ОБЪЯВЛЕНІЙ.
Къ этому № прилагается добавочныхъ 3/4 листа.
Слѣдующій иллюстрированный разсказъ см. въ № 38-мъ.
О томъ и о семъ.
Золотой токъ.
Промышленные крахи стали обычнымъ явленіемъ.
Рѣшительно въ настоящее время не стоитъ милліонеромъ быть...
Сегодня ворочаешь милліонами, а завтра— гдѣ ты, человѣкъ?...
Ударитъ «золотой токъ» , и нѣтъ удержа,— летитъ предприниматель по кривой въ пропасть...
Отъ электрическаго столба, который производитъ чудеса промышленности, валится промышленный столпъ...
Съ электрической наживой надо обращаться умѣло, а у нашихъ богатырей все есть, кромѣ умѣнья, а главное умѣренности.
Размахъ, фантазія, аппетиты создаютъ, но не обезпечиваютъ предпріятій.
И милліонные богатыри падаютъ, запутавшись въ промышленныхъ тенетахъ.
Они громоздятъ предпріятія, строятъ фабрики, заводы, желѣзныя дороги и проч., но всѣ грандіозныя постройки, оказывается, создаются на пескѣ, то-есть, на кредитѣ...
Фантазія безгранична, но кредитъ ограниченная вещь, поэтому прибѣгаютъ къ займамъ и заимствованіямъ... Тогда отъ дѣловой предпріимчивости остается только судебное дѣло. Или просто ничего не остается...
Канализація безъ конца.
Новѣйшая казнь московская—это канализація, которая ни одного живого мѣста въ городѣ не оставила.
Москва изрыта вдоль и поперекъ, ни прохода, ни проѣзда. Еще-бы сколько милліоновъ канализаціонныхъ зарыть пришлось!...
А пока Улита ѣдетъ, публика попадаетъ въ ямы, ломаетъ шею и выворачиваетъ ноги.
Дорого приходится расплачиваться обывателю за предстоящее удовольствіе: улицы обращены въ траншеи, а дворы—въ Монбланы; только акробатамъ и возможно пробираться... Словомъ, канализація тянется безъ конца. Такой подвигъ управа хочетъ протянуть подольше.
Затѣяли хорошее дѣло, и жалко разстаться съ нимъ.
Дешево культурные дары не достаются, поэтому отравить жизнь обывателю не мѣшаетъ...
Даже въ тѣхъ домахъ, гдѣ канализація готова, управа не спѣшитъ открытіемъ... Пускай подождутъ и чувствуютъ...
Уличное просвѣщеніе.
Столичныя уличныя картинки поучительны, хотя ими не принято интересоваться.
Улица, вообще, это первая просвѣтительная школа для большихъ и малыхъ дѣтей.
Тутъ безобразія на ходу, и они не останавливаютъ вниманія, какъ обычныя явленія.
Взрослыя вываливаютъ въ пьяномъ видѣ, малолѣтніе подбираютъ окурки и подхватываютъ крѣпкія слова. На столичной улицѣ преподаются и воспринимаются первые уроки сквернословія, одурманиванія и безстыдства...
Но самое непріятное этой улицы—это самоотравленіе малолѣтнихъ окурками сигаръ и папиросъ, которые дѣти улицы подбираютъ и курятъ на виду у всѣхъ.
Всѣ смотрятъ на это самоотравленіе малолѣтнихъ и равнодушно проходятъ мимо... Такое непростительное равнодушіе есть также продуктъ столичной улицы, который, увы, плодитъ массу жертвъ...
Дамскія затѣи.
Даемъ отчетъ о первомъ засѣданіи московскихъ дамъ въ защиту пернатыхъ.
Присутствуютъ дамы, пріятныя во всѣхъ отношеніяхъ; докладываетъ просто пріятная дама.
Безъ противорѣчій дамы, какъ извѣстно, не обходятся.
— Почему именно защита птицъ? раздаются голоса.
— А потому, милостивыя государыни, докладываетъ просто пріятная дама,—что мы сами, какъ птицы небесныя, не сѣемъ, не жнемъ...
— Птицы, заявляетъ другая дама, должны служить не только для украшенія шляпокъ, но и добродѣтелей дамскихъ. Предлагаемъ учредить лигу.
Опять возраженія: почему лига, а не общество?
— Очень просто. Лига послѣдняя парижская мода. Развѣ не читали: въ Парижѣ
КЪ НЕМУ.
Я стою и любуюсь тобою:
Одаренъ ты богато судьбою, У тебя, точно стрѣлы, усы И бородка изящной красы,
Мощный станъ и, какъ лѣсъ, шевелюра... Подожди, братъ, и влюбится дура, Подъ вѣнецъ ты ее поведешь
И въ приданое—деньги возьмешь.
Ты съ женой всѣ исполнишь желанья, Попадешь на ея содержанье
И, пославъ благодарность судьбѣ, Заведешь содержанку себѣ.
А. Гои.
Мнѣніе о нравственности.
(Изъ современныхъ нравовъ).
Молодой драматургъ Распринъ, писав
шій водевили и занимавшійся пере
водомъ пьесъ, сильно ухаживалъ за молоденькой, начинающей актрисой Борщиковой. Благодаря тому, что онъ не былъ похожъ на Аполлона Бельведерскаго, она не платила ему взаимностью.
Борщикова всегда сильно издѣвалась надъ Распринымъ и имѣла на то свои основанія. Во первыхъ, она, какъ красивая женщина, не могла чувствовать къ безобразному Расприну ни малѣйшей нѣжности; а во вторыхъ, пользуясь покровительствомъ богатаго мучного торговца-оптовщика, была обезпечена матеріально.
Распринъ ей страшно надоѣдалъ и по его уходѣ она постоянно, облегченно вздохнувъ, произносила:
— Наконецъ-то ушелъ! Ахъ, какъ онъ несносенъ! И вообще-то его видъ такъ мало производитъ пріятнаго впечатлѣнія, а когда
онъ говоритъ мнѣ еще о своей любви, тогда у меня прямо дрожь пробѣгаетъ по тѣлу! Брр!...
„Романъ“ могъ кончиться разрывомъ, но случилось неожиданное обстоятельство.
Редакція газеты „Шарманка“ разослала многимъ артисткамъ печатный циркуляръ съ просьбою высказаться по слѣдующему вопросу:
Насколько преувеличено убѣжденіе въ обществѣ о легкой нравственности актрисъ и какія причины послужили для этого ложнаго убѣжденія?“
Вопросъ животрепещущій и каждая актриса должна была захотѣть поставить свою фамилію подъ апологіей самой себѣ и напечатать это въ газетѣ. Какъ-бы то ни было-— реклама!...
Разумѣется, захотѣлось по этому поводу высказаться и г-жѣ Борщиковой, тѣмъ болѣе, что къ ней еще впервые обратились, какъ къ авторитету, ибо на сценѣ она подвизалась сравнительно недавно.
Но вотъ бѣда... Что и какъ она напишетъ въ отвѣтъ по этому поводу? Ей не хотѣлось ударить лицомъ въ грязь передъ другими, а между тѣмъ, въ себѣ самой, на этотъ подвигъ она не находила достаточно силы и подготовки.
Если говорить правду, то надо сказать, что
Коль ѣсть
Нѣтъ,—такъ И честь Пустякъ!