382 

1904 

НИВА 

торжеству по этому случаю мы еще вернемся. 

О виновникѣ торжества столько написано, что едва ли можно сказать что-либо новое, какъ въ смыслѣ біографическихъ свѣдѣній, такъ и относительно выясненія значенія Глинки для русской музыки. Достаточно взглянуть на томы, хранящіеся въ шкапу музея Глинки въ консерваторіи (стр. 391), чтобы убѣдиться въ этомъ. Наибольшее значеніе въ первомъ отпошеніи имѣютъ, конечно, прежде всего «Записки» самого Глинки и «ВоспоминаБолеславъ Храбрый, даровавшій гербъ роду Глинки. нія» Людмилы Ивановны Шестаковой, сестры композитора, единственной, здравствующей представительницы рода Глинки (стр. 389), такъ много сдѣлавшей для памяти брата; затѣмъ, «Дневникъ» пріятеля Глинки, Н. В. Кукольника, «Воспоминанія» современниковъ: Степанова, Толстого, Струговщикова, Кармолиной, Гейденрейха, Арнольда, Соллогуба, Сѣрова, Кашперова, Николаева и др., не говоря уже о многочисленныхъ біографіяхъ, помѣщенныхъ въ журналахъ, исторіяхъ музыки, словаряхъ и ежедневныхъ періодическихъ изданіяхъ, и другихъ, вышедшихъ отдѣльными брошюрами или книжками. 

1904 

No 20. 

Л. И. Шестакова, какъ замѣчено выше, вмѣстѣ со своей единственной племянЗначительно меньше критическихъ ницей-послѣднія представительницы статей о дѣятельности М. И. Глинки, древняго рода Глинокъ (стр. 385). Фахотя всѣ произведенія его разобраны милія эта одна изъ стариннѣйшихъ; она въ отдѣльности и притомъ лучшими встрѣчается еще въ XV вѣкѣ; фамилія нашими музыкальными критиками: Сѣэта-польская и дворянскаго происхоровымъ, г. Ларошемъ и др. За гранижденія; гербъ, которымъ пользуется она. цей выясняли значеніе Глинки главпредставляетъ на лазуревомъ щитѣ зонымъ образомъ Берліозъ, фонъ-Дрезеке, лотой полумѣсяцъ рогами вверхъ, на Мериме и др.; большую услугу въ который упираются два сломанныхъ смыслѣ ознакомленія иностранцевъ съ серебряныхъ меча. Гербъ этотъ былъ Глинкою оказала книжка г. Кюи «La данъ одному рыцарю изъ этой фамиліи musique en Russie». Все это доказыБолеславомъ Храбрымъ за защиту коваетъ, что матеріаловъ о жизни и дѣяроля. Въ 1655 г., по отнятіи у полятельности достаточно; были опыты соковъ Смоленска, Викторіенъ-Альбертъ брать все это въ одно цѣлое, но поГлинка принялъ православіе,- такъ пытки эти нельзя назвать вполнѣ удачгласитъ брошюра, изданная неизвѣстными, такъ какъ въ большинствѣ случаевъ труды носили нымъ авторомъ въ Смоленскѣ въ 1885 г.,-и названъ Якооттѣнокъ компиляціи, безъ самостоятельнаго критическаго вомъ; онъ-то и есть родоначальникъ русской вѣтви Глинокъ, отношенія къ имѣвшемуся подъ руками обширному 

и многостороннему матеріалу, такъ что, строго говоря, Глинка ждетъ еще своего біографа. 

Въ виду общеизвѣстности главнѣйшихъ фактовъ изъ жизни и дѣятельности нашего великаго композитора, мы на нихъ останавливаться не будемъ въ подробностяхъ; еще менѣе мы можемъ здѣсь вдаваться въ оцѣнку того или другого произведенія. Поэтому мы ограничимся лишь напоминаніемъ объ отдѣльныхъ эпизодахъ, имѣющихъ отношеніе къ настоящему торжеству. Но, прежде всего, мы должны воздать должное Людмилѣ Ивановнѣ Шестаковой, которой мы столькимъ обязаны въ распространеніи имени и памяти знаменитаго ея брата. Такъ, мы ей обязаны существованіемъ «Записокъ М. И. Глинки»; по ея настояпіямъ, творецъ «Руслана» въ 1854 г., проводя лѣто въ Царскомъ Селѣ, принялся за составленіе своей автобіографіи. 

своею безпредѣльною заботливостью и привязанностью облегчить его душевныя страданія. Послѣ смерти страстно любимаго брата и дочери у нея не осталось никого изъ родныхъ, и она всецѣло отдалась осуществленію задачи своей жизни. Сначала она приводитъ въ хронологическій порядокъ всѣ романсы его (это было сдѣлано еще при жизни М. И. Глинки). Затѣмъ, благодаря ея заботливости, спасены партитуры оперъ, такъ какъ она приказала списать по два экземпляра обѣихъ оперъ (извѣстно, что пожаромъ 1859 года истребленъ ТеатръЦиркъ,-нынѣшній Маріинскій,а вмѣстѣ съ нимъ и партитура «Руслана»); по ея просьбѣ изданы Родовой гербъ М. И. Глинки. за границей четыре увертюры (двухъ оперъ и испанскія: «Аррагонская хата» и «Ночь въ Мадритѣ») и посвящены Берліозу, Мейерберу, Листу и Дену, какъ лицамъ, сочувственно относившимся къ музыкѣ Глинки при жизни его; въ 1864 г. она предпринимаетъ далеко не легкое въ то время дѣло изданія обѣихъ оперъ; она же способствовала постановкѣ «Руслана» въ Прагѣ въ 1866 г. По ея стараніямъ и хлопотамъ перевезены были останки Глинки изъ Берлина въ Петербургъ. Живое участіе принимала она также на празднествѣ открытія памятника въ Смоленскѣ въ 1885 г. и при постановкѣ рѣшетки вокругъ памятника на могилѣ Глинки въ Александро-Невской лаврѣ (стр. 391). 

Отецъ Глинки, И. Н. Глинка. 

Послѣдніе годы до поѣздки въ Берлинъ, изъ которой ему уже не суждено было вернуться живымъ, Глинка не разставался съ любимой сестрой, съумѣвшей 

Усадьба въ Новоспасскомъ (смоленской губ.), въ которой родился Глинка.