546 

1904 

НИВА 

Слушайте, Вѣра... слушайте... вы слышите?-промолвилъ Корниловъ, прислушиваясь къ звонкому смѣху Даши.-Вы слышите этотъ смѣхъ? 

- Вы не можете простить, что она весела не отъ васъ? 

- Нѣтъ... но я не вѣрю въ эту веселость. 

А Матюшинъ вѣритъ, и ему, конечно, это лучше знать, чѣмъ вамъ... Онъ имѣетъ магическое вліяніе на вашу жену... вы такого, навѣрно, никогда не имѣли... 

Она опять оглянулась... подойдемте поближе. Не надо этого... не надо вызова... 

А по-моему, вызовъ необходимъ, неизбѣженъ... если вы избѣгаете его, я буду искать... этого требуетъ-знаете ли вы, что требуетъ этого? Честность и человѣчность... 

Но Корниловъ уже ускорилъ шаги и, оставивъ позади одну Вѣру Михайловну, приблизился къ идущимъ впереди и поровнялся съ ними. 

Уже невдалекѣ видна была фабрика. Корниловъ взглянулъ на Дашу. Въ ея лицѣ, сквозь оставшіяся еще черты оживленія, явно проглядывала усталость. Но она еще крѣпко держала себя въ рукахъ и не хотѣла отдаться надвигавшемуся уже настроенію. Она говорила громко и смѣялась даже тогда, когда не было смѣшно. 

Александръ Васильевичъ хорошо зналъ ея лицо и чувствовалъ малѣйшую фальшь въ ея голосѣ, въ ея смѣхѣ, и зналъ, что это усиліе обойдется ей очень дорого. 

А Родичевъ смотрѣлъ на все, прислушивался ко всему и чувствовалъ, неотразимо чувствовалъ, что какая-то тяжелая драма виситъ надъ головами его прежнихъ друзей, и съ минуты на минуту ждалъ какого-нибудь взрыва. 

Вотъ они пришли на фабрику и начали ходить по разнымъ ея отдѣленіямъ. Родичеву приходилось видѣть за границей образцовыя посудныя фабрики. Онъ сравнивалъ и видѣлъ, что здѣсь все было не такъ широко поставлено, но само устройство не уступало тамошнему. 

Фабрика, въ сущности, была невелика. Онъ видѣлъ такія, на которыхъ работали тысячи рабочихъ, а здѣсь было всего двѣ сотни. Онъ не нашелъ здѣсь для себя ничего новаго, но когда Матюшинъ показалъ имъ рядъ обширныхъ, высокихъ, благоустроенныхъ комнатъ и сказалъ: «Здѣсь вотъ школа»,-то онъ заинтересовался. Ничего подобнаго онъ не видалъ въ другихъ мѣстахъ. 

Школѣ была отведена лучшая часть фабрики. Здѣсь работали мальчики отъ десяти лѣтъ и старше-до юношей. Одѣты они были, какъ рабочіе, только чище. 

Въ двухъ комнатахъ, сравнительно небольшихъ, происходило обученіе грамотѣ, какъ во всякой другой школѣ; но грамотѣ отводилось немного времени,- всего часа полтора въ день. Остальное же время посвящалось практическому изученію дѣла. 

Дѣти подъ руководствомъ мастера дѣлали всякую работу, результаты которой не предназначались для продажи. Имъ было предоставлено бить и портить. Щедрой рукой отпускался имъ матеріалъ, и они здѣсь возились съ утра до вечера. 

Лица у всѣхъ были оживленныя, полныя интереса къ дѣлу. Изъ нихъ подготовлялись опытные рабочіе, которые оставались на фабрикѣ и получали хорошій заработокъ. 

- Ну, что, Стеша, идетъ дѣло?-промолвилъ Матюшинъ, подойдя къ одному мальчику и проведя ладонью по его бѣлесоватой, низко остриженной головѣ. 

Идетъ, Петръ Егорычъ. Зачѣмъ не идти? Должно идти!..-смѣло и бойко отвѣтилъ мальчикъ. 

- Ну, а ты говорилъ, что ни во вѣкъ тебѣ не научиться. 

Зря говорилъ... понятія не было,-отвѣтилъ мальчикъ, ни на минуту не переставая возиться надъ какой-то формой. 

Когда они вышли во дворъ, тутъ было нѣсколько деревенскихъ мужиковъ съ телѣгами. Они всѣ почтительно сняли шапки и кланялись, но легко было замѣтить, что почтительность эта относилась не столько къ Корнилову и его дамамъ, сколько къ Матюшину. 

1904 

No 28. 

Петръ Егорычъ сейчасъ же вступилъ въ переговоры съ ними. Рѣчь шла о глинѣ, которую они возили на фабрику. 

Они стояли противъ растворенныхъ воротъ, черезъ которыя былъ виденъ мостъ и высокій холмъ, лежавшій по ту сторону рѣки. Родичевъ въ прежніе годы бывалъ въ отомъ мѣстѣ и помнилъ этотъ холмъ. Теперь его трудно было узнать. Весь онъ былъ ископанъ, изрытъ и наполовину уменьшился. B) 

Когда они осмотрѣли фабрику, Матюшинъ предложилъ: Что-жъ, можно за одно ужъ и рыбный заводъ осмотрѣть? 

Но онъ при этомъ случайно взглянулъ на Дашу. Она стояла, прислонясь къ воротамъ. Лицо ея было блѣдно и выражало страданіе. И онъ сейчасъ же взялъ обратно свое предложеніе. 

- Впрочемъ, можно и въ другой разъ. Тебѣ, Даша, я совѣтую сѣсть въ одноколку и поѣхать домой... 

- Да,-сказала Даша:-я поѣду. 

- Я провожу тебя,-предложилъ ей свои услуги Корниловъ. 

- Нѣтъ, ты оставайся. Я съ Наташей. Намъ довольно кучера... 

И, говоря это, она совсѣмъ не смотрѣла на него. Она уже была не та, что часъ тому назадъ, когда ее оживилъ Матошинъ. Его чаръ хватило ненадолго. Въ этомъ исхудаломъ, изнервничавшемся созданіи созрѣвала какая-то глубокая драма, о которой можно было догадываться; но сама она ни разу ни съ кѣмъ не заговаривала о ней. Быть-можетъ, ею и объяснялись тѣ частыя перемѣны въ ея настроеніи, которыми она такъ поражала всѣхъ. 

Одноколка Матюшина, на которой онъ пріѣзжалъ въ усадьбу, уже вернулась, и ее подали. Дашѣ помогли взобраться, посадили къ ней Наташу, и онѣ уѣхали въ усадьбу. 

- Ну, что же,-спросилъ Матюшинъ:-будемъ смотрѣть рыбный заводъ? 

Но голосъ его звучалъ сомнительно. По лицу Корнилова онь видѣлъ, что предложеніе его несвоевременно. Александръ Васильевичъ какъ-то, видимо, упалъ духомъ. Онъ зналъ, что эта новая перемѣна въ настроеніи Даши произошла не безъ причины. Онъ почти былъ увѣренъ, что знаетъ и причину, и, что хуже всего, онъ сознавалъ, что причина лежитъ въ немъ самомъ. 

Онъ не чувствовалъ въ себѣ способности быть въ обществѣ, поддерживать разговоръ и осматривать что бы то ни было. Онъ отрицательно покачалъ головой. 

- Я не поѣду,-сказалъ онъ:-мнѣ нужно быть дома. 

И всѣ поняли, почему ему нужно быть дома, и никто не останавливалъ его. 

- А вы?-спросилъ Матюшинъ, обращаясь къ Вѣрѣ Михайловнѣ. 

- Я достаточно уже знакома съ вашимъ заводомъ,отвѣтила та.—Я предпочитаю посидѣть въ саду, на берегу рѣки. 

- И я съ вами, Вѣра,- радостно заявилъ Вася.Мнѣ надоѣлъ заводъ. И тамъ скверно пахнетъ рыбой... 

Александръ Васильевичъ быстро повернулся и пошелъ черезъ садъ. Повидимому, онъ не хотѣлъ никакихъ спутниковъ. 

А Вѣра Михайловна съ Васей подождали съ минуту и затѣмъ пошли не спѣша. 

- Что-то нынче не клеится дѣло,- сказалъ Матюшинъ, обращаясь къ Родичеву. 

- Не къ спѣху,- отвѣтилъ тотъ.- А ты живешь здѣсь, при заводѣ? 

- Да; если хочешь быть моимъ гостемъ, я окажу тебѣ достойный пріемъ. Мнѣ кажется, что ты хочешь... а? 

- Я хочу, Петръ Егоровичъ... ты угадалъ. Я очень хочу этого. Я такъ много нашелъ здѣсь новаго, ожиданнаго и неожиданнаго, а во всякомъ случаѣ для меня