Колобковъ, узнавъ, что его пріятель Пѣтушковъ поссорился изъ за картъ съ однимъ своимъ знакомымъ, Сверчковымъ, подзадорилъ Пѣтушкова вызвать на дуэль Сверчкова. Жолобковъ былъ писатель-романистъ и хотя признавалъ себя натуралистомъ, но до сихъ поръ не былъ признанъ публикой и редакторами и еще нигдѣ не печатался. Въ настоящее время Жолобковъ писалъ романъ „Угорѣлый Фантазёръ“ и ему надо было написать главу, въ которой происходила-бы дуэль. Между тѣмъ, Жолобковъ дуэли еще никогда не видѣлъ. Эта-то причина и побудила его втравить въ дуэль своего пріятеля Пѣтушкова.
— Ты нравственно обязанъ вызвать его на дуэль! кричалъ Жолобковъ, какъ-бы преисполненный негодованія.—Перенести это оскорбленіе—чудовищное униженіе! Ты недостоинъ будешь называться моимъ другомъ! Онъ назвалъ тебя „болваномъ“! Да какъ
онъ смѣлъ! Онъ, какой-то несчастный Сверчковъ! Уже одна твоя Фамилія гораздо благороднѣе его Фамиліи, не говоря о благородствѣ души, о благородствѣ поступковъ! Нѣтъ, Пѣтушковъ, если ты не вызовешь его на дуэль, тогда, чортъ возьми, я самъ тебя вызову! Я самъ тебя оскорблю!!
— Да я что-же... Я и то хотѣлъ его вызвать, отвѣчалъ Пѣтушковъ.—Ты думаешь, у меня нѣтъ гонора? Ты ошибаешься! Помни, что въ моихъ жилахъ течетъ благородная кровь Пѣтушковыхъ! Мой прадѣдушка тоже дрался на дуэли и у него былъ раздвоенъ шпагой кончикъ носа! Я вообще за оскорбленную честь готовъ поставить жизнь на карту,
— Чѣмъ-же объяснить, что ты не вызвалъ его на дуэль?..
— А гдѣ я возьму пистолеты? Пистолетовъ у меня нѣтъ... также, какъ ни шпагъ, ни рапиръ...
— О, это все будетъ! воскликнулъ романистъ, — Ты берешь меня въ секунданты?
— Съ удовольствіемъ, только достань оружіе, потому что у Сверчкова тоже нѣтъ!
Жолобковъ торжествовалъ, что ему удастся присутствовать при настоящей дуэли; оставалось только добыть оружіе. Съ этою цѣлью онъ отправился на рынокъ, гдѣ было много лавокъ старьевщиковъ.
— Нѣтъ-ли парочки подержанныхъ пистолетовъ? обратился онъ въ первую попавшуюся лавочку.
— Пожалуйте-съ! Великолѣпные пистолеты! показалъ старьевщикъ.
— Хорошо-ли они стрѣляютъ?
— Никакъ нѣтъ-съ! Они совсѣмъ не стрѣляютъ!
— Не стрѣляютъ? Тогда на кой-же чортъ мнѣ эти пистолеты. — Помилуйте, да кто-же нынче изъ пистолетовъ стрѣляетъ? Если кому для самоубійства нужно—тотъ револьверъ покупаетъ! — Не надо мнѣ ихъ!
— Напрасно, сударь! Рѣдкіе пистолеты! Когда-то Потемкину- Таврическому принадлежали! Возьмите, сударь, дешево уступлю...
Въ рынкѣ пистолетовъ, годныхъ для дуэли, Жолобковъ не нашелъ... Покупать новые—было дорого, да и не такъ просто. Но тутъ онъ вспомнилъ про одного своего знакомаго, бывшаго военнаго, и отправился къ нему.
— Нѣтъ-ли пистолетиковъ, уважаемый Нилъ Нилычъ? Одинъ мой пріятель дерется на дуэли, а не чѣмъ... Я вамъ ихъ съ благодарностью возвращу!
— У васъ будетъ дуэль?.. Ахъ, я очень радъ!.. Вы мнѣ позволите участвовать на этой дуэли? заговорилъ знакомый.—Я хотѣлъбы воспользоваться...
Въ сердцѣ Жолобкова заговорило ревнивое чувство.
— Какъ это вы хотѣли-бы воспользоваться? Въ какомъ, собственно, видѣ воспользоваться?
— Сфотографировать ... Сдѣлать нѣсколько моментальныхъ снимочковъ... Я— любитель Фотографъ... Чего-чего я только на своемъ вѣку не снималъ, а дуэли еще ни одной снять не приходилось...
— А! Для Фотографіи! Это можно! Давайте только поскорѣе пистолеты...
— Но у меня нѣтъ пистолетовъ... Надо будетъ къ одному помѣщику съѣздить... Верстъ семьдесятъ отсюда,.. Мы можемъ на велосипедахъ отмахать... Завтра утречкомъ и махнемъ...
Непріятно было Жолобкову ждать до утра,—но дѣлать нечего. Утромъ они покатили въ „Волчье логовище“, какъ называлось имѣніе названнаго помѣщика. Когда они проѣзжали черезъ мостъ на одной лѣсной рѣчкѣ, знакомый Жолобкова воскликнулъ:
— Pardon! Остановимтесь на минутку... Чрезвычайно живописный уголокъ! Непремѣнно надо его сфотографировать!
— Какъ! Да развѣ у васъ и аппаратъ съ собой?
— Еще-бы! Конечно! Я безъ аппарата никогда не ѣзжу...
Фотографъ началъ возиться съ аппаратомъ, а Жолобковъ бѣсился отъ промедленія... Версты черезъ три тотъ снова остановился.
— Посмотрите, какая чудная мельница стоитъ... Непремѣнно надо ее Сфотографировать...
— Послушайте, этакъ мы къ завтраму не доѣдемъ! — Доѣдемъ, а тамъ переночуемъ...
Затѣмъ Фотографъ останавливался еще разъ десять, а Жолобковъ бѣсился все больше и больше.
— Вотъ, видите, до чего вы провозились... Уже смеркаться
начнетъ скоро! сказалъ онъ.