502 

1904 

IX. 

нива 

Въ незримой кузницѣ. 

Романъ въ 2-хъ частяхъ. 

И. Н. Потапенко. 

(Продолженіе). 

Въ глухой, скрытой распрѣ между Острогоновымъ и Петромъ Матюшинымъ по поводу земли побѣдилъ Матюшинъ. 

Дня черезъ два послѣ разговора Острогонова съ Корниловымъ у него съ Петромъ вышла непріятность. Матвѣй Осиповичъ явился въ экономическій домъ и очень твердо заявилъ: 

Я настаиваю, чтобы мнѣ дали землю за садомъ... 

Нельзя, Матвѣй Осиповичъ,-спокойно отвѣтилъ Петръ. 

- Я хочу знать, почему. 

Я уже объяснилъ тебѣ. Никакихъ новыхъ причинъ не явилось. Ты выбери другую. 

Острогоновъ кипятился, говорилъ даже непріятности, намекалъ на какіе-то личные виды со стороны Матюшина, но тотъ, не повышая голоса, отрицалъ, и упорство Острогонова должно было уступить выдержкѣ Матюшина. 

Онъ выбралъ очень удобную землю неподалеку отъ деревни. Онъ могъ построить свою избу на краю деревни, на своей землѣ, а это очень цѣнилось крестьянами, которые страдали отъ черезполосицы. По желанію Корнилова ему было отдано десять десятинъ, хотя онъ желалъ всего только шесть, но отъ такого подарка онъ не отказался. 

На слѣдующій день Петръ отправлялся въ городъ по крестьянскимъ дѣламъ. Острогоновъ воспользовался этимъ и тоже поѣхалъ туда, и тамъ были совершены формальности. Онъ сдѣлался собственникомъ десяти десятинъ хорошей земли на выгодныхъ условіяхъ. 

Вернувшись изъ города, Острогоновъ отправился прямо въ избу, гдѣ жили отецъ и мать Малаши. Съ ними онъ былъ уже знакомъ. 

Отецъ Малаши, котораго звали Андреемъ Мокѣевымъ, былъ мужикъ далеко не богатый. Онъ, правда, не считался въ деревнѣ самымъ плохимъ, но все же достатковъ его едва хватало на то, чтобы прокормиться круглый годъ. Другія дѣти его-сынъ и вторая дочь-были еще малы и почти не помогали ему. Явилось подспорье въ видѣ жалованья, которое получала Малаша, служа горничной въ усадьбѣ; но отъ этого теперь пришлось отказаться. 

Когда Малаша, вся въ слезахъ, прибѣжала домой послѣ необыкновеннаго предложенія, которое сдѣлалъ ей при всѣхъ господахъ Острогоновъ, Андрей и жена его Марья пришли въ негодованіе и дружно напустились на нее. Все дѣло представлялось имъ въ такомъ видѣ, что ее за что-то выгнали изъ усадьбы-за неспособность, за воровство, за грубость или за что другое, это было все равно. Важно было только то, что пять рублей ежемѣсячной подмоги пропали. 

Но потомъ стали разбираться, въ чемъ дѣло, и, наконецъ, доискались до чего-то совсѣмъ необыкновеннаго, никогда еще ни съ кѣмъ изъ жителей деревни не случавшагося. 

Съ давнихъ временъ всегда такъ водилось, что парни сватались къ дѣвкамъ, а дѣвки выходили за парней. Если случалось, что какая-нибудь дѣвка, уйдя въ го родъ для службы къ господамъ, застревала тамъ и о ней ходили дурные слухи, въ которыхъ, въ качествѣ героя, фигурировалъ какой-нибудь баринъ, то это считалось величайшимъ несчастьемъ, и родители такой дѣвки убивались и стыдились показаться людямъ на глаза. 

А тутъ баринъ, живущій въ усадьбѣ, пріятель самому 

1904 

No 26. 

помѣщику Корнилову, громко передъ всѣми заявляетъ готовность жениться на Малашѣ. 

Начался строгій допросъ Малаши: что было у нея съ бариномъ? Небось, гуляла и догулялась? 

Малаша кидалась на колѣни передъ образомъ, клялась и божилась, что ничего подобнаго не было, что вела она себя хорошо, честь свою берегла и сберегла, что баринъ Острогоновъ всегда былъ къ ней добрый, говорилъ съ нею уважительно и никогда ничего дурного не предлагалъ, а только просилъ ее быть ему женой и съ нимъ обвѣнчаться. 

Разсказывала Малаша много и про то, что говорилъ ей Острогоновь насчетъ своего барства и мужичества. Но тутъ у нея пошла такая путаница, что Андрей съ Марьей ничего ужъ разобрать не могли. Распространившіеся же по деревнѣ слухи о томъ, что готовилъ для мужиковъ самъ Корниловъ, не только ничего не уяснили Мокѣевымъ, а еще болѣе запутали ихъ. 

И вотъ, наконецъ, однажды въ избу Андрея Мокѣева пришелъ самъ Острогоновъ. Андрей зналъ его въ лицо; случалосъ ему и разговаривать съ нимъ. 

И состоялось объясненіе. Объясненіе это досталось Острогонову очень трудно. Онъ употреблялъ всѣ силы своего ума на то, чтобы сдѣлать яснымъ для Андрея и его жены свой переходъ отъ барства къ крестьянству. Они слушали его и широко раскрывали глаза и видѣли только одно, что человѣкъ этотъ не шутитъ, но самаго содержанія его рѣчей постигнуть не могли. 

- Какъ же такъ,-говорилъ ему Андрей:-были вы, стало-быть, бариномъ и землей владѣли и прочимъ и вдругъ всему этому отказъ сдѣлали... такъ никто не поступаетъ... такихъ примѣровъ еще не бывало... 

Острогоновъ бился, потѣлъ, напрягая всѣ свои способности, но рѣшенія своего дѣла отъ Мокѣева не добился. 

- Оно лестно, что и говорить! Для нашей дѣвки большая честь... а только Богъ его знаетъ: никогда еще такого у насъ не бывало... 

По всей вѣроятности, Мокѣевы и не колебались бы, а просто отказали бы ему, но тутъ случилось одно обстоятельство, которое удержало ихъ отъ столь рѣшительнаго дѣйствія: сама Малаша заявила, что желаетъ выйти за Острогонова непремѣнно и во что бы то ни стало. Андрей и Марья всячески отговаривали ее, рисуя ей картину, какъ баринъ Острогоновъ будетъ держать ее въ черномъ тѣлѣ, въ кухаркахъ, какъ онъ скоро промѣняетъ ее на первую попавшуюся барышню, но Малаша твердила свое. 

Матвѣй Осиповичъ, за полтора мѣсяца своего пребыванія въ усадьбѣ, мягкимъ, любовнымъ и сердечнымъ отношеніемъ къ ней заронилъ въ ея душу довѣріе и привязанность. Она очень хорошо видѣла различіе между этимъ бариномъ и барами другого рода, какъ Родичевъ, и понимала, что все, что говорили ей отецъ и мать, къ Острогонову относиться не могло. 

И вотъ Острогоновъ вернулся изъ города, явился къ Мокѣевымъ и показалъ имъ бумагу, изъ которой было ясно, что онъ владѣлецъ десяти десятинъ земли, да еще такого удобнаго куска, какой пожелалъ бы для себя всякій крестьянинъ. Тутъ же онъ показалъ Мокѣевымъ и свои деньги, больше тысячи рублей,—сумма, вполнѣ достаточная, чтобы построить избу и обзавестись хозяйствомъ. 

И это сломило упорство Андрея и Марьи, и они отдали свою Малашу Острогонову. 

Пора была лѣтняя, рабочая, когда никто въ деревнѣ