No 10.
1904
НИВА
- Ну, коли нѣтъ, тѣмъ лучше. Я тебя хорошимъ виномъ угощу.
- Спасибо, я пить не буду. Желтые зубы опять выставились.
Ничего не боишься, а пить боишься? Зачѣмъ же мнѣ тебѣ давать что дурное? Коли я бы хотѣлъ тебѣ нехорошо сдѣлать, я бы и сдѣлалъ безъ вина. А я тебя угостить хочу.
Онъ вынулъ изъ маленькаго шкапика стеклянный графинъ, въ родѣ тѣхъ, что въ семейныхъ домахъ держатъ для воды, наполненный густой, какъ вишневка, жидкостью. Потомъ онъ вынулъ серебряный кавказскій ковшикъ кривой, продавленный, насчитывавшій много столѣтійи налилъ виномъ до половины.
- Выпей, сдѣлай милость.
Бржиклецкій хлебнулъ не безъ боязни. Это было что-то въ родѣ холоднаго глинтвейна и въ то же время напоминало литовскую старку. Хозяинъ лукаво смотрѣлъ на него.
Какъ у тебя глаза бѣгаютъ,-сказалъ онъ.-Пей до конца, веселъ будешь.
Онъ рѣшительно опрокинулъ весь ковшикъ и сдѣлалъ три большихъ глотка. Внутри обожгло, и точно какой толчокъ получила кровь. Въ глазахъ сразу пошли круги, и въ комнатѣ стало свѣтлѣе.
- Ну, вотъ,-сказалъ хозяинъ:-а теперь будемъ о дѣлѣ говорить. Что надо? Сонныхъ капель? Пустое дѣло, за этимъ приходить не стоитъ.
А что же еще ты можешь дать? Мнѣ худобы не надо.
- Есть еще капли. Отъ одной лошадь умираетъ.
- Синильная кислота?
-- Не знаю, какъ по-вашему.
- Яда мнѣ не надо.
Старикъ зазвенѣлъ ключами и поднялъ крышку стоявшаго въ углу сундука. Покопавшись, онъ вынулъ оттуда маленькую, стеганую подушечку и пузырекъ съ сѣрымъ порошкомъ.
- Ну, смотри,-сказалъ онъ.-Насыпь сюда въ дырку порошка этого. И, пожалуйста, самъ не дыши, когда насыпать будешь. Потомъ подойди къ твоему пріятелю и дай ему разъ понюхать; лучше, когда онъ спитъ, чтобъ хорошенько понюхалъ.
- Ну, и что же будетъ?
- Шесть часовъ спать будетъ. Толкать можешь, рѣзать можешь, грабить можешь,-не проснется.
-- А потомъ?
- Потомъ совсѣмъ здоровъ будетъ. Хочешь попробовать? Ложись на диванъ. Я дамъ понюхать, только къ вечеру проснешься.
- Нѣтъ, что же мнѣ на себѣ, не хочется. Вдругъ еще кто ограбитъ.
- Ограбить, душа моя, и безъ порошка можно. Ну, не хочешь пробовать на себѣ, я тебѣ покажу на дѣлѣ.
Онъ высыпалъ изъ порошка нѣсколько гранъ на тряпочку. Потомъ быстро поймалъ за крыло проходившаго мимо голубя и прикрылъ ему носъ тряпкой. Тотъ рванулъ-было, но тотчасъ же поджалъ лапки и повалился на бокъ.
- Смотри,-показывалъ старикъ, растягивая голубю крылья:- смотри, совсѣмъ мертвая птица.- Онъ положилъ его комкомъ на ладонь и раза два подбросилъ. Совсѣмъ издохъ. А вечеромъ проснется и ѣсть будетъ. Онъ положилъ его на полку.--Еще хочешь что? Гашиша хочешь? Наргиле покуришь, хорошія вещи увидишь.
- Нѣтъ, этого добра не надо.
Старикъ захохоталъ.
- Себѣ не хочешь, только для другихъ гостинцы покупаешь? Ну, вотъ я тебѣ еще дамъ маленькій пузырекъ. Двѣ капли капни во что хочешь, только лучше въ вино. Какъ выпьетъ кто, совсѣмъ у него сила пропадетъ. Ноги будутъ чужія, руки чужія. Все видѣть будетъ, слышать будетъ, а говорить не будетъ. Ничего не можетъ. Возьми, пригодится.
1904
Онъ сунулъ ему въ карманъ пузырекъ.
183
- Сколько же я тебѣ долженъ?-спросилъ Бржеклецкій. Тотъ махнулъ рукой.
- Ничего не надо. Я съ твоего друга получу. Съ нимъ и считайся. Сколько тебѣ по расчету надо заплатить, столько и заплатишь.
Бржиклецкій посмотрѣлъ на него съ удивленіемъ.
- Странный ты человѣкъ.
- Я бѣдный человѣкъ, торгую, чѣмъ можно.
Бржиклецкій хотѣлъ встать, но ноги плохо слушались.
- Однако, и вино твое!-замѣтилъ онъ.
-- Ха-ха! Ноги сидѣть хотятъ. Глупыя ноги! А ты ихъ попробуй отъ пола отодрать, не можешь?
Онъ наклонился къ нему съ дивана и больно похлопалъ его по колѣнкамъ.
- А ну-ка, теперь!-Бржиклецкій сдѣлалъ усиліе и вскочилъ. — Ну, теперь пойдешь. — Онъ протянулъ ему руку.- Но коли ты кому попадешься, пожалуйста, не говори, что отъ меня получилъ. Я и не видѣлъ тебя никогда, и не знаю.
Онъ проводилъ гостя. Бржиклецкому показалось, что онъ ведетъ его по другому ходу. И въ самомъ дѣлѣ, они вышли на другую улицу.
Иди теперь туда, показалъ старикъ:-будь здоровъ.
Онъ кивнулъ бородой и зашлепалъ своими туфлями по направленію своей лавки.
III.
Вечеромъ то же дня къ Бржиклецкому зашелъ Амброзіевъ.
- Я за васъ долженъ былъ сегодня заплатить рыжей бородѣ,-сказалъ онъ.
- Сколько?
- Да все, что вы утромъ дали.
Двадцать пять? Вы врете. За что такая уйма денегъ?
- По сту рублей за пузырекъ беретъ.
- Кому надо.
-- Да вѣдь и вамъ надо.
- Не особенно. Хотите, назадъ отдамъ?
- Полно. Вы пятьдесятъ заплатили бы. А просто въ васъ польская привычка торговаться. Вы мнѣ заплатите, вѣдь я вамъ нуженъ. Хорошія снадобья. Голубь до сихъ поръ спитъ.
- А вы сами пользовались этими снадобьями? Онъ замахалъ руками.
-- Да что вы, за кого меня принимаете! Я всегда все на чистоту.
Бржиклецкій даже обидѣлся.
-- Позвольте, а я-то самъ что?
- Вы-другое дѣло, вы дѣлецъ.
Они пристально посмотрѣли въ глаза другъ другу и поняли, что оба изъ тѣхъ людей, которые не постѣсняются, въ случаѣ нужды, выдать пріятеля съ головою.
- Я васъ даже не спрашиваю, зачѣмъ вамъ понадобились эти запрещенные правительствомъ медикаменты,— вкрадчиво сказалъ Амброзіевъ.
- Да если-бъ и спросили, я не отвѣтилъ,-возразилъ Бржиклецкій.
- Это конечно.
- Вы лучше скажите мнѣ, какъ наши дѣла?
- Собралъ много уликъ.
- Даже уликъ?
- А то какъ же? Озупьевы вѣдь тоже здѣсь виноградникъ завели. Чего только ни надѣлали. Деньги горстями разсыпали. Въ Озупьевѣ удальство было. Знаете, русское удальство? Да нѣтъ, вы не знаете.
- Чувствую.
- Гдѣ вамъ чувствовать! Вы ляхъ.
- Какой я ляхъ?
Ляхъ римской паствы. Шири въ вашемъ шляхетствѣ нѣтъ. Раздолья. У васъ Висла, у насъ-Волга.
- Обмелѣла она.
- Отъ шири. Вотъ Озупьевъ это понималъ. Онъ пилъ