462 

1904 

VII. 

нива 

Въ незримой кузницѣ. 

Романъ въ 2-хъ частяхъ. 

И. Н. Потапенко. 

(Продолженіе). 

Слѣдующій день былъ дѣловой. Съ утра мыли экипажъ и подкармливали тройку, такъ какъ предстояло основательное путешествіе въ городъ. 

Корниловъ всталъ рано, и рано пришелъ къ нему Петръ. Они сидѣли въ кабинетѣ и редактировали проектъ довѣренности, которую Александръ Васильевичъ долженъ былъ дать Матюшину. 

Корниловъ смотрѣлъ на него и говорилъ съ нимъ довѣрчиво, а Петръ какъ бы избѣгалъ смотрѣть ему въ глаза, и голосъ его въ это утро былъ глухой, тусклый, какъ-будто за его словами скрывалось что-то недоговоренное. 

- Нѣтъ, нѣтъ,- говорилъ Александръ Васильевичъ, прочитывая нѣкоторыя мѣста довѣренности, которыя казались ему слишкомъ осторожными и сдержанными.Я тебѣ довѣряю все и безусловно. Смыслъ долженъ быть такой, что ты имѣешь право поступать по твоимъ личнымъ рѣшеніямъ, и я даже протестовать не имѣю права. Единственное, что принадлежитъ мнѣ, это рѣшеніе отдать землю крестьянамъ, а условія и всѣ подробности, это- твое дѣло. Ты будешь сноситься съ крестьянами, они должны знать только тебя. 

Слишкомъ большое довѣріе портитъ людей,-какъто недовольно возразилъ Петръ. 

Можетъ-быть, можетъ-быть... Но это до тебя не можетъ относиться. Ты вѣдь вытесанъ изъ камня... 

«А ты, мой милый, изъ воска»,-мысленно возразилъ на это Петръ. 

Все было готово къ отъѣзду. Рано пили чай. Только ждали пріѣзда Владиміра Павловича, который согласился ѣхать вмѣстѣ съ ними. 

Для Валентины и Даши съ этимъ пріѣздомъ было связано еще и другое. Щегловитовъ вѣроятно привезетъ и ихъ отца. Валентина, впрочемъ, смотрѣла на это довольно спокойно. Она разъ навсегда рѣшила, что, сколько бы онъ ни жаловался, ни стоналъ, она ничего не измѣнитъ. 

Даша же только думала, что тоже рѣшила вопросъ. Въ дѣйствительности же она страдала отъ жалости къ старику. 

И вотъ во дворъ вкатилась изящная коляска Щегловитова. Изъ нея бодро, молодцевато и какъ-то молодо выскочилъ Владиміръ Павловичъ, и затѣмъ помогъ выйти и Чернецкому. 

При одномъ взглядѣ на лицо старика становилось ясно, что онъ умиротворился. Правда, онъ не улыбался своимъ дочерямъ, не говорилъ, что прощаетъ имъ или одобряетъ ихъ своеволіе. Онъ просто ничего объ этомъ не говорилъ. Онъ поцѣловался съ ними... Затѣмъ его повели въ палисадникъ. Валентина налила ему чаю, Даша намазала масломъ хлѣбъ для него, и начался разговоръ о томъ, какъ красиво устроена усадьба Владиміра Павловича. 

Для Валентины и Даши было ясно, что его отношеніе къ ихъ поступку нисколько не измѣнилось, но просто онъ за эти сутки, благодаря стараніямъ Щегловитова, усвоилъ новый взглядъ на свое право вмѣшиваться въ ихъ жизнь. Онъ научился, не признавая, допускать. Такъ заглушаются страданія во время операціи при посредствѣ наркоза. Все совершается такъ, какъ должно, человѣку рѣжутъ больное мѣсто, всѣ неизбѣжные процессы происходятъ безъ измѣненія. Но, благодаря наркозу, человѣкъ не чувствуетъ ихъ и не страдаетъ. Наркозомъ являлись здѣсь искусныя рѣчи Щегловитова, который, должно-быть, за это время израсходовалъ ихъ не мало. 

1904 

No 24. 

Старикъ Чернецкій восхищался усадьбой Владиміра Павловича, а также и имъ самимъ, и въ то время, какъ Щегловитовъ говорилъ о чемъ-то съ Александромъ Васильевичемъ въ его кабинетѣ, расхваливалъ его умъ и тонкую образованность. 

Напившись чаю и закусивъ, онъ поднялся. 

- Теперь поѣду домой,-сказалъ онъ, и въ его глазахъ вдругъ появилось выраженіе сиротливости.-Ну, милыя дочери, не забывайте, навѣщайте... 

- Вы къ намъ тоже почаще пріѣзжайте, папа,промолвила Даша, уже вполнѣ готовая растрогаться. 

- Хорошо, хорошо...-говорилъ старикъ:-а только я старъ, мнѣ не легко, а вы пріѣзжайте почаще... ну... 

Онъ обнялъ обѣихъ дочерей. Глаза его были влажны, но онъ не заплакалъ, выдерживая, можетъ-быть, потому, что здѣсь уже былъ Щегловитовъ, передъ которымъ онъ, должно-быть, связалъ себя обѣщаніемъ. Потомъ онъ сѣлъ въ свой шарабанъ, взялъ въ руки возжи и выѣхалъ со двора. 

Тогда и въ Корниловской усадьбѣ стали торопливо собираться въ городъ. Было уже часовъ десять утра, ѣзды до города предстояло добрыхъ три часа. 

Щегловитовъ жалѣлъ своихъ англійскихъ лошадей и предпочиталъ, чтобы онѣ оставались въ стойлахъ и ѣли свѣжее сѣно. Поэтому въ его экипажъ (такъ какъ онъ привыкъ къ локойной ѣздѣ и не могъ ѣздить въ другомъ) запрягли корниловскихъ лошадей, не столь дорогихъ и не столь культурныхъ, какъ его, тѣмъ не менѣе достаточно горячихъ и быстрыхъ. 

- Когда вы вернетесь?- спросила Даша, когда всѣ уже сидѣли въ экипажѣ. 

Сегодня къ ночи непремѣнно,- отвѣтилъ Александръ, и они поѣхали. 

Губернскій городъ былъ не крупный, но чистенькій и пріятнаго тона. Не много уже осталось на Руси такихъ городовъ. Онъ носилъ особый «дворянскій отпечатокъ». Въ немъ сохранилось много помѣщичьихъ домовъ, небольшихъ, этажа въ два, а то и въ одинъ, съ причудливой архитектурой, съ парой львовъ или лебедей, высѣченныхъ изъ камня, у подъѣзда, съ фигурнымъ флюгеромъ на крышѣ, вообще съ какими-нибудь затѣями. 

Окружные помѣщики строили ихъ для себя и никогда никому не отдавали въ наемъ, считая это даже позорнымъ. Помѣщичій домъ, въ которомъ жили зимой посторонніе кильцы, былъ уже какъ бы оскверненъ. Это уже значило, что у помѣщика дѣла плохи, не сходятся концы сь концами, и такое обстоятельство косвеннымъ образомъ вліяло даже на кредитъ помѣщика. 

Да и что дѣлалъ-бы городской житель въ этомъ домѣ. куда были перенесены всѣ деревенскія удобства —и конюшня, и разные погребцы, и кладовыя, и даже бесѣдка въ палисадничкѣ, точь-въ-точь такая, какая стояла въ деревенскомъ саду? 

Помѣщики жили въ нихъ сами, когда въ зимніе мѣсяцл съ чадами и домочадцами, съ дворней пріѣзжали сюда поразвлечься. 

Зимой въ деревнѣ глухая пора и скука, а въ городѣ есть театръ и люди. Въ нѣкоторыхъ домахъ давались балы и вечера. Въ городѣ было «дворянское собраніе», куда вывозили дѣвицъ для танцевъ и отысканія мужей. 

А чуть повѣяла первая струя отдаленной еще весны, какъ во всѣхъ «дворянскихъ домахъ» начиналась суета, укладывались, увязывались, и цѣлые караваны отправлялись въ обратный путь, по усадьбамъ. 

Теперь въ городѣ, конечно, многое перемѣнилось.