562 

1904 

IV. 

НИВА 

Въ незримой кузницѣ. 

Романъ въ 2-хъ частяхъ. 

И. Н. Потапенко. 

(Продолженіе). 

Хозяинъ и гость сѣли у стола. Петръ самъ заварилъ чай, потомъ налилъ въ стаканы. 

Въ комнатѣ было много свѣта, весело отражавшагося на бѣлой штукатуркѣ стѣнъ. Въ окно виднѣлась рѣка, какъ разъ въ этомъ мѣстѣ дѣлавшая красивую, живописную извилину. Фабричный шумъ не доносился сюда. Въ комнатѣ былъ пріятный колоритъ, располагавшій къ бесѣдѣ. 

Ну, Алексѣй Сергѣевичъ, какая же статья тебя занимаетъ?-началъ Матюшинъ.-Перемѣнъ много, самъ видишь. Первое то, что въ усадьбѣ, которую ты оставилъ переполненной вѣры, надежды и любви, вмѣсто вѣры ты засталъ кислое уныніе, вмѣсто надежды-упадокъ духа, а вмѣсто любви... хотѣлъ сказать-другую любовь, но это, пожалуй, будетъ преждевременно. 

Постой. Хоть это и не главное, но тутъ надо остановиться.-воскликнулъ Родичевъ.-Неужели это такъ или это вообще возможно? 

Матюшинъ усмѣхнулся. 

- Нѣтъ, это я обмолвился... Во всякомъ дѣлѣ прежде всего слѣдуетъ убѣдиться... притомъ я, знаешь, въ вопросы сердца не вмѣшиваюсь; я-человѣкъ дѣловой. 

- Я это вижу. 

- Видишь и удивляешься? 

Нѣтъ, не тому... Но ты же помнишь, въ какихъ отношеніяхъ я оставилъ васъ всѣхъ... 

- Ну, и что же? Развѣ ты теперь нашелъ насъ въ худшихъ отношеніяхъ? 

- Да, вотъ это-то меня и изумляетъ. 

Почему? Развѣ я кого-нибудь ограбилъ или обидѣлъ? Что земля, двадцать десятинъ, пріобрѣтена моимъ отцомъ, это въ порядкѣ вещей. Онъ работалъ надъ этимъ имѣніемъ двѣнадцать лѣтъ. Оно было все въ долгахъ, онъ очистилъ его и сдалъ въ прекрасномъ состояніи. 

Извини меня, Петръ Егоровичъ,-промолвилъ Родичевъ очень мягко:- я хочу быть вполнѣ откровеннымъ. Твой отецъ не даромъ дѣлалъ это; если бы онъ не пріобрѣлъ на этомъ капиталецъ, то этой фабрикѣ и этому заводу не на чемъ было бы вырасти. 

- Ну, да, да, да... пріобрѣлъ! Я могу даже сказать, сколько. Въ тотъ моментъ, когда онъ сдавалъ имѣніе, у него было денегъ тысячъ шестьдесятъ, но собственно съ управленія онъ пріобрѣлъ всего тысячъ сорокъ, не болѣе, а остальныя пріобрѣтены путемъ наростанія процентовъ. Ты развѣ думаешь, что Корниловъ и Щегловитовъ не должны были платить за удовольствіе одинъ заниматься прекраснодушными мечтаніями о благѣ народномъ въ Петербургѣ, а другой-очаровательно проводить время за границей? Имѣніе было брошено. Отецъ поднялъ его на дорогѣ. Оно было загрязнено, онъ его очистилъ, вымылъ и поднесъ на блюдѣ, какъ подарокъ въ день новоселья. А они вѣдь платили ему за это по двадцать рублей въ мѣсяцъ и были увѣрены, что этимъ еще благодѣтельствуютъ ему. Мой милый. въ сущности доходъ получать имѣетъ право тотъ, кто работаетъ. А онъ работалъ въ то время, какъ они бездѣльничали. 

- Допустимъ... Но ты... Вѣдь ты собирался вмѣстѣ съ ними служить народу... вѣдь ты никогда не былъ фразеромъ; помнишь, какъ ты не безъ основанія издѣвался надъ моимъ фразерствомъ. 

- Я служу народу лучше, чѣмъ они. Жаль, что ты не пріѣхалъ зимой, ты увидѣлъ бы, что это за несчастье-ихъ школа... Народныхъ потребностей они не знаютъ, съ народомъ разговаривать не умѣютъ. 

1904 

No 29. 

Въ своей школѣ они предлагали мужикамъ кушанья, которыя соотвѣтствовали ихъ изощренному вкусу, но отъ которыхъ мужикъ отворачивается съ отвращеніемъ. Мужику нужно умѣть хорошо пахать, разводить и улучшать куръ, умѣть извлечь изъ небольшого клочка земли побольше пищи, а они, собирая мужиковъ по воскресеньямъ, читали имъ лекціи по физикѣ, по химіи, по исторіи и даже по политической экономіи. Они пожертвовали для мужика своимъ состояніемъ, даже своимъ личнымъ благополучіемъ, это такъ. Но мужику этого не нужно. Онъ совсѣмъ не требуетъ жертвы, онъ требуетъ только пользы. 

- Значитъ, ты-носитель этой пользы, такъ я тебя понялъ? 

- Совершенно такъ, Родичевъ, совершенно такъ. Я изучилъ свойства имѣнія до самой ихъ глубины. Я ужъ не говорю объ этомъ глиняномъ холмѣ, который со всѣми своими нудными свойствами пропадалъ даромъ. Да, онъ нѣсколько столѣтій ждалъ меня, набираясь силъ. Но это-дѣло моей спеціальности, благодаря которой я нашелъ для глины примѣненіе. Но я увидѣлъ, что богатыя рыбныя озера не приносятъ и сотой доли пользы, какую могутъ принести. Въ рукахъ помѣщика они совсѣмъ не эксплуатировались. Ловили рыбку для барскаго стола, а кромѣ того, воровалъ, кто хотѣлъ. Перейдя въ руки крестьянъ по арендному условію, они стали приносить пользы не больше. Мужикъ въ свободные постные дни заброситъ рваныя сѣти, вытащитъ, что Богъ послалъ. При этомъ по случаю счастливаго улова пьютъ водку и дерутся изъ-за дѣлежки. Я увидѣлъ, что дѣло можно организовать на широкихъ началахъ. Можно не ограничиваться той рыбой, какая есть въ рѣкѣ и озерахъ, а разводить и культивировать новыя, болѣе цѣнныя, породы. И я предложилъ крестьянамъ за эти озера такую арендную плату, которая сразу сдѣлала каждаго изъ нихъ втрое ботаче. А моя фабрика? На ней работаютъ двѣсти человѣкъ изъ нихъ же, изъ крестьянъ деревни Корниловки. Другіе возятъ мнѣ глину, третьи доставляютъ мои издѣлія въ городъ. Отъ всего этого у нихъ есть солидный заработокъ, и ты спроси во всей губерніи,- найдется ли еще гдѣ-нибудь такое сытое село, какъ Корниловка? Корниловцамъ мужики другихъ деревень завидуютъ, на нихъ смотрятъ, какъ на счастливцевъ. Такъ, я думаю, нельзя сказать, что я не сослукилъ службу — конечно, не идеальному, академическому мужику, который носился въ туманныхъ мечтахъ кающагося дворянина, а живому, реальному корниловскому мужику. Но я дѣлалъ это безъ жертвъ. Почему жертвовать необходимо? Каждый хочетъ и имѣетъ право жить своею жизнью, и я буду жить своею жизнью. Во мнѣ кипятъ силы, и я такъ же жить хочу, какъ хочетъ жить и мужикъ. Да я и самъ мужикъ, наконецъ. Если дворяне каются за грѣхи своихъ предковъ, это ихъ дѣло, да, можетъ-быть, это и справедливо. Но мои предки были крѣпостные мужики, они не грѣшили, а работали, и мнѣ не въ чемъ каяться за нихъ... Воть, пожалуйста, разскажи все это Щегловитову, который, когда пріѣзжаетъ сюда, смотритъ на меня исподлобья, кажется, подозрѣвая, что я всѣхъ тутъ ограбилъ и высосалъ изъ всѣхъ кровь... Хочешь еще чаю? - Нѣтъ, благодарю. И вообще благодарю: за чай и за объясненіе. Такъ, значитъ, школа у нихъ не пошла? - Школа, ха...- съ саркастической усмѣшкой воскликнулъ Матюшинъ:—почему именно школа, а не бухгалтерія, не гимнастика, не танцъ-классъ? Они избрали 

школу потому, что учить мужика грамотѣ, это-благо