No 2.
1904
НИВА
на какія средства, дома стола не держалъ, и если не обѣдалъ у кого-нибудь изъ друзей, то, навѣрно, сидѣлъ съ кѣмъ-нибудь у Донона или Кюба, хотя никто никогда не видѣлъ, чтобъ онъ расплачивался. Онъ только говорилъ черезъ столъ своему собесѣднику:
- Ты, mon cher, конечно, знаешь...
На это тотъ замѣчалъ:
- Знаю, знаю, не безпокойся.
И немедленно платилъ по счету.
Вышелъ онъ къ домохозяину съ веселымъ, улыбающимся лицомъ, какъ будто онъ былъ обладателемъ нефтяныхъ фонтановъ. Онъ радушно растопырилъ руки, словно хотѣлъ заключить Медунцова въ объятія, но подалъ ему, тѣмъ не менѣе, только кончики пальцевъ.
- Ну, вотъ, какъ я радъ!- проговорилъ онъ и показалъ отличные зубы, сдѣланные въ Лондонѣ.- Садитесь. Чѣмъ угощать. Кофе? Чай? Сигара? Мадера?
- Очень одолженъ,-возразилъ Медунцовъ.
- А здоровье ваше какъ?
Поясница.
- Оподельдокомъ, многоуважаемый. Старое средство. Нѣтъ, въ самомъ дѣлѣ, хотите сигару? Манильская. Онъ выдвинулъ ящикъ изъ стола и досталъ завернутую въ серебряную бумагу сигарку.- Voil, почтеннѣйшій. Знаете, какъ этотъ сортъ называется? La perla del Oriente.
Левъ Якимовичъ попробовалъ понюхать сигару. Но у него давно уже носъ не воспринималъ никакихъ запаховъ. - Должно-быть, дорогая?-спросилъ онъ, глядя строго на Тулубѣева.
Очень дорогая, многоуважаемый.
Я послѣ обѣда выкурю,-пробурчалъ Медунцовъ и опустилъ сигару въ карманъ.-А я вотъ пришелъ къ вамъ...
Она только-что привезена изъ плаванья,-продолжалъ Тулубѣевъ.- Пришелъ фрегатъ «Русланъ». Тамъ мой двоюродный племянникъ капитанъ. Знаете- Вандышъ-Тулубѣевъ третій. Онъ всегда мнѣ привозитъ мадеры и сигаръ. А духовнику своему кронштадтскому марсалу. Но я марсалы не люблю. А мадерой я васъ попотчую. Эй, Прохоръ! Подай мадеру, что вчера прислали.
Я утромъ не нью,-попробовалъ протестовать старикъ.
- Эту мадеру можно когда угодно пить. Чистѣйшій сокъ, а не мадера. Вы только хлебните...
Нѣтъ-съ,- рѣшительно заговорилъ старикъ.- Я совсѣмъ по другому дѣлу...
- И еще привезъ онъ мнѣ изъ Японіи набалдашникъ для палки,- продолжалъ Тулубѣевъ.- Вѣдь вы знаете, какіе мастера японцы по рѣзьбѣ изъ кости? Сюда, въ магазины, рѣдко идутъ особенно хорошія вещи. А если поискать на мѣстѣ... Вотъ, посмотрите. Какова тщательность работы? Я зналъ въ Россіи только одного мастера, рѣзчика моего дѣда, который не уступалъ японцамъ. Онъ имѣлъ магазинъ въ Москвѣ у Иверскихъ воротъ, и на вывѣскѣ у него было написано: «Рѣжитъ падереву и пакости». Такъ вотъ по кости онъ хорошо рѣзалъ...
У меня большіе расходы,-вдругъ почти крикнулъ Медунцовъ.
Тулубѣевъ оторопѣлъ.
Расходы?- переспросилъ онъ.- Что вы хотите этимъ сказать?
Зима была снѣжная, очень снѣжная. Одна свозка снѣга...
Отчего вы не заведете таялку, почтеннѣйшій? У меня есть знакомый инженеръ Одрованжъ-Бебковскій, который изобрѣлъ таялку, стоящую всего сто двадцать пять рублей, и которую можно топить мусоромъ. У него еще двѣ осталось, и я увѣренъ, что, въ виду весенняго сезона, онъ съ удовольствіемъ уступитъ ее вамъ за сто рублей. Я вамъ даже за это ручаюсь. Дайте мнѣ сейчасъ сто рублей, и вамъ къ вечеру будетъ доставлена эта таялка.
1904
Онъ даже протянулъ руки за деньгами.
23
И такъ таетъ,- забурлилъ Медунцовъ.- И такъ таетъ. Весна. Льется.
- Но, вы понимаете: мусоромъ! Вмѣсто того, чтобъ его увозить, вы прямо въ печь, въ печь. И видъ у этой печи весьма доброкачественный. Даже красиво. Держите въ углу двора. По верху рѣшеточка идетъ. Этотъ Одрованжъ представительный. Хотите, я покажу вамъ обрѣзалку для сигаръ его изобрѣтенія. Я даже подарю вамъ у меня двѣ.
Медунцовъ схватилъ обѣими руками колѣни своего собесѣдника.
- Денегъ-съ, денегъ-съ прошу.
Какихъ денегъ?-изумился Тулубѣевъ.
За квартиру-съ. Оборотъ необходимъ. Безъ оборота-съ нельзя.
Тулубѣевъ откинулся назадъ и посмотрѣлъ издали на своего гостя.
- За квартиру?- повторилъ онъ.- Но, скажите, почтеннѣйшій: развѣ я вамъ что-нибудь долженъ за прошлое?..
Седьмого числа...-началъ-было Левъ Якимовичъ. Седьмого числа!-крикнулъ Тулубѣевъ.-Я знаю, что по седьмое вамъ уплочено, — а сегодня всего пятнадцатое. Я вообще удивляюсь этому нелѣпому... Да, я именно хочу сказать-нелѣпому обычаю платить деньги за мѣсяцъ впередъ... Это... это какъ-то непорядочно. Это основано на взаимномъ недовѣріи... Между порядочными людьми развѣ мыслимы подобныя отношенія? Я спрашиваю васъ,-развѣ мислимы?
- Однако-съ, вы подписали контрактъ!-замѣтилъ Медунцовъ, значительно сжимая губы.
-- Ахъ, mon tres cher, неужели я читаю контракты! Неужели вы думаете, что это меня интересуетъ? Я удивляюсь на васъ, какъ вамъ не скучно копаться въ этихъ бумагахъ!
- Я тоже удивляюсь... Я полагаю, взаимныя обязательства надо исполнять...
- Вотъ-вотъ,-обрадовался Тулубѣевъ:-именно слѣдуетъ исполнять взаимныя обязательства. И первое обязательство- быть порядочными людьми, относиться не съ канцелярской точки зрѣнія, не съ формальной, а съ этической.
- Гм...- крякнулъ Медунцовъ.- Этика- это слово праздное въ вопросахъ налоговъ. Вотъ взымаютъ налоги-съ. Я плачу. Не могу я околоточному сказать, что этика-съ ему не позволяетъ съ меня требовать. Онъ скажетъ- съ: «Этика не позволяетъ, а приставъ требуетъ»...
Мы, кажется, говоримъ на разныхъ языкахъ, грустно замѣтилъ Тулубѣевъ.- Это очень грустно. Между печальной необходимостью въ нѣкоторыхъ вопросахъ общественнаго строя и частныхъ сношеніяхъ, такъ сказать, партикулярныхъ людей—разница-съ. Смѣшивать этого нельзя-съ.
- Можно?- раздался голосъ за дверью, и полное лицо, съ сѣдоватой бородой показалось на фонѣ темной передней.
Michel, входи, входи, очень радъ, даже захлебнувшись отъ радости, сказалъ Тулубѣевъ и сдѣлалъ два шага навстрѣчу.
VI.
Вошелъ человѣкъ невысокаго роста, лѣтъ пятидесяти, плотно сложенный, съ начерненными бровями и слегка удивленнымъ выраженіемъ лица.
- Здравствуй,- сказалъ онъ, пріятельски пожимая руку хозяина и вопросительно глядя на Медунцова.
- Позвольте васъ познакомить, нашъ домовладѣлецъ, прелестнѣйшій и обязательнѣйшій человѣкъ, monsieur Медунцовъ. А вы кузена моего, вѣрно, знаете?
Медунцовъ даже застегнулъ ветхую пуговицу своего стараго двубортнаго сюртука, при видѣ гостя. Онъ