466 

1904 

Что же это значитъ?-спросилъ Щегловитовъ. 

НИВА 

А ничего не значитъ, глубокоуважаемый Владиміръ Павловичъ. Русскому человѣку свойственно дѣлать страшныя сальто-мортале: и вотъ наши дворяне изъ недавняго свирѣподушія вдругъ впали въ прекраснодушіе, которое, по-моему, граничитъ съ слабодушіемъ, а если хотите, недалеко и отъ слабоумія. Въ другихъ сословіяхъ, если человѣкъ грабитъ другого, то это все-таки сопряжено съ рискомъ попасть въ тюрьму. А дворянинъ даетъ формальную довѣренность на ограбленіе себя... 

Позвольте, m-r Родичевъ, позвольте!-горячо остановилъ его Щегловитовъ.-Я знаю Матюшиныхъ и не сомнѣваюсь въ ихъ честности. 

Я тоже... но человѣкъ можетъ быть честнымъ всю жизнь, а если однажды его поставили у незапертаго сундука, наполненнаго золотомъ, то есть много шансовъ, что онъ проворуется... Большею частью, глубокоуважаемый Владиміръ Павловичъ, люди бываютъ честные оттого, что не имѣли случая, а также и надобности украсть. Впрочемъ, извините, я ничего не утверждаю. Это не больше, какъ мои умствованія. 

Щегловитовъ не повѣрилъ ему. Родичевъ вообще не внушалъ ему большого довѣрія, хотя въ послѣднее время онъ ловилъ себя на какомъ-то странномъ, необъяснимомъ сочувствіи къ нему. 

Онъ смотрѣлъ на этого преобразившагося дворянинатакого самоувѣреннаго сегодня, съ такими широкими манерами, съ такими вольными движеніями, полнымъ достоинства тономъ, и думалъ: 

«Но, какъ ты вдругъ развернулся, мой милый, и какъ много значитъ перемѣнить рубище на приличную одежду и въ карманѣ, который вчера былъ пустъ, ощутить набитый золотомъ кошелекъ! Совсѣмъ не узнать человѣка. Переродился». 

Корниловъ и Матюшинъ вернулись отъ буфета; подали кушанье и начали завтракать. Родичевъ полѣзъ въ жилетный карманъ и вынулъ оттуда массивные золотые часы, висѣвшіе на золотой цѣпи. Онъ купилъ ихъ сегодня утромъ. Онъ взглянулъ на часы и объявилъ: 

- Мнѣ надо торопиться. Меня ждетъ Варвара Ивановна,- сказалъ онъ и поднялся.- А вы, господа, не завернете къ ней? Она будетъ очень рада. 

Мы торопимся.-отвѣтилъ Корниловъ.-Намъ къ вечеру надо быть дома. 

Жаль. Она питаетъ къ вамъ, ко всѣмъ обитателямъ Корниловки, «влеченье- родъ недуга...» Ну, до свиданія, господа. Можетъ-быть, до отъѣзда за границу и не увижусь съ вами... А впрочемъ, отчего бы вамъ не пріѣхать въ Путивлевку на наше бракосочетаніе? Вѣдь это всего въ четырехъ верстахъ отъ васъ. Я извѣщу васъ, непремѣнно извѣщу. 

Онъ простился и ушелъ. 

-- Какъ мѣняетъ человѣка благополучіе! Онъ совсѣмъ другой!-замѣтилъ Щегловитовъ. 

- Обработаетъ онъ госпожу Заболотную, вотъ какъ обработаетъ!-сказалъ Петръ. 

Вы думаете. Петръ Егоровичъ, что непремѣнно обработаетъ?-спросилъ съ какимъ-то особеннымъ вниманіемъ Щегловитовъ. 

Да ужъ, если курица попалась въ руки, такъ ее обязательно общиплютъ. 

Неужели это обязательно?-еще пристальнѣе прежняго глядя на него, спросилъ Владиміръ Павловичъ. 

- Ну, такъ по крайней мѣрѣ бывало до сихъ поръ. 

И опять у Щегловитова что-то зашевелилось въ душѣ непріятное. Рѣшительно сегодня ему суждено было страдать. Никогда въ жизни онъ не сомнѣвался въ Матюшиныхъ. Самъ джентльменъ, какъ въ крупномъ, такъ и въ мелкомъ, онъ не умѣлъ вникать въ подробности, считалъ это мелочностью. А такъ какъ старикъ Матюшинъ умѣлъ все показать ему въ лучшемъ видѣ, то онъ и не углублялся въ подробности. Да кромѣ того Егоръ Аки

1904 

No 24. 

мычъ такъ хорошо облегчалъ ему роль опекуна, избавляя его отъ докучныхъ мелочей и позволяя беззаботно проводить цѣлые годы за границей. Онъ до сихъ поръ еще чувствовалъ къ нему за это благодарность. А вотъ сегодня въ его мозгу закопошились какія-то смутныя сомнѣнія. И Богъ знаетъ, почему. Никакихъ новыхъ обстоятельствъ не произошло. Такъ, настроеніе какое-то, да вотъ еще этотъ франтъ подлилъ масла въ огонь. А на подмогу ему явился самъ Петръ Матюшинъ, который съ такимъ убѣжденіемъ заявлялъ, что «курицу, попавшую въ руки, непремѣнно надо ощипать». А чѣмъ же не курица его милый и благородный племянникъ Александръ Васильевичъ Корниловъ? Благородная курица онъ-такъ это и есть, и ощипать его нѣтъ ничего легче. А у этого окультуреннаго образованіемъ мужичка столько ума и столько силы, и душа, кажется, стальная. Сильная натура, что и говорить, и надо только на одну минуту допустить, что онъ способенъ «ощипать курицу, попавшую ему въ руки», чтобы пожалѣть Александра. 

Но Владиміръ Павловичъ держался мнѣнія, что никто не имѣетъ права заподозрить человѣка въ дурномъ до тѣхъ поръ, пока онъ не далъ на это права дурнымъ поступкомъ. Это былъ его принципъ, а принципы свои онъ увакалъ и дорожилъ ими страшно. 

Поэтому и теперь, несмотря на всѣ свои сомнѣнія, онъ сумѣль взять себя въ руки, «осадить», какъ онъ самъ это называлъ. И когда онъ возвращался въ Корниловку, онъ уже не питалъ къ Петру Матюшину ничего, кромѣ довѣрія. 

Они довольно долго засидѣлись въ ресторанѣ. На дворѣ пошелъ сильный дождь и испортилъ дорогу. Надо было ждать, пока просохнетъ, а дѣваться было некуда. Были кой-какія покупки, но ихъ рѣшили сдѣлать мимоѣздомъ въ гостиномъ дворѣ. Уже давно вся мѣстная публика ушла изъ ресторана, а нѣкоторые появились вновь для обѣда. Было около половины четвертаго. 

Они, наконецъ, рѣшили уѣхать и потребовали счетъ. Въ тотъ моментъ, когда Корниловъ вынулъ кошелекъ, чтобы расплатиться, вдругъ въ ресторанный залъ влетѣлъ Родичевъ и побѣжалъ прямо къ нимъ. 

- Ахъ, какъ я радъ, что засталъ васъ еще здѣсь, господа,-воскликнулъ онъ.-Я именно надѣялся на то, что дождь задержитъ васъ. Во-первыхъ, Варвара Ивановна очень проситъ васъ заѣхать къ ней хоть на десять минутъ. И непремѣнно, непремѣнно... Вы ее обидите, если откажетесь. А во-вторыхъ... Петръ Егорычъ, я совсѣмъ забылъ, что вчера взялъ у тебя пятнадцать рублей; я хочу отдать ихъ теперь... 

-- Зачѣмъ же такъ торопиться?- иронически промолвилъ Петръ. 

- А-а... ты привыкъ, что я дѣлаю займы и никогда не отдаю, но это же естественно: у меня ничего не было и, значитъ, не изъ чего было отдавать, а когда у меня есть деньги, я всегда плачу долги... 

- Ну, пожалуй... мнѣ пригодятся,-сказалъ Петръ. 

Родичевъ вынулъ изъ бокового кармана новый, довольно помѣстительный бумажникъ, положилъ его на столъ и раскрылъ. Оттуда весело выглянула небольшая пачка кредитокъ разнаго достоинства. Онъ нашелъ красную и синюю, сложилъ ихъ вмѣстѣ и отдалъ Матюшину. 

- Вотъ видишь,-сказалъ онъ:-ты не захотѣлъ довѣрить мнѣ ста рублей. А я отдалъ бы ихъ тебѣ такъ же исправно, какъ и эти... Во всякомъ случаѣ-мерси. При томъ же твои пятнадцать рублей таки сослужили мнѣ службу. Я, какъ только пріѣхалъ въ городъ, моментально побѣжалъ въ магазинъ и купилъ на нихъ новыя брюки, ибо въ моихъ прежнихъ окончательно было неприлично явиться въ порядочный домъ... Ну что-жъ господа, заѣдете къ Варварѣ Ивановнѣ? Она очень проситъ и ждетъ... 

Щегловитовъ и Корниловъ переглянулись. Въ сущности нѣтъ никакихъ основаній не заѣхать,-сказалъ Щегловитовъ, который вообще держался