No 27. 

1904 

НИВА 

Валентина Николаевна!-промолвилъ Родичевъ и, ускоривъ шаги, быстро подошелъ къ ней.-Неужели вы меня не узнаете? 

Дѣвушка пристально взглянула на него, и лицо ея, блѣдное и строгое, чуть-чуть оживилось. 

Это вы, Родичевъ? произнесла она нѣсколько сухо и холодно, но все же довольно привѣтливо улыбнулась и подала ему руку.-Нѣтъ, я узнала васъ. 

- Ну, конечно, я... Кому же быть, какъ не мнѣ!воскликнулъ Родичевъ, почему-то вдругъ почувствовавшій приливъ искренней радости. 

Онъ внимательно смотрѣлъ на Валентину и съ удивленіемъ находилъ, что время и обстоятельства, которыя, по его предположенію, должны бы быть неблагопріятны для нея, не только не ухудшили ея внѣшности, но даже улучшили. Она стала еще стройнѣе; ея стройность казалась даже преувеличенной, какъ будто она нарочито горделиво выпрямлялась и высоко подымала голову. 

Черты лица ея, благодаря худобѣ, опредѣлились яснѣе, отчеканились, и ихъ суровое благородство не нарушалось теперь тѣмъ оттѣнкомъ какъ бы нѣкоторой злостности, который прежде часто проскальзывалъ въ ея взглядахъ и словахъ, по крайней мѣрѣ, когда она говорила съ нимъ. 

Необыкновенное спокойствіе свѣтилось теперь въ этихъ глазахъ, глубокихъ и прекрасныхъ. Наружность этой дѣвушки съ перваго же шага спутала Родичева. Онъ думалъ, что найдетъ здѣсь всѣхъ раздавленными и унылыми; а первое, что встрѣтилъ онъ, было само спокойствіе и какъ бы какая-то горделивая полнота удовлетворенія. 

Вы изъ Европы?- спросила Валентина, и въ ея голосѣ не было слышно ни тѣни ироніи, какъ случилось бы непремѣнно прежде. 

- Прямо оттуда... впрочемъ, сейчасъ отъ Владиміра Павловича, у котораго остановился на нѣсколько дней. Захотѣлось увидѣть всѣхъ васъ. Надѣюсь, всѣ дома? 

- Да, на террасѣ вы найдете Дашу, а Александръ, кажется, въ саду... вы, конечно, пробудете у насъ весь день?.. Такъ что мы еще увидимся. 

- Вы торопитесь? 

- Сейчасъ тороплюсь, меня позвали... тамъ какой-то тяжело-больной... Идите же на террасу. 

Она опять привѣтливо улыбнулась и пошла къ воротамъ. Родичевъ невольно обернулся и слѣдилъ за нею глазами, пока она не вышла изъ воротъ и не скрылась за каменнымъ заборомъ. 

Походка ея была ровная, словно заранѣе былъ высчитанъ и взвѣшенъ каждый шагъ. Сама она держалась прямо и двигалась какъ-то совсѣмъ не колеблясь. Да, что-то сильное, пепоколебимое, неспособное свернуть въ сторону чувствовалось во всей ея удивительной фигурѣ. 

Родичевъ постоялъ съ минуту и пошелъ дальше. Онъ завернулъ за уголъ дома и подошелъ къ террасѣ. 

Еще издали увидѣлъ онъ женщину въ свѣтломъ ситцевомъ капотѣ, перетянутомъ кушакомъ, сидѣвшую на стулѣ, съ шитьемъ въ рукахъ. Передъ нею стояла швейная машинка. Замѣтилъ онъ также какое-то маленькое существо, сидѣвшее на полу, у ея ногъ, и возившееся съ какими-то коробочками или игрушками. 

Онъ подошелъ къ террасѣ и, снявъ шляпу, промолвилъ: - Здравствуйте, Дарья Николаевна... 

Даша вытянула голову впередъ, пристально присмотрѣлась и вдругъ вскрикнула, и работа выпала изъ ея рукъ. Онъ быстро взбѣжалъ по ступенькамъ и очутился около нея. 

Что съ вами, Дарья Николаевна? Это только я, Родичевъ, не болѣе... 

Даша приложила одну руку къ сердцу, а другую протянула ему. Лицо ея было очень блѣдно, но она улыбалась своей прежней дѣтской улыбкой. 

- Какъ это глупо, не правда ли!.. Я пугаюсь даже старыхъ знакомыхъ,- говорила она.- Родичевъ, Родичевъ... неужели это вы? Откуда и почему? Неужели вы 

1904 

523 

вспомнили о насъ и захотѣли видѣть насъ? Я думала, что мы уединены отъ всего міра и забыты всѣми. 

- Только не мной; пожалуйста, не думайте такъ,промолвилъ Родичевъ, смущенный ея слабостью да и всѣмъ ея видомъ. 

Она теперь емѣялась надъ своимъ испугомъ, но все же онъ былъ, и причиной его была какая-то необыкновенная нервность, которая рѣзко выражалась въ ея лицѣ. 

О, какъ она не походила на свою сестру, которую онъ только-что видѣлъ и выдержкой которой такъ любовался! Черты лица ея сдѣлались слишкомъ тонкими и слишкомъ подвижными. Это лицо ни одной секунды не было одинаковымъ: малѣйшее впечатлѣніе отражалось на немъ, и оно постоянно мѣнялось. 

Она тоже очень похудѣла, но насколько худоба была въ пользу Валентинѣ, настолько же ей она была во вредъ. Сохранилось дѣтское выраженіе, но лицо это въ то же время пріобрѣло какой-то отпечатокъ старости. Въ особенности портила впечатлѣніе шея, которая слишкомъ вытянулась: на ней рѣзко выступали сухожилія, и это придавало ей какой-то калостный видъ. И волосы ея, прежде прекрасные, роскошные, замѣтно порѣдѣли, что было сейчасъ же видно при ея небрежной, даже неряшливой прическѣ. - Это вашъ сынъ, Дарья Николаевна?- спросилъ Родичевъ, указывая на маленькое существо, теперь державшееся за ея колѣни. 

- Нѣтъ, это дѣвочка, это дочь. Ей шесть лѣтъ. А сыну моему уже восемь, онъ въ саду... и Саша тоже въ саду... вы хотите его видѣть, не правда ли? Онъ въ это время обыкновенно подрѣзаетъ деревья... онъ любитъ ухаживать за деревьями... хотите пройти туда? 

Она произнесла эти вопросы быстро, одинъ за другимъ, и такимъ тономъ, какъ будто каждый вопросъ кровно волновалъ ее. Этого, разумѣется, не было, а была просто чрезмѣрная общая нервность. 

- Я хочу видѣть его, но зачѣмъ спѣшить? Вѣдь онъ придетъ... Могу я посидѣть здѣсь? — сказалъ Родичевъ, стараясь придать своему голосу какъ можно болѣе спокойный тонъ. 

Это ему стоило усилій, такъ какъ контрастъ между сестрами сильно трогалъ и волновалъ его. 

- О, да, пожалуйста,-разрѣшила ему Даша, и онъ сѣлъ на ступеньки террасы. 

- Такъ не ожидали и даже не могли себѣ представить, что еще разъ увидите Родичева! А я всегда зналъ, что увижу васъ, потому что, что бы то ни было, а я всѣхъ васъ искренно люблю... Ну, что-жъ, Дарья Николаевна, мнѣ о себѣ разсказывать или вы разскажете мнѣ о себѣ? И то, и другое необходимо, и вопросъ только въ очереди. Лучше вы разскажите о себѣ,-сказала Даша.-У васъ было много разнообразныхъ впечатлѣній... 

И Родичеву показалось-а можетъ-быть это происходило отъ его предвзятаго мнѣнія, съ которымъ онъ уже сюда прiѣхалъ—будто въ ея голосѣ послышалась не то грусть, не то сожалѣніе о чемъ-то. 

- Мои впечатлѣнія!.. Да, ихъ было много, и они были разнообразны... но они шаблонны, избиты... Это тѣ впечатлѣнія, которыя испытываетъ всякій, попавшій въ сутолоку европейской жизни... Они тысячу разъ разсказаны въ книгахъ... 

- Но вы... вы довольны ими?-сказала Даша. 

Да, если хотите... Они способны наполнить такую пустую кизнь, какъ моя... и потому я знаю, что черезъ двѣ-три недѣли меня опять потянетъ къ нимъ... Но въ сущности это такъ несерьезно, что о нихъ и говорить не стоитъ. У васъ въ домѣ были передѣлки, покажите мнѣ икъ,-вдругъ попросилъ онъ единственно для того, чтобы избѣжать перехода къ ея очереди. 

Когда онъ подумалъ, что этимъ можетъ разворошить тѣ наслоенія, которыя она въ продолженіе этихъ девяти лѣтъ складывала въ своей душѣ и, можетъ-быть, сама боялась растревожить, ему сдѣлалось страшно.