306
Бржиклецкій улыбнулся.
1904
Н И В А
Я лично никому не вѣрю, и не знаю, почему вы мнѣ должны довѣрять.
Тѣмъ не менѣе, онъ, пригласивъ въ свидѣтели Худоберда, подошелъ къ шкапу и долго возился съ ключомъ, который никакъ не хотѣлъ отпереть сразу замка.
Странное дѣло,-удивлялся Криптовъ:-всегда замокъ дѣйствовалъ превосходно.
Наконецъ его отперли.
Тамъ въ папкѣ,-говорилъ съ постели Криптовъ.Наклеена на переплетѣ надпись: «векселя».
- Есть,-сказалъ Худобердъ.
- Дайте сюда. Тутъ четыре векселя. А шкапъ пока заприте.
Шкапъ заперли.
Криптовъ самъ отбросилъ обложку папки. Внутри лежалъ одинъ чистый вексельный бланкъ, и больше ничего не было. Глаза его вдругъ расширились, съ блѣднаго лица совсѣмъ сбѣжали краски.
-Что такое, что такое!-говорилъ онъ.-Я самъ сюда положилъ, самъ...
Онъ испуганно смотрѣлъ на обоихъ посѣтителей. У Бржиклецкаго высоко поднялись брови, и онъ тихо покачалъ головой.
Ай-ай!-сказалъ Худобердъ.-Выкрали!
Да не можетъ быть! Некому.
- Чьи векселя-то были?
- Три вздорныхъ, а одинъ Бормоткина большой. Онъ уставился на Бржиклецкаго.
- Кто это, по-вашему?-спросилъ онъ.
Не ѣздите въ другой разъ на Эльбрусъ!-глядя на него въ упоръ, отвѣтилъ Бржиклецкій.-Удивляюсь, какъ все у васъ не выкрали.
- Вы когда въ послѣдній разъ ходили въ ящикъ?спросилъ Худобердъ.
- Предъ отъѣздомъ.
Худобердъ осмотрѣлъ внимательно дверцу.
- Ничего не попорчено,-сказалъ онъ.
- Вексель-то ужъ послѣ моего отъѣзда получили?спросилъ съ удареніемъ Бржиклецкій.
Послѣ.
Гм!.. Платить вамъ придется кредиторамъ...
Можно заявить о пропажѣ...
Не нотаріальный вексель-то?..
Нѣтъ.
Криптовъ схватился за голову.
- Этакій разбойникъ, этакій разбойникъ!- говорилъ онъ.
Ну, что же дѣлать,-утѣшалъ его Бржиклецкій.Придется заплатить... Конечно, непріятно... Но вѣдь не разоритъ васъ это... Можетъ-быть, онъ, наконецъ, временно затерялся... Потомъ найдется.
- Дайте ключъ,-крикнулъ Криптовъ.-И идите... Оставьте меня, оставьте...
- Можно начать слѣдствіе... Обыскъ у Матрены сдѣлать,-продолжалъ Худобердъ.
Убирайтесь вы съ своимъ слѣдствіемъ... Ничего мнѣ не надо... Уходите... Видѣть я его не могу.
- Совсѣмъ онъ съ ума спятилъ,-сказалъ Бржиклецкій, когда они вышли на улицу.-Бѣда мнѣ съ нимъ, отвернуться нельзя. Надолго ли я уѣзжалъ, и ногу ему отрѣзали, и обокрали.
Да, при васъ этого не было,-подтвердилъ Худобердъ.
XXIII.
О больномъ Медунцовѣ madame Рацевичъ справлялась постоянно. Дѣла ея дочерей стояли хорошо; двѣ получили предложеніе.
Извѣстіе о томъ, что и средней дочкѣ была сдѣлана «декларація», мамаша неожиданно получила однажды утромъ. Дѣвушка прибѣжала въ одной рубашкѣ и бросилась къ ней на кровать.
1904
No 16.
-- Мама, я всю ночь не спала... Ты знаешь: кажется, князь мнѣ сдвлалъ предложеніе.
Мамаша сѣла мигомъ на кровати и перекрестилась.
- Господи, да неужели!
- Да, да, мама...
И дѣвочка, захлебываясь, стала разсказывать, какъ вчера на пикникѣ произошло это объясненіе.
- И понимаешь, мама,-говорила она:-въ это самое время, выходитъ вдругъ Заглининъ, такъ неожиданно. А князь нисколько не смутился и говоритъ, такъ что онъ услышалъ: «Такъ вы моя невѣста, да? Невѣста?»
- И Заглининъ слышалъ?-переспросила мать.
- Да какъ же. Онъ тутъ же, возлѣ былъ, въ двухъ шагахъ...
- Сестры твои проснулись?
- Встаютъ.
Она накинула наскоро юбку и вышла въ гостиную.
Птички мои, какъ я счастлива,-заговорила она.Наконецъ-то вы нашли себѣ партіи. Только смотрите, чтобъ не сорвалось...
- Нѣтъ, мама, какъ можно,-раздались голоса.
Ужъ вы теперь ухо востро держите... Какъ хорошо было бы, если бы и третья вышла...
- Я, мама, еще подожду,-откликнулась младшая.
- А ужъ какъ мнѣ трудно было съ вами, птички мои,-продолжала мать:-изъ послѣдняго тянулись. У Заглинина тоже теперь денегъ нѣтъ. Ну, да ужъ теперь можно рискнуть. Я знаю, гдѣ занять.
- Ты, мамочка, отлично умѣешь занимать деньги,похвалили ее дочери.
- Теперь, милочки мои, надо, чтобы всѣ сейчасъ узнали объ этомъ, и чтобы васъ непремѣнно поздравили за обѣдомъ.
-- Да, мама, это нужно.
-- Это ужъ я устрою.
Мамочка, и корреспонденція этого противнаго Глушкина не испортила дѣла.
- Она помогла намъ, милочки. Она возбудила къ вамъ общія симпатіи.
- Неужели, мама, онъ думалъ, что мы пойдемъ за него?-спросила младшая.
- Онъ глупъ, птички мои. Онъ не могъ понять, что мы держали его при себѣ, потому что онъ былъ намъ полезенъ. А неужели же я позволила бы себѣ отдать которую-нибудь изъ васъ за него?
- Да, мама, онъ очень глупый,-отозвались птички.
- Вотъ жалко, что писатель-то нашъ уѣзжаетъ, онъ вдовый,-съ грустью заговорила мамаша.
- Онъ старый, мама,-сказала младшая дочка.
- За то имя большое... А впрочемъ, и то сказать: найдутся и другіе.
Кухарка внесла письмо съ золотой княжеской короной на конвертѣ. Всѣ дамы вспыхнули отъ радости.
- Читай, мама, вслухъ, читай,-раздались голоса.
«Позвольте, глубокоуважаемая...-прерывисто дыша, начала она.-Позвольте мнѣ осмѣлиться просить у васъ... Я давно уже чувствую глубокую симпатію...»
При послѣдней строчкѣ письма съ madame Рацевичъ сдѣлался обморокъ. Она вообще не могла выносить та. кихъ потрясеній.
Всѣ дочери кинулись къ ней приводить ее въ себя. Наконецъ, она опомнилась, обняла своихъ птичекъ и сказала:
- Боже, до чего я счастлива!
Въ этотъ день счастье какъ-то особенно щедро было разлито въ природѣ. Неподалеку отъ ихъ домика, въ другомъ, тоже бѣленькомъ домикѣ разыгрывалась идиллія. У самовара сидѣлъ знаменитый писатель Павелъ Степановичъ, а знаменитая артистка Эвлалія намазывала ему булку масломъ и говорила:
- Вѣдь ты, Павелъ, меня любишь, да?