264 

1904 

ѣзжайте съ Микитой: онъ шалый, можетъ возьмется. 

Онъ крикнулъ, вставши на козлахъ, Микиту. На зовъ подкатила гнѣдая тройка поджарыхъ коньковъ. На облучкѣ сидѣлъ въ красной рубахѣ и бархатной безрукавкѣ красивый молодецъ съ опухшимъ лицомъ и въ заломленной на бекрень фуражкѣ. Онъ запросилъ шестьдесятъ рублей и согласился везти за тридцать. 

Ежели опоздаю, десять рублей за все и назадъ даромъ доставлю. 

Старикъ вскочилъ къ нему въ коляску. Тройка рванула и понесла по тополевой аллеѣ. Медунцовъ прижималъ къ груди драгоцѣнный пакетъ. Мимо мелькали постройки, сады, откосы голыхъ горъ. Тройка взлетѣла на вершину холма, откуда во всѣ стороны открывалась широкая перспектива, и понеслась внизъ, окутанная густымъ облакомъ пыли. Отъ этой пыли скоро все побѣлѣло: и спина бархатной поддевки ямщика, и крупы лошадей, и малиновая обивка коляски, и, вѣроятно, самъ Медунцовъ. Солнце жарко палило съ правой стороны. Правая пристяжная стала совсѣмъ черной отъ пота. Но старикъ ничего не чувствовалъ: онъ держалъ крѣпко свое сокровище, и ему въ неясныхъ грезахъ рисовался его огромный домъ въ далекомъ сѣверномъ городѣ, старшій дворникъ, отдѣленіе государственнаго банка, гдѣ онъ хранитъ свои бумаги, и гдѣ по цѣлымъ часамъ терпѣливо выжидалъ когда чиновники кончатъ пить чай и заблагоразсудятъ съ нимъ заговорить и дать требуемую справку. Лошади скакали, экипажъ спускался все ниже въ долину Подкумка, встрѣчные сворачивали съ дороги, а онъ ничего не замѣчалъ и не видѣлъ. 

Когда тройка спустилась внизъ, и струи горной рѣчки зашумѣли у самой дороги, онъ какъ будто очнулся. Ямщикъ вдругъ круто осадилъ тройку, свернулъ по косогору внизъ, сильно тряхнувъ экипажъ, и прямо направилъ лошадей въ воду. 

Что ты дѣлаешь, мерзавецъ! крикнулъ старикъ, думая, что Микита хочетъ его утопить. 

Но тотъ даже не оглянулся. Они въѣхали въ воду по самую ступицу, такъ что коляска еле-еле не черпала кузовомъ воду. Между колесами вода зашумѣла, пристяжныя опустили головы и стали пить. Микита спрыгнулъ прямо въ воду н пошелъ къ мордамъ коней, захвативъ маленькое ведро, что стояло у него въ ногахъ. Онъ распустилъ ремнидушу коренника, чтобъ и онъ могъ напиться студеной горной воды, зачерпнулъ ведромъ и сталъ поливать конямъ головы и спины. Лошади фыркали и съ удовольствіемъ 

НИВА 

1904 

No 14. 

No 14. 

Христіанскіе мученики въ Японіи. Картина К. Маріани, авт. «Нивы». 

1904 

НИВА 

1904 

265 

подставляли себя подъ эти всплески. Правая пристяжная даже норовила повернуться другимъ бокомъ. 

Черезъ пять минутъ они снова летѣли съ горки на горку. Подкумокъ шумѣлъ внизу между кустами, раскаленное небо пылало попрежнему. Густая пыль еще болѣе липла къ мокрой лошадиной шерсти. Прошло сорокъ минутъ со времени ихъ выѣзда, и верстовой столбъ показывалъ, что они отъѣхали одиннадцать верстъ. 

Пошла степь. Промелькнули Эссентуки. Вдали показался Пятигорскъ. Слѣва вздымался пятиглавый Бештау съ корявымъ отрогомъ, Щелудивой горкой. Вдали синѣла Желѣзная гора. Степь была вся уже выжжена іюльскимъ солнцемъ, покрыта пылью и казалась рыжей. Тройка скакала тише, коренной недовольно потряхивалъ головой. У казачьяго пикета ямщикъ опять остановился и опять, въ тѣни обрыва, облилъ коней. 

Полтора часа слишкомъ прошло!-крикнулъ ему Медунцовъ.Когда-жъ мы пріѣдемъ? 

Черезъ пятнадцать минутъ будемъ,- весело откликнулся Микита.-Теперь плевое дѣло. 

И черезъ пятнадцать минутъ они дѣйствительно уже мчались по улицамъ Пятигорска, вспугивая свиней и домашнихъ птицъ, стаями ходившихъ черезъ дорогу. 

XVII. 

Нотаріусъ просмотрѣлъ всѣ переданныя бумаги и сказалъ, что ему необходимо письмо отъ Людмилы Львовны, которую онъ давно имѣетъ честь знать и глубоко уважаетъ,письмо, въ которомъ бы она предложила ему составить необходимый документъ. Онъ прибавилъ, что чрезвычайно польщенъ случаемъ познакомиться съ отцомъ столь уважаемой особы, причемъ замѣтилъ, что вѣроятно эта передача вызвана посланнымъ ей черезъ него письмомъ отъ Криптова. Медунцовъ обѣщался на другой день доставить ему требуемое письмо, и принужденъ былъ уйти, такъ какъ контора дѣйствительно закрывалась до вторника. По улицѣ Микита проѣзжалъ тройку. Увидя барина, Микита пріостановился и спросилъ, поѣдетъ ли онъ назадъ. 

Медунцовъ сказалъ, что нѣтъ, и сунулъ ему договоренную плату. Ямщикъ попросилъ прибавки: 

Синенькую хоть накиньте. Нешто по жарѣ можно такъ гнать? 

Медунцовъ обругался и пошелъ па бульваръ. Тамъ онъ почувствовалъ, что ноги его плохо держатъ. Волненія утра, быстрая скачка, жара,-все вмѣстѣ такъ подѣйствовало на него, что онъ присѣлъ на скамейку. Вокругъ ходили люди,