66
1904
- Но не здѣсь на дорогѣ?
НИВА
Садитесь къ Людмилѣ,-сказалъ Дамбіевъ:-а я съ вашими вещами поѣду сзади.
- Нѣтъ, дядя, вы тоже поѣдете съ нами. Я пересяду къ вамъ, я... Я такъ рада васъ видѣть.
- Но у меня съ тобой дѣла чисто-семейныя,-сказалъ Медунцовъ:-и я полагаю, лишній свидѣтель не нуженъ.
- Дядя не можетъ быть лишнимъ свидѣтелемъ,-возразила дочь.-Я его люблю, какъ и тебя, тайнъ у меня ни отъ кого никакихъ нѣтъ. Хорошо, я сейчасъ съ вами вмѣстѣ ѣду домой. Переложите ваши вещи въ мою коляску.
Обоимъ старикамъ было неловко. Они чувствовали другъ въ другѣ враговъ, хотя сами не знали, почему. Но Людмила была спокойна.
-- Ну, о чемъ же мы говорить будемъ, папа?-спросила она, когда экипажъ тронулся.
Ты хочешь сразу, теперь начать о дѣлахъ? Погоди, дай мнѣ осмотрѣться.
1904
No 4.
внуками. Отъ нея я давно отрекся; я не хочу ея знать. Глупая баба. Развѣ она дочь? Она не догадалась даже объ матери спросить, жива ли старуха.
- Я вчера получила отъ мамы письмо, и знаю, что она здорова,-возразила Людмила.
- А! Потихоньку отъ меня эта старая дура пишетъ! Да вѣдь она безграмотная?.. Ей полы мыть, а не писать письма.
- Позвольте мнѣ пересѣсть въ коляску,-сказалъ Дамбіевъ.-Мнѣ нѣтъ никакой охоты быть свидѣтелемъ такихъ сценъ.
- Нѣтъ-съ, добродѣтельный человѣкъ, я, я самъ освобожу васъ отъ своего общества. Я попрошу васъ бросить меня у перваго постоялаго двора или у первой гостиницы. Я старъ, я не могу такъ волноваться. Жить у тебя-все время сердиться. Нѣтъ, я останусь лучше одинъ, въ трактирѣ. А вы, ходячая мораль, сидите здѣсь. Извините за грубость формы: между родственниками что за церемоніи, а вѣдь мы родственники...
- Да о какихъ дѣлахъ ты хочешь говорить со мной?Вѣдь никакихъ дѣлъ между нами нѣтъ. Мы съ тобой болѣе пяти лѣтъ не видались.
Ты избѣгала меня. Ты ни разу не догадалась даже показать мнѣ внуковъ?
- Отчего же вы не пріѣхали ко мнѣ, папа? Мы были бы рады.
- Рады? Ну, твой мужъ меня не долюбливалъ.
- Онъ къ вамъ относился совершенно безразлично. Вотъ вы его не любили.
- Ха! А за что мнѣ было его любить? Что онъ нахально ворвался въ нашу семью и увезъ тебя?
Мнѣ кажется, вы могли бы о покойномъ Костѣ иначе отзываться,-спокойно остановилъ его Дамбіевъ. Ужъ въ нахальствѣ-то его никакъ нельзя было упрекнуть.
Ваши замѣчанія мнѣ нежелательны,-сказалъ старикъ.-И если я ихъ терплю, то только потому, что экипажъ нами нанятъ пополамъ. Ну, да не въ этомъ дѣло. Его ужъ нѣтъ. Мнѣ важно вотъ что: у него было завѣщаніе?
Да, кажется.
- И что же ты, наслѣдуешь ему въ половинѣ?
- Странно, что васъ это интересуетъ. Вы вѣдь не дали за мной ни гроша. Бабушкино состояніе васъ не касалось.
- Не касалось? Ты думаешь. А я думаю, что если-бъ ты умерла, такъ оно перешло бы ко мнѣ. Вотъ какъ оно не касалось.
- Однако-увы!-папа, я жива. И, быть-можетъ, еще долго проживу. У меня здоровье желѣзное. Если ужъ я его смерть пережила, такъ ничто меня не возьметъ.
Но у тебя остались дѣти.
Двое.
- Ты можешь ихъ пустить по міру нищими!
Вы это серьезно говорите?
- Конечно, что за шутки!-разсердился старикъ.
И я тебя предупреждаю, что этого я не допущу.
Чего не допустите,-я ничего не понимаю?
- Мотовства. Они мнѣ внуки, родные внуки! Я обязанъ, пока я живъ, оградить ихъ отъ посягательства родной матери.
- Да на что же я посягаю?...
О, ты еще молода. Ты недолго будешь служить панихиды. Подвернется молодчикъ-и закрутишь.
Кровь бросилась ей въ лицо, она крѣпко стиснула зубы, чтобъ не сказать чего лишняго. Но Дамбіевъ не выдержалъ.
- Вамъ бы съ докторами посовѣтоваться,- сказалъ онъ.
- Ха-ха!-засмѣялся старикъ.-Вы думаете, что я тронутъ? Нѣтъ-съ, у меня еще работаетъ мозгъ, слава Богу. Я обязанъ, обязанъ, обязанъ слѣдить за своими
- Я васъ прощаю,-сказалъ Дамбіевъ.
Ха! Онъ прощаетъ, представитель идеала красоты! Вы продаете!.. Ну, такъ я не нуждаюсь въ вашемъ прощеніи. Вы, конечно, будете защищать слабую женщину отъ стараго слабоумнаго отца? Можетъ, въ желтый домъ засадите? Ха-ха! А я не дамся, не дамся!
- Папа!-заговорила молодая женщина.-Скажите, что вамъ надо отъ меня? Я столько пережила за это время, что, право, не хорошо еще подбавлять мнѣ горя. Клянусь, я обрадовалась вамъ, когда мама написала, что вы ѣдете.
- А она, старая шельма, и объ этомъ писала!
- Я готова была все забыть, сердце мое рвалось къ вамъ, но вы опять оттолкнули меня. Когда послѣ моей свадьбы вы отреклись отъ меня, мнѣ все казалось, что въ васъ говоритъ любовь ко мнѣ, что вы не хотѣли со мной разстаться. Но теперь, что же теперь вы имѣете противъ меня? Костя, котораго вы ненавидѣли, умеръ; преграды нѣтъ. Ваши внуки пріучены молиться за васъ, знаотъ васъ по портрету.
- Подарковъ ждутъ? Дѣдушка, молъ, привезетъ... Она съ болью посмотрѣла на него.
-- А вамъ жалко привезти имъ подарокъ?
Онъ быстро полѣзъ въ бумажникъ и вытащилъ зеленую ассигнацію.
- Вотъ,-сказалъ онъ, бросая ее дочери на колѣни.Вотъ тебѣ три рубля, купи имъ конфектъ. Я свое дѣло сдѣлалъ: любящій дѣдинька, дѣдинька сѣдинькій. Ха-ха!
-- Вы все-таки не сказали, что вы отъ меня хотите?
- Скажу, только не теперь. Не при этомъ новоявленномъ родственничкѣ. Успокоюсь и пріѣду къ тебѣ. И буду говорить серьезно. Я добьюсь своего. Я всю жизнь шелъ напроломъ и никогда не каялся. А теперь довольно, ни слова больше. Я не хочу говорить, не хочу слушать, не хочу отвѣчать. Выбросьте меня гдѣ-нибудь, а дня черезъ три я къ тебѣ пріѣду.
XIII.
Медунцова оставили въ Эссентукахъ. Дамбіевъ пересѣлъ въ коляску племянницы, и лихая тройка покатила во весь духъ по кисловодской дорогѣ.
- Это кошмаръ, а не человѣкъ,-сказалъ Дамбіевъ. - Всегда такой былъ. Я вѣдь его мало знала. Я росла у бабушки. Я только полгода и жила у него. Если бы не Костя,—кажется, за перваго разнощика вышла бы замужъ, только бы уйти отъ него.
- Ну, а какъ вы, Людмила? Какъ перенесли все это?
- Какъ видите, перенесла.
- Да. Вся жизнь ваша перевернута.
- Остались дѣти. Надо ихъ ростить. Слушайте. Я разскажу вамъ все подробно, какъ это произошло.
И она начала излагать непослѣдовательно, путаясь, то забѣтая впередъ, то отступая назадъ, ту картину смерти, что прошла передъ нею въ теченіе послѣднихъ